Дорога Длиною В Жизнь

Шаира Тураповна Баширова (2024)

Повесть Дорога длиною в жизнь рассказывает о молодой, рыжеволосой девушке,ребёнком потерявшей мать. Мачеха делает всё, чтобы выжить девушку из дома. И она уезжает в город, находит работу и поступает в институт. Но её крадут торговцы живым товаром и увозят в Катар. Здесь начинаются её злоключения с приключениями.

ГЛАВА 6

Долго никто не открывал, наверное следователь прежде, чем идти ко мне, приказал не мешать ему. Но я не переставала кричать и наконец замок отодвинулся и в камеру вошёл охранник. Увидев своего начальника на полу, он подбежал к нему и прощупал у него пульс на шее. Потом, как-то странно посмотрел на меня и безнадёжно покачал головой.

— Дура! Что же ты наделала? Ты знаешь хоть, кого убила? — с сожалением, спросил парень.

— Как убила? Убила? Господи! Но он сам полез ко мне! — воскликнула я.

— Кого это теперь интересует? Это же сын начальника угро. Конец тебе девочка. Ну что, с тебя бы не убыло, а так…пропала ты. — сказал молодой человек и вышел из камеры, запирая дверь на засов, оставив меня с телом, убитого мной следователя.

Я просто сползла по стене и села на пол, закрыв лицо руками. Через пол часа, дверь камеры с шумом открылась и вошли три человека.

— Дрянь! Ты сына моего убила! Я тебя в тюрьме сгною! — кричал мужчина в форме полковника, как оказалось, отец следователя.

— Но он пытался меня изнасиловать! — воскликнула я рыдая.

— Молчи тварь! Унесите тело моего сына. — приказал полковник, двум парням в форме.

Те быстро нагнулись над телом и подняв его, один за плечи, другой за ноги, вынесли из камеры. Полковник вышел следом и я осталась в темноте одна. От страха, даже голод не мучил, я просто сидела у стены и всё время плакала, не зная, что меня ожидает. Два дня, никто не приходил, лишь пару раз, мне принесли воду и сухой хлеб, наверное, чтобы я не умерла от голода и жажды. Но через два дня, меня вывели и отвели в кабинет, но совсем в другой, не в тот, где меня допрашивал мой мучитель. За столом сидел мужчина в летах, он велел мне присесть. Я села и посмотрела на него, понимая, что меня уже ничто не спасёт.

— Капитан Величко. Я буду вести твоё дело. Может быть сама всё чистосердечно расскажешь? — устало, привычным тоном, спросил капитан.

— А что рассказывать? Он сам пришёл ночью ко мне в камеру и хотел меня изнасиловать. Я только защищалась и просто оттолкнула его. Кто же знал, что он ударится головой и умрёт. — ответила я, более спокойно, видимо смирившись со своей участью.

— А тут написано, что ты вызвала его, якобы дать признательные показания, а затем хладнокровно его убила. — сказал капитан.

— Конечно. Сама ему штаны спустила, напоила его до чёртиков, чтобы потом убить. Вы сами в это верите? — спросила я.

— Здесь вопросы задаю я, а ты должна на них отвечать, ясно? — приказным тоном, сказал капитан.

— Я ни в чём не виновата. Я не знаю, что ещё сказать. — сказала я, опуская голову.

Капитан вызвал охранника и велел отвести меня в камеру. В коридоре, я увидела Елену Анатольевну, она сидела на скамье, у стены в коридоре. При виде меня, она быстро встала и подошла ко мне.

— Прости меня Алефтина! Чёрт. Кольцо я нашла, оно оказывается упало в ящик моего туалетного столика. Возвращайся, давай всё позабудем. Это было недоразумение. Понимаешь? Я сейчас скажу следователю, что ты ни в чём не виновата. — говорила она, нервно теребя в руках сумочку.

Я с безразличием посмотрела на неё.

— Вы со своим кольцом, всю мою жизнь сломали. Прощайте. — ответила я и пошла впереди охранника.

Потом начался кошмар. Меня каждый день выводили на допрос, потом в подвале, который они называли камерой предварительного заключения, то есть, КПЗ, меня избивали до потери сознания. Наверное, это у них так полагалось, а скорее всего, им приказал полковник. Может он просто хотел меня убить и списать на несчастный случай? Этого я не знала, только от каждодневных побоев, я перестала чувствовать своё тело и даже боль. Почти ничего не ела, только воду пила и было полнейшее безразличие происходящего. Но однажды меня перевели в другую камеру, где сидели три женщины, в камере стоял невыносимой запах, ведь мягко сказать, туалет для нужд, находился здесь же. Меня встретили суровыми взглядами, ко мне подошла одна из женщин.

— Курево есть? — спросила она.

— Нет, я не курю. — ответила я, садясь на свободные нары.

— А тебе никто не разрешал садиться. А ну встать! — рявкнула на меня женщина, попросившая курево.

Две другие, усмехаясь смотрели в ожидании, что же будет дальше.

Я поднялась, чтобы не обострять конфликт.

— Ишь ты, послушная какая. Значит, это ты грохнула сынка полковника? Ну всё, тебе конец. — проговорила женщина, подходя ко мне шатающей походкой.

— Оставь её Шмыга! Видишь, она и так натерпелась. — вдруг сказала вторая из женщин, в платке, со шрамом на лице.

— Да ей всё равно хана Кармен. Ты же и сама знаешь. — ответила та, которую назвали Шмыга.

— Под минтом ходишь, гнида? Не будет по ихнему. Не позволю. — тихо прошипела Кармен.

Третья, безучастно сидела на верхней полке нар, свесив вниз ноги и курила остаток папиросы.

— А мне то что? Тебе виднее. Но потом тебе же хуже будет. Слышала, что нам велели? — промяукала Шмыга.

— Чага, сползай вниз. Жрачку достань, видишь деваха, еле на ногах стоит. А этому падле, сынку мента поганого, давно в жмурики прописали. Туда ему и дорога. А ты садись, поешь давай, а то копыта откинешь скоро. Видать били тебя крепко. Падлы. — говорила Кармен, сажая меня к железному столу.

Та, которую назвали Чага, из-за нар достала пакет и положила на стол перед нами. Кармен вытащила хлеб и колбасу из пакета и протянула мне.

— Ешь. Ты своё перед честной компанией, уже отработала. Как кличут тебя, Рыжая? — спросила Кармен.

— Алефтина. — тихо проговорила я, еле шевеля опухшими от побоев губами.

— Ну тебя и приложили. Гады! И за что тебя так? — спросила Кармен, когда я пыталась откусить хлеб и за ним колбасу.

— Не знаю. Я правда ничего не сделала. Ничего не понимаю. Хозяйка, у которой я работала, оболгала меня, сказав, что я украла её кольцо дорогое. Потом она его нашла и пришла в милицию, чтобы сказать об этом. А тут…он ночью пришёл и…сам полез, я не хотела, правда не хотела его убивать. Я просто оттолкнула его от себя, он пьяным был, головой ударился и умер. — со слезами, рассказывала я.

— Хлюпик. Мент поганый. Туда ему и дорога. Жаль, что из-за такой падлы, ты на нарах чалиться будешь. Могут дать по максимуму, только бы вышку не дали…гады. А хозяйка твоя, ещё та стерва. Да, обидно. — с каким-то сожалением, посматривая на меня, говорила Кармен.

— Что значит вышка? — не понимая, спросила я.

— Хм…кирдык тебе. Ха-ха! — ехидно засмеявшись и изображая петлю на шее, сказала Шмыга.

— Не слушай её. А ты замолкни, сядь и усохни. Не то язык на ж–пу натену. — грозно посмотрев на Шмыгу, сказала Кармен.

Тело моё ныло от боли, глаза затекли и покраснели, на плечах, и бёдрах были синяки и кровоподтёки. Но самое страшное было то, что я не знала, что меня ждёт.

— Поела? Ложись, отдохни. — сказала участливо Кармен и я была ей очень благодарна.

Здесь хоть матрас был и какая-никакая подушка, а там я спала на холодном бетоне, прямо на полу. На выступ, лежак, я ложиться боялась, ведь именно об него ударился сын полковника и так нелепо умер.

— У Вас имя красивое, Кармен. — пытаясь улыбнуться, сказала я.

— Ха, меня вобще-то Катериной кличут, а Кармен, это кликуха. Я полюбовника своего на перо посадила, вот мне и дали эту кликуху, когда первый раз на нарах парилась. Хотя, по сценарию, вроде, как он меня должен был того, порешить, но я это сделала первая. Ладно, поздно уже, ты ложись, поспи. — вздохнув, то ли из жалости к себе, то ли ко мне, сказала Кармен.