Неприкаянные

Эйлин Фарли (2023)

АВТОРСКОЕ ПЕРЕИЗДАНИЕ. 2024 год Мэй. В шестнадцать лет я встретила молодого мужчину, который разглядел в моей далеко не светлой душе то, что было скрыто. Он оказался не просто суровым парнем с завораживающими черными глазами, а настоящим темным богом, истинным дьяволом! Именно он открыл мой «Ящик Пандоры»… В итоге я оказалась затянутой в жестокую авантюру, в которой главные герои — самые сильные, властные, беспощадные. Боги, что ходят по земле в обличии людей. Но в той коварной игре нет победителей и проигравших… Роб. Отныне я — неприкаянный. Беглец и убийца. Жаждал ли я крови? Нет, я мечтал о совсем иной жизни и строил грандиозные планы. Всё изменилось в одночасье, когда та, чье имя я произнесу вслух только через собственный труп, подошла ко мне на школьном дворе… И мое будущее полетело к чертям собачьим! Я должен выжить. У меня отобрали всё. Кроме гордости. И оружия, в котором дремлют оставшиеся три патрона…

Мэй

За ночь ресницы покрылись корками. Веки, наверное, теперь красные и распухшие, а губы потрескались. Сейчас бы крем и увлажняющую помаду… Мама с раннего детства призывала ухаживать за собой, следить за внешним видом.

Неподражаемая Долорес Франк. Соверши она какое-нибудь тяжкое преступление с приговором в виде электрического стула, то, уверена, первым делом потребовала бы перед казнью косметичку и лучшее вечернее платье, а вовсе не Библию и бургер с жареной картошкой…

Кто-то стучится?

Заходит медсестра с подносом. Хмурая бабенка лет тридцати. Плоская, как доска. У нее жидкие волосы, забранные в косичку. Мда уж, про таких говорят — серая мышь.

— Поднимайтесь! — зло цедит она.

Командирша хренова. Хоть бы поздоровалась для приличия. Ну и манеры, боже. Ладно, да сажусь я, сажусь! Мышь — так теперь буду ее называть. А она подходит, протягивает бумажный стаканчик. На дне — одна капсула и пять таблеток. Почему так много? Что это за колеса такие? В клинике «Спирит-Форс» нас, в основном, пичкали антидепрессантами и литием.

— Живе-е-е! — тянет Мышь, глядя на наручные часы.

Какая занятая, мать твою! Мало того что пришла так рано, да еще и воды не предложила запить. Ладно, твое здоровье, Мышь!

Блин! Оболочка капсулы предательски прилипает к нёбу. Горсть таблеток тут же застревает в горле. Во рту вкус горечи. Рвотный позыв подступает…

— Это что за фокусы? — раздражается Мышь. — Быстро глотайте!

Выплевываю слюнявые таблетки в ладонь. Сжимаю кулаки и резко кидаю на нее такой взгляд, чтобы эта сука поняла: сейчас отхватит!

Мышь вздрагивает и пятится к двери. Она явно испугалась, потому что тянет руку к кнопке экстренного вызова. С этой дамочкой всё ясно. Такие, как она, специально устраиваются на подобную работу, чтобы каждый день отыгрываться на других. Помыкать слабыми, борясь с собственными комплексами неполноценности…

— Что тут у тебя, Мэри? — На пороге появляется санитар.

Ну и скорость! Это тот самый чувак, что вчера обезвреживал таинственную Джинн. Крепкий такой, коренастый, руки — что лопаты. Деревенщина, словом. А Мэри-Мышь с самодовольным видом скрещивает тонкие бледные ручонки на груди.

— Мисс Франк не соблюдает правила и отказывается принимать лекарства. Но она сейчас всё сделает, верно? — Вроде как сучка к санитару обращается, но на деле — ко мне, ну понятно, это издевка такая.

Санитар занимает ту же выжидательную позу, что и Мышь. Черт, как же они оба надоели! Подношу ладонь ко рту, собираю губами гадкие таблетки и запрокидываю голову. Принудительный глоток… Готово. Со второй попытки получается куда лучше.

— Вот та-а-ак… — скрипит Мэри-Мышь.

Она оглядывается на санитара и с настороженным видом приближается ко мне. Правильно делает, что боится.

— Теперь скажите «А».

Открываю рот и высовываю язык. Мэри-Мышь внимательно изучает полость. Наверное, сучка подсчитывает, в какую сумму обошлись идеальные зубы богатеньким родителям пациентки.

Мда-а, вблизи Мэри-Мышь выглядит еще страшнее. Тонкая морщинистая кожа похожа на папиросную бумагу для косяков. Острый нос с выпирающей венозной горбинкой…

Всё! Шмон наконец закончен. Эти двое уходят. Господи, дышать даже стало легче!

***

— Завтрак! — доносится снаружи.

Повариха зовет пациентов к столу? Проклятье, аппетита как не было, так и нет. Но это еще полбеды. Самое хреновое, что в этой поганой лечебнице не наливают кофе. Видимо, чтобы психи не стали слишком бодренькими и не начали чудить. Ладно. Можно и прогуляться до столовки…

В коридоре несколько дамочек той же, что и я, ленивой походкой двигаются в сторону столовки. Пахнет здесь гадко: химией, что начищен пол, чем-то вареным и еще — заскорузлым потом…

Вот и помещение приема пищи. «Прием пищи» — самая подходящая формулировка. Звон столовых приборов и хлопанье подносов о линию раздачи. У входа привычно дежурит деревенщина с руками-лопатами.

Выбор «изысканных» блюд тут невелик, мягко говоря. Дегустировать то, что в кастрюлях? Да ни за что. Но всё же что-то съесть надо, блин. Подсохшая булка — сойдет для дела. А еще беру стакан сока неестественно-оранжевого цвета.

Присаживаюсь на вчерашнее место. Пончик Ди тут как тут. Она покачивается взад-вперед на стуле и, склонившись над тарелкой, что-то там бурчит под нос.

Ужас, какая горечь во рту от таблеток стоит! Надо срочно перебить неприятный привкус. Отхлебываю сока. У этого напитка привкус мела и нотка лимонной кислоты какой-то. Где только ответственные за провизию закупают эту дрянь?

Рука-окорок Пончика Ди тянется к моей тарелке. Мать твою! Она снова хочет присвоить мою еду, причем на этот раз даже не спрашивая разрешения. Я отстраняюсь. Да хрен с ней, пусть ворует. Лишь бы не касалась меня. Видимо, таким, как она, вечно всего мало: еды, выпивки, секса…

Боже, со мной что-то начинает происходить. Муть, легкое головокружение. Кислота от сока и принятых натощак лекарств засели в желудке. Болезненный спазм бьет по кишкам! Блин, больно-то как!

— О, телочки! Всем доброго утречка!

Проклятье, опять тот самый звонкий голос и нахальный тон! Этот страшный сгусток энергии снова в столовой… Джинн, Джинни-Колокольчик. Боюсь ли я? Нет. Прежнего чувства страха нет. Потому что тут вовсе не ад, а мрачная реальность.

Ой-ё-ёй! Таблетки пошли в победоносную атаку. Меня штормит, а скулы сводит от металлического привкуса. Хватаюсь за край стола. Звук в ушах такой, словно идут помехи телевизора. Мелкая дрожь проходит по ледяным рукам и ногам…

— Ты опять нарываешься? — доносится какой-то приглушенный голос санитара-деревенщины.

Черт, этот приход совсем не по душе! Какая-то центрифуга. Может, засунуть два пальца в рот, чтобы избавиться от колес? Нет, за это точно будет какое-нибудь наказание, типа карцера…

Мелодия под залихватские присвисты и громыхание посудой на раздаче. Эта Джинн продолжает веселиться, баловаться, шороху наводить…

Вот и конец музыкального шоу. Слышу какую-то нечленораздельную ее болтовню с персоналом столовки.

Как же хреново, блин! Я вся в испарине, а в висках сильный стук. Что-о-о? Вдруг ветерок пробегается по взмокшему лбу и волосам. Кто-то стоит передо мной? Джинн?

Скрежет ножек стула о кафельный пол. Напротив появляется поднос и руки по его краям. Какие-то детские ручонки с россыпью конопушек…

— Эй, Ди! Тебе на диету бы сесть. Стул скоро сломаешь, — насмехается призрак.

Пончик Ди издает обиженный всхлип. Она поднимается и уходит. Всё, что оставила обжора от моей булки, это крошки на подносе. Глянуть наконец на призрака?

Нет! Вдруг он примет облик сестренки?

— Последнее предупреждение, Джинн! Не задевай других пациенток, — доносится голос санитара будто бы из глубокого подземелья.

— Ладно-ладно, отстань уже! — отвечает призрак звонким чеканным голосом, который слышно в сто раз лучше.

— Эй, э-э-эй? — бледная рука тянется к рукаву моей пижамы.

Божечки!

— Э-э-эй…

Тонкие ее пальцы легли на серую ткань.

— Как тебя зовут, новенькая? — довольно дружелюбно шепчет призрак, который совсем близко и пахнет детским яблочным шампунем. — В какой ты палате? Хочешь вишневой Колы или кофе? Или, может, закинемся?

«Закинуться». «Кола, кофе». Это какой-то бред?

— Ты глухая, что ли? — треплет меня за рукав.

Вслушиваюсь в недовольное сопение призрака, который явно раздражается.

— Мда! А с виду вроде нормальная… В чем твоя проблема? — бурчит с осуждением.

«В чем проблема?» Это уже наезд. Ну, хватит! Довольно!

Поднимаю голову…

Совсем не моя! Вовсе не Колокольчик. Какое облегчение, боже! Девчонка-подросток с прической в виде короткого каре. Копна темных прямых волос. Курносый конопатый нос, остренькие лисьи глазки. Обиженно поджатая нижняя губа. Круглое, кукольное личико. На вид ей лет пятнадцать, не больше…

— О-о-о! Походу тебя накачали, подруга. Вот звери! — не отрывая от меня взгляда, Джинн сочувственно качает головой.

Вдруг она прикасается к моей щеке холодными сухими костяшками. Машинально отстраняюсь, а она тут же придвигается ближе…

— Иди-ка, полежи, — шепчет. — А к вечеру, как отойдешь, навещу тебя, окей?

«Иди, полежи», — звучит как команда к действию. Шевелю ногами. Вроде они слушаются. Встаю и направляюсь к выходу… Деревенщина совсем близко. Пройти мимо незамеченной, чтобы не привлекать внимание, — моя укоренившаяся привычка не палиться перед предками…

Длинный, как два направленные друг на друга зеркала, коридор. Магия, гадания, зазеркалье. Множество дверей. Которая из них моя? Номер палаты. Номер палаты… Восемь. Перевернешь — и будет знак бесконечности. Бесконечность коридора и комнат.

Нескончаемое безумие…