Дрем. Вернуть невозможное

Элин Таш, 2023

Я была слишком неосторожна в попытке отомстить за любимого. И сама попала в ловушку, да такую, что пришлось инсценировать собственную смерть. Но леди Луэлин способна выбраться из любой передряги! Особенно когда рядом вдруг оказывается сильное плечо загадочного мужчины.Говорит, он любовник королевы? Очень интересно, почему сама королева не в курсе и никогда его не видела?

Глава 2. Подозрения

Когда я наведалась к Разуму, чтобы сменить все системы доступа Резиденции, неожиданно для меня тенор, как показалось с некоторой печалью в голосе, проговорил:

— Сочувствую вам, леди Луэлин…

Очень захотелось взглянуть в глаза собеседнику, но при ментальном слиянии с помощью виртуала это было не таким уж и важным. Я знала, что он имеет в виду, и тихо отозвалась:

— У меня есть надежда, что он жив…

— Вы продолжаете верить ему, леди Луэлин?

— Конечно!

— Не мог ли он заранее знать, что его вызволят?

— Не говори так хоть ты, пожалуйста… — холодея, прошептала я. — Он чувствовал, что что-то не в порядке, просто… допустил промах.

— Странный промах для охранника.

— Блоки были слишком сильны! Кто-то… кого мы не знаем, но кто прекрасно осведомлён в нашей телепатической защите, сумел применить нечто новое… Вспомнить хотя бы Айдваху… Неизвестный давно практиковался! Зачем бы Дмитрию притворяться до последнего, если бы он был виновен?

— Чтобы поддержать вашу веру?

— Для чего?!

— Сложно судить, леди Луэлин. И ваша уверенность передаётся даже мне. Однако… пожалуйста, будьте осторожны.

— Если их забрали на Дрем, то его не выпустят оттуда, — горько отозвалась я, — и пока с Дрема не исчезнет поле, я не смогу… Не смогу…

Дыхание перехватило. Тенор молчал.

— Я верю ему, и моя вера основана на том, что тебе сложно понять, — тихо проговорила я. — На интуиции, на эмоциях, на взаимоотношениях. Просто, пожалуйста, не делай окончательных выводов, пока у нас на руках не будет больше фактов. Если уж ты посчитаешь его предателем… мне не останется ничего.

— Я не могу делать окончательные выводы, когда так мало данных. Всегда исхожу исключительно из целой картины. Для всех остальных случаев имеются процентные вероятности. Вы можете не переживать за это, леди Луэлин.

Мне было страшно поинтересоваться, какова же процентная вероятность в данном случае…

Когда возвращалась в кабинет, в приёмной обнаружился Синбор. После смерти Барела почти вся его личная охрана перешла в мою резиденцию, на должности Помощников различных категорий либо служащих Флота. Синбор не был исключением.

— Леди Луэлин… — произнёс он, поднявшись. — Пожалуйста, позвольте с вами поговорить… — я приподняла бровь, и он добавил: — об экспозиции метаморфов.

Можно было бы сказать проще — о Даилье. Впрочем, так уж точно никто не поймёт, о чём речь.

Я кивнула, сдерживая комок в горле, и подала знак охране пропустить. Синбор вошёл в кабинет следом за мной, и когда опустилась в кресло, я уже полностью взяла себя в руки.

Боги… Если бы я могла ещё хоть раз вытащить тебя из передряги, Барел… Хотя бы один последний раз…

Помню, как брат будто невзначай сообщил мне, что на всякий случай организовал небольшое личное расследование того взрывчика на выставке перед самой свадьбой с Пэттэн. Улыбнувшись, я не стала напоминать, что он уверял меня в чистой случайности. Лучше уж перебдеть. Однако расследование ничего не показало, ни к чему не привело и лишь подтверждало, что Барел умеет встрять в неприятности на ровном месте.

— Слушаю, — сказала я Синбору, позволив занять кресло для посетителей. Бывший охранник брата неожиданно спросил:

— Ваше величество… с коитовым кристаллом что-нибудь выяснилось?

— Восстановить информацию на пятнышке пока не удаётся, если вы об этом, — отозвалась я. Вопросов не задавала, но ожидающе смотрела на него.

Синбор сделал движение рукой, будто собирался поднести её к губам и начать грызть ногти. Этого еще не хватало! Однако вовремя остановил себя, сосредоточенно подбирая слова.

Он был давним и верным телохранителем Барела, молчаливым, почти неразговорчивым. Может, перевести его к себе? А то что-то в последнее время у меня наметился пробел в этой сфере…

— Я немного участвовал в расследовании илбера Бареллоу, — наконец, начал он. — Поэтому знаю, что вы тогда помогли… на Даилье.

Кивнув — к чему скрывать? — я изобразила внимание вместо начинающегося нетерпения. Как в человеке может уживаться сумасшедшая скорость реакций и медлительность в разговорной речи? Вроде бы один мозг должен всем управлять…

— Недавно было… очень сильное телепатическое воздействие…

Он что, издевается? Для меня, конечно, не проблема переключаться между любыми темами, но ведь должно же быть какое-то уважение к собеседнику? Или это на него моё присутствие так влияет?

— Похоже, как-то связанное с пропажей заключённых, — добавил он.

— Едва ли телепатическое, ни один галактоид не обладает такими силами… — начала было я, но вовремя остановилась. Конечно, иногда сложно заставить себя думать о чём-нибудь кроме случившегося, однако это не повод откровенничать со всеми охранниками подряд.

— Моя бабушка — очень сильная телепатка, мне, конечно, до неё далеко, я вообще не телепат, но у меня повышенная чувствительность… ко всяким таким штукам. Тогда, когда мы были на Даилье, как раз перед тем, как двери заклинило и случился взрыв, было что-то похожее… только на несколько порядков слабее. Я тогда не знал, связано ли это как-то, вообще не знал, с чем можно сравнить и как описать, даже сомневался в том, не почудилось ли… Но сейчас оно было таким сильным, что я сразу понял.

— Вы можете с чем-то это соотнести? — поинтересовалась я, сделав мысленный запрос гиперкому на предмет расследования Барела. Информация оказалась в разделе секретной, пришлось ввести несколько ключей.

— Нет, мэм. Но я решил рассказать всё сразу же вам. Не знаю, имеется ли тут связь, но мне кажется…

— Дрем… — пробормотала я. Видимо, они же хотели выкупить кристалл. Зачем?

Наконец, информация была открыта.

— Получается, кристалл находился в соседнем зале? — поинтересовалась я.

— Это один зал, просто разделённый перегородками, и на нём стоит самая сильная защита.

— Возможно, им нужен был вовсе не Барел… Они, вероятно, даже не узнали его. Было мало посетителей?

— Немного, а после этого странного… воздействия зал опустел.

— Ну да, никто не рассчитывал, что там будет выпускник ВШООССа, на которого оно даже не подействует. Но Барел же не мог не заметить?

— Мог, леди Луэлин, это было… я не знаю, как описать, но не воздействие живого существа, что-то очень лёгкое, почти неощутимое, чем-то похожее на интуитивное беспокойство, и какое-то… механическое.

Механическое. Хорошее слово. Воздействие на Дворец тоже было «механическим».

— Оно, видимо, передало сигнал опасности на некоем интуитивном уровне.

— Замки заклинило по всему периметру, не только в вашей загородке, — произнесла я, сверяясь с данными. Синбор кивнул.

— Что могло вызвать его? — спросила я, обращаясь скорее к себе, чем к собеседнику. Но к моему удивлению, он ответил:

— Там в одном из соседних залов демонстрировался Собирающий Опознаватель.

— Опознаватель? — не удержалась, находя это в информации. — Но они же только читают мысли! Через них невозможно внушать, уж на Дреме этим пользовались бы и знали бы…

Я замолчала. Опознаватель да телепат в тандеме… Нужно раздобыть сюда этот прибор! Будто отвечая на мои мысли, охранник сказал:

— Я проверил, некоторое время назад он пропал.

— А взрыв… — мысли крутились вокруг новой информации, обрабатывая ее со всех сторон. — Спровоцировали? Хотели избавиться от лишних свидетелей, не от Барела?

Синбор кивнул. Похоже, они с братцем, сами о том не подозревая, предотвратили похищение ценного носителя.

— Хотите перейти ко мне в охрану? — поинтересовалась я. Синбор взглянул на меня с некоторым недоумением, потом лицо озарилось радостью.

— Конечно, леди Луэлин! — с энтузиазмом закивал он.

***

Несколько дней я не находила себе места. Пересмотрела все донесения от всех агентов на Дреме, включая сверхсекретные, что является возможным исключительно благодаря Разуму. Никакая информация, любым способом попадающая в замок, даже просто произносящаяся вслух или написанная на бумажном листе, не проходит мимо него. Никто этого не знает, разведслужбы передают в Совет то, что считают нужным. Как правило — действительно наиболее важные и проверенные сведения. Однако при необходимости у меня есть доступ даже к тому, что они почитают исключительно собственным достоянием.

Впрочем, я не разубеждаю их, не показываю своей осведомлённости и не считаю разумным вмешиваться в работу отлаженных структур. Разве что кто-нибудь вызовет у нас с гиперкомом опасения. Однако в случае необходимости Разум предоставляет мне любую информацию. Чем я и воспользовалась…

Но, вероятно, Дэрих Шон Драммер специально не афишировал, что случилось с пропавшими «руководителями». Вполне возможно, дабы держать в неизвестности и напряжении леди Луэлин…

А также меня мучило желание ещё хоть раз побывать в комнатах моего возлюбленного — прежде, чем они достанутся кому-либо другому. Я знала, что по приказу Дэльвика там произведён обыск, а также наверняка контролируется портал.

Как-то с утра в мой кабинет пришёл Гридар Гринг, глава центра охранных изысканий. Не без удивления я впустила его — он редко заходит ко мне, чаще высылает служебные записки по поводу какого-нибудь новшества или отчёты о разбирательствах…

С моего позволения он опустился в кресло для посетителей и проговорил:

— Леди Луэлин… Я об этой ситуации… с вашим личным охранником. Боюсь, это в большой степени мой недочёт — что среди вашей охраны оказался предатель.

— Ваш? — подняла я брови. — Я никогда ни на кого не перекладывала ответственность за выбор собственной охраны.

— Да, ваше величество, но… — начал он, однако я перебила:

— И к тому же, Гридар, я далеко не уверена в том, что Дмитрий Осб — как вы выразились, предатель. Скорее склонна полагать, что его скомпрометировали.

— Но Совет вынес решение…

— Совету нужно было принять срочное решение в преддверии военного положения, и, к сожалению, у него не было возможности устраивать длительные разбирательства при неимении никаких доказательств невиновности. Однако ни разу за всё время службы мой охранник не сделал ничего, что заставило бы меня хоть на миг усомниться в его преданности.

— Он… мог поддерживать ваше доверие, — Гридар пронизывающе взглянул мне в глаза. Я ответила ему не менее пронзительным взглядом:

— Он мог убить меня, когда я осталась раненная и без оружия. Если бы он действительно работал на моих врагов…

— Возможно, им не нужна была ваша смерть…

— У меня нет желания выслушивать предположения, рорадар. Если у вас есть факты, пожалуйста, перешлите мне их. Догадки мало волнуют меня.

— Извините, мэм, — откликнулся Гридар, вставая. После отдал честь и удалился.

Однако этот разговор оказался последней каплей. К тому же я узнала, что адмирал распорядился произвести опись имущества Дмитрия с последующей конфискацией вещей.

Не выдержав, я дождалась дежурства Глена Ди. Вызвала его, и, под предлогом того, что мне необходимо забрать несколько носителей, которые я выдавала охраннику для работы, отправилась в покои Дмитрия.

Казалось, если я пойду туда сама, это будет выглядеть несколько странно. Хотя всегда можно намекнуть на то, что желаю лично осмотреть, где жил осуждённый. Но я не могла и не хотела видеть рядом с собой никого. Разве вот Глена…

Он, похоже, понял всё без лишних объяснений. Ничего не спросил — просто ждал моих распоряжений, когда я на несколько секунд остановилась посреди гостиной Дмитрия, с трудом обуздывая нахлынувшее отчаяние.

На столе в комнате, служившей рабочим кабинетом, по-прежнему стояла прозрачная форма, и на дне её даже осталось несколько зёрнышек кижуо…

Я едва не упала на пол, забившись в рыданиях. Душа моя, невидимая посторонним, кажется, именно этим и занималась… Я даже недоумённо взглянула на свои руки, поражаясь, как они смогли подписать тот жуткий приказ.

— Леди Луэлин… — проговорил Глен. — Мне сходить за паадом?

Я обернулась к нему, мельком бросив взгляд в зеркало. Спокойный голос охранника будто передал немного силы и самообладания — но в глазах отражения застыл так и не вырвавшийся из меня крик…

— Сходите, — кивнула, чувствуя: он видит, что мне нужно остаться тут самой, хоть ненадолго. У Дмитрия наверняка можно было бы найти какой-нибудь вещевой паад, чтобы сложить туда то, что я хочу «забрать обратно». И Глен прекрасно понимал это.

Он вышел, а я закусила пальцы руки, чтобы не сорваться из своего королевского обличья. Ощущая, что заведомо ненавижу того, кто поселится здесь, перенастроит мобильные пиноткани по своему вкусу… Испытывая желание забрать не только несколько кристаллов — но и хоть что-то из одежды, где ещё сохранился едва уловимый любимый аромат…

Прошла по апартаментам, подсознательно избрав тот же маршрут, которым вёл меня Дмитрий. Лишь несколько дней — а кажется, будто целую вечность! — назад…

…Я не делала ему никаких личных подарков — впрочем, как и он мне. Вероятно, просто не представлял, что можно преподнести Королеве… Зато несколько раз приходил с небольшими букетиками цветов, казавшимися мне самыми роскошными дарами в моей жизни.

Он не хранил моих стереографий — а общих стереографий у нас и вовсе не было, дабы они не попали в руки постороннему.

Только включив гиперком, я обнаружила, что пока тот запускается в работу, экран высвечивает моё стереоизображение.

Я была в роскошном бело-золотом наряде, том самом, в котором присутствовала на свадьбе Барела и Пэттэн… Что-то говорила — но звук не воспроизводился, играла лишь лёгкая музыка. Музыка нашего первого танца…

Наверняка Дмитрий нашёл эту запись в Космонете. А песню подобрал сам.

Сердце снова взорвалось болью…

Поначалу я собиралась просмотреть содержание гиперкома, возможно, удалить какую-нибудь информацию. Но тут поняла, что просто не в состоянии этого сделать! Тем более, службы охраны давно уже всё просмотрели…

Выключив компьютер, я прошла в спальню. Вызвала из стены пиношкаф, обнаружила в нём пустой паад. Перебирала вещи Дмитрия, желая забрать их все… Не удержавшись, кинула на дно одну из полифасонных рубашек.

Тут же, вернувшись в кабинет, завалила её гип-дисками и кристаллами. Бросила в рот несколько зёрнышек кижуо…

Квадратные орбиты! Практически все его вещи должны были быть внесены в систему ОКЦ! То, что имелось в описании имущества, с которым он приехал сюда, я никак не могла забрать — дабы не вызвать у адмирала желание устроить расследование по этому поводу. Но вот появившееся позднее — какие-нибудь музыкальные записи или художественная литература — я очень надеялась, не сохранилось в памяти ОКЦ за ненадобностью. Едва ли где-то сберегается список каждого одеяния или ещё какой-нибудь ерунды каждого галактоида, не то для хранения этой суперценной информации пришлось бы выстроить ещё один замок.

Дверь отворилась, и появился Глен с паадом.

— Я нашла здесь, — нейтральным тоном сообщила я, приподняв паад Дмитрия. Глен склонил голову, промолчав. Остановился, ожидая моих распоряжений.

Перебрала все носители, лежащие на столе и внутри. Документы… Нашла какую-то запись по поводу Великого Рукава, сделанную наспех рукой моего любимого… Повертела её — с другой стороны был напечатан земной адрес. Кинула взгляд на Глена, послала мысленно всё к чертям кометным — и положила её туда же.

Глен никак не отреагировал на это, лишь взгляд его был тёплым и печальным. Мне даже на секунду показалось, что он хочет взять меня за руки, попытаться успокоить… Я и сама едва удержалась от желания броситься ему на грудь, рассказать всё, что произошло, выплакать скопившиеся слёзы…

— Отнесите это в мой кабинет, — проговорила Королева, закрывая паад. Не представляю, откуда у неё взялись силы на этот холодный королевский тон!

Глен снова кивнул, подхватив оба паада. Остановился перед выходом, пропуская меня…

Королева ООССа спешила возвратиться к прерванным делам — у неё совершенно не было времени ни на досмотры имущества государственных преступников, ни на разговоры со своими телохранителями.

И лишь какой-нибудь особенно наблюдательный подданный, возможно, вдруг обнаружил, что леди Луэлин внезапно полюбила ондиррийское кижуо…

***

В дальнейшем я благоразумно удерживалась от желания поучаствовать в атаке — но не могла до конца справиться со своей ненавистью к дремлянам, с тем, что не знала ничего о Дмитрии, с потерей брата.

Всё это заставляло меня часто бывать в так называемом военном штабе — усиленной космической платформе, поддерживающей всевозможную связь с нашими подразделениями, откуда осуществлял командование Дэльвик. Она находилась в пределах одного смещения от Скорпионки, была максимально скрыта от посторонних глаз и постоянно перемещалась, доступ сюда имели лишь самые надёжные галактоиды.

Сердцем штаба являлся огромный круглый зал, притяжение в котором поддерживалось по внешней оболочке за счёт центробежных сил вращения платформы.

По внутренней его поверхности располагались всевозможные устройства и гиперкомы, а в центре проецировались визуальные макеты секторов ООССа. При желании на специальной силовой подвеске-платформе можно было облететь проецируемые сектора вокруг и даже внутри.

Я часто представляла себя в одном из кораблей; иногда мои команды опережали команды адмирала — хотя обычно старалась не вмешиваться в его работу, но временами просто не в силах была удержаться. Я горела войной, мечтала завоевать Дрем, часами наблюдала за атаками с бесстрастным видом — а внутри всё бушевало. Когда нас оттесняли, волновалась и заклинала всеми высшими силами войска не сдавать позиции, когда мы вновь приближались к Дрему или отбрасывали Кента в его Бэтазийскую Галактику, радовалась и молила захватить, наконец, эту проклятую Сигму Водолея…

Но пока всё оставалось примерно в тех же соотношениях. Дрем не сдавался и слишком надёжно защищал себя, а Кентилио не мог прорваться дальше прилегающих к его галактике секторов ООССа, да и из них его постоянно вышвыривали. Лишь несколько космолётов пробились в созвездие Водолея…

С Галактикой Бэтазийской Культуры Совет пока решил держать оборонительную стратегию — потому что для её завоевания потребовалось бы слишком много сил и жизней моих галактоидов, а также ослабление внимания к Дрему, что сейчас было недопустимо. Я даже попыталась связаться с Кентом в надежде вразумить его, но он не ответил…

Однако сигналы во всех доступных диапазонах мы глушили, чтобы минимизировать возможность сообщения между Дремом и Пегом.

Космолёты кентавропегасов, как и планеты, лишены силовых полей — для перелётов в космическом пространстве они используют гораздо менее эффективное защитное поле иного принципа действия. А вот лучи Эйкузэ у них, к сожалению, имеются — называются, правда, соляривными. При отсутствии силовых полей, они казались кентавропегасом самыми сильными и непобедимыми!

В штабе несколько раз собирался военный совет, чтобы разработать альтернативные варианты, на тот случай, если к бэтазийцам всё-таки понадобится применить более серьёзные меры. Я неизменно присутствовала на них.

Спустя некоторое время было решено рассчитать и натянуть силовую сеть между всеми Приграничными Станциями, отражающую нападение со стороны Галактики Бэтазийской Культуры. На расчёт и отладку ушла пара недель, но с тех пор в этих секторах дежурили лишь несколько воинских подразделений. И наши потери здесь стали минимальны…

То ли дело Дрем! Чтобы сдерживать его натиск, приходилось бросать в бой большие силы… Вся индустрия Дрема перестроилась на выпуск военной техники, кажется, вся планета была втянута в войну!

К сожалению, здесь мы не могли применить стратегию, которую использовали с Галактикой Бэтазийской Культуры: во-первых, невозможно было бы натянуть силовую сеть меж Внутренними Станциями, окружив ею лишь Дрем. А закрывать в одном поле с воинственно настроенной расой несколько планет мы никак не могли.

И во-вторых, дремляне знали гораздо больше свойств лучей Эйкузэ, чем бэтазийцы, да и недостатков сети — тоже.

Несколько парсек вокруг Антареса скрыли «Невидимой Зоной», которую не могли просмотреть наши враги-тэйры или бэтазийцы. Там же базировались корабли Флота ООССа. А для проникновения в неё служил специальный код или личные опознавательные ооссовских космолётов, которые были в моём непосредственном ведении, да ещё в ведении адмирала.

Я не скупилась на награды, повышения и личные похвалы, многих офицеров знала в лицо, со временем отличала практически все корабли один от другого.

После долгих обсуждений, мы с адмиралом даже решили создать отдельную часть, сформированную из тассовских космолётов, управляемых через «залы подпитки», как тот, что некогда обнаружил Барел… В боях они весьма неплохо зарекомендовали себя.

А также приказала всё же продумать, как можно было бы окружить Дрем наружным силовым полем в пределах смещения, чтобы ограничить передвижения врагов.

Основная проблема была в том, что обычное поле необходимо поддерживать изнутри — но тогда ничто не мешало бы дремлянам взрывать генерирующие его станции. Плюс сами станции необходимо было бы постоянно снабжать огромным количеством энергии…

***

Михаэль появился как всегда неожиданно — но именно тогда, когда был нужен. Талант у него такой. Помню его еще весёлым мальчишкой со светлыми кучеряшками, учившимся на пару лет старше. Он дружил с Диком, благодаря чему и со мной часто пересекался. Только звали его тогда по-другому.

В какой-то момент мы стали видеться значительно реже: как узнала позднее, его просто перевели на скрытые линии, где готовят агентов высокого ранга. Он не разрывал связи с друзьями, однако ничего нам не рассказывал. После окончания Высшей Школы на несколько лет исчез.

Когда я стала королевой и разбиралась с высшими должностями различных служб, не без удивления обнаружила среди предложенных досье знакомое лицо. Звали его уже просто Михаэль, он успел побывать на полевой работе и даже отличиться.

С тех пор Михаэль держит руку на пульсе всей разведки, лично снабжая меня необходимой информацией.

Невысокий (немного ниже меня), ничем не выделяющийся… Сказала бы даже — слишком, профессионально не выделяющийся. Светлые кудряшки, и те давно превратились в неопределённо-темную короткую стрижку.

Никогда не повышает голос и никогда не улыбается. Похоже, в какой-то момент жизни просто разучился. Не замечала в нём проявлений любопытства, какого-либо стороннего интереса, попыток пококетничать со мной — в память о былых временах. И тем не менее, всё время моего правления он оставался одним из самых надёжных и преданных людей.

Кстати говоря, человеческая разведка — одна из лучших. Наши предки на своей планете хорошо потрудились, вырабатывая наилучшие схемы и структуры в попытках переиграть друг друга. Мои соотечественники очень ценятся на этой работе. Если подходят в моральном плане, что, к сожалению, не всегда бывает. Процент подлости и продажности среди нас тоже один из самых высоких по Галактике, увы.

Михаэль положил на стол кристалл с последними сведениями и опустился в кресло для посетителей.

— Что-нибудь удалось выяснить об исчезнувших? — поинтересовалась я.

— Эта информация скрыта даже на Дреме, — отозвался он. Поймав себя на попытке сжать подлокотники, расслабила руки и произнесла:

— Это самые важные данные, которые нам нужны прежде всего. Ты же понимаешь?

Михаэль кивнул, промолчав. Конечно, понимает. Едва ли он знает, насколько эти данные важны для меня лично, но и для государства они представляют не меньший интерес.

— Что ещё? — поинтересовалась я.

— Замечен корабль контрабанды с Дрема. Учитывая поля, полагаем, что санкционирован кем-то из верхушки.

Я кивнула: без кода прохождения силового поля ни один корабль не взлетел бы с планеты.

— Пока не задерживали, — добавил Михаэль. Я успела только взглянуть на него, как он сразу же откликнулся: — Задержим.

Всё-таки хорошо, когда подчинённые понимают без лишних слов…

— Двое на Дреме, — продолжил тихим голосом, и я поняла, что речь идёт об агентах, — обнаружили ротора, однако один из них не смог войти к нему в доверие и пока оставил попытки. Переслал нам сделанное по памяти пси-фото, но…

Михаэль не договорил, так как я кивнула. Пси-фото существа, принадлежащего к другой расе с иным восприятием — не слишком большая подсказка.

— Второй был рассекречен и взят в плен.

Лишь лёгкая, почти неуловимая тень, скользнувшая по лицу, говорила о том, как потеря каждого из ребят отдаётся в его душе. Подчинённые слушались Михаэля беспрекословно, и за любого своего бойца он готов был стоять до конца.

— Олорелы? — поинтересовалась я. Он лишь качнул головой. Значит, об олореловой связи на Дреме так и не подозревают, на эту информацию мы ставим всем сложно-синхронизированные или даже хирургические блоки. А передатчики, в случае потери мысленного контакта с владельцем, самоликвидируются без остатка.

— Коды баз? — снова подала голос. Если бы нам их достать, можно было бы попытаться снять поле.

— Работаем.

Да уж, размечталась. Они наверное скрыты лучше, чем сам Дэрих Шон Драммер…

— Михаэль… — произнесла я. Он вопросительно взглянул, и я продолжила: — Хочу, чтобы ты организовал мне постоянную связь с парой агентов на Дреме.

Показалось, его бровь едва уловимо дрогнула, желая занять вопросительное положение.

— Война, — добавила я.

— Непросто, — только и ответил он. Я кивнула: знаю, что непросто. У агента может быть только один начальник. Они не откажут, конечно, королеве, если она им что-нибудь прикажет, однако это может стоить слишком дорого.

— Ты меня знаешь, — произнесла я. Он несколько секунд смотрел в глаза. Я не отводила взгляд. Пусть знает, что не стану подвергать его подчинённых ненужной опасности или лезть с глупыми приказами.

— Сделаю, — ответил, наконец, Михаэль.

После этого бесшумно поднялся и почти неуловимо покинул кабинет. Иногда мне казалось, что у него есть своя сеть тайных ходов. Не имей я слияния с Разумом и не будь уверена в том, что это точно не так, ни за что не поверила бы.

Встала, подошла к окну, раздумывая обо всём, что он сообщил. Загадочный ротор, о котором рассказал ещё Кумар Мабит… Странный заключённый чрезвычайно интересовал меня. Потому поручила Маргу Гранрену, ротору из Совета, лично заняться этим делом. Побывать на всех планетах их расы, попытаться выяснить по тамошним каналам всё, что получится — пользуясь своим положением и кодами доступа, организовать необходимое количество личных Помощников и что еще сочтёт нужным предпринять.

Далее… олорелы. Дремлянам о них ещё не известно. Это вопрос времени, конечно. Возможно, они уже выяснили, что иная связь есть, просто пока не могут обнаружить. Впрочем, если бы у тэйров велись работы в этой области, Михаэль сказал бы. Уж не знаю, какую игру замышлял тот, кто некогда запустил зонд с диссонатором и устроил нашествие ортов, однако дремлянам существование секретной связи он не выдал.

Кстати, после памятного крушения на Скорпионке моими учёными и инженерами были сильно усовершенствованы сами передатчики: теперь их практически невозможно стало разладить, и ещё сложнее обнаружить. По возможности у наших агентов на Дреме обновлялось всё оборудование, включая олорелы.

А я заказала лаборатории сделать мне кулончик со встроенным олореловым микропередатчиком-проектором — он получился в виде крестика-снежинки. Однако, как и во всех скрытых передатчиках разведки, учёные постарались, чтобы плотность и однородность его была везде одинакова, будто у обычного украшения.

Очень долго обдумывала возможность вживления какого-нибудь устройства — прямо в мозг, например… Однако вживленные, даже органические, гораздо легче обнаружить в теле как инородный элемент… по крайней мере при сложном сканировании с сопоставлениями и его аналогах… А с украшения что взять? К тому же, его всегда можно выкинуть, активировав самоуничтожение…

Со временем почти все Илберы Совета, в том числе и адмирал, тоже сделали себе различные скрытые минипередатчики на случай внезапной опасности.