Жаба. Рассказы

Эльдар Турабов

Добрая ирония, красочные и выразительные детали, описывающие мир героев, неожиданные повороты авторской мысли, жизненные наблюдения делают рассказы по-настоящему интересными.

Как я не стала журналисткой

(списано со слов эксцентричной дамочки)

Итак, меня берут в газету!

Газета не ахти какая — тысяча с небольшим экземпляров. И скучная до тошноты. Парочка обшарпанных кабинетов, ведро со шваброй на видном месте под лестницей и малочисленный коллектив, склонный к интрижкам. Почему-то именно такими представляются сотрудники малотиражек — склочными и завистливыми. Этакой коллективной склочности, как мне кажется, подвержены мелкие газетчики плюс обитатели коммуналок.

Разумеется, до сегодняшнего дня брать газету в руки не доводилось. О ее существовании, конечно, осведомлена была, но как орган печати она меня совершенно не интересовала. Лучше потратить время на Видиадхара Сураджпрасада Найпола (одно имя чего стоит!) или взяться за Надин Бисмют, чей последний сборник притаился и ждет на полке. А местную газетенку считала всегда чтивом для городского истеблишмента, чьи юбилеи, звания и мнимые заслуги освещались на первой полосе с завидной регулярностью.

Но раз зовут в кузницу местных сплетен, буду почитывать. Перво-наперво, если б дали волю, знаете, что я предприняла бы? Поменяла бы название газеты! И назвала бы незатейливо, так например: Скучная газета. Есть же Общая газета, Новая газета. Безликие индифферентные названия! Пусть на горизонте местной печати и информации Скучная появится тоже. Почему именно Скучная? А разве может быть иной по содержанию газета там, где жизнь давно перестала кипеть, где праздники бесследно канули в лету, а город все больше превращается в мусорную свалку? При взгляде на подобные перемены в голову закрадывается мысль, будто город находится на дожитии.

Понятно, что недавно назначенный главный редактор не Скучной пока газеты Махмуд пригласил меня не для того, чтоб заняться переименованием. А пригласил, дабы предложить работу. В чем будут состоять мои обязанности, чем конкретно займусь, из его слов толком я не уяснила, я же не газетчик по профессии.

Запомнилось другое.

Вот какими словами он меня встретил:

— Дариночка, ты же умница у нас! Начитанная, с превосходной лексикой! — и продолжил с наигранным кавказским акцентом: — И наканэц, проста красавица! Почему бы не испытать себя в журналистике? Из тебя вышел бы отличный корреспондент, поверь нюху профессионала… — и бла-бла-бла-бла. — Так что пиши заявление, и с завтрашнего дня на работу.

Умница! Красавица!.. Не скрою, падкая я на всякие восхваления в свой адрес. Готова их слушать вечность напролет!.. Не знаю, приживусь ли в газете, получится ли. Но о работе по совместительству подумывала и раньше. Давно заметила: наши детки растут быстрее, чем наши зарплаты. А я мечтаю сыну и дочке дать приличное образование…

Первым делом о визите в редакцию доложила Алхимику — так он в моих контактах значится, ниже дам знать почему. Уверяю, писать о нем доставляет больше радости, чем о газете. Появился в моей жизни он пару месяцев назад, а вернее, не появился, а ворвался — подобно потоку живительного ветра. Ворвался, вскружил, опутал волшебными узами сознание, волю, интеллект, всю мою сущность. И завоевал безраздельно… На редкость умный и обаятельный человек. С ним можно общаться сутками и на любые темы. Умеет выслушать, дать дельный совет, подсказать, при случае обязательно поможет. За короткое время он стал для меня по-настоящему духовным пастырем. И непередаваемое ощущение испытываю каждый раз: когда расходимся и окунаемся каждый в свою реальность, беседа наша как бы продолжается, словно и не расставались вовсе. Алхимик в институте преподает — то ли высшую математику, то ли какую-то физику, и создает впечатление человека на первый взгляд скучного и даже немного сонного. Но стоит ему раскрыть уста, завести разговор, как с первых же минут завораживает силой ума и знаний.

По характеру я доверчивая до невозможности. Как на ладошке вся. Хотя по настроению могу и замкнуться. Но, как и у любой девушки, душа моя полна заповедных мест, куда никого близко не подпускаю. Где берегу самое сокровенное. Теперь в заповедники души все чаще забредает мой друг Алхимик. Я не чиню ему препятствий, напротив, радуюсь, визиты его приносят успокоение.

До знакомства с ним я задыхалась в родном городе! Город отталкивал неустроенностью, озлобленностью горожан. Крайне угнетенной себя я ощущала. Возвратилась из-за границы с намерением пожить со стариками пару месяцев, а застряла на долгих семь лет. И не было никакой уверенности, что моему прозябанию в Дербенте наступит скорый конец. Будто в шумном и беспросветном тоннеле блуждала. Изверилась вся — в друзьях, в людях вообще, в собственных силах, а саму себя воспринимала непоправимо одинокой. Среда, в которой я обитала, становилась все более чуждой. Вдобавок навалились проблемы: родители болеют, с долгами никак не рассчитаюсь, на работе не все гладко.

Хотя на людях по-прежнему порхаю и улыбаюсь.

С появлением Алхимика чувство нехватки воздуха прошло. Удивительное дело! Внутренняя пустота наполнилась смыслом. На многие вещи смотрю теперь другими глазами, точнее, его глазами. А подружились мы с ним после фразы, которую он послал мне в «Одноклассники»:

— Мне кажется, у нас есть веский повод познакомиться.

Хм…

— Какой же? — поинтересовалась я. Поинтересовалась, причем, не сразу, а спустя пару дней, в отъезде была. И что меня дернуло ответить, ума не приложу! Обычно я не покупаюсь на подобные приманки. Видимо, верх взяло банальное женское любопытство.

Он не замедлил с ответом, словно меня подкарауливал:

— Мы же тезки с вами: ваше имя Дарина — значит победительница, Зафар тоже победитель, достигающий цели.

Ну, как можно было не откликнуться на подобное приглашение дружбы!

Зафар прочел прорву литературы. Чтение не только приятно-полезное времяпровождение, убеждает он, но поденный труд, задача коего сделать личность человека совершенной и всесторонне развитой. К слову сказать, «Алхимик» Пауло Коэльо (потому он записан в контактах под этим именем) одна из любимейших его книг, он почти наизусть помнит ее всю, и нередко цитирует. Вот одна из цитат: «Те, для кого дни похожи один на другой, перестают замечать все хорошее, что происходит в их жизни». Словно про меня любимую писал старина Коэльо! Зафар сравнивает книжное чтение с восхождением на горы; каждая последующая книга, учит он, как очередная вершина, должная по высоте превзойти предыдущую. И вот, начитавшись-наглотавшись книжной всячины, Зафар-Алхимик стал проявлять интерес к философии, обществознанию, лингвистике, истории, религии, астрологии… Мне безумно не терпится покопаться в его библиотеке, не той, что дома на стеллажах и полках, а той, что в уме.

Мой искушенный собеседник явно мечтает нашу дружбу перековать в роман, меня-то не проведешь. Хотя возрастом он много старше, но ведет себя, как юнец, и до смешного романтичен. Прикольно наблюдать, как при встречах отводит глаза в сторону. Но как бы ни сложились дальнейшие наши отношения, а рано или поздно пути наши разойдутся, в памяти моей он сохранится счастливым подарком судьбы!

Не забуду его бурную реакцию, когда он проведал, что я отъявленный книголюб: посветлел весь, расплылся в улыбке, словно на далекой чужбине повстречал единоверца. Вообще, Зафар находит в нас много общего. Похожи мы не наружностью, внешне мы как раз таки разные, а похожи внутренним содержанием, объясняет он. Как родственные души. Важная деталь: дорожит нашими отношениями. Шлет выражения, которых прежде в мой адрес никто не отпускал. Пишет, например — только послушайте! — что считает меня баснословно богатой духовно! А недавно что выдумал? Мы с тобой не от мира сего, ненормальные оба. И если дни нам суждено будет доживать в дурдоме, напрошусь с тобой в одну палату!.. Более сумасшедшего признания я не слышала!..

Но вернемся к газете. Алхимик придерживается мнения: раз пригласили, нужно попытать.

— Ты ничем не рискуешь. Сложится работа в газете — будет тебе новое поле деятельности, появится дополнительный заработок, сама ведь все время твердишь, что тяжело оплачивать учебу и проживание сына за границей. А не получится — не горюй, не без работы же.

Честно говоря, польстило, с какой убежденностью главный редактор прочил мне успех. Хотя никаких предпосылок для этого я не находила. Я никогда не писала, не печаталась тем более. Неужто превосходная лексика может быть гарантией успеха?

Когда Махмуд рассыпался в похвалах о моих несомненных способностях и грядущих достижениях, я сама начинала веровать, что стану ключевой фигурой в команде реаниматоров газеты. Воображаю, как из номера в номер публикуют мои статьи — злободневные, читабельные — и я зарабатываю приличные гонорары. Мало того что без проблем оплачиваю учебу сына, еще хватает на пару новомодных платьев в месяц, разумеется, шикарных и дорогих, других не ношу. Также достается на флакон духов Вalenciaga. А оставшуюся сумму я трачу на рыбу (обожаю морепродукты в любом виде!), книги и такси, последним пользуюсь постоянно; пешком ходить отвыкла давно, а садиться в маршрутку не позволяет статус Императрицы…

Да! Императрица! Уж пардон! Эта тема, раз уж проболталась, одна из самых животрепещущих для меня. Иль оставить ее? Ладно, колюсь дальше.

Итак.

У меня навязчивая мечта. Весьма простая. Заключается она в том, что хочу замуж. Однажды поплакалась я Алхимику, рассказала, что жду не дождусь своего Императора. А тот опаздывает, сукин сын! Никак не сядет на поезд, который примчит его ко мне… Он послушал, погрустнел и руками разводит, мол, ничем не могу помочь, на все воля случая… Так вот, хочу, чтоб у меня был муж! Чтоб жили с ним в любви и согласии! Чтоб опорой был мне и моим детям. Чтоб каждое утро, открыв глазки, созерцала его спящее лицо рядом на подушке. Чтоб делила с ним радости и горести, праздники и будни. Я заслуживаю такого — заботливого, любящего, я ведь тоже умею любить, верной быть и пельмени лепить!

Моя мама считает, что у меня чересчур завышенные требования. Но почему требования должны быть заниженными, не пойму?! Почему Нефертити (так величает меня папа) должна связать жизнь с непутевым малоимущим бездельником? Хватит, обжиглась уже!.. Мой грядущий Император обязан обладать нижеследующими качествами: быть интеллектуально подкованным, заботливым и хорошо «упакованным», то бишь, материально обеспеченным.

Как-то сидим мы на балконе с двоюродной сестрой Альбиной и наблюдаем картину: подъезжает автомобиль, выходит мужчина, видный из себя такой, открывает багажник и достает пакеты с продуктами, коробки, кульки. В общем, достает, бережно берет в охапку… а я комментирую: вот, мол, моя мечта — мужчина с пакетами, домашний… С тех пор у нас меж сестер укоренился образ «мужчины с пакетами» как воплощение женской мечты…

Но вернемся к фантазиям об успешной карьере. Итак, я не переставая пишу. Тираж газеты множится, гонорары растут. Мой платяной шкаф забит до отказа. Туалетный столик завален дорогими духами. Холодильник переполнен рыбопродуктами… Но едва, попрощавшись с Махмудом, выхожу за порог редакции, как меня одолевают сомнения. Как ни крути, нет во мне журналистской жилки! Хотя главред уверяет, что все сложится как нельзя лучше, он поможет и все будет чики-пуки. Алхимик тоже считает, что я справлюсь.

— А что, работники газеты, — повторяет он слово в слово Махмуда, — умнее тебя? Уж я-то твои способности знаю. Запомни, дорогая: в этом деле главное тема. ЖКХ, правосудие, экономику, политику — обходи за километр, это не твое. Культура! Именно! Пиши о культуре. Когда ты рассказываешь об искусстве танца, гастрольных поездках, выступлениях, заслушаться ведь можно!..

Скромно соглашусь.

Но все равно меня гложет чувство неуверенности.

Спустя день-два Махмуд дает мне первое задание. Скажем так, испытательное. Вручает обращение учителей района с предупреждением о забастовке — из-за длительных невыплат компенсаций за коммунальные услуги. К обращению прикладывает ответ министра, где в пространной форме объясняет причины невыплат.

Мне надлежит ознакомиться, изучить и накропать статейку.

Отчаявшиеся учителя наняли адвокатов, те и сочинили обращение. Очень грамотным и аргументированным выглядело оно. Чего только там не было: и ссылки на Конституцию, и решения судебных органов, постановления правительства, выдержки из материалов СМИ и… бла-бла-бла-бла…

Короче, посочувствовала я учителям, повозмутилась отпиской госчиновников, в очередной раз убедилась в недейственности законов… Но тема совершенно не «зацепила». Я забросила материал куда подальше и пальцем о палец не ударила, чтоб выдавить из себя хоть абзац. Будто в помине не было предложения работы, собеседований с редактором. Конечно, можно было сослаться на уважительные причины: загруженность на работе, домашний быт, потом уезжала на пару дней к сыну и т. д. Но все это отговорки, честно говоря.

Просто очередной раз я удостоверилась, газета — не мое. Причем, удостоверилась как всегда «без единого выстрела», не сделав ни одного практического шага, не замарав листка бумаги, а просто перебрав мысли-сомнения… В общем, не обнаружила я в себе тяги к журналистике!

В другой раз Махмуд позвонил и как ни в чем не бывало сообщил, что ожидает гостей, будут коллеги из центральных СМИ, и пригласил принять участие в предстоящей встрече. До этого я не выполнила задание, не соизволила объясниться, хотя как минимум от меня требовалось позвонить и извиниться. Потому приглашение ставило в тупик. Оно означало, что кандидатура моя с повестки не снята, и я обещала быть. Тем более что не покидало чувство вины за статью, которая так и не родилась. Еще мелькнула в голове вот какая мысль: а не хочет ли Махмуд ненароком сотворить из меня, так сказать, «лицо газеты»? Для «лица» у меня есть все данные. Кто как не я!.. На сей раз не следовало ломать голову и сочинять текст, нужно было всего лишь нарядиться и т.д., сесть на такси и к 9.30 быть в редакции.

Но я… проспала! Просто-напросто проспала!

Вот такая я бессовестная!

Даже оправдываться не хочу!

Что было совершенно непозволительно, если помнить рвение Махмуда видеть меня в своей команде, я опять не позвонила и не извинилась.

Все эти переговоры ни на шаг не приблизили меня к планам главного редактора выпестовать из меня звездного репортера. Но его кипучая уверенность и комплименты в мой адрес не иссякали.

И вот после очередной попытки Махмуда, как и две предыдущие завершившейся безрезультатно, Алхимик пригласил меня в кафе, заказал чай с коньяком и пиццу и, пронизав взором человека, для коего не существует тайн, многозначительно начал:

— Упорство, с каким редактор хочет затащить тебя в газету, — на слове «затащить» собеседник сделал выразительную паузу, — настораживает. И настораживает в большей степени меня, судя по тому, как ты беспечно жужжишь про ваши деловые свидания.

— Приглашение на работу предлог, уж поверь мне, шито белыми нитками, — продолжал он, помешивая ложкой чай. — Даже если Махмуд убедится на все сто, что ты профнепригодна, он по-любому тебя возьмет, помяни мое слово. Лишь бы порхала рядом.

Я сразу догадалась, по какой стежке-дорожке мой друг поведет речь.

— Подозревать человека в чем-либо неподобающем, не зная лично, не в моих правилах. Но сдается мне, замышляет редактор закрутить с тобой ненаглядной роман. Видишь ли, иные руководители служебную интрижку считают таким же нужным атрибутом, как кабинет и машина… А о пассии в твоем лице можно только мечтать!

Стежка, о которой я упомянула выше, вот откуда брала начало. Алхимик патологически ревнив. Ревнует меня ко всем представителям мужеского пола подряд. Сказать по правде, его патология меня забавляет. Временами даже чиню ему всякие мелкие провокации, чтобы позлить. Рассказываю, например, как беспокоят поклонники, ищут встреч, зовут в кафе, в общем, отбоя от них нет. Могу приукрасить, не без этого, но по факту такое бывает. Вижу, как нервной дробью он барабанит пальцами по столу, темнеет лицом… Пусть помучается! И к кому только он меня ни ревнует! Огласить весь список? Ревнует к бывшему мужу, рассталась с ним больше семи лет назад, к разведенному кардиологу, он периодически приходит смотреть папу, к таксисту Харитону, к владельцу продуктового магазинчика, куда забегаю после работы. Продолжать? К мобильнику ревнует, считает, что чересчур много разговариваю по телефону при нем. Если б я имела обыкновение подолгу ходить пешком, уверена, приревновал бы к асфальтовому покрытию! Теперь редактора мне в любовники приплел. С Махмудом меня связывают сугубо дружеские отношения, ни больше, ни меньше. Да, он известный журналист, человек интересный, но чувств к нему я никогда не питала.

А в заключение Алхимик не стерпел:

— А чего на работу зовет? — говорит. — Лучше бы замуж позвал!