Игрушечный стрелок

Эл Лекс (2024)

Попасть после смерти в другой мир, полный магии — это еще четверть беды. Осознать, что здесь ты никто и, по сути, тебя может безнаказанно убить любой встречный — еще четверть. И целая половина беды — знать, что даже в своей реальности ты не выделялся ничем выдающимся, кроме разве что хороших навыков игры в страйкбол. Так что даже существуй в этом мире порох, ты бы…Погодите-ка!..

Глава 2

Стражник, что стоял поближе, схватил меня за руку и сдавил — не больно, но ясно давая понять, что сопротивления он не потерпит.

А вот я бы с удовольствием перетерпел и без всяких стражников и караулок! Черт, как я им сейчас объясню кто я и откуда?! Надо либо срочно, вот прямо сейчас, выдумывать себе правдоподобную историю, либо… Да нет никакого «либо»! Только история, только алиби… Причем этот вариант предпочтительный только на первый взгляд — я ведь понятия не имею, что вокруг творится и меня любым вопросом можно вывести на чистую воду! Да блин, достаточно просто спросить, где мы находимся и всё — Штирлиц провалился!

— Э-э-э… — снова протянул я.

— Да что ты все «э» да «э»? — разозлился второй стражник. — Ушибленный, что ли?

— Бунар! Вот ты где! Нашелся наконец-то! — послышалось откуда-то со стороны.

Мы все дружно обернулись на голос.

К нашей дружной троице, улыбаясь и разведя руки так, словно увидел своего столетнего дедушку-миллиардера, спешил… совершенно незнакомый мне человек лет тридцати пяти. Он был просто и без изысков одет, разве что очень ярко — красные штаны и желтая рубашка. Козлиная бородка и зачесанные за уши сальные волосы тоже не добавляли ему шарма, скорее даже наоборот. Я бы на месте такого типа или пошел бы в сисадмины, или срочно занялся своим имиджем.

А этот как ни в чем не бывало, спешил к нам, продолжая выкрикивать непонятное «Бунар!»

— Знаешь его? — буркнул один из стражников, тот, что держал меня за руку.

— Э-э-э… — протянул я, соображая, что ему ответить.

А незнакомец между делом уже подошел к нам и что есть силы сжал меня в остро пахнущих луком объятьях:

— Бунар! Я уж думал, не найду тебя! Говорил же тебе — не отходи от меня далеко!

— М-м-м… — неопределенно ответил я, но луковый незнакомец уже повернулся к стражникам:

— Шериф, прошу простить, это мой племянник Бунар! Он служит егерем в очень отдаленном лесу и сейчас впервые приехал в гости! Он в первый раз в жизни видит большой город, вот и растерялся, когда оказался один!

— А как он оказался один? — нахмурился стражник, не отпуская моей руки.

— Да все я виноват, пустая голова, — луковый скорчил виноватую гримасу и постучал сам себя по голове. — Заболтался с Савой, ну знаете, лоточник с центральной аллеи… И не уследил за родственником! Он первый день всего у нас гостит, я никак не привыкну, что надо еще и за ним следить, кроме самого себя!

Луковый залился мелким лебезящим смехом.

Противненький тип, ничего не скажешь.

— Ну ясно. — буркнул стражник и наконец отпустил меня. — Мы нашли твоего племянника рядом с драгонитом, он что, номерной?

— Да ладно вам, разве так бывает, чтобы номерной так выглядел! — фальшиво захихикал луковый, схватил без спроса меня за руку и вздернул рукав камуфляжа выше запястья. — Видите же, нет ничего!

— Ну ладно. — нехотя согласился стражник. — Забирай своего племянника и… Переодень его, что ли. Выглядит, будто в навозной куче извалялся.

— Обязательно, шериф! — луковый чуть согнулся в полу-поклоне. — Спасибо, шериф! Идем, Бунар, мама дома пирожков напекла! Только тебя и ждут!

И он потащил меня прочь.

— Только не оглядывайся. — шепнул он мне между делом и давай петлять между домами.

После четвертого или пятого поворота он сам первый оглянулся и довольный наконец остановился:

— Ну все, избавились.

— Э-э-э… — снова протянул я. — Ну… Спасибо, наверное…

Насколько я знаю людей, а за двадцать пять лет я людей повидал немало, такие вот скользкие типы никогда не упустят своей выгоды и за подобное спасение он обязательно захочет с меня что-то поиметь. Вот только хрен ему в зубы, я о помощи не просил, так что больше простого «спасибо» он от меня не получит. Хотя вру, получит — в те самые зубы, если будет настаивать.

Главное, чтобы у него не было ножа или пистолета или кастета…

Я немного напрягся, отставляя назад одну ногу и готовясь бить и сразу бежать, едва руки лукового совершат хотя бы намек на опасный для меня маневр — за спину там полезет или под полу рубахи…

— Да брось. — легко махнул рукой луковый. — Я тоже не люблю этих стражников на самом деле, терплю только потому что выбора нет. А тут смотрю — стоит человек, не по-нашему одет, глаза в кучку, явно же приезжий… Да еще и то ли ограбили, то ли опоили — стоит, качается, мычит, двух слов связать не может.

— Я просто растерялся. — попытался оправдаться я.

— Да брось, говорю же. — луковый снова махнул рукой. — Любой бы растерялся на твоем месте, если бы вот так стража за жабры взяла. Сам откуда?

— Издалека. — снова почти не соврал я.

— Насколько? Тарант? Висла? Или вообще из-за моря? — сощурился луковый.

— Да, оттуда. — на сей раз соврал я.

— Больно хорошо по-нашему болтаешь для заморского. — хохотнул луковый. — Больше никому так не говори, не поверят ни в жизнь. Ладно, я в чужие жизни не лезу, раз ты здесь, значит есть зачем. От чего ты бежишь, не мое дело, чем смог, я тебе помог.

— С… Спасибо. — снова промямлил я, все никак не понимая, к чему он клонит.

— А что на самом деле случилось? — не замолкал луковый. — У тебя ни лошади ни тем более паровика, даже сумки нет, тебя ограбили?

— Э-э-э… Да. — снова соврал я. — У меня ничего нет.

— И родственников или знакомых рядом нет, никто не поможет?

Эх, родственники… Никого у меня нет. Нигде. Все уже либо в могиле, либо, как моя мать, исчезли сразу после моего рождения и я никогда их не видел.

— Никого. — хрипло подтвердил я.

— Ладно, не печалься. — луковый сочувственно положил руку мне на плечо. — Чем смогу, помогу. Пойдем для начала ко мне, я тебя хоть накормлю. А то когда ты ел вообще в последний раз?

Желудок в ответ на вопрос подсказал что ел я непростительно давно.

— Пойдем. — ухмыльнулся луковый. — Как раз время обеда, а от нас с женой не убудет с лишней порции.

Зря я все-таки о нем так думал. Отличный парень оказался, а что выглядит как отрицательный персонаж в рисовке Диснея, и что луком пахнет так, что, кажется, из одного только запаха можно луковый суп готовить, так это мелочи. Может, у них тут вообще это нормой считается? Может, у них тут принято луком завтракать?

Луковый повел меня какими-то переулками и минут через пять вывел на противоположный конец поселения — прямо под высоченную стену, что я видел раньше. Крайние дома и основание стены разделяло метров сорок свободного пространства, посыпанного мелким песком — ни дать ни взять контрольно-следовая полоса! Серьезно они тут подошли к вопросу безопасности — просто так в город явно не проникнуть!

— Это что? — спросил я, кивая на стену.

— Стена. — ухмыльнулся луковый.

— А за ней что? — не сдавался я.

— Город. — ухмылка стала еще шире.

— Как называется?

— Девоншир. — моментально поскучнел луковый. — Столица королевства.

— А мы сейчас где?

— А мы в нижнем Девоншире. Это пригород. Тут живут такие, как я — простые трудяги и фермеры, каменотесы.

— Не видел тут особо ни ферм, ни каменоломен.

— Ничего, еще увидишь. — хихикнул луковый.

— А как попасть в город?

— А через ворота. — луковый махнул рукой куда-то вдаль. Присмотревшись, я увидел вдалеке вереницу людей и телег, что входили в город. — Только если ты не понравишься стража, а ты точно не понравишься страже, они тебя мало того, что не пустят, так еще и в караулке промурыжат день-другой, пытаясь установить личность. Тебе же этого не надо?

Я помотал головой.

— Так я и думал. — кивнул луковый. — Если тебе надо в город, то что-нибудь придумаем. На край я тебя с товаром проведу, как грузчика.

— А что у тебя за товар?

— Всякие камни. — ответил луковый. — Мы, кстати, пришли.

Он толкнул маленькую незаметную дверь в темном переулке и исчез за ней.

— Тебя как зовут-то? — спросил я, не торопясь заходить в незнакомое помещение.

— Боджер! — раздалось изнутри. — Заходи давай!

Вместе с голосом лукового из двери потянуло наваристым бульоном, да так сильно, что желудок взял на себя управление моими ногами и заставил их войти.

Никаких врагов, поджидающих меня с ножами и дубинками, внутри, конечно, не было. Была простая, но чистая и ухоженная квартирка, состоящая кухни и одной комнаты — это все, что было видно от входа. Стены были гладко оштукатурены, деревянный потолок в двух местах подпирали деревянные же балки. В кухне на колченогой металлической печке, что старательно пережевывала огненными зубами черные куски угля, звенел крышкой огромный чугунок. Рядом с печкой стояла дородная мадам в заляпанном жирными пятнами фартуке и с выражением максимальной сосредоточенности на добром морщинистом лице дула в большую деревянную ложку с пробой варева. Добившись оптимальной температуры, она попробовала свое творение, довольно улыбнулась и только после этого отвлеклась на нас:

— Ирвин!

— Протри глаза, женщина, это я, Боджер! — обиженно ответил луковый. — Ирвину еще месяц до следующей побывки!

— Ох, прости, дорогой. — смутилась женщина. — Совсем слепая стала. Но ты как раз вовремя! Все готово! А кто это с тобой?

— Это наш новый… друг! — радостно ответил Боджер, спускаясь со ступенек и подходя к мадам. — Представляешь, выцарапал его прямо из лап королевских стражников, хотели его уже в караулку тащить! А он сам не местный, тут у него ни друзей, ни родственников, ни знакомых — ну кто бы ему еще помог, если бы не я!

— Ох уж эти стражники! — покачала головой мадам и бросила ложку в натуральную каменную раковину, над которой висел железный бачок с носиком наподобие тех, что вешают на дачах. — Лишь бы им захомутать кого-нибудь! Голодные небось? Садитесь за стол, сейчас есть будем.

Боджер плюхнулся на стул и призывно похлопал по соседнему.

— Вдвоем живете? — осведомился я, садясь на предложенное место — лицом ко входу, спиной к плите.

— В основном да, иногда на побывку прибывает старший сын Ирвин. — добродушно поведал Боджер. — Он у нас в армии служит, в увольнительные приходит и сидим на этих стульях, он рассказывает свои истории, а мы их слушаем. Больше нам втроем расположиться негде, небогато живем, как видишь.

Н-да, зря я заподозрил неладное, когда увидел три стула на двух обитателей — ларчик открывается гораздо проще, чем я думал.

Жена Боджера поставила на стол три глубокие глиняные миски с похлебкой, в которой плавала морковь, крупно нарезанный картофель и большие куски мяса. Пахло все это просто божественно, хотя, в моем состоянии, я бы, наверное, и холодную тушенку из стратегических запасов шестьдесят седьмого года с удовольствием бы умял. А когда на стол поставили благоухающий кругляш черного хлеба, будто только из печки, я вообще чуть не потерял контроль над собой. Очнулся только когда деревянная ложка доскребала последние остатки бульона, живот налился приятной тяжестью, а голова — сонливостью.

— Ну как, хватит? — участливо поинтересовалась мадам, когда я откинулся на спинку стула в попытках вдохнуть полной грудью.

— Уф… Еще как! Огромное спасибо вам… Никогда еще не ел такой вкуснятины! — признался я.

— Вот спасибо. — просияла жена Боджера и встала. — Боджер, дорогой, кажется, наш гость засыпает.

И она была чертовски права — мои глаза на самом деле слипались, будто я не похлебки навернул, а снотворного. Неужели я действительно так объелся, что… Черт, нельзя спать, надо что-то…

— Да пусть себе спит. — раздался откуда-то издалека голос Боджера. — Выспится. Ему теперь не скоро выпадет такой шанс!..

Голос затих и я отрубился.

А когда открыл глаза, ни Боджера, ни его жены, ни кухни, ни аромата еды — ничего не было. Пахло плесенью и застарелым потом, а в окружающей меня темноте рассмотреть что-то было решительно невозможно.

— Боджер? — нерешительно позвал я.

Где-то рядом что-то негромко звякнуло, но больше никакого ответа я не удостоился. Я ощупал пространство вокруг себя руками и понял, что сижу на деревянной шконке, подвешенной на цепях к холодной каменной стене. Никаких подушек или одеял, только голое дерево. Под ногами оказался такой же холодный и такой же каменный пол, а, когда я прошелся туда-сюда с вытянутыми руками, оказалось, что моя обитель всего-то три на три метра, а одну из стен замещает решетка с толстенными прутьями.

Тюрьма. Самая настоящая тюрьма, в которой нет даже окон.

Опоили, суки! Подсыпались что-то в еду, усыпили и вот я здесь! Ой дурак, какой же я кретин!.. Знаю же, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и сам в нее радостно влез!

Где-то неподалеку заскрипел замок и в открывшуюся дверь проник луч света. Со старинным керосиновым или может, даже масляным фонарем в руке, к прутьям моей клетки подошел Боджер. От него все так же воняло луком.

— Боджер!

— Да никакой я не Боджер, неужели ты еще не понял? — залился смехом луковый хрен. — Где ты видел, чтобы люди настоящим именем представлялись?

— Твою мать, где я?

— В клетке. Не видишь, что ли?

— Какого черта?! — от избытка чувств я ударил рукой по прутьям. — Что я тебе сделал?!

— Пока что ничего. Но сделаешь еще очень, очень много. — снова мерзко захихикал лже-Боджер.

— Давай говори, что тебе от меня надо! У меня же ничего нет, сам знаешь!

— О, у тебя есть то, что есть вообще у любого взрослого мужчины в твоем возрасте… Твои мышцы! И главное — ты из тех редких людей, у кого нет главного мешающего фактора — близких людей, которые будут тебя искать! Обожаю таких, как ты!

— То есть, тебе просто нужна рабская рабочая сила? — усмехнулся я. — И ты думаешь, я стану?

— О, еще как станешь! Сначала посидишь в этой камере недельку на кумар-траве, ослабнешь так, что едва сможешь двигаться, потом мы тебя переведем к остальным и начнем кормить нормально. Но только если будешь работать, а кто не работает, тот, как известно, не ест!

Лже-Боджер гнусно причмокнул:

— Еще ни разу система не давала сбоя, уж можешь мне поверить. И не таких ломали. Но всем будет лучше, если ты не будешь строить из себя героя и сразу примешь свою судьбу. Собственно, за этим я сюда и пришел — рассказать тебе о твоем будущем и предложить выбрать вариант попроще.

— Меня в нем не будут травить неизвестной дрянью? — с подозрением уточнил я.

— Ну уж нет, этот пункт плана остается неизменным. — ухмыльнулся луковый. — Иначе никто не поручится, что ты не бросишься бежать, едва тебя выпустят из клетки… Даже последние доходяги нет-нет, да и находят в себе какие-то скрытые силы на последний, решающий бросок, а уж такой, как ты… Просто чем дольше ты сопротивляешься и чем дольше задираешь нос, тем дольше просидишь тут. А в общем камере и теплее и еда есть, там даже почти можно жить. А при соблюдении… скажем так, некоторых условий можно даже иметь определенные привилегии.

— Стучать, что ли? — скосился я.

— Что стучать? — не понял лже-Боджер.

— Я имею в виду, собирать информацию о других заключенных и докладывать тебе обо всем, что выходит за рамки дозволенного, верно? — невинно перефразировал я.

— Не мне, нет, что ты. — лже-Боджер замахал свободной рукой. — Я всего лишь посредник, поставляю нужным людям нужных людей… Но общий смысл ты уловил правильно, у тебя есть будущее.

И он снова мерзко захихикал, как будто мой потенциал имеет в себе некую выгоду и для него тоже.

— В общем, у тебя есть неделя на размышление. — луковый шутливо откланялся. — Если надумаешь что-то интересное мне сказать… То мне не интересно. С тобой мы уже больше не увидимся, так что… Удачи!

Лже-Боджер вышел за дверь и моя камера, лишившись источника освещения, снова погрузилась в кромешную тьму. Я на ощупь добрался до шконки и сел на нее, переплел пальцы рук и принялся по одному хрустеть суставами, постепенно успокаиваясь.

Зря ты рассказал про свой план, дядя.

Очень зря. Уж я-то найду как воспользоваться информацией.