Приглашение на Жизнь

Эмануил Глускин

Книга мотивирована не столько самим «Приглашением на Казнь» В. В. Набокова, сколько своеобразными философскими «траекториями» этого очень поэтичного прозаика, в этом огромном, Б-ом данном пространстве (или пространстве-времени) человеческой жизни — как человеческой пошлости, так и человеческих страданий. Стихи — почти все с биографическим оттенком — органически связаны с основным текстом.

Еврейская тема

Совсем обойтись без этой вечной и страшно больной темы, «Старик и Горе», тут всё равно нельзя, поскольку подсудимый будет евреем, стоящим не перед еврейскими, и вряд ли очень дружелюбными, глазами. Поэтому от описания соответственных чувственных декораций нельзя уклониться, даже не будем пытаться этого делать. Но эти декорации тоже требуют некоторого введения, и Великий Гоголь, который гениально намазал, в своём «Тарасе Бульба», евреев чёрным фоном вокруг украинцев, в надежде сделать последних БЕЛЕЕ поляков (задача совсем нелёгкая, и без всегда и во всём виноватых евреев тут не обойтись) — нам в этом решительно поможет.

И да узнают они там — не в саду и огороде, а в Сенате и Синоде — как чуден Днепр при тихой погоде! И да расскажет им Тарас Бульба (раз Картошка, два Картошка, один камень — Ein-Stein, два — брось в еврея, не жалея), что когда эти кровопийцы — еврейские арендаторы — слишком надоедали благородным казакам, то последние начинали развлекаться, радостно топя этих ужасных евреев в реке. И действительно, — почему бы хорошему и честному человеку не удовлетворить чувство собственного достоинства и превосходства путём убийства того, кто хуже него?! Ведь даже если сначала не ясно почему убиваемый так плох — подождите пока его труп начнёт разлагаться — и всё встанет на свои места. В любом случае, есть тут и гениальный казацкий патент решения проблемы с арендой, и упомянутое уникальное свойство евреев не чувствовать приближения грозы.

Да, — не умели евреи постоять за своё достоинство, как это понятие обычно понимается другими обделёнными, униженными и оскорблёнными (то есть, почти всеми) народами, — а только за достоинство всего человечества, чтобы люди не были уж слишком похожи — хотя их самих это мало волнует — на обезьян, куриц, и свиней! И когда спросили одного японца, прожившего несколько лет в Израиле — чем отличается, в сущности, Израиль от Японии, — он ответил: «В Японии всё держится на понятии чести, — а у вас — совести». Конечно, и упомянутые казаки заботились о своей чести — только вспомните как Тарас Бульба испытывал своего Андрея на кулаках, по приезде того из Бурсы, и как, для дальнейшей проверки благородного Андрея, уговорил казаков поступить вероломно с Турецким Султаном… Просто возмутительно, что в этой истории — по упущению Гоголя — ни один отвратительный, тощий еврей НИКОГО НЕ ПРЕДАЛ, а вот бравый Андрей,…

Но не буду я отнимать хлеб и время у нашего старичка-еврея, который, конечно, намного умнее меня, и рискует своей жизнью чтобы наконец-то озвучить тут что-нибудь разумное. Ведь хорошо известно, что у каждого еврея есть своё мнение, с которым он сам ещё не согласен, а другой еврей уже давно согласен. Я только очень удивлюсь и обижусь, если читатель поленится достать (и, может быть, даже сделать своей настольной книгой) «Краткую Историю Евреев» С. М. Дубнова — ведь прочитав эту книгу, он стал бы ещё умнее, хотя ему и кажется, что дальше уже некуда — тупик!

Конец ознакомительного фрагмента.