Отверженная

Эсми Райт (2024)

Её прошлое теперь не имеет никакого значения. Будущее — вечность, несущая одно горе. Она темная. Отверженная. Проклятая. Как научиться жить вечно? Как принять новую силу и смириться с тем, что ты убита и обращена во тьму? Как найти своего убийцу и жестоко отомстить ему? И что, если на пути к мести, мешает тот, кто в прошлом причинил столько боли? А тот, что рядом тянет ее в путы божественных игр? Литари Роланд предстоит узнать, какую игру затеяли Боги, и что за тайны скрывает Проклятый остров.

Глава 4 Правда

Второй полигон, предназначенный для практических занятий с огнем, оказался здоровенным полем, и я еще раз порадовалась своим любимым сапожкам. Зачарованные каблуки, не смотря на непомерную высоту, не утопали в земле, не пачкались и оберегали мои ноги до самых колен от высоко растущей травы. Ну и еще один приятный бонус — взгляды ведьм, которые полыхали злорадством, мол, сейчас эта выскочка взвоет, становились, упс, растерянными, когда я, высоко задрав носик, спокойно и прямо прошла по рыхлой земле ни разу не застряв и не испачкавшись. В такие моменты всегда сложно сдерживать торжествующую улыбку, но я и не сдерживала.

— Разбейтесь на пары, — попросил Дарон, взявшийся на поле из ниоткуда.

Передо мной в секунду нарисовался Дакрай.

— Будем парой, — вновь он улыбнулся этой своей многозначительной улыбкой, вероятно полагая, что сказал остроумную двусмысленность.

Все, что требовалось на этом занятии, разжигать и тушить огонь. С этим я справлялась достаточно легко, из-за чего снова навлекла на себя неприязненные взгляды. Ну и удивление со стороны адептов, не осталось незамеченным. Мое черное пламя в самом начале занятий, вызвало настоящий беспорядок. У кого-то при виде моего огня, резко оборвалась концентрация, и пол полигона вспыхнуло. Дарон чужую стихию с легкостью усмирил и попросил всех сосредоточиться и не отвлекаться. Для адептов это было сложно. То и дело, я ловила на себе заинтересованные взгляды парней, и недовольные девиц.

От меня требовалось просто разжигать и тушить пламя, стоя напротив делающего, то же самое Дакрая. Потом мы зачем-то бегали по кругу. С удивлением обнаружила что стала выносливее, хотя и до всего произошедшего физической слабостью не страдала. Было странно, что никто не переодевался перед физическим занятием. Все бегали в той же форме, в которой сидели на лекциях. С таким я столкнулась впервые, но задавать лишних вопросов не стала. После бега практическая часть закончилась, и нас распустили по домам.

Вообще не ясно, как это все должно было повлиять на освоение магии стихии, и в чем тут заключалось обучение. В заключение, Дарон пообещал загадочную медитацию, которую он проведет на следующем практическом занятии, и все обрадовались. Я же просто ничего не понимала, а потому отнеслась спокойно.

Естественно, что остальные адепты лучше меня знали, чему радоваться. Я появилась на острове в середине сентября и даже те, кто были первогодками, успели за пол месяца стать если не своими, то хотя бы разобраться в том, как в этой странной академии все устроено. Мне только предстояло все это узнать, и я планировала выяснить сегодня, хоть что-то, у Дакрая. Так наша прогулка хотя бы не будет бесполезной.

***

До своего нового жилища я шла в сопровождении рыжего. Молча. Он что-то рассказывал, распинался, расхваливая местную булочную и приозерные красоты, но я не слушала. Я все еще слабо верила в происходящее, и мне казалось, что я не в реальности, а будто в плохом и очень странном сне.

Я вспоминала вечера с Терраном на одной из террас поместья, вспоминала как мы с Микой готовились к балам, в суматохе выбирая платья у лучших модельеров Империи, вспоминала отца и наши тренировки. Даже вспомнила маму… Но это воспоминание привело к Марку. Снова.

Я запрещала себе думать о нем, но он был непрошенным гостем в моих мыслях. И каждый раз с неимоверным усилием я изгоняла его из головы любыми доступными способами.

Сама не поняла, как оказалась на пороге, своего нового дома. Дакрай стоял, смотрел вопросительно. Я прослушала то, что он говорил и не могла ничего ответить.

— Повтори, я совершенно тебя не слушала, — сказала ему, чтобы не терзать ожиданием.

— То-то я подумал, что взгляд у тебя странный, — кивнул он, — Я сказал, что зайду за тобой в семь.

— Ладно, — согласилась я, не думая.

Переступая порог, мечтала только о еде. Внезапно, я почувствовала дикий голод. Утром не позавтракала, а накануне вечером был только салат. Не помню, когда ела мясо в последний раз. Наверно до того, как меня убили. Кстати, как меня убили я тоже не помню. Хотя сожжение заживо должно быть событием запоминающимся…

За своими мыслями, я не сразу обратила внимание, что в доме кто-то есть.

— Лита…

От этого голоса все в душе мгновенно перевернулось. Горечь, прозвучавшая в нем, была сравнима с той болью, которую испытывала я сама. Слезы навернулись на глаза непрошено.

— Папа…

***

Но как бы мне не хотелось подойти, я не посмела сдвинуться с места. Твердое ощущение, что я предала свой род, тяжелым камнем застряло в горле. Я не должна была позволить обратить себя.

— Прости, — почти шепотом произнесла, отводя взгляд. Я знала, что увижу в его глазах разочарование и боялась, что мне от этого станет только хуже. — Я не знаю, кто сделал это со мной, но я выясню.

И все же я заставила себя посмотреть на отца. И уже громче и гораздо уверенней произнесла:

— Я выясню и отомщу!

Отец — высокий, широкоплечий, с заплетенными в сложную косу волосами, одним своим присутствием вселяющий страх и трепет, стоял сломленный. Это стало еще большим ударом. В его глазах нет и тени разочарования. Только отчаяние и боль. Никогда не видела его таким. Не смотря на выправку, на то, что он занимал половину этой комнаты, и все еще выглядел угрожающе, его глаза были полны горечи и это терзало мое мертвое сердце.

— Я горжусь тобой, Лита. — произнес он, вопреки всем возможным вероятностям. — Но…

Он замолчал, и мне захотелось подойти и обнять его впервые в жизни. Ведь я тоже боялась своего отца, но сейчас…

— Я совершил ошибку, моя маленькая Луна.

Это обращение из детства. Отец уже очень долго так меня не называл. Глаза защипало. Он винит себя в произошедшем.

— Я виноват в том, что с тобой произошло.

— Нет! — возразила я, — мне следовало быть осторожней! Я должна была защитить себя, я…

— Это яубил тебя в ту ночь.

— Что? — сердце замерло в неверии. Я смотрела на отца вопросительно.

— Ты не ослышалась, — жестче сказал он. — Я заставил зверя убить тебя.

— Зверя?

Частичная трансформация отца меня не напугала, я видела его в гневе бесчисленное количество раз. Но унять дрожи в руках все равно не могла. Он спустил на меня зверя?!

— Ты не моя дочь! — прорычал он, и это прозвучало как обвинение, — За два дня до твоего первого оборота, я узнал, что ты не кровь от крови моей, не наследница клана и никогда не обратишься волком!

Все это он проговорил с такой злостью, что внутри у меня все сжалось, скрутилось в тугую спираль, готовую вот-вот взорваться. Я не верила. Этого не может быть. Это не правда.

— Не правда! — повторила вслух, для него или для себя, не важно, — не правда…

Но у папы, снова вырвался устрашающий рык.

— Твоя мать утаила твое истинное происхождение! Я не мог оставить этого просто так!

— И ты подумал, что обратить меня ведьмой, лучшее из решений?! — я все еще не могла понять, не могла принять его слов. Это же абсурд!

— Я погорячился, Лита. Ты нужна мне живой.

Я кивнула. Потом внезапно осела, потому что ноги отказались меня держать. Дрожь в теле усилилась, меня крупно трясло.

Конечно. Он зол, не потому что, я стала темной. Он зол на себя за ошибку, которую совершил не обдуманно, в гневе. Я нужна ему. Он сказал, что я нужна ему. Но уже не как дочь и наследница. Но это не важно. Очередное предательство. Сначала мама, теперь он. Мама… Я так и не смогла простить ей… И наверное, не смогу теперь никогда. Я знала, что услышу в ответ, но все равно задала вопрос:

— Мама? — спросила слабым, отчего-то голосом.

— Она мертва.

Вот и все. Никакой семьи у меня не осталось. Возможно, это к лучшему. Я ненавидела ее, но почему же тогда так больно внутри? Сила наполняла меня, все плотнее сжимаясь пружиной где-то в груди.

— Я хотел поздравить тебя с днем твоего девятнадцатилетия. Подарок оставлю здесь. Сейчас ты не в состоянии говорить, поэтому я приду позже.

Все что он произносил, резало лезвием душу, заставляя пружину внутри скручиваться все туже.

— Прости, моя маленькая Луна.

Я подняла полностью почерневшие глаза на своего убийцу.

— Простить?

Пружина накалилась до предела. И спустя секунду я вспыхнула. Вспыхнула, разрываясь на тысячи осколков, в которые превратили мою душу самые любимые люди. Разрываясь, и сметая своей болью все до чего могла дотянуться. Разрываясь, на этот раз совершенно не чувствуя боли, но осознавая, что мое тело не в состоянии этого вынести.

Последняя мысль перед тем как я погрузилась во тьму: «Надеюсь я его убила.»

***

Тронный зал. Поместье Императора.

— Он не должен был идти сегодня! — зло прошипел Маркус.

— Ты забыл с кем разговариваешь, племянник! — строго произнес Император, его изрядно раздражал неуважительный тон мальчишки.

Но черноволосый эльф, склонившись к самому его лицу, прошептал:

— Это ты, дядя забываешь, с кем разговариваешь!

Маркус принялся нервно расхаживать по залу взад-вперед. Он был зол. Достаточно зол, чтобы совершить ошибку, ведь его одолевали эмоции. Эмоции! Это невероятно, но они появились в нем совсем недавно. Или усилились? Марк не мог определить этого точно, но то, что теперь он чувствует, он осознал кристально ясно. Всю свою жизнь Марк провел в этом поместье, всю жизнь жил под крылом дяди Императора, но никогда и ни к кому в этом мире он не испытывал чувств…

Впервые это произошло два года назад. В день осеннего солнцестояния, на очередном из однообразных балов, он внезапно ощутил свою первую эмоцию. Это было так, словно его ударило молнией, словно кто-то изнутри, прикоснулся к его органам в районе груди. Он едва справился, потому что не сразу понял, что с ним.

Сейчас, за прошедшие два года, он научился контролировать себя. Потому что чувства мешают. Они рушат планы. Ограничивают. Но стоило ему на секунду отвлечься от контроля и вот! Злость снова одерживает над ним верх. Или это из-за нее? Опять?

— Я предупреждал, что нельзя идти так рано, и что в итоге?! Теперь придется разгребать за вами дерьмо самому! Какого демона Роланд поперся именно сегодня?!

— У Литы день рождения, — произнес Император и его племянник внезапно остановился. — Роланд хотел поздравить ее и попросить прощения.

— Ты хотел сказать, он решил извиниться что убил ее, обратил в темную и поздравить с днем рождения, который фактически не наступит? — слова Маркуса сочились ядом.

— Хватит язвить! Какое тебе дело до девчонки? Ты должен решить проблему с ведьмами!

— Из-за твоего блохастого друга, эта проблема становится менее решаемой!

— А вот это, уже твои трудности!

— Уверен?

В голосе Маркуса сквозил стылый лед. Император невольно отшатнулся. Кириндаэль никогда не был трусом, но его племянник вызывал опасения. Он обещал заботиться о мальчике, привезенном братом из очередной поездки. Реордан, младший брат Императора, представил темноволосого эльфенка своим сыном. Имя матери он не назвал, но перед смертью, взял с Кирина кровную клятву, в том, что тот позаботится о ребенке. Клятва не оставляла выбора и не имела лазеек, и Марк остался при дворе, с каждым годом обрастая властью и влиянием. Вскоре Кирин возненавидел племянника, за его изворотливый ум, за умение завоевывать расположение, за то, что мальчишка без помех шел по головам, не заводил друзей, не имел привязанностей и за то, что этот гаденыш был самым искусным лжецом из всех, кого Кирин когда-либо знал.

Пока Император смотрел вслед уходящему племяннику, он все думал — кем же является его мать? Потому что этот наглец, взял от его брата только красоту и цвет глаз, все остальное же в нем, было отнюдь не эльфийским.

***

— Лита, ты надела его задом наперед, — смеется Мика, разглядывая мой новый наряд.

Я, еще раз, смотрю в зеркало, убеждаюсь, что все в порядке и смотрю на подругу, недоверчиво улыбаясь.

— Серьезно, стесняшка! — поддразнивает она, хихикая, — Это платье с глубоким декольте, и вырез должен быть впереди!

Удивление на моем лице еще сильнее смешит подругу, она толкает меня в бок, и садится на постель чтобы отсмеяться.

Я переодеваю платье, понимаю, что вырез на груди уж ооочень откровенный.

— Ты точно уверена, что это должно быть не на спине? — спрашиваю эльфийку.

— Хватит стесняться, Лита, тебе есть что показать, а это бал в твою честь, так что ты должна приковывать взгляды.

Микалиэль — принцесса, дочь Императора и очень красивая девушка. У нее огромные голубые глаза, фарфоровая кожа, пепельно-белые волосы, и пухлые розовые губки. Она похожа на всех женщин рода Аэзелфрид, но я считаю, что она в сотню раз красивее всех девушек в Империи. И не важно во что она будет одета, все взгляды в любой день и на любом балу всегда будут прикованы к принцессе. Мика не стесняется откровенных нарядов и с радостью надевает на балы платья с глубокими декольте и прозрачными летящими юбками, на которых разрезы сделаны выше, чем у нее находится задница. Меня забавляет ее решительный стиль, но я другая. Люблю все красивое, но в меру приличное. Отец твердит о том, что мой волчий темперамент пока спит, но это изменится, как только я перестану быть ребенком. Меня не обижают его слова. На тренировках и спаррингах я доказываю свою принадлежность к клану, и оправдываю все возложенные на меня надежды.

Нет нужды пытаться выделяться за счет декольте, если мне это не нравится.

Я решительно снимаю летящее открытое платье.

— Что ты задумала? — восклицает Мика, вскакивая с постели.

— Надену другое платье, — отвечаю полностью уверенная в своем выборе и иду к гардеробной.

— Ты откажешься от платья Иррии Лиэлиль? — с неподдельным шоком восклицает эльфийка.

— Уже отказалась, — смеюсь я, искренне радуясь тому, что не надену этот шифон, пусть он и пошит самым именитым дизайнером в мире моды.

Я нахожу в гардеробной изумрудно-зеленое платье в пол. Оно безумно подходит к моим глазам. Надеваю его, и прошу Мику зашнуровать спину. Платье точно вторая кожа обтягивает фигуру до середины бедра, а дальше немного расходится прямым кроем. Все тело скрыто тканью, от горла, до самых пяток. Но…

— Ты хитрая лиса! — смеется подруга, шнуруя ленту. — Какая из тебя волчица, когда ты истинно эльфийка!

Спина на платье полностью открыта, лишь лента пересекает кожу в нескольких местах.

— Я оставлю волосы распущенными, — говорю Мике улыбаясь.

— Ну уж нет! Этот шик, я тебе спрятать не позволю!

И подруга сама укладывает мне волосы в высокую прическу, все же оставляя спину открытой.

Мы еще долго прихорашиваемся к балу, назначенному в мою честь.

Ровно в шесть тридцать, когда солнце начнет клониться к закату, наступит мой шестнадцатый день рождения.

***

Я очнулась от боли. Кости словно переломаны, внутренности скручены в узлы, кожу щиплет. Голова гудела так, что не было сил открыть глаза. Вокруг шум, шаги, крики, суета. Кто-то поднял меня на руки и куда-то понес. Сил кричать не было, хотя очень хотелось. Из-под закрытых век потекли слезы.

— Срочно эвакуируйте кампус! — прокричал кому-то голос Дакрая, над моей головой, и боль от его крика пошла волнами.

Я замычала.

— Потерпи малышка, скоро станет легче.

Прошептал он мне в волосы, и как будто действительно боль немного утихла.

Потом я почувствовала полет, очень быстрое падение, длиной в несколько секунд, и снова мерное покачивание шагов.

Затем меня опустили на мягкую постель.

— Ей становится хуже, — голос Аррасы прозвучал глухо.

А я провалилась в спасительную тьму.

***

— Она не очнулась? — спросил не знакомый голос.

Я только пришла в себя. Боли уже не чувствовала, но пошевелиться не могла.

— Нет, все по-прежнему, — ответил Дарон.

— А как Рас?

— Он в порядке, — ответ прозвучал сухо и мне показалось, что рыжик думает совсем не то, что говорит.

Мне хотелось спросить, что произошло, но не получилось. Не получилось ничего, даже просто открыть глаза и пошевелить пальцами.

— Не волнуйся за него, ладно?

— Хорошо, что больше никто не пострадал, — в голосе Дарона горечь.

«Я пострадала» — хочу сказать я, но не могу. Ощущение, будто сейчас я способна только дышать. Хотя мне бы этого не хотелось.

Почему отец не мог просто меня убить? Сделал бы это также, как сделал с мамой. Боль просочилась сквозь воспоминания, в мое неподвижное тело. Не хочу снова это терпеть. Не хочу!

— Она снова разгорается! — кричит кто-то издалека.

Снова?

Интересно.

Хотя куда интересней, как так вышло, что я оказалось не родной дочерью своему отцу. Интересней, почему я не помню, как он убивал меня? Зачем обратил в темную? И как? Как он это сделал?

С каждым вопросом в моей голове становится все больнее в теле.

Вокруг кто-то суетится, я слышу движения, голоса, но разобрать уже ничего не получается, да я и не пытаюсь, потому что боль скручивает тело, с новой силой.

И опять темнота.

***

— Хватит сидеть тут каждый день, Рас, — произносит Дарон.

— Я жду пока она очнется, — отвечает новый голос, я не знаю кому он принадлежит.

— Мне не нравится, что ты сюда ходишь.

— Мне плевать что тебе нравится, а что нет.

— Если ты не перестанешь приходить, я…

— И что ты мне сделаешь? — дерзко поинтересовался у Дарка незнакомец. — Она, уже сделала все что могла!

«Она» — это по всей вероятности я. Это что я такого сделала, интересно? Я его даже не знаю!

— Ты же понимаешь, что это было не специально, Рас, — как маленькому проговорил Дарон.

— Какая разница? Моя жизнь кончена, и все из-за этой девки!

— Перестань!

— Почему я должен перестать, Дар? Мы только начали изучать пустоту, только начали, и ты обещал мне закрытый гримуар, а теперь все! Что я теперь буду делать?

— Ты переживаешь только об этом? — повысил голос рыжик, — Тогда объясни за каким демоном, ты поперся к ней в дом, сразу, как только вернулся из поездки?

— Я просто хотел посмотреть на нее, ясно?!

— Посмотрел?! — практически взревел взбешенный Дарон.

— Откуда я мог знать, что она меня убьет? — немного тише ответил этот не знакомый мне Рас. — Дакрай-то вон, жив!

В груди кольнуло.

Я кого-то убила?