Горько-сладкий

Юлиана Руслановна Гиндуллина, 2020

Мы ищем себя в течение всей жизни. И прекрасно, если у нас это получается. Но как это происходит? Эта история о взрослении молодого парня. О том, как влияют на нас люди, и как мы справляемся с трудностями юности. Все абсолютно просто, хлестко и современно.

16 июля

Розалина не отличалась оригинальностью. Если Ирма была послушной и покладистой, но с нововведениями и сюрпризами для детей, то Розалина не любила придумывать праздники, а пользовалась шаблонной программой.

Сегодня Гриму исполнялось шесть лет, и он чувствовал себя намного старше, чем вчера, когда мама подарила ему джинсовую рубашку и черные брюки. Мальчик был безмерно счастлив в свой день рождения. Фила поцеловала его перед сном и обещала, что устроит ему настоящую вечеринку, как у взрослых.

Но вернемся к вечеринке в детском саду. По традиции Грим встал в центр хоровода. Детишки пели имениннику, громко хохоча. Каждый старался перекричать друг друга. Когда они остановились на словах «Кого хочешь выбирай», Грим долго думал, кого же позвать в середину круга к себе. Он так и не нашел друзей за короткий период времени в новом садике. Ведь прошло меньше месяца. Он посмотрел на рыжего мальчика, стоявшего напротив, и сразу отбросил мысль подозвать его. Рыжик был слишком похож на Миру. Грим взглянул на чихнувшего мальчика, держащего руку Розалины, и решил выбрать его. Именинник указал на него пальцем, но тот не решался сделать шаг. Ему стало смешно с этой ситуации, ведь сам он никогда особо не комплексовал. Грим хитро улыбнулся ему, сделал несколько шагов и взял за руку. Остальные дети начали визжать, показывая пальцами на «парочку».

Избранного звали Чарли. У него черные колючие волосы, как у ежика, а в карих глазах прятался карамельный проблеск. Гриму Чарли всегда напоминал кротенка с глазами-пуговками. Он часто носил колготки с шортами.

Когда Чарли оказался в центре хоровода, то начал тихонько плакать. Он закрыл лицо маленькими ладошками и сел на колени. Розалина сразу же подняла его на руки, поглаживая по спине.

На этом празднование закончилось, не учитывая традиционное поедание именинного торта. Грим долго думал, что же ему загадать до того, как он задует заветные шесть свечей.

«Я хочу стать совсем взрослым», — пронеслось у него в мыслях.

Он задул свечи с одного раза. Дети вокруг очень удивились такому «чуду». Ведь сами задували свечки со второй или третьей попытки. Гриму стало немного грустно, когда вместо ярких огоньков на свечке появились мимолетные дымные полосы. Мальчик испугался того, что момент действительно один, что раз он растет, то мама стареет, и в итоге когда-нибудь умрет. Грим вспомнил божью коровку Лолу. Она даже дня не прожила. А свечки и нескольких секунд.

После празднования все продолжили играть, но Чарли все еще сидел в уголке комнаты, обхватив колени. Он поглядывал пугливыми глазками из-под своего укрытия.

Грим подошел к нему и думал, что тот заметит его появление. Однако Чарли все сидел и сидел. Тогда Грим не придумал ничего лучше, чем дать ему подзатыльник. Просто так взбрело в голову. Его рука волшебным притяжением оказалась у своей цели.

— Эй, плакса!

Чарли резко поднял голову и часто заморгал.

— Ты че плачешь? — Не выдержал Грим. Его раздражало, что Чарли постоянно хныкал.

— Я хочу к маме, — провизжал малыш.

— Не реви, как девочка.

— Не обижай меня. Я маме все ласскажу.

— Ну ласскажи, девочка, девочка, девочка! — передразнил Грим. Чарли казался ему таким жалким, что его хотелось еще больше обижать. Грим подошел к нему и больно схватил за плечо.

— Ай! — Крикнул Чарли.

— Ты такой трусишка, я не могу. — Грим развлекался, издеваясь над малышом.

Он чувствовал свое превосходство, старшинство. Грим резко замахнулся на Чарли и увидел, что тот сразу закрыл лицо руками и снова начал всхлипывать. Грим схватил его руки и развел по сторонам. Из носа Чарли свисала зеленая сопля, а в глазах стоял дикий ужас. Непонятно почему, но Грим решил окончательно добить мальчика. Ему приносило удовольствие измываться над ним. Грим стал усиленно трясти плечи малыша, впиваясь сильными пальцами в нежную кожу.

Начали раздаваться громкие душераздирающие крики, Чарли вопил, как резаная свинья. Конечно, на визги собрался весь народ, даже другие группы и воспитатели. Розалина немедленно оттащила смеющегося Грима в сторону, поставив в угол. Чарли тихонько встал, и все взорвались хохотом. Оказалось, мальчик так испугался тряски, что описался. Он взглянул на свои колготки и еще сильнее заплакал. Грим заметил, как все дети завизжали. Он увидел в центре усмешек Чарли, который закрывал руками пятно от мочи. Внутри у Грима все перевернулось, как будто разбилась ваза с прекрасными цветами. Он был так впечатлен своей проделкой, что стоял ступором несколько мгновений. Грим метнулся из своего угла в сторону Чарли, опрокинув стол с соками. Розалина хотела поймать его, но хулиган ударил ее по рукам.

— Грим! Ты у меня получишь! — Кричала Розалина.

Он подошел к плачущему Чарли, к удивлению всех, снял с себя новую рубашку и обвязал ее вокруг пояса пострадавшего. Весь садик замолчал. На Гриме оказалась белая майка.

— Грим, твоя рубашка провоняет мочой! — Крикнул, хохоча, рыжик. На момент рядом донеслись другие смешки.

Внезапная злость прокралась в Грима и очернила все частицы души. Он рванул с места в сторону рыжика и с силой треснул его. Тот отлетел назад и сразу бросился на обидчика. Они начали лупить друг друга, одновременно кувыркаясь. Цеплялись за волосы и рвали одежду. Их еле разъединили воспитатели, получив маленькие царапинки от драчунов.

Обоих хулиганов поставили в разные углы для наказания. Они стояли и разъяренно смотрели друг на друга. Между ними образовалась стена зла. Грим сразу вспомнил сказку о Темном лесе. Мальчик вообразил, словно он и рыжик дерутся за золотой камень, причиняя вред друг другу. Тут Грим понял, что уже потерял статус чистого существа и даже расстроился. Тете Ирме это бы не понравилось. Ведь это значит, что золотой камень ему бы не достался.

Мальчики простояли на своих местах минут двадцать. Родители начали забирать детей. Грим решил остаться и посмотреть на родителей рыжика. Но его режим Хатико прервала женщина, которая громко начала:

— Ты, хулиган! Я все расскажу твоей маме! Преступник растет! Тебя сразу надо отдавать в места для психов! Где это видано, чтобы такие маленькие обижали других, избивали и издевались!

Женщина в шубе из непонятного желтого материала смотрела прямо на Грима. Яркая помада на губах отвлекала внимание мальчика, он представил, что губы живут собственной жизнью. Грим сделал вывод: ее пухлые губы, обмазанные некрасивой помадой, ей точно не подходят.

Мальчик не совсем понял: неужели тетя и губы говорят все это ему? Ведь он никого не избивал, кроме рыжика. Но издевался над Чарли, однако затем дал рубашку, чтобы тот прикрылся.

— Моего бедного мальчика так обижают здесь! Я же могу вышвырнуть тебя!

— Не надо, все обойдется, я поговорю с его мамой, — вмешалась Розалина. Ей нужно было больше детей в группе.

— Да знаю я ваши проблемы с отсутствием детей. Мне безразлично. Почему мой мальчик должен страдать?

— Я не бил Чарли, — вдруг проснулся Грим. Он в изумлении понял, что маме знать о его проказах незачем. Снова она расстроится, снова возьмется за ремень. Больше всего на свете Грим не хотел ссор с мамой.

— Тогда извиняйся!

Гриму еще не приходилось извиняться, он никогда не чувствовал вину. Что вообще нужно для этого делать? Мама ему не говорила о таких странных вещах.

— Да, Грим тебе нужно извиниться. Когда сожалеешь о чем-то нужно сказать «извини», — помогла Розалина.

Рыжик ехидно ухмыльнулся и скрестил руки на груди, все еще стоя в своем углу для наказания.

— Но я не жалею, — прямо сказал Грим.

— Не сожалеешь? — Взорвалась женщина с самостоятельно живущими губами. — Ах, вот оно как значит! Такой неприятный мальчик! Совсем уже… Кого твоя мама растит, непонятно…

— Извини, — неожиданно выпалил Грим, глядя на рядом стоящего Чарли. Он подумал: лучше сказать заветное слово. Ему скорее хотелось убежать домой. Ведь у него день рождения. Он услышал, как рыжик засмеялся в уголке. Грим ничего не понял. Женщина с пострадавшим сыночком еще немного постояла, но решила все же уйти. Она взяла на руки Чарли, поцеловала его примерно раз десять в щеки, оставив красные жирные следы от помады на бледной коже.

— Ну, ты и слабак, — высокомерно сказал рыжик. Зелень в его глазах блестела изумрудом.

— Не слабак, — заупрямился Грим.

— Я уж думал, ты не извинишься. Будешь стоять на своем.

— Я не знаю, что это такое.

— Ваа, неужели? Хоть тебе и шесть лет, но такое знать должен. Вот мне восемь, я пойду скоро в школу и буду знать много всего.

На момент Грим начал гордиться тем, что дрался с мальчиком старше него. Обычно он дразнил маленьких, а тут выпала такая возможность. Грим заметил, что у рыжика нет веснушек, и это его обрадовало.

— Я тоже потом пойду в школу…

— Ладно, пока, слабак, а мне еще на подготовку идти.

Грим ничего не ответил ему, а только пожал плечами. Ему неинтересно, куда направлялся рыжик и что будет делать. Его волновало только то, что происходило с ним. Именно с НИМ.

Грим не дождался родителей рыжика и быстро побежал к остановке. Он всегда внимательно рассматривал лица водителей, чтобы сесть именно к дяде Фрэду. Так получилось и сегодня, шестнадцатого июля.

— Грим! Ты сейчас еще взрослее! — Радовался Фрэд. — Ты уж подожди меня сегодня, я приду поздно-поздно. Ты не будешь спать, как малыш?

Мальчик серьезно помотал головой из стороны в сторону. Он все равно никогда рано не ложился, а тут еще и вечеринка намечалась в честь его «взросления».

— Вот и отлично! Жди меня, малыш! — Крикнул звонко Фрэд. Он давно перестал брать у Грима за проезд. Обычно Фрэд сажал его рядом с собой, на ближайшее сиденье к водителю. Дядя говорил много и интересно. Грим иногда кидал пару слов, в основном же, кивал или качал головой. Мальчик был не против, если Фрэд называл его малышом. Он чувствовал себя напарником водителя.

Грим смотрел в окно, наблюдая за ясным небом. Он снова вспомнил глаза Миры и с отвращением закрыл свои. Тогда Грим решил обратить внимание на людей, ждущих автобус. У большинства в ушах наушники, кто-то курил, вдыхая и выдыхая ядовитый дым. Гриму показалось красивым, как курил один парень. Словно вытворял фокусы. Дым развевался по ветру, отравляя частички воздуха. Убийственная красота. Грим присмотрелся к двум мальчикам, стоявшим в кучке. Он увидел у них белую круглую коробочку. Интересно, что в ней находилось? Грим и понятия не имел, что в будущем эта шайба будет часто фигурировать в его жизни. Ему уже скорее хотелось попробовать все: и покурить, и выпить, хотя его тошнило от запаха алкоголя, повертеть в руках коробочку (если говорить прямо СНЮС).

Мальчик снова поймал себя на том, что время слишком медленно течет. Он хотел скорее стать взрослым. Ему скучно в детском садике, не учитывая сегодняшнего происшествия. Вот, что заставило его повеселиться. Грим жаждал поймать время за хвост и швырнуть этот хвост далеко в будущее. Ему не нравилось быть «малышом». Он хотел большего. Грим смотрел на взрослых парней и восхищался ими. Они высокие, модные, вкусно пахнущие. Абсолютно все такие. Абсолютно все взрослые парни казались ему идеальными.

Грим вышел из автобуса и направился с этими мыслями домой. Потерявшись в своих фантазиях, мальчик забыл, что выглядел растрепано и ужасно. Ведь даже под круткой на нем не было рубашки.

Филадельфия встретила его с распростертыми объятьями. Все по классике. Поздравления с днем рождения, обещанный торт, купленный в пекарне рядом с домом. На нем даже было написано имя именинника. Кругом сновали незнакомые люди. Оказалось, Фила позвала своих друзей, чтобы создать «взрослую» вечеринку. Грим сразу обратил внимание на бутылки, красовавшиеся на праздничном столе. Он не очень понимал, что из них что. Грим только учился читать с помощью Ирмы, пока видел лишь знакомые буквы.

Главное: Филадельфия не заметила отсутствия рубашки у Грима. Она весела и дружелюбна со всеми. Прямо душа компании.

— Давайте все дружно потянем Грима за уши! — Радостно крикнула Филадельфия. — Ему сегодня шесть лет!

Все сделали вид, что им интересно. Подошли к Гриму и начали ждать, когда же мама потянет его.

— Раз! — Начала Фила и больно дернула сына за уши. Грим привстал на носочки. Остальные пять раз он не переставал менять положения. Мальчик превратился в натянутую струну.

Гости сели за стол, налили алкоголь по стаканам и рюмкам. Грим слышал, что пьют за него. Желают здоровья, счастья. Причем никто не придумал чего-то оригинальнее. Каждый тост повторялся. Грим решил отойти к себе в комнату, чтобы поиграть с новыми игрушками. Все-таки есть плюсы от этой вечеринки.

Сначала ему приносило удовольствие возиться с конструктором, потом Грим переключился на резинового динозавра. Голова существа была такой большой, что мальчик начал сжимать ее, вертеть. Странно, но ему просто хотелось испортить игрушку. Она показалась ему противной, глупой и совершенно ненужной. Как будто дежавю. Перед глазами Грима снова пронеслось то, как он тряс за плечи Чарли. Ведь он чувствовал азарт, заставляя малыша страдать. Задумавшись об этом, Грим не заметил, как оторвал голову динозавру. Мальчик удивился, ведь в туловище динозаврика красовалась абсолютная пустота. Внезапно он представил себя на месте этой игрушки. Та же пустота. Он слышал, как за дверью веселились взрослые, не смолкала музыка. А он в свой день рождения сидел в темной комнатке с обезглавленным динозавром на руках.

Какое-то непонятное ощущение. Гриму хотелось проводить время с гостями. Он начал смотреть за полоской света от двери. Вдруг, она начала расширяться. К Гриму вошел запыхавшийся Фрэд. У него с собой большая коробка, обернутая газетой.

— Я решил, что газета послужит отличной оберткой для твоего подарка!

— Ого! — Обрадовался Грим. Такой большой коробки он еще не получал. Что же внутри? Его сердце начало стучать, отбивая чечетку.

— Ну, ты не жди там чего-то нереального, — скромно проговорил Фрэд.

Грим начал разрывать бумагу, кидая куски газеты на пол, хороня голову резинового динозавра. Он открыл крышку коробки и обнаружил, что внутри аккуратно разложены игрушечные пистолеты, автоматы, гранаты.

— Набор солдата, как грится!

— Спасибо, дядя Фрэд! Теперь я буду стрелять в бандитов! — Серые глаза Грима неожиданно сверкнули блестящим серебром.

— Только смотри, сам не стань им, малыш. — Фрэд погладил Грима по голове. — Ах, вот еще. Не называй меня дядей. Я просто Фрэд. Понятно? Тебе сегодня шесть лет. Уже взрослый.

— Хорошо, как скажешь, дя… ой то есть Фрэд.

— Так-то лучше. Что там? Мама твоя развлекается?

— Ну да, — легко произнес Грим. Легко поднять настроение нужной игрушкой. Он начал прицеливаться лазером пистолета в стену. Грим ощутил себя крутым взрослым парнем.

— А ты тут один, да уж, — разочарованно проговорил Фрэд. — Но ничего. Сегодня тебе шесть. Ты тоже попробуешь кое-что. — Лукаво произнес Фрэд.

Дядя достал из своего рюкзака бутылку водки. Открутил крышку, отпил и удовлетворенно покачал головой.

— Я сразу взял у твоей мамы пластиковый стаканчик, она даже не спросила, зачем мне. Увлечена гостями. В общем, Грим, за твое здоровье! — Фрэд налил водку на самое донышко и протянул мальчику. Грим принюхался и с отвращением отстранился. Он начал морщить нос. Грим думал, что его стошнит.

— Фу!

— Ничего-ничего. Привыкнешь. Тебе еще тяжко придется. — Фрэд бросил взгляд на дверь позади.

Грим колебался, думал: его уж точно стошнит от этой противной жидкости, но одновременно ощутил, что выпив напиток, станет намного старше своих лет.

— А как называется эта водичка? — Наивно спросил Грим. Он рассматривал содержимое стакана вдоль и поперек, видел только воду.

— Водка. Но смотри, не балуйся этим.

Грим не очень понимал, почему нельзя этим баловаться, ведь Фрэд сам предлагал ему. Все же, спустя несколько секунд, которые неимоверно медленно проползли, словно червяки, Грим поднес к губкам стакан и выпил содержимое. Мальчик ощутил, как жидкость прожгла язык, затем горло, а далее и желудок. Горькая «водичка» на вкус намного противнее, чем он ожидал. Его стало мутить, но вроде он взял себя в руки и присел на кровать.

— Ну как? Противно? — Смеясь, спросил Фрэд. Он стукнул Грима по спине два раза. Имениннику стало сразу не по себе. Хоть и Фрэд не прикладывал никаких усилий, шлепки по спине показались Гриму ударами плетью. Он поймал себя на том, что все перед глазами поплыло. Грим встал, но это стало неудачным решением. Мальчик развел руками перед собой, но Фрэд надавил на его плечо и мгновенно усадил обратно.

— Мне что-то плохо, — еле выговорил Грим.

— Так давай-ка приляг. — Фрэд поднял его и собирался уложить, но Грим вскочил с неожиданно появившейся энергией. Он встал на четвереньки и вывалил на пол новое «угощение» от Фрэда. — Оооооу, малыш, я зря, наверное, дал тебе это попробовать.

Грима перестало выворачивать, он просто стоял на четвереньках, не в силах отодвинуться от своей рвоты. Мальчик почувствовал, как коснулся руками противной жижи, но ему все равно. Главное, чтоб перестало трясти. От этого стало жутко. Фрэд принес тазик и полотенце. Он без отвращения все убрал, помыл руки и вернулся, чтобы положить спать мальчика.

— Мне еще нужно к тете Ирме.

— Зачем? Может, завтра сходишь за подарком?

— Я хочу сейчас. Надо. — Он был настроен решительно.

— Ладно, пошли. Только умойся для начала.

Грим сходил в туалет, сделал все необходимые процедуры, чтобы от него не несло рвотой. Он все еще не мог забыть ту жижу на полу, которая совсем недавно находилась у него в животе. От этих мыслей мальчик поморщился, подумал, что нахлынет новый приступ рвоты, но ничего не произошло.

Не дожидаясь Фрэда, Грим проскользнул в зал, где Филадельфия наливала подружкам алкоголь. Однако сама хозяйка в трезвом состоянии. Она смеялась с гостями, танцевала на ходу, приподнимая бокал шампанского. Сегодня на ней длинное синее платье, плотно обтягивавшее фигурку. На груди красовалась брошь в форме бабочки. Крылья блестели зелеными камешками, Гриму сразу захотелось поиграть с ней, почему-то сломать крылья.

Его мысли прервал Фрэд, который тоже на веселой ноте вышел из комнаты Грима. По пути схватил за талию одну гостью в милом розовом платье и покружил ее, при этом чмокнув в губы. Она оттолкнула его, совсем раскрасневшись. Но видимо ей понравилось внимание Фреда, ведь дальше она провожала его жадным взглядом. Грим сразу вспомнил, как поцеловал Миру. Только у него все было совсем по-взрослому, а тут чушь какая-то. Он даже немного разочаровался во Фрэде.

— Грим! Волчонок! Ты куда уходишь? Айда к нам! — Старалась остановить Грима Филадельфия.

— Я к тете Ирме.

— Ты обиделся? — Одумалась Фила. Ей захотелось крепко прижать Грима к груди и не отпускать.

— Нет, — соврал мальчик.

— Так, ты никуда не уходишь. Тетю Ирму мы сейчас позовем.

— Но тут чужие. — Грим оглядел гостей.

— Нет, они все уходят. — Фила посмотрела на подруг. Они в ступоре смотрели на хозяйку, а потом, виновато улыбаясь, начали собирать вещи. Филадельфия слишком часто меняла настроение. Казалось, безумный вихрь накрывал ее с головы до пят, кружил состояние, превращал в другого человека, а потом свет выключался. Что-то подсказывало ей: ты неправильно поступаешь.

Она может резко бросить абсолютно все и перестроиться на новую волну. Ей несложно. Филадельфия привыкла перестраиваться под что-то неожиданное. Нравилось это необъяснимое движение. Если она чувствовала, что так будет лучше, то немедленно выруливала в совершенно другую степь.

Сейчас происходило то же самое. Увидев своего малыша, она поняла, что пора заканчивать с псевдо вечеринкой. В ней щелкнул выключатель взрослого алкогольного веселья. Праздник нужен сыну, а не чужим теткам с хмелем в голове и азартом в глазах. И почему до нее не дошло это раньше?

Гости очень быстро ушли, словно собравшаяся вода в раковине после того, как вынули помпу. Фила быстро убрала грязную посуду, не выключая музыку. Казалось, играла песня «18 мне уже».

— Фила, а что тут происходит? Я что-то не понял, — начал Фрэд, разводя руками.

— Я просто хочу побыть с сыном и его друзьями, — непринужденно ответила Филадельфия. Ей действительно казалось, что она упускает детство Грима. Почему-то до нее дошло это именно сейчас. Она резко остановилась и подбежала к сыну, подняла на руки и стала звонко целовать его в мягкие щечки. Грим начал смеяться, говорить маме, что сильно-сильно любит ее. Фрэд отошел на кухню, чтобы разрезать торт на кусочки.

— Маленький мой! Ты такой вкусный! — Не скупилась на милости Фила. Грим был так счастлив, что готов всю жизнь провести вот так — на руках у мамы. Он даже забыл о мысли скорее повзрослеть. — Прости меня, пожалуйста, я ведь тебя так часто ругала! Я поняла только сейчас. Я не могу объяснить, почему так произошло. Мне стало тебя так жаль, так жаль…

Филадельфия заплакала. Грим никак не ожидал увидеть соленые бисеринки на щеках мамы. Ее глаза превратились в блестящее черное небо перед грозой, но вместо ошеломляющей стихии в них теплилась абсолютная нежность. Гриму стало жаль мать, поэтому он тоже заплакал.

— Эй, с вами все хорошо? — Ирма очень неожиданно появилась в дверях.

— Да-да, — тихо выговорила Фила и смахнула слезы.

— У них тут чувства заиграли. Мне даже не по себе, — смеялся Фрэд, входя с тортом в руках. — Ты так быстро пришла, я тебе минут пять назад только смс-ку кинул.

— Я хотела поздравить Грима с шестилетием.

Голос Ирмы как обычно действовал гипнотически на окружающих. Она мгновенно успокоила Филу, сказав, что она молодец. Что прогнала гостей, ведь это день рождения сына. Филадельфия наконец поняла, что хотя она и старше Ирмы на 7 семь лет, но ведет себя, как полнейший ребенок. Ирма столько раз давала наставления ей, каждый день почти писала, чтобы она больше внимания уделяла сыну.

— Да, Ирма, проходи. Грим рад тебя видеть, как и все мы, — просияла Филадельфия.

Ирма была одета в длинное белое платье с длинными рукавами. Лицо украшено блестками, а в руках она держала серебряную коробочку.

— Дарю тебе вкусные духи.

— Вау, духи! Как у взрослых парней!

— Да, Грим. Ты теперь будешь вкусно-вкусно пахнуть! — Восторженно проговорила Ирма. Девушка сама готова заплакать от увиденной трогательной сцены. Кажется, она впервые видела обнимавшихся Филу и Грима. Ирма крепко обняла мальчика и неожиданно учуяла запах спиртного. — Так! Что это такое? — Пыталась Ирма повысить голос, но получилось неубедительно. Она принюхалась еще сильнее.

— А что такого? — Понял все Фрэд. — Шесть лет все же шесть лет.

— Чтобы такого больше не повторялось! — Снова строгая попытка, но нежность выигрывала.

— Я обещаю, что так больше не буду делать. Мне не понравилось, это какая-то вещь плохая и противная! — Вставил свое Грим.

— Посмотрим, посмотрим, — весело среагировал Фрэд, подмигнув мальчику.

Заканчивался и этот день. От торта остались лишь крошки и липкие ложки. Ирма спокойно убрала со стола, поставив посуду в раковину. Довольный надухаренный Грим помогал ей, таская стаканы. Филадельфия занималась капитальной мойкой кухонной утвари. Ее руки были по локоть в пене для мытья посуды, густые волосы заплетены в тугую косичку. Выбившийся локон не мешал ей, закрывая лицо, а был аккуратно заправлен за ухо. Фрэд вытирал помытую посуду и отправлял в кухонный шкаф.

Тихо, уютно, чисто. Гриму нравилось. Он улегся на коленях Филадельфии и уснул. Ирма и Фрэд устроились на диване перед телевизором. Они грызли семечки и кидали кожурки в сооруженные стаканчики из газеты. Темно. Лишь свет телевизора освещал помещение. Кажется, боевик с Вин Дизелем. Филадельфия бережно гладила кудрявые волосы сына, постепенно направляясь в мир сновидений. Как только закрывала глаза, оказывалась в непонятном сне, но снова просыпалась, резко вздрагивая.

Такие вечера стали частыми. И такая семья устраивала всех. Разные возрасты, иные мысли, другой стиль одежды, но им нравилось находиться вместе. Они собирались вместе и наслаждались обществом друг друга. Как будто, так и должно было быть.