Лицо на белой стене

Юлия Гайнанова (2024)

Неуверенный в себе молодой человек начинает видеть странное существо — лицо на белой стене. Оно предлагает ему на выбор: всевластие или страшную тайну из прошлого. Но всё, о чём мечтает Павлуша, — избавиться от кошмарного существа в своей голове. Вынужденно выбрав всевластие, Павлуша так и не достиг своей цели, и тогда решается узнать ту самую тайну… Только узнав правду, Павлуша наконец обретает свободу. И себя.

21

Когда Павлуша ушёл в тот самый первый раз, на самом деле у неё ещё оставалось минут пятнадцать до бухгалтера, ворующего у друзей безделицы. Галушка включила радио и попала на Long Tall Sally. Она начала неистово выплясывать у зеркала под любимый рок-н-ролл. Ей особенно удавался прыжок на одной ноге и подражание гитаристу: правда, вторая нога волочилась в силу приобретённой инвалидности, а не для пущей схожести с рок-звездой. Зато первая нога и размахивание волосами были хороши. Она подпевала, она вспотела, она хорошенько порадовалась и выключила радио. В тишине она подумала: «Наконец-то попался стоящий клиент с настоящей загадкой. Как же надоели эти алкоголики, трудные подростки и угнетаемые жены».

Была у Галушки одна хитрость, чтобы не связываться со всяким неадекватом: она самовольно отсеивала клиентов, но по вполне справедливому, как ей казалось, признаку. Они должны были вести себя тихохонько и не мешать ей жить. Примерный суицидник имел огромные преимущества перед неуверенной в себе серой мышкой, если та начинала доставать Галушку в нерабочее время. Она всегда переносила вторую встречу, чтобы понять, насколько пациент зависим от надежды, которую Галушка ему дарит, и как с этой своей зависимостью он обращается. Позвонит ли с непременным желанием заскочить «хотя бы на минуточку»? Будет ли требовать, настаивать или даже угрожать? Предстоят ли ей звонки среди ночи, надрывные телефонные эскапады: «извините, мне только спросить…».

Если клиент обещал ей нервотрепку во внеурочные часы, она не отказывалась от него. Но делала так, чтобы он сам не хотел к ней ходить. Психолог она или нет?

Сначала помоги себе. Этому правилу она свято следовала.

Да, формально отказываться от клиентов она не имела права, ведь Галушка психолог в социальном центре! Да… а как бы ей хотелось кабинет с кожаным креслом, портретом Фрейда в золочёной рамке, непременной кушеткой, тёмно-зелёным торшером и вазочкой с вкусными конфетами на низком антикварном столике, и просить за сеанс десятки тысяч и…

Но она помогает простому люду. «Это же так ценно, и повышает качество жизни и самооценку. Трихаха», — говорила Галушка в таких случаях самой себе в зеркало.

Она всегда мечтала о материальном благополучии, но у неё ничего не выходило. Все тропинки приводили в социальный центр. Как только Галушка старалась снимать кабинет и открывать коммерческую практику, что-то не клеилось, и она теряла буквально всё. Арендаторы её обманывали, выгоняли и отбирали ключи, один раз кабинет сгорел. В другой раз ровно по соседству открыли корейский ресторан, и непередаваемая вонь не только распугала клиентов, но и сама Галушка не смогла «принюхаться». В социальном центре посмеивались, когда Галушка отряхивалась от прошлых неудач и снова предпринимала попытки разбогатеть. Для её коллег это был сериал «Что случится с нашей хромой на сей раз»

Когда к ней пришёл Павлуша, она была в моменте после очередной неудачи, когда надежда потеряна, и на смену ей пришло смирение перед сукой-судьбой.

Павлуша. То есть Алексей. Чёрт, как же ей хотелось называть его Павлушей. Что-то она увидела в его якобы секрете: «Белое лицо — альтер-эго или реальное видение? Фантазия-то какая. И страх. Павлуша и правда знает, что такое страх», — она смотрела в одну точку и еле шевелила губами, разговаривая с самой собой.

Потом Галушка цокнула языком, проводив в последний путь глоток чёрного сладкого чая и открыла дверь бухгалтеру.

Уже после него, всё ещё довольная, она закрыла на ключ свою трухлявую комнатку, хотя никому и в голову бы не пришло что-либо оттуда взять. Тут была привычка. Ещё с института она всегда боялась, что её обкрадут. И не то, чтобы Галушка когда-либо владела особенно редкими вещами. Но верила в гениальность некоторых собственных мыслей. С малых лет её девизом была строка, которую мама каждое утро шептала ей перед тем, как надеть шапку и отправить в школу: «Не давай никому списать, не давай поносить, не давай подсмотреть и подслушать, не давай урвать кусок от своего пирога…». Потом иллюзию, что делиться опасно, жизнь подрассеяла, но где-то внутри Галушка все равно бессознательно стремилась всё оберегать.

К тому же однажды у неё отняли что-то действительно важное и не собирались возвращать.

Дома Галушка составила подробный план работы с Павлушей. Впервые за долгие годы, прошедшие с её последнего интересного случая — карлицы из цирка, страдающей от сексуальной тяги к животным — она просидела над делом до полуночи. «Как живенько все начинается», — подумала она. Давно она не шевелила мозгами с таким азартом, больше лениво перебирала варианты. Обычно всё было таким обычным, что она просто применяла определённые схемы, и они прекрасненько работали. Но схемы для Павлуши ещё никто не придумал, и ей хотелось сделать это самой.

Конец ознакомительного фрагмента.