Не возвращайся

Юлия Гауф, 2023

– На что еще ты готова? – услышала голос мужа.– На всё, – последовал уверенный ответ.И я умерла в тот же миг, как увидела их. Сидящего за столом Пашу. А на его коленях – любимую девушку нашего сына, страстно целующую моего мужа.– Папа, – судя по шепоту Глеба он тоже не хочет верить своим глазам. – Ты… Я убью тебя! – выкрикнул сын, стоящий за моей спиной.Отодвинул меня и понёсся на отца.

Глава 6

Следующим утром мы вместе с Ликой поехали к Глебу.

— И что, ты вот так лежать будешь целыми днями? — услышала, вернувшись к сыну в палату.

— Надеюсь, не целыми.

— Я тебе планшет привезла, а то валяешься здесь даже без интернета. Ужас, — дочка непритворно ужаснулась. Любые лишения она готова принять, но не отсутствие гаджетов с выходом в сеть. — Мам, — обернулась Лика, — давай Глебку домой заберем, я сама буду за ним ухаживать.

Я покачала головой.

— Рано, — сказала и заставила себя улыбнуться. — И планшет с собой заберем, врач запретил нагрузку на глаза. Так что простите, дети, но никакого интернета.

Лика надулась, будто это её я лишила просмотра фильмов. А Глеб устало кивнул, но под взглядом младшей сестры взбодрился, и тоже сымитировал обиду на жестокую мать.

— Глебка, а, Глебка, — шкодно обратилась Лика к брату, зная как его бесит коверканье имени. — Если будешь долго выздорваливать, я прокрадусь сюда без мамы, и на бинтах цветочки нарисую. И ногти тебе выкрашу в розовый, так и знай! Так что давай-ка побыстрее домой.

— Чтобы ты там надо мной издевалась, мелочь? Мам, кого ты вырастила, кошмар.

Я следила за шутливой перепалкой детей, и улыбку в этот раз не пришлось натягивать, она сама прилипла к губам. Замечательные у меня ребята, всё же. Пусть, разные, но дружные.

В палату вошла медсестра, и Лика всего за 10 минут уговорила её показать, как ставятся капельницы. Дочку я отпустила.

— Утомил я нашу Анжелику Палну. Мам, ты не води её часто в больницу, а то насмотрится, еще врачом решит стать. Пожалей несчастных пациентов. Хотя, нет, — поморщился сын, — врачом она не станет. В бизнес отцовский включится, а там его и заменит. Не то что я. Сын — рэпер — это позор. Может, отец со мной так поступил из-за того, что я музыкантом решил стать? Блин, мам, прости, не отвечай. Зря я эту тему поднял. Ну вот, ты расстроилась.

Покачала головой, и снова попыталась улыбнуться. Но получилось хуже — сын не поверил. А я старалась быть позитивной, старалась забыть о вчерашнем.

О том, что прочитала в Пашином диалоге.

Отправитель был не подписан, номер мне незнаком. Но писала Тамила. И я до сих пор помню каждую фразу:

«Прости меня, пожалуйста. Я не хотела, чтобы твоя семья нас увидела. И чтобы Глеб страдал — не хотела. Как он? Надеюсь, ничего серьезного? Я бы навестила его, но вряд ли Глеб обрадуется мне. Знаешь, а ведь удар по мне должен был прийтись, но Глеб сумел так вырулить, что пострадала не я, а он. Ты вырастил отличного сына. И я бы не хотела, чтобы из-за меня вы ссорились. С ним. И с женой тоже. Хочешь, я встречусь с Анастасией Николаевной, и возьму всё на себя? Скажу, что ты ни в чем не виноват — ей и Глебу. Ты спрашивал, на что я готова — так вот, я готова на всё. Я очень тебя люблю. Это мой новый номер. Тамила»

Вчера я не готова была идти с этим сообщением к мужу, ругаться с ним, обвинять во лжи. Вчера я просто забыла как дышать.

Тамила не хотела, чтобы мы всё увидели.

Тамила готова взять всё на себя.

Тамила любит моего мужа.

Тамила меня по имени-отчеству называет, я бы умилилась, читая, но с трудом сдержалась чтобы телефон мужа не разбить.

Такая великая любовь, что трусики в момент слетают. А мы с Глебом им романтик испортили.

И прогнать бы Пашу взашей, отправить его к Тамиле с чемоданом её порванного шмотья. Но останавливает то, что прогоню — и Паша детей навсегда потеряет. Не сможет наладить с ними отношения после разъезда, не простят они.

И я на распутье. Но как же больно. Как же чертовски больно!

— Глеб, и Паша и я не были в восторге от твоего выбора читать рэп по клубам, но мы твой выбор приняли. Твой папа… не морщись, — мои губы задрожали, но слезы я сдержала, — я не думаю, что Паша хотел причинить тебе боль. Наверное, он в принципе не думал ни о чем, просто делал. Не я это должна объяснять, а он. И, Глеб, я не стану просить тебя простить отца — ты должен сам принять решение. И честно с ним поговорить.

— Он не хочет быть честным, мам. Ты же слышала! Всё на Тамилу спихивает, с себя ответственность снимает. Она сама пришла, сама полезла, сама целовала, сама разделась. А он не виноват, не хотел, не планировал, и холодно наблюдал за всем, — Глеб, судя по всему, Пашу передразнил.

— Как будешь готов — поговори с ним, может твой папа даст тебе правдивые ответы. А ты скажешь ему, какую боль он тебе причинил. И решишь — прощать или нет.

— Такое я не могу простить. Он знал, что я люблю, то есть любил Тамилу. Знал, как сильно. И у него есть ты! Ты же лучше в миллион раз! Ладно, мам, не будем об этом. Я просто скажу вот что: с ним в одном доме я жить не стану. Подлечусь, и съеду к парням, они снимают, вместе разделим аренду. Но если ты решишься уйти — я с тобой останусь на первое время и поддержу. Ты знай это, мам, ты лучшего заслуживаешь.

Когда мы с Ликой ехали домой, я думала об этом самом «лучшем» — мне с восемнадцати твердили, что заслуживаю я гораздо большего чем Паша. Мать уверяла что я должна найти мужчину постарше, и не на 3 года как Паша, а лет на 15, чтобы не простой парень-работяга был, а состоявшийся мужчина.

Пашина младшая сестра смеялась что Паша отхватил жену, которой не достоин. Мы с Аней вместе танцами занимались, и его сестренка видела какие парни на меня заглядывались, гораздо более обеспеченные чем тогда еще студент, снимавший убитую двушку в хрущевке вместе с однокурсниками.

Мои подруги то же твердили: не понимали, как девушка из состоятельной семьи связалась с «голодранцем», и с беременностью меня не поздравляли, а вздыхали, что я сама себя привязываю не к тому мужчине.

Да, все кроме свекрови считали, что я достойна лучшего. А я просто была счастлива любить Пашу, принимать его любовь. И благодарна была за то, что он меня из моей «благополучной» и обеспеченной семьи забрал.

Паша учился, Паша работал, а я была рядом. Растила Глеба, поддерживала мужа в его стремлении к успеху. Стала не экономистом, на которого училась, а ландшафтным дизайнером. Затем у нас появилась Лика. Я продолжала растить детей, поддерживать мужа, подрабатывать… и перестала слышать, что достойна лучшего. Я этому радовалась. Пусть, всегда останавливала подобные унизительные фразы в адрес мужа, но я и правда была счастлива что все, наконец, оценили Пашу.

Вот только, кажется, теперь сам Паша решил, что достоин большего. Многие его приятели и коллеги расстались с женами и нашли подруг помоложе. Паша тоже захотел? Или решил, что я — для дома, а Тамила — для удовольствия и любви?

— Я в саду побуду, — буркнула Лика, как только мы подъехали к дому.

— Зайди хоть руки сполосни и перекуси. Лик, ну в самом деле.

Дочка взглянула на окно дома — там Паша стоит — и головой покачала. В сад побежала. А я вошла в дом.

— Ась, стой, как Глеб? — Паша вышел из кухни с чашкой кофе в руке.

— Чуть лучше, возможно, скоро домой разрешат забрать.

— Я к нему съезжу сегодня, еще раз поговорю. С Ликой тоже, устроила она, конечно, — хмыкнул Паша, — но сначала с Глебом. Он всё поймёт правильно, если успел успокоиться.

— Глеб постарается всё понять, если ты поговоришь с ним честно. Без сказочек, Паш. Пора бы признаться во всём правдиво. Приди, и повинись перед сыном, может он простит со временем. А будешь продолжать врать — вряд ли, — не выдержала я.

— Я понять не могу, почему вы все меня во враги записали. Я повод давал? Ась, я уже говорил: спустился вниз к ноутбуку, нужно было проверить отправил ли я задание. Забыл из-за поездки — отправил или нет. Пришла Тамила, начала играть в соблазнительницу. Я позволил, хотел посмотреть насколько далеко она зайдет. Это, блять, всё, — процедил Паша.

— Наша песня хороша.

— Не веришь, и Глеб не верит. Прекрасно, — рыкнул. — То есть, мне нужно прийти и соврать ему про связь с Тамилой? И тебе? Вы не правду хотите услышать, а ложь. Идиотизм!

Как же он раздражен. Оскорблен. Даже убедителен. Вот только я не идиотка.

— Паш, дай мне свой телефон, — решилась я и протянула руку. — Прямо сейчас, не задавая вопросов. Дай.

— Проверку решила устроить? Держи, — он достал его из кармана. — Пароль напомнить?

— Я помню, — набрала нужные цифры, открыла диалоги, чтобы ткнуть Паше в лицо сообщением Тамилы, но не нашла его.

Пусто.

— Паш, а где переписка с Тамилой?

— Какая переписка? — скривился муж.

— С нового номера, — посмотрела Паше в глаза. — Та самая, где она предлагала всю вину на себя взять, в любви тебе признавалась, винилась. Где это сообщение? Ты ответил, кстати? А старые где, не с нового номера, а со старого? Я их не видела. Тоже подтёр? Ну, что молчишь?