Ведьмы из Ливергуля

Юлия До (2024)

В обычном городе среди людей живут ведьмы.Яспери, сильнейшая из ныне живущих ведьм, тоскует по недавно (всего век назад) умершему мужу, не выходит из дома и сутками смотрит телевизор. Сложно поверить, но старшие ведьмы из Ливергуля, города из другого измерения, до ужаса боятся ее.Рита — последний некромант. Она работает в похоронном бюро и помогает местной полиции в расследовании загадочных убийств, совершенных магическим чудовищем.Крисабелла, ставшая ведьмой (по-настоящему) недавно, учится контролировать свою силу и мечтает отомстить тому, кто напал на нее три года назад. Она вынуждена скрываться в мире людей, в Ливергуле нет места полукровкам.Первая книга из цикла «Ливергуль».

Глава 2. Морг

В переполненном автобусе Рита обозлилась на весь мир окончательно. Стоило вызвать такси, только Рита еще не до конца освоилась с мобильными приложениями, большинство которых не устанавливалось на ее древний кнопочный телефон.

Ритин мотоцикл издох полтора года назад. Его уже не оживить — так ей сказали в мастерской. И подивились тому, насколько древняя у Риты модель. Пришлось придумывать что-то про отца-коллекционера-ценителя.

С самого утра ведьма проснулась с ощущением чего-то ужасного, отравительного и невыносимого. И клиентка попалась противная. И мальчик-шериф вдруг объявился.

Раньше, будучи подростком, он часто звонил ей поболтать. Она не отталкивала его. Всегда брала трубку. Вежливо отвечала. Рита надеялась, что в какой-то момент Есте «переболеет» ей и отстанет.

Не переболел до тех пор, пока она его чуть не убила. Случайно, конечно.

Есте не звонил десять лет, а потом вдруг попросил помочь с расследованием. Оказалось, он поступил на службу. Рита помогла. По старой памяти. В знак извинения.

На крыльце городской больницы помощник шерифа ждал ее с недовольным лицом.

На самом деле мальчиком Есте Кохо давно уже не был.

Только в глазах Риты он всегда будет четырнадцатилетним любознательным парнишкой, а не рослым, широкоплечим, привлекательным мужчиной с загорелой шеей в форме, эффектно натягивающейся на развитой мускулатуре.

В приступах злобы и вредничания Рита называла его мальчиком, но обычно обращалась по имени. Она не любила ссоры на пустом месте.

Обычно Есте приветствовал ее вежливой улыбкой, спрашивал, как прошел ее день.

Сегодня он хмуро кивнул. И все.

— Да ладно, я всего на двадцать минут опоздала, — проворчала Рита. Настроение уже не воскресить.

Они прошли к пожарному выходу.

Лампочка над лестницей в подвал моргала. У Риты заболели глаза.

Они спустились в муниципальный морг города Норберг. Кожу обдало знакомой прохладой. Ноги заскользили по красно-зеленой клетчатой плитке, напоминавшей о Рождестве в типичной голливудской комедии.

Хоть мрачность Есте и смущала, Рита позволила себе легкую улыбку.

На секционном столе покоилось тело, накрытое тканью. Рита в предвкушении потерла руки в перчатках. Их она снимала только дома и при личном общении с клиентами.

Помощник шерифа посмотрел на часы.

— У нас есть пятнадцать минут, — сказал он, подразумевая, что надо бы поторапливаться, подразумевая, что в этом виновата Рита, ведь она такая опоздашка.

Есте, загипнотизированный очертаниями под белой тканью, стоял столбом.

Рита нахмурилась. Что-то не так. И с помощником шерифа, и с силуэтом тела.

— Ты такой напряженный, Есте. Не томи уж, показывай!

Мужчина бережно, будто боясь потревожить сон покойницы, откинул ткань, обнажив тело до плеч.

— Можешь сказать, что произошло с ней? — хрипло спросил он.

Рита промолчала.

Она обучалась основам некромантии у безжалостной Яспери, она работала с мертвецами шестьдесят четыре года и консультировала полицию Норберга последние пятнадцать лет — и впервые ее чуть не стошнило прямо на тело.

— Ее будто шоколадное яичко раскололи… — пробормотала Рита. — В жизни такого не видела.

У девушки не было головы. Точнее, осталась только ее часть — рот и правое ухо с сережкой-камушком. Неопределенного цвета. Неопределенного блеска.

— Ты сможешь, э… подключиться к ней?

— Не могу, мозга-то не осталось. — Рита покачала головой. — Погляжу просто как судмедэксперт, если ты не против. Я и это умею.

Рита сменила уличные кожаные перчатки на медицинские.

— Где ее нашли? — спросила ведьма.

— Обнаружили в парке сегодня утром в разорванном спортивном костюме и в одном кроссовке.

Рита угукнула и скинула ткань. Зрелище на любителя.

Девушка лишилась части головы — золотые, в комьях грязи и в засохшей крови, волосы нелепо выбивались из-за уха. Правое плечо обглодали до кости. Четыре когтя пробороздили ее живот и левую ногу. Расстояние между полосами — семь сантиметров.

Спина Риты покрылась мурашками.

— Не знаю, что за тварь это сделала, но она немаленькая.

— Это я и сам вижу! — огрызнулся Есте. У него был тяжелый день.

Неизвестное чудовище рыскало в его городе. Он, рискуя своей шкурой, незаконно провел Риту в городской морг, и именно сегодня, именно в такой важный момент, она впервые подвела его.

Рита ненавидела признавать свое бессилие, но делать-то нечего. Ведьма осмотрела череп.

— Края неровные. Голову раскусили. В один раз.

— Какого же размера у этой твари пасть?..

Завороженная Рита провела пальцем по неровному краю.

— Зубы у нее тонкие совсем, но длинные, частые и очень острые. Ты же понимаешь, эта тварь не из этого мира… В Ливергуле я бывала не часто, но, по-моему, таких и там не водится.

Есте не ответил. Конечно, он понимал. Поэтому он был напуган больше своих коллег.

Люди-полицейские разделились на два лагеря: на тех, кто обвинял дикого зверя, непонятно откуда взявшегося в центре небольшого, но все-таки города, и тех, кто ставил на маньяка.

Есте же сразу понял, что чудовище прибыло из другого мира.

Много лет назад ведьма Грунда нарушила законы ведьм и родила от человека. Она была бабушкой Есте. Поэтому помощник шерифа знал о существовании мифических чудовищ и о том, чем может кончиться появление одной из таких тварей в Норберге.

Рита приоткрыла рот девушки. Зубы в полном порядке. Не коронки, настоящие. Даже кариеса нет. Скорее всего, даже к стоматологу не ходила. А если и ходила, то по мелочи. Слепка зубов не найдется. И это Есте тоже понимал.

У девушки были красивые губы, накрашенные сливовой помадой. Она даже не размазалась. В задумчивости Рита провела по ее губам большим пальцем. Помады не осталось на перчатке. Может, это ее губы такого странного цвета?.. Рита вывернула нижнюю губу покойницы. Граница помады бросалась в глаза.

— Что ты делаешь? — недовольно поинтересовался Есте.

Рита одернула руку.

— Вы уже установили личность?

— Я надеялся, это сделаешь ты.

Риты вздохнула. Сменила перчатки на уличные.

— Что ж, мальчик, не всегда получается так, как ты хочешь. Я понятия не имею, кто она и что с ней стало. Точно могу сказать, что умерла она шестнадцать часов назад. Первым появился укус на плече. Потом царапины. Скорее всего, эта тварь прибила ее к земле. Потом была голова. В таком порядке.

Есте устало массировал переносицу.

— Ты уверена?

— Да. Я не знаю, почему так, но да, уверена. Странно только, что тело не обглодали. То есть эта тварь не была достаточно голодной?.. Я сначала подумала на эту… как ее… Ну, эту тварь с крыльями, которая по ночам охотится и мозг у молоденьких девушек выедает… Ну эта… Ну ты же понял, бабушка точно тебе эту жуть на ночь читала. В общем, это явно не такая штука.

— Ты уверена? — повторил Есте.

— Сомневаешься. — Рита сжала зубы. — Много ли бы ты дел раскрыл без меня, а?

Есте промолчал.

Рита достала телефон из кармана, открыла камеру. Качество будет паршивым, ведь мобильник древний. Риту это бесило, но ей нужны были кнопки. А как иначе, если ты постоянно в перчатках?..

— Я не разрешал фотографировать. Это — жертва расследуемого преступления! Тебе вообще нельзя ее видеть.

Рита усмехнулась. Вот он как заговорил!

— Я не для распространения. Не переживай.

Глаза ее сверкнули. Глаза непреклонного человека. Даже так: глаза непреклонной ведьмы.

Рита сделала три фотографии губ покойницы, следы укусов, когтей и направилась к выходу.

— Пока, мальчик!

Рита в последний раз взглянула на девушку на столе. Такая спортивная, ухоженная.

Есте говорил, ее нашли в спортивном костюме. Реши она лишний раз полежать на диване, вместо того, чтобы бежать в городской парк, после работы, в темноте… Останься она дома, не погибла бы. Вот поэтому Рита не любила спорт.

День вышел действительно паршивым. Предчувствие не обмануло. От этого стало как будто спокойнее на сердце.

В небольшом скверике, разбитом перед зданием больницы, Рита тяжело села на скамейку. До чего же паршивый день! До чего же неприятно признавать свое бессилие.

Небо затянуло тучами.

Пожилого мужчину в коляске катили к машине. Парень лет двадцати, с красным носом, с пачкой бумажных носовых платков, прошел мимо Риты и смачно чихнул.

Здание было старым, еще с середины прошлого века. Когда Рита переехала в Норберг, больница стояла еще в лесах. Стройку приостановили, когда лучшие доктора ушли добровольцами на фронт, а главный Благотворитель взорвался на мине там же.

Госпиталь достроила вдова Благотворителя уже после войны, когда ее маленький сын заболел, и оказалось, что везти его некуда. Ребенок поправился, история не трагичная, но мамашка перепугалась и отдала треть состояния на завершение строительства больницы и приюта для бездомных в придачу.

Напротив главного входа стояла статуя Благотворителя, держащего на руках своего сына (который, к слову, родился через месяц после его смерти).

Уродливая статуя, вся в голубином помете. Отчего-то Рита расслаблялась, смотря не нее.

Такие знакомые губы. Накрашенные сливовой помадой. Стойкой, яркой. И сережка с необычным камнем… Рита точно ее где-то видела!

Есте, последовавший за ней, откашлялся.

— Мне стоит извиниться.

— Это вопрос или неумелое извинение? — усмехнулась Рита, не отрывая взгляд от статуи Благотворителя.

Начался мелкий дождь. Странно, что он не смывает голубиный помет со статуи.

— Скорее, второе. — Есте неловко улыбнулся и сел рядом с ней.

Рита смерила его взглядом, отвернулась к статуе.

Есте сегодня не брился. Рубашка мятая. Как и вид в целом. С тоской Рита заметила, насколько же он постарел. Время не жалеет людей.

— Тебя из кровати, что ль, дернули? Выглядишь паршиво.

— Спасибо за честность.

Рита печально взглянула на него.

— Мы давненько не виделись. Ты постарел. Не обижайся, но ты очень постарел.

Есте не обижался. Он ведь знал. Хотя он не то чтобы постарел. Ему всего-то двадцать девять. Только с Ритой они познакомились много лет назад.

— А ты ничуть не изменилась.

— Ага. — Рита цокнула языком. — Думаю вот волосы покрасить. Хочу каких-то перемен, понимаешь? А то достало уже все! Слушай, мне жаль, что так вышло. И мне жаль, что тебе придется ловить тварь, сотворившую это.

Есте грустно улыбнулся. Он знал, что комментировать слова про смену имиджа не обязательно. Он знал, что Рита с собой ничего не сделает.

Каждый год, иногда каждый месяц она твердила, что покрасится, брови сбреет и т.п. И не менялась ни на чуть-чуть.

— Можешь показать фотографии Яспери?

Рита кивнула.

— Слушай… Мне стыдно об этом просить, но Белла спрашивала о тебе, и…

— Да-да, все будет. Честно.