Исповедь вампира

Юлия Капунцова

Вы жаждете бессмертия? Даже если для этого придется стать вампиром? Но так ли притягательна на самом деле вечная жизнь?Вампирша Софья когда-то согласилась принять дар Бессмертия. Это история, рассказанная ею, воспоминание о жизни по эту и по ту сторону бытия, где перед нами открывается мир вампира, мир вхождения во Тьму.

Глава IX

— О, ma cherie! Вы меня убиваете! — воскликнул обескураженный Степан Лисицын, когда узнал об этой игре. — А если бы вы проиграли? Mon Dieu! Заявить на весь Зимний о свадьбе с графом Разумовским! — он театрально плюхнулся в кресло, откинув руку. — Вы сущий дьявол!

Но эта новость потрясла и придворное общество. Всюду только и шептались о том, что граф сдался в плен женской красоты. Так я стала графиней Разумовской и, по сути, остаюсь ею, и по сей день.

***

Я жила в прекрасном особняке с богатейшей мебелью, гобеленами, картинами — у графа был великолепный вкус, благодаря которому он обставил свой дом. Вокруг был замечательный сад с множеством цветов и фруктовых деревьев. Вместе со мной переехали мои фрейлины, Анфиса и Борис. Казалось, что еще нужно для счастья. Есть все. Кроме любви графа. Он был ко мне равнодушен. Во всяком случае, я этой любви не замечала в нем. Он дарил мне восхитительные наряды и украшения, но при этом, никогда не проявлял ко мне никакого интереса, как к женщине. Он по-прежнему называл меня «сударыней» и иронизировал в общении со мной. А общаться нам случалось только за ужином, все остальное время Кирилл посвящал службе императрице, да и общение наше имело довольно формальный характер.

Граф держался со мной отстраненно. Выходя за него замуж, я, конечно, на другое рассчитывала. Я чувствовала его неравнодушие ко мне и надеялась сделать все, чтобы граф, наконец, то открыл мне все чувства. Но он оказался крепким орешком. Это самое равнодушие к моей персоне меня крайне задевало за самое живое, ведь мой первый муж меня практически боготворил. И я, конечно, как и в случае с Иваном, решила, было взять бразды правления в свои руки. Но Кирилл весьма интеллигентно дал мне понять, что хозяин в доме он, и что последнее, решающее слово будет в любом случае за ним. Это обстоятельство было для меня непривычным, потому что я привыкла в свое время командовать Иваном. Но Спиридов был очень молод и, к тому же с мягким характером. А граф Разумовский и опытнее, и умнее. Сам Кирилл о себе не любил рассказывать, но я все равно узнала, что ему тридцать лет и родился он в Новгороде. А еще он был красив и умен, что мог вводить в заблуждение и неведение даже меня. И он намеренно относился ко мне с равнодушием. Но окружающие ни о чем не догадывались.

Как-то за ужином я спросила графа, почему он так неблагосклонен к женщинам и он мне ответил:

— Женщины — неверные по своей природе существа. Их очень легко подкупить. Вот вы, к примеру, когда получаете новый наряд или украшение прыгаете от радости, как ребенок. Глаза блестят, лицо светится. Так же себя ведут и остальные дамы. Не составит никакого труда заполучить женщину такими хитростями, если делать все грамотно. А, значит, и доверять даме особо не стоит.

— Неужели нет такой дамы, какую вы уважаете? — вспыхнула я тогда, а Кирилл преспокойно ответил:

— Почему же, есть. В первую очередь, я ценю в женщинах ум и проницательность. И, должен признать, вас, сударыня, я уважаю за весьма проницательный ум!

«Значит, он меня уважает. Ну что ж, это лучше, чем ничего» — решила я тогда, хотя и была крайне раздражена таким отношением.

Обо всех своих бедах я забывала, когда мы с графом под руку шли по паркетному полу дворца и ловили на себе восхищенные и вместе с тем завистливые взоры. Мы были блестящей парой. И мое тщеславие ликовало от осознания того, что именно со мной рядом находится этот умный и красивый мужчина, о котором грезят многие дамы. Некоторые из барышень любопытствовали у меня даже насчет пристрастий Кирилла, а именно — женщин ли он предпочитает. Я громко смеялась от подобных вопросов и говорила, что Кирилл самый обыкновенный мужчина, абсолютно нормальный в предпочтениях. Хотя меня и саму не раз посещали подозрения на этот счет, ведь брачной ночи не было, мы даже спали в разных спальнях. И самое странное, граф не пытался это как-то исправить.

Однако, не смотря на это, жить с ним было спокойно и приятно, что называется, как за каменной стеной. Правда меня стала мучить непонятная тревога, когда я оставалась одна. А началось это после того, как я однажды возвращалась из Собора Святого Павла.

Как и любая другая благородная дама, я обязана была по воскресеньям раздавать в церкви еду беднякам. В тот осенний вечер я задержалась в Соборе, чтобы поставить свечи за спасение душ прокаженных. Было уже довольно позднее время, моросил мелкий дождик, по серым и холодным улицам «гулял» холодный ветер. Я решила отправиться домой пешком, не вызывая экипаж. Иногда мне нравились такие променады. Поскольку на улице было опасно бродить в одиночестве вечером, а я, к тому же, боялась темноты, я шла быстрым шагом. Ветер безжалостно трепал, мокрые от грязи, полы моего плаща и тяжелые юбки платья, неприятная морось била по лицу. Я накинула на голову капюшон и вдруг почувствовала, что меня преследуют. Я торопливо оглянулась через спину, но ни кого не увидев, ускорила шаг.

Чувство тревоги не покидало меня, казалось, что за мной наблюдают. Разные мрачные мысли, дурные предчувствия стали лезть в мою голову и, не обращая внимания на промокшие заледеневшие пальцы ног, буквально бросилась бежать по грязным лужам, непонятно от кого. Трижды я прокляла свое решение отправиться домой самостоятельно.

Успокоилась я лишь, когда очутилась дома, возле камина, с чашкой горячего чая в руке, но это странное чувство — что за тобой наблюдают, не исчезало. Вплоть до того, что превратилось в фобию — я боялась оставаться одна, правда только вечером, так как чувство, что за мной следят, появлялось с наступлением темноты. Сейчас я понимаю, что ничего удивительного в этом не было.