Берег. Свернуть горы

Юлия Крынская

Английский писатель и русская танцовщица — гремучая смесь. Назвать безоблачной семейную жизнь Юли и Роберта Фаррелл можно с натяжкой, слишком много врагов и завистников у них. Но ни британские аристократы, ни сомалийские пираты, ни русская мафия не могут испортить им уик-энд. Цикл Прекрасная леди Фаррелл.

Глава 3

Роберт.

Когда Джу засыпает, я иду в кабинет и включаю компьютер. Любимое кожаное кресло привычно скрипит под моим задом. Напевая под нос, я, не торопясь, просматриваю почту. Писем за неделю накопилось много, и я терпеливо отделяю зёрна от плевел. В одном из сообщений неизвестный адресант пишет, что я позволил себе перейти границы дозволенного на чужой земле, и за это меня и известных мне людей ожидает расплата. Перечитываю высокопарное послание несколько раз и задумываюсь, откуда прилетела угроза. В груди моей всё клокочет от негодования. Часы показывают полночь, но я всё-таки набираю номер Самурая. Отвечает он сразу. По звукам разгульной музыки понимаю, что не разбудил друга.

— Британец, здорово! — радостно басит Самурай в трубку. — Как долетели?

— Нужно поговорить.

— Тогда погоди… — Музыка стихает, и Дмитрий возвращается к телефону. — Что случилось?

— Мне пришло идиотское послание от неизвестного рептилоида, — рву с места в карьер. — Думаю, оно касается и вас. Только не пойму, откуда ноги растут. У вас все в порядке?

— Да, мы с Саней только недавно в Москву из Питера приехали. Что за письмо?

Пересказываю близко к тексту.

— Судя по слогу, восточные братья и Рябой мобилизовались, — растягивает слова Дмитрий. — Вот ведь… — тут он смачно выражается и добавляет: — Созвонимся, брат! Будь настороже.

— На связи.

Я отправляю письмо адвокату в Петербург, с просьбой доложить, как идут дела. Затем рассылаю несколько сообщений по работе и выключаю компьютер. «Что же это? — шлёпаю босыми пятками на кухню. — Рябой вышел на тропу войны или снова прошлое Джу? Бедная девочка, она столько пережила за последнее время. Только бы удар не пришёлся по ней!

Достаю из холодильника минералку и пью прямо из бутылки. Ледяная влага остужает горло и бодрит разум. Вдыхаю ночной воздух родного города, распахнув окно. Внизу темнеет парк, где я так люблю бегать по утрам.

— Как меня достали разборки! — Сжимаю кулаки. — А не вызвать ли правда Саню телохранителем для Джу. Я не смогу всё время быть рядом. Не тащить же жену по горячим точкам.

Возвращаюсь в комнату и ныряю под одеяло. Джу улыбается во сне.

— Я люблю тебя, — шепчу сонно, и крепко обняв ее, засыпаю.

***

Роберт

Будильник звонит вялой, дремотной трелью. Нащупываю его и прихлопываю ладонью крышку часов. Смотрю в окно. Тучи затянули небо и заливают стекла дождём."Как же хорошо может быть дома!" — провожу ладонью по атласной коже Джу. Следов, оставленных плёткой ее бывшего жениха, уже почти не видно на спине.

— Любимая, я соскучился.

Джу, не открывая глаз, перебирается ко мне на плечо.

— С первым лондонским дождем, Джу!

Она сползает вниз и проводит языком по моей груди.

— Вот это заявление с утра, — восторженно рычу.

Джу покрывает жаркими поцелуями мой живот и спускается ещё ниже. Мужская плоть бурно восстаёт навстречу её губам, приветствуя такое начало дня. Я не решался просить Джу о такой ласке, ведь с нашей первой близости прошло всего пять дней. Если бы она не устроила побег из больницы, я бы и девственности лишил ее только сегодня. Какая же она умница. Подвываю от удовольствия и, запустив руки в мягкие золотистые волосы, прижимаю её лицом к своему животу, чтобы еще немного продлить блаженство.

— Иди ко мне, — усаживаю Джу на себя верхом, ощущая дрожь горячего женского тела. — Как же у тебя там узко.

Джу закидывает руки за голову и еще совсем неумело двигается на мне. Не в силах отвести глаз от прыгающих мячиков её груди с молочно-шоколадными сосками. Тяну к ним руки, и твёрдые горошины скользят по моим ладоням. Джу замирает и со стоном обрушивается на меня.

— Люблю… — шепчет она.

В мгновение ока я оказываюсь сверху. Заглушаю слова Джу поцелуем, и вклиниваюсь между узкими бедрами. Раз за разом наполняю ее собой, ощущая жар тесного влажного лона. Джу подаётся мне навстречу и стонет в рот. Двигаюсь жёстко, быстро и, потеряв контроль, изливаюсь в неё.

— Каждый миг может стать последним, — шепчет Джу, — спеши любить.

У меня перехватывает дыхание, сажусь и удивленно смотрю на неё.

— Почему ты так говоришь?

Она пристраивается за моей спиной и мнёт мне плечи.

— Ты разговаривал сегодня во сне.

— И… что я говорил?

— Каждый миг может стать последним.

Поворачиваю к ней голову.

— И это все?

— Остальное относилось ко мне, — нежная улыбка трогает её раскрасневшиеся от поцелуев губы, — позволь не повторять.

— Я хотя бы был скромен в своих желаниях?

— Румянец тебе к лицу, — она обвивает мою шею руками.

— Ты не ответила.

— О, какой зануда! Разве истинная любовь может быть неприличной?

— Ты права, принцесса! — Вытягиваю ее за руку из-за спины. — Соитие мужчины и женщины неприлично, если оно не во имя любви; всякое сладострастье под ее покровительством — целомудренно.

— Тебе бы романы писать.

Надуваю щёки и округляю глаза.

— С такой музой, как ты, я вскоре из публициста превращусь в романиста. Последнее время душа просит лирики, — обнимаю Джу, кайфуя от каждого соприкосновения с ней. — Может, это и неплохо.

— До того, как я пообщалась с тобой, англичане мне казались чванливыми и холодными, как лягушки…

— Ты называешь это «пообщаться»? — вытягиваюсь на постели.

— Не цепляйся к словам. Про остальных я знала по анекдотам. Мне кажется, тебя бросает в крайности: то ты джентльмен до кончиков пальцев, то неожиданно вытворяешь такое, что русскому парню и не снилось.

— За лягушку с тебя анекдот!

Джу уютно устраивается у меня на груди.

— Приходит англичанин на прием к сексопатологу: «Мы с женой живем уже пять лет, но у нас нет наследника». Врач: «Хорошо, сэр, опишите, пожалуйста, ваши с женой интимные отношения». «Будьте любезны объяснить, что вы имеете в виду…» — просит пациент. Врач в шоке, пускается в пространные разговоры, достаёт книги, показывает журналы. Англичанин внимательно слушает, с интересом разглядывает картинки и выдаёт: «Сэр, все это просто поразительно! И вы всерьез полагаете, что этот комплекс гимнастических упражнений поможет нам завести наследника?!»

Поддела, получилось. Смеюсь.

— Хорошо, а можно уточнить национальность сексопатолога?

— Английские корни в тебе всё-таки крепче русских. Давай вставать?

— Поверь, любимая, это не так уж плохо! — поднимаюсь с постели. — У тебя впереди будет целая жизнь для подробного исследования.

— Мне кажется, что я знаю о тебе все, — задумчиво произнесла она и оглядывается не иначе как в поисках одежды, — и в то же время понимаю, что знаю о тебе слишком мало.

— Тебя это расстраивает? — подаю ей полотенце, в котором Джу вчера пришла в спальню.

— Ты как интересная книга, а я в самом начале.

— Я знаю о тебе, наверное, гораздо больше, чем ты обо мне, и заинтригован так, как если бы не знал о тебе ничего. — наматываю другое полотенце себе на бедра. — Пойдем купаться.

***

Джулия

Как Роберт и загадывал, мы три дня почти не вылезаем из постели. Здесь прямо на дом привозят благоухающие букеты и затейливую еду из лучших ресторанов.

— Что будет моя киска сегодня на завтрак?

— Яйцо птеродактиля с крокодильей икрой, — задумчиво помешиваю кофе ложечкой в турке.

— Крокодилы не мечут икру, — Роберт выглядывает из-за дверцы раскрытого холодильника.

— То есть с доставкой яиц птеродактиля проблем не будет? — вздыхаю томно и немного грустно.

— Ты не в духе? — Роберт достаёт зелень, помидоры, яйца и моцареллу. Проходя мимо меня, слегка толкает бедром. — Это бельё на тебе восхитительно.

— Может, я всё-таки надену что-нибудь ещё?

— Сегодня заканчивается наш карантин. Так и быть, одевайся, — Роберт достаёт сковородку и включает плиту.

— Спасибо, — разливаю густой кофе с пенкой по маленьким чашкам и, встав на цыпочки, чмокаю Роберта в щеку. — Взбодрись! Специальный рецепт.

Телефонный звонок вторгается в наше утро мелодичным переливом. Роберт смотрит на экран, и его лицо озаяется улыбкой:

— Бабушка Анна! Как я рад тебя слышать!

Выпиваю в два глотка кофе и иду в гардеробную, стуча босыми пятками по паркету. Задумчиво смотрю на пустые вешалки и полки для туфель с правой стороны. Чемодан с сумкой так и стоят раскрытыми, но не разобранными. Достаю длинное кофейного цвета платье с пайетками и смелым декольте. Улыбаюсь своим воспоминаниям. Роберт подарил мне несколько нарядов, когда я с полной потерей памяти познакомилась с ним и смело согласилась прокатиться в Москву. Каждое из платьев стало знаковым. В этом он впервые поцеловал меня — вешаю его на плечики и достаю синий наряд длиной в пол и с открытой спиной. А в этом сделал предложение. Маленькое чёрное платье, будто из змеиной кожи напоминает мне, как я вновь встретила Саню, чудесным образом оказавшимся одним из друзей Роберта. С ним вместе они оказались в чеченском плену, и Фаррелл-младший выдал его за своего помощника. Фаррелл-старший выкупил их обоих: У Эдварда доброе и бескорыстное сердце. К щекам приливает кровь. Стыдно до сих пор, что я позволила себе дать ему карт-бланш, а потом оттолкнуть. Я надеваю белый джемпер из ангоры и такого же цвета юбку. Возвращаюсь на кухню. Запах яичницы с помидорами и беконом, вкупе со скворчанием на сковородке пробуждают аппетит издалека.

Разговор бабушки с внуком, похоже, близится к концу.

— Дорогая, я обещаю исправиться и завтра же днем представлю тебе Джу. Я уверен, вы с ней подружитесь! — он взглядом просит меня достать тарелки. — И у нас к тебе будет просьба. Но об этом при встрече. Я позвоню. Целую.

Роберт выключает телефон и улыбку уже не стереть с его лица.

— Ты себе не представляешь, какую отповедь я сейчас получил. Это Анна — моя любимая бабушка. Когда я возвращаюсь откуда-нибудь, всегда звоню ей первым делом. А сегодня утром Анне первым позвонил Эдвард, и, о, ужас, выяснилось, что я уже здесь столько времени дома, а не доложился по форме. Тем более приехал с невестой. Так что завтра я должен явиться к ней с повинной и с тобой.

Снова звонит телефон.

— Отец, — предупреждает Роберт Юлю и включает громкую связь, — да, привет!

— Вы куда пропали уже? — стоит мне услышать ироничные нотки в голосе Эдварда, и сердце сжимается. — Последний визит в Россию не прошел даром для моей нервной системы. Почему не подходите ни к одному телефону? Я уже психую. Старею, что ли?

— Мы вырубили их, — Роберт перекидывает яичницу на тарелки и ставит их на стол. — Прости, что не предупредил.

— Какие планы на завтра? Меня уже атакуют родственники.

Если не знать Эдварда, то можно подумать, что он сейчас спокоен, как бизон после еды. Я хорошо изучила Фаррелла-старшего, пока лежала под его чутким присмотром в больнице. Представляю, какое внутри него сейчас бушует цунами. Усмехаюсь про себя и выуживаю из тостера ароматные, горячие гренки.

— Да, я понимаю, — Роберт кидает трубочку в стакан и через уголок рта цедит томатный сок. — Отец, дай нам один день. Мы ещё даже вещи не разобрали. Себя надо в порядок привести. И, в первую очередь, нанесем визит бабушке Анне. Так что в Фаррелл-Холл мы приедем не раньше, чем завтра.

— Договорились, тогда будем ждать вас к часу. Обед в два, — помявшись, Эдвард спрашивает: — Ты это… Зачем усадил Джулию за руль? Как она справилась?

Роберт подмигивает мне:

— Обошлось без штрафов и сбитых столбов. Ладно, отец, потом поговорим.

Я слушаю Эдварда, затаив дыхание.

— Передай ей от меня привет, — просит он.

— Непременно.

Роберт выключает телефон, и мы садимся за стол.

— Я думал, ты ему что-нибудь скажешь.

— Встретимся и поговорим. Не так давно и расстались, — пожимаю плечами, намазывая тост грибным паштетом. — Держи!

Роберт скользит по мне пытливым взглядом, ямочки выступают на его щеках, и он впивается зубами в хрустящий хлебец.

— Прокатимся сегодня по магазинам. А потом погуляем по Лондону. Так и быть, выпущу тебе из сексуального плена ненадолго.

— Мы ведь можем заниматься этим и не дома, — Хитро улыбаюсь. Я вошла во вкус наших игр с Робертом.

— Рррр! Не буди во мне зверя.