Любовь. Роман + Юлька

Юлия Крынская

Я встретил новую соседку в лифте и пропал. Юлька едва не брызнула мне в глаза перцем из баллончика, а я вдруг понял, что готов умереть за неё. Вечером того же дня прокрался на её лоджию, сгорая от желания вновь увидеть, и подслушал их разговор с отчимом. Теперь я знаю, что защищать Юльку надо не от местной гопоты, а от семьи. Но всё оказалось гораздо запутаннее. Судьбы наших с Юлькой родителей пересеклись гораздо раньше…

Глава 4

Роман

Не ожидал такого от матери. Почему она на Юльку сходу взъелась? Сама мне презики по карманам распихивает, а тут чуть ли пена изо рта не пошла от возмущения. Моей крохе дома достаётся, измучилась вся. Вон, задремала, у меня на коленях. Сижу боюсь пошевелиться и потревожить её сон.

Сказала, что последнее время боится засыпать раньше отчима, а он поздно, подлюка, ложится. Замок в комнате не решит проблемы. Валить ей нужно из дома, как я и сказал. Лезу в телефон, глянуть билеты до Каира. Паспорт у Юльки есть, только документы Кир у себя в сейфе держит. Устроим ему сегодня романтический ужин. Мало не покажется.

Мои коты Чип и Дейл проснулись и обнюхивают гостью. Рыжий Чип запрыгнул на подлокотник, а черныш Дейл, как всегда, подбирается снизу. Может мне кажется, но коты смотрят на меня так, будто одобряют выбор. Сам сижу балдею, вдыхая аромат Юлькиных волос. Чипа и Дейла я нашёл замерзающими прошлой весной в коробке в мусорном баке. Чип ещё мог мяукать, а Дейла думал потеряем в первую ночь. Выкармливали с мамой их из шприца.

Сегодня у меня ощущение, что я принёс домой ещё одного израненного котёнка. Тихонько целую кроху в макушку. Но дело, конечно, не в жалости. Она родилась позже. Прокручиваю в памяти, как ввалился в лифт и погиб. Всматриваюсь в тонкие черты Юлькиного лица. Не видел девушки красивее. Чип запрыгивает Юле на живот, прежде чем я успеваю его поймать.

— Вот засранец! — срывается с моих губ.

— Ой, я уснула, что ли? — сонно мурлыкает Юля и гладит Чипа. — Какой хорошенький!

Дейл тут же присоединяется к брату и тянется носом к Юлькиному рту.

— Э, дружище, такого себе даже я ещё не позволял, — осаживаю наглеца, а Юлька довольно смеётся.

— Обожаю кошек. У нас был раньше кот, — её зелёные глаза грустнеют.

— Почему был? — не знаю почему, но мне кажется и здесь не обошлось без Кира.

— У отчима аллергия, и мама отдала Чуню.

Какой я догадливый сегодня. Внутри всё вновь клокочет от гнева. Мне, конечно, ещё много лет учиться на врача, но этого мудака я вылечу без диплома. От всего. Вслух произношу:

— Чуня — смешное имя. А это балбесы Чип и Дейл. Они, похоже, серьёзно вознамерились заменить тебе утрату. Даже ко мне проявляют обычно меньше интереса.

— Рома, сколько времени? — тревожится Юля. — Мне пора, наверное.

— Да, надо идти. Помнишь о чём мы договаривались?

— Всё сделаю, как ты сказал.

Пальцами, словно гребнем, прохожусь по Юлькиным волосам. Коты спрыгивают с неё и, потянувшись, оккупируют с двух сторон автокормушку.

— Ромка, пора, — Юля смущённо отводит глаза.

— Ты очень красивая, — тихо шепчу. — Тебе кто-нибудь говорил об этом?

— Каждый день слышу, — вздыхает она.

— Убить его мало.

— Он того не стоит, — выбирается Юля из моих объятий.

Лезу в ящик стола и достаю блистер с таблетками.

— Держи.

Юля прячет лекарство в карман джинсов. Я наставляю её:

— И ничего не бойся. Я буду рядом. Главное, дверь не закрывай.

Юлька надевает свитер, и я помогаю ей вернуться домой. Перелезаю следом, и не в силах сдержаться, обнимаю.

— Не хочется отпускать тебя.

Юлька поворачивается, и её зелёные глаза вспыхивают огнём:

— Поцелуй меня, пожалуйста.

***

Юлька

Пугаюсь собственной просьбы. Ромка смотрит на меня широко открытыми глазами.

— Хочу, чтобы ты был первым, — ищу оправдание своей импульсивности. — И… И ты делаешь меня сильнее.

— То есть не всё так плохо с моей энергией? — Роман улыбается, и на душе светлеет от его взгляда. Не думала, что парня так зацепили мои слова в лифте. Растворяюсь в ласковом шёпоте: — Я буду твоим первым. Во всём.

Мы трёмся носами, закрываю глаза, и мои губы обжигает первый в жизни поцелуй. Сама просила, но всё равно это случилось неожиданно. Ромка нежен и неспешен, а у меня подкашиваются ноги. Словно бурная река подхватила меня течением и понесла. Цепляюсь за Ромкину шею, руки беспомощно скользят по его плечам, забываю, как дышать. Вкус настойчивых губ пьянит.

Стук в дверь заставляет нас прижаться друг к другу сильнее. Поднимаю глаза на Ромку, его дыхание прерывисто.

— Ещё немного, и я просто убью его, — шепчет он.

— Не надо, — встаю на цыпочки, касаюсь последний раз манящих губ и выбегаю с лоджии.

Кир вваливается в комнату, с подозрением обходит меня. Тянет носом:

— Что это ты всё время на балконе торчишь? Курить начала?

— Н-нет! — Усаживаюсь за трюмо и в отражении вижу скорее наркоманку, чем курнувшую девчонку. Глаза по пятаку, волосы всклочены! Хватаю расчёску и быстрыми движениями прохожусь по кудрям.

Кир наклоняется надо мной и упирается руками в трюмо:

— Ну-ка дыхни!

Поднимаю к нему лицо и выдыхаю.

— Вроде не пахнет ничем, — Кир выпрямляется. — Но выглядишь ты более чем странно.

Он разминает мне плечи.

— Я заказал твои любимые суши и саке.

— Это же алкоголь!

— Рисовая водка. Но она всего восемнадцать градусов.

— Градус за каждый год? — с моих губ срывается нервная усмешка.

— Да! Выпьешь немного? До дня рождения осталось всего ничего. Так что уже можно.

— Что можно? — поднимаюсь я, лишь бы избавиться от противных касаний.

Кир резко меняет тему.

— Иди посмотри, как красиво у нас в гостиной стало. Завтра попросил рабочих не приходить. Хочется выспаться. — Кир тянет меня за руку. — Пойдём, Юль.

Страшно покидать свою территорию. Ведь здесь у меня теперь есть охрана.

— Потом, пусти, — высвобождаю руку. — А Вика где?

— Ты же просила тишины, и я таки уболтал мать взять Викуську к себе на пару дней. Зря ты её Лягушкой Крокодиловной ругаешь. В этом году она обещала вообще забрать Вику на дачу.

— А меня? — ни под каким соусом не поехала бы к матери Кира, но сегодня я просто Мисс Провокация.

— А чем тебе дома плохо? — Кир садится на мою кровать и пружинит на ней. — Как тебе новый матрас?

— Нормально. Но для меня одной эта кровать слишком широкая.

— У тебя теперь отдельная комната. Всё лучшее — для моей принцессы.

Звонок в домофон выманивает Кира из моей комнаты. А я бегу на лоджию за очередной дозой персонального наркотика. Роман сидит в кресле, закинув ногу на ногу.

— Замёрз? — замираю возле него по стойке смирно.

— Пусти уши погреть. — Роман обнимает меня и, нырнув с головой под мой свитер, утыкается лицом в живот.

— Щекотно, — смеюсь. — Ты слышал? Он Вику отправил из дома.

— Угу, — выныривает Роман. — И строителей. Судя по всему, у него далеко идущие планы.

— Ром, вместо вина Кир купил водку. Она же прозрачная. Не заметит Кир лекарство?

— Там порошок в капсулах. Нужно немного времени, чтобы растворить. Или поставить непрозрачные рюмки.

Окрик Кира отбрасывает меня к двери:

— Юленька, всё привезли! Я накрою, а ты переоденься и приходи.

— Не забыл про гольфы и юбку, — усмехается Роман. — Давай, Юль! Твой выход.

— Чтоб ему пусто было, — в комнате лезу в чемодан и достаю подаренные Киром на восьмое марта одеяния. Но вместо рубашки надеваю гимнастический купальник, чтобы этот урод не смог подобраться ко мне ни с какой стороны. Остальное — как обещала.

Достаю из блистера две капсулы и засовываю их в лифчик. Крашу губы красной помадой — покупала для выступлений. Тихо выхожу из комнаты и прижимаюсь спиной к косяку. Гостиная и правда преобразилась. Рабочие сегодня поклеили изумрудные обои, наворотили поверх них вставки из белого кирпича. Стеллажи из гипсокартона пока пустуют, а телевизор стоит на полу. На журнальном столике источает тонкий аромат угощение из соседнего ресторана: на чёрных тарелках разложены всевозможные суши. Я их правда очень люблю, но сейчас вряд ли что-то полезет в рот. Напряжена до предела. Вместо рюмок на столе красные керамические пиалы. Одной проблемой меньше. Только бы улучить время и всыпать туда незаметно порошок. Ощущаю себя героиней детектива. Этакая соблазнительница-отравительница.

Кир суетится возле стола. Завидев меня, сдёргивает полиэтилен с зелёного дивана.

— Обмоем хоть новоселье по-человечески, — Кир выпрямляется и с восхищением взирает на меня. Разве что слюни не текут, и глаза не вывалились на пружинах, как у диснеевского кота. — Ты такая красивая, малышка. Такая сек… Нарядная.

— Зато ты в честь торжественного ужина даже не удосужился надеть футболку, — морщу нос. — Запах тут, конечно…

— Сейчас выпьем, расслабимся, — Кир поигрывает мышцами на груди, — и будет плевать на всё. Какое кино хочешь посмотреть?

— «Лолиту», — бью не в бровь, а в глаз.

— Любой каприз. Сейчас найдём, — усмехается Кир. — Присаживайся.

Устраиваюсь на диване.

— Что-то дует, — Кир скрывается ненадолго в моей комнате и тут же падает рядом со мной. Пультом выбирает нужные буквы, а я выдумываю предлог, чтобы отправить отчима на кухню. Неужели он закрыл дверь на лоджию? Первая порция саке улетает в Кира чистой.

— Я только глоточек, — сопротивляюсь как могу, сжимая маленькую пиалу дрожащей рукой.

— Да что тут пить! До дна, Юль, — уговаривает Кир.

— Принеси с кухни… Соль!

Кир удивлённо смотрит на меня. Сама не знаю зачем мне соль.

— Пей давай! — приказывает он.

Послушно выпиваю. Может, в голову мысли поумнее придут. Дальше молча поглощаем суши, наблюдая, как доктор Гумберт всячески избегает ненавистной жены. Я заинтересовалась этой историей Набокова после маминого исчезновения. Но Кир первое время вёл себя идеально и с ролью безутешного мужа справлялся на ура. Подозрения вернулись после Нового года.

Кир наливает нам ещё водки. Снова пытаюсь отправить его на кухню. Неожиданно в голове гулко приземляются вертолёты. Язык заплетается.

— Кир, при-принеси воды, — мне не выбраться из мягких подушек дивана. Даже не заметила, как неведомая сила прибила меня к нему.

— Что с тобой, Юленька? — Кир хитро смотрит на меня и обнимает за плечи.

— Что-то… Голова… Ноги…

— Маленькая моя! Иди ко мне. Это с непривычки.