Наваждение. Спасти дочь друга

Юлия Крынская

Я хотел жениться на дочери погибшего друга, чтобы спасти девчонку от её алчной матери. Но в свои тридцать восемь я выгляжу в глазах юной невесты всего лишь престарелым бабуином и любителем клубнички. В нашу первую встречу плутовка вырядилась в мешковину, взяла костыль и представилась Мими с бульвара. Моя цель — дать ей образование и путёвку в жизнь. Но Мира сбегает из дома в день предложения руки и сердца. Теперь я словно ищейка бегу по следу таинственного Шакала, к которому беглянка прыгнула в машину. Так ли этой взбалмошной девчонке нужна моя помощь? Она впервые влюбилась и не отступиться от своего избранника.

Глава 2

Никита

Слушаю сбивчивый доклад Корнея Борисовича, моего нового зама. Недовольно поглядываю на его раскрасневшееся лицо, похожее на морду мопса. Корней! Ему бы в писатели пойти, как его известному тёзке. Такие басни на собеседовании сочинял. Но меня убедили его характеристики с прошлого места работы. Возможно, кадровик написал их с единственной целью — сбагрить ценный кадр. Другого на ум не приходит. Хорошо, что я ещё не подписал контракт с Корнеем.

Досадливо поджимаю губы и прохаживаюсь по просторному кабинету. Веду рукой по полированной спинке стула, на котором любил сидеть мой бывший зам. Да, Серёгу не заменит никто. С тоской поглядываю в окно на вереницу работяг, тянущуюся от проходной к воротам. За ними строй распадается, люди расходятся по корпусам. Всё как обычно, но у меня предчувствие, что грядут необратимые перемены. Придётся управлять производством без надёжного плеча друга. Хоть разорвись.

— Вот, собственно, и всё, — Корней жестом фокусника достаёт из рукава несвежего пиджака клетчатый платок и протирает лысину.

Так и хочется отвесить ему смачный подзатыльник за отчёт и неопрятность. На собеседование хитрец оделся с иголочки и заливался соловьём. Ладно, пусть живёт пока. Не хочется руки пачкать.

Падаю в кресло за столом. Портрет Маришки и Галочки режет глаз чёрной рамкой. Открываю старый Серёгин отчёт. Этот год лишил меня не только друга, но и семьи. Набрасываю план работы.

— Корней Борисыч, я вам отправил на почту письмо. Там по пунктам. Повторяю, по пунктам дан список ваших первоочередных задач и сроки.

— Будет сделано, босс, — заискивающе улыбается Корней.

— Я это слышу уже два месяца. Идите.

Корней сталкивается в дверях с Димоном, начальником производства. Его долговязая фигура всегда выделяется, когда он, вынырнув из нутра своего внедорожника, спешит вместе с подчинёнными на трудовой пост.

— Сонечка, у меня срочное дело! — кричит Димон через плечо моему секретарю.

Димон один из немногих людей в моём окружении, на которого можно положиться как на самого себя. Если решусь, подниму его до зама. Но уж очень он хорош на своём месте. Под его началом — производство ключевого продукта. Мы давно дружим с Димоном. Рыбалка, баня, охота пройдены вместе не раз. И это тоже ценно. Мне вроде только тридцать восемь, а уже столько друзей-приятелей похоронил. Новых не нажил. Найти друга в принципе непросто. Когда ты большой начальник — труднее в десятки раз. Снова бросаю взгляд на фото жены и дочки. Боль утраты печёт под лопаткой, когда смотрю на него. Не могу отпустить их.

Обмениваюсь с Димоном рукопожатиями и тыкаю кнопку на селекторе:

— Соня, принеси нам два кофе.

После размытого доклада хочется встряхнуться. Снимаю пиджак, засучиваю рукава, подхожу и бью троечку по груше. Следом двойку. Давно повесил снаряд и не могу ему нарадоваться.

— Кого лупишь на сей раз? — Димон открывает ноутбук.

— Себя!

— За какие прегрешения такое линчевание? — Димон крепкий малый и с трудом помещается на офисном стуле.

— За Корнея… — Заряжаю груше с ноги. — Борисовича! Вообще никакой.

— А зачем взял его?

— И на старуху бывает проруха. Что примчался-то с утра пораньше? — возвращаюсь к столу совсем другим человеком.

— А ты глянь! — хмурится Димон, уставившись на экран.

— И давно ты на сайтах эскорта тусишь? — Сажусь рядом и разглядываю молоденькую девчонку. По виду чуть старше моей Маришки, ей в этом году исполнилось бы шестнадцать.

— Не важно, что я там делал, — отмахивается Димон. — Парень я неженатый, но в отношениях… Знаешь, кто эта девочка?

— Откуда? Я-то ещё недавно женатым ходил. — Вглядываюсь в юное личико, и оно мне уже не кажется незнакомым. — Кхм. Впрочем…

— Это Мира, дочка Серёги.

— Как Мира? — дёргаю ноутбук к себе. — А что она здесь делает? Мать в курсе?

— В курсе, — Димон поджимает губы. — Я пробил контакт. Она сама выставила дочь.

Меня бросает в жар. Мне никогда не нравилась Регина, и я избегал бывать у Серёги дома. У нас в ходу семейные корпоративы на заводе, и меня эта дама взбесила при первой же встрече. Молодящаяся мадам Измайлова пыталась словить хайп на чём угодно и очаровать любого мужчину, оказавшегося в поле её зрения. Друг любил жену, ещё больше дочь, и я, щадя его чувства, не лез с советами.

— И что она хочет за неё?

Соня приносит кофе. Быстрым движением закрываю крышку Димкиного ноутбука. Секретарша весит под центнер, но она необыкновенно женственна и чрезвычайно любопытна.

— Спасибо, Сонь, перенеси совещание с двух часов на двенадцать. Мне надо будет уехать пораньше.

Провожаем взглядом богатые Сонины формы и возвращаемся к разговору.

— Денег Регина хочет, ясен пень. — Димон открывает ноутбук.

Растерянно смотрю на фото Миры:

— Как так? Ей же учиться надо. Она вроде только школу закончила. Знал бы Серёга…

— Да, он-то, может, и видит всё оттуда, — Димон указывает пальцем в потолок. — Только сделать ничего не может.

— Надо забрать её у этой стервы! — ударяю кулаком в ладонь.

— Куда? В детский дом уже не возьмут. Ей восемнадцать…

— Да какой детский дом, — отмахиваюсь и возвращаюсь за стол. Смотрю на Маришку, кипя от негодования. Моя девочка не успела пожить, но я в лепёшку бы расшибся, будь хоть один шанс вернуть назад тот день, когда фуру с уснувшим водилой вынесло на встречку. — Я заберу Миру себе. Да, я заберу её себе.

Димон лохматит тёмный чуб, явно опешив:

— В смысле «заберёшь»?

Тру ладонями глаза, пытаясь хотя бы самому себе объяснить своё сиюминутное решение. Оно начинает обретать контуры в голове, и я вновь смотрю на фото, будто спрашивая разрешения:

— Понимаешь… Я потерял в этом году всё… Почти всё. За что-то небо посылает мне испытания. Что-то я делаю не так. Надо не только брать от жизни, но и отдавать.

— И что ты сделаешь? Похитишь Миру? — Димон смотрит на меня, как на полоумного.

Вспоминаю Серёгины похороны и плачущую девчонку у могилы. Да, я должен защитить её. И это будет моя дань Серёге. Без него я не поднял бы завод с колен.

— Зачем? Я женюсь на ней. Мамаша получит бабло, а Мира защиту на ближайшие годы.

— Что значит «на ближайшие»? — Димон не улавливает сути. — Не знай тебя, спросил бы: «Попользуешь и бросишь?»

— Нет, конечно, — пазл окончательно складывается. — Я не буду жить с ней как мужчина. Но штамп в паспорте защитит Миру от многих неприятностей.

— Сложно, но можно, — Димон скребёт пятернёй затылок. — А это выход. Но как ты это объяснишь Мире?

— Не знаю, — смеюсь, и кровь приливает к щекам. — Я для такой девчушки старый. Объясню, что у меня там уже ничего не работает. Не полезет же она проверять.

— Ну, сейчас молодёжь прошаренная.

— Не знаю, Димон, что ещё сказать. Но план такой. Давай телефон Регины!

***

Мира

Минуту назад ощущала себя идиоткой в лисьих лохмотьях, но глянцевый любитель клубнички даже записался в мои поклонники.

— Мими, — улыбается Никита, и на его щеках проступают ямочки, — принеси, пожалуйста, стакан воды.

— Ах, вот для чего вам молоденькая девушка! — понимающе киваю и прислоняю к стене костыль. — Это мы быстро!

Никита прячет смешок в кулак и ждёт, пока я выйду. Потопав по коридору, скидываю чёботы и бегом возвращаюсь к двери гостиной. Неожиданно друг отца захватил всё моё сознание. Он не похож на зачастивших в наш дом маминых приятелей. Её друзья мне больше напоминают бабуинов с раскаченными орехами. Уверена, сдёрни с них штаны и увидишь красную обезьянью каку.

Приоткрываю дверь и замираю. Через щелку слышен разговор. Затаив дыхание, прислушиваюсь.

— Регина Матвеевна, — Никита произносит имя матери, выговаривая слова по слогам. — Я бы хотел пригласить Мими в ресторан. Познакомиться поближе. Верну её в целости и сохранности к десяти вечера.

— Но…

— Вы мне доверяете? Или сводить будущую жену в ресторан тоже стоит денег? — Никита достаёт кошелёк, вгоняя мать в оттенки бордо. Взгляд её разгорается при виде кошелька.

Приоткрываю пошире дверь и рассматриваю Никиту.

— Нет, конечно. Хотя за гроши и кобыла побежит, — мать запинается. — Но я бы хотела быть уверена, что ваши намерения действительно серьёзны.

— Мои намерения более чем серьёзны, — Никита проходится по комнате, и я, отпрянув от щели, прижимаюсь к белёной холодной стене. — Только у меня тоже будут условия, и первое — никакой свадьбы. Мы просто распишемся в загсе. Я, как и вы, недавно овдовел и не хочу пышного торжества.

— Каковы ещё будут ваши условия?

— Для начала хотел бы послушать ваши.

— Вы друг Сергея, и я вам доверяю. Уверена, с вами Мира будет под надёжной защитой.

— Тут вы правы. Но это всё лирика. Я ведь правильно понял из вашего объявления? Вы и денег хотите на этом нажить? — Никита разговаривает с матерью жёстко. Она не привыкла к такому обращению.

— Да ну! Какие деньги? — голос её дрожит. — Но, если вы подкинете бедной вдове на жизнь, я не буду возражать.

Прямо театр драмы и комедии.

— А если не подкину? — Со стороны Никиты это уже откровенная издёвка.

Стою за дверями красная как рак и злая, как медведь после спячки.

— Сколько? — восклицает Никита.

Мать то ли тихо сказала, то ли написала цифры на бумажке. Снова тишина.

Снова заглядываю в щель и вижу, как Никита, склонившись над столом что-то пишет. Выпрямляется и бросает матери в лицо:

— Вы получите столько и не рублём больше. Но я сегодня же перевожу Миру к себе!

— Хорошо. Но мне нужна наличка. Поэтому деньги вперёд.

Слёзы брызгают у меня из глаз. Бросаюсь на кухню за стаканом воды и влетаю в гостиную разъярённой фурией. Выплёскиваю воду Никите в лицо и указываю на дверь:

— Пошёл вон! Я не продаюсь.

— Мира, — вскакивает мать с дивана и отвешивает мне подзатыльник.

Котелок с вуалью слетает с головы. Подхватываю его с пола и опрометью покидаю поле боя. Хлопнув входной дверью, лечу вниз по лестнице и выскакиваю на набережную. Торможу машину. Внутри медлит светофор"садиться не садиться"? Опускается окно. За секунду определяюсь по шкале персонажей от"сатана"до"зайчик". Серые глаза на круглом лице. Пьеро. Зелёный.

Без приглашения ныряю в тёплый салон и с облегчением прижимаюсь к спинке сиденья. Вижу, как из подъезда выбегает Никита, но мужик оказывается не промах. Срывается с места, и я наблюдаю в боковое зеркало, как Никита бежит за угол. Пока он доберётся до своей машины, я уже тю-тю!