Наваждение. Спасти дочь друга

Юлия Крынская

Я хотел жениться на дочери погибшего друга, чтобы спасти девчонку от её алчной матери. Но в свои тридцать восемь я выгляжу в глазах юной невесты всего лишь престарелым бабуином и любителем клубнички. В нашу первую встречу плутовка вырядилась в мешковину, взяла костыль и представилась Мими с бульвара. Моя цель — дать ей образование и путёвку в жизнь. Но Мира сбегает из дома в день предложения руки и сердца. Теперь я словно ищейка бегу по следу таинственного Шакала, к которому беглянка прыгнула в машину. Так ли этой взбалмошной девчонке нужна моя помощь? Она впервые влюбилась и не отступиться от своего избранника.

Глава 5

Никита

— Да чтоб тебя, — бью кулаком рядом с дверью, но вряд ли Роман слышит нас. В квартире разгорается продолжение мексиканского сериала.

— У нас есть ниточки! Надо за них дёрнуть, — не унывает Макс. — Погнали!

— Куда? В три клуба сразу? — ослабляю узел галстука. Не тот наряд я выбрал для знакомства с Мирой. Думал, выкуплю её у алчной мамаши и отвезу к себе. Даже подумывал дочкину комнату Мире отдать. Она самая светлая и по-девичьи уютная. — Где искать этого Шакала?

— Искать надо не Шакала.

— А кого?

— Авдеева. По дороге объясню.

Сбегаем по лестнице, снова нарвавшись на выстрелы. Перепрыгиваем через знакомого «покойника», вновь растянувшегося на полу, и, под его отборный мат, вылетаем из подъезда.

— Поехали на твоей тачке, — предлагает Макс. — Мотик потом заберу.

— Поехали. — Кидаю пиджак на заднее сиденье и сажусь за руль. — Эх, Серёга, Серёга!

— Короче, — Макс устраивается на соседнем сиденье и диктует первый адрес, — начнём с этого клуба.

— Зачем? Роман же ясно дал понять, туда только своих пускают. И с чего нам этот Авдеев поверить должен?

— С того, что я его знаю, — Макс цокает языком.

— М-да, знакомцы у тебя! — с подозрением кошусь на безопасника. Ему, как и мне под сорокет, в криминале никогда замешан не был.

— Не боись. Мы с ним краями всегда.

— Но с чего вдруг Авдеев тебя послушает?

— Честно?

— Честно.

— А я Авдееву свой в некотором роде, — ухмыляется Макс. — Лёха, Царствие небесное, с ним в девяностые не просто друганы были, а в бригаде одной состояли. Сейчас наберу его.

— Лёха — брат твой?

— Да. Меня все его друзья знали и до сих пор помнят. Поздравляем друг друга с праздниками иногда.

— И, стесняюсь спросить, с чем ты среди ночи хочешь Авдеева поздравить?

Макс смотрит на часы:

— И правда ночь-полночь. Слушай, Никит, давай так: если Авдеева в клубе нет, закажем там девочку. Опишешь Миру.

— А если приведут не её?

— Скажем, не понравилась и поедем в другой клуб. Делов-то! Ты пойми, сразу ва-банк идти нельзя.

— Вдруг Шакал с ней вообще не в клубе развлекается?

— Его всегда больше деньги интересовали, а не малолетки. Никто нам контакты Шакала не сольёт, но ведь могут и запрос ему кинуть.

— Мерзость! Работорговля какая-то. — Бью по рулю ладонями: — Девчонку малолетку увезли! Через ментов-то не быстрее будет?

— Ха! Наивный ты, Никита Петрович. В розыск должна подать мать — раз, в машину Мира села сама — два.

— А если сказать, не сама? Номер машины есть.

— Ну и чего ты добьёшься? Даже, предположим, менты согласятся взять это дело — один из ста. Пробьют Шакала по базам. Если он по УДО вышел, значит, ходит отмечаться. Причём в глазах закона и по документам никакой он не Шакал, а, допустим, Пупкин Еремей Макарович, добропорядочный гражданин, сварщик третьего разряда. Примчимся мы на адрес, а Шакал дома один почивает или с Мирой пьёт напитки вкусные.

— Если пьёт, так и возьмут его тёпленьким, — кипячусь я. — Она ж дурочка несмышлёная.

Макс одним махом рушит мои доводы.

— Дурочка, Никита, диагноз в её возрасте. Ей ведь восемнадцать, и она вольна делать что угодно и с кем угодно. К тому же, повторяю, к Шакалу она села в машину добровольно. А вот к тебе у органов могут возникнуть вопросы.

— Ты прав. С самого начало надо было по-людски разбираться. Дай-ка я Регине позвоню, — набираю номер Мириной мамы, она не сразу подходит к телефону. Спохватившись, смотрю на часы — уже за полночь. Хочу сбросить звонок, но в трубке раздаётся томный голос. Судя по музыке и голосам, Регина не одна. Начинаю без обиняков: — Ваша дочь вернулась?

— Я не дома, — растерянно отвечает Регина, но тут же берёт себя в руки: — И что за допрос среди ночи?

— То есть ваша дочь сбежала, и вы тут же отправились в загул?

— Никита Петрович, дорогой, — выдыхает Регина в трубку. — Я так разочарована её поступком… Мне тоже нужна поддержка. Подружки вот вытащили развеяться.

Хочется пожелать ей схватить французский насморк[1], кукушка, а не мать! Говорю, едва сдерживая гнев:

— Не забудьте меня набрать, если она позвонит или появится.

— Да-да, я помню! — клянётся Регина и цыкает на кого-то. Слышится мужской шёпот, но слов не разобрать. Сбрасываю звонок и вылетаю на Тучков мост. — Макс, ну как так? Мы два абсолютно посторонних мужика носимся среди ночи, как курицы-наседки в поисках глупой цыпы, а её мамаша отправилась кутить с друзьями.

Макс зевает, прикрыв ладонью рот:

— Так, может, по домам?

— Нет! Я этого так не оставлю. — Передо мной встаёт образ Миры. Не похожа она на девочку лёгкого поведения. Скорее малышка росла папочкиным цветочком, как моя Марина. И мой долг перед Серёгой и самим собой не дать никому сорвать и растоптать этот цветок.

Первый клуб мы находим не сразу, вывесок на таких заведениях нет. В эпоху бутлегерства в Штатах подобное процветало сплошь и рядом. Но мы-то живём в эпоху… Впрочем, спрос на древнейшую профессию, похоже, не исчезнет никогда. Доступных женщин, как и алкоголь, запретить невозможно. Спрос рождает массу предложений.

Макс, переговорив с охранниками, подмигивает мне. Проходим через небольшой зал, освещаемый бликами стробоскопов. Под тягучую музыку на сцене извиваются девицы. Мужчин не много. Утопая в мягких креслах, они следят за танцовщицами. Нас сразу проводят на второй этаж. По правую и левую сторону — двери, как в гостинице.

— Какую вам девочку? — интересуется наш провожатый, жуя жвачку. Светлые волосы зализаны назад, на вид не больше двадцати. — Блондинку, брюнетку, полную, худенькую?

Макс вопросительно смотрит на меня, и я принимаюсь описывать Миру.

— Брюнетка, восемнадцати лет, глаза такие большие зелёные, худенькая. Очень артистичная… Волосы ниже плеч, волнистые.

Макс пихает меня локтем и шепчет:

— Тормози!

Парень смотрит на меня, как на извращенца и понимающе кивает:

— Есть такая. Совсем как вы описываете. Сейчас она придёт к вам, — парень называет сумму предоплаты. Глаза мои лезут на лоб.

— Сначала хочу увидеть товар лицом.

Парень понимающе кивает и предупреждает:

— Только не трогать девочку до оплаты.

— А после оплаты? — кривлюсь я, словно куснул гнилого яблока.

— Делайте что хотите. Только не убивайте, — мерзко улыбается блондин.

В ожидании чуда расхаживаю по комнате с огромной кроватью и кучей диковинных приспособлений на стенах. Макс листает ленту в телефоне.

— Это возмутительно! — рычу и передразниваю блондина: — Делайте что хотите! С ним бы самим так поступили разок…

— Да по его роже видно, что с ним так поступали регулярно. Просто выбился в менеджеры.

— В менеджеры? — разворачиваюсь к Максу. — Раньше таких людей называли сутенёры!

В комнату входит темноволосая девушка. Её стройное тело облегает чёрная сетка, ноги обуты в туфли на высокой платформе. Чувственные губы приоткрыты, а глаза с поволокой смотрят так, будто я мужчина её мечты. Но это, увы, не Мира.

— Будете брать? — блондин стряхивает невидимые пылинки с плеч девочки. — Карина лучшее, что есть у нас.

— Нет! — устало тру глаза. — Не то.

— Хотите сделаю вам пробный? — томным голосом спрашивает Карина.

— Что пробный? — меня прошибает холодный пот.

Ответ Карины отбивает у меня желание оставаться здесь дольше.

Оттолкнув менеджера, вылетаю из кабинета в коридор. Слышу, как Макс оправдывается, и злюсь ещё больше. В конце коридора, перепутав двери, вваливаюсь в полутёмный кабинет. Картина ошеломляет: к стене привязана девушка, а мужчина в одних джинсах стоит с кнутом.

— Помогите, — стонет несчастная.

Бросаюсь на мужика с кулаками и валю его на пол. Гнев застилает разум, а тупой удар по затылку отключает сознание. Прихожу в себя на заднем сиденье своей машины, и со стоном сажусь. Макс за рулём гонит машину по набережной.

— Ну ты дал, босс! — Качает он головой. — Хорошо, я до Авдеева дозвонился. Удалось тебя отмазать. Но денег придётся сейчас отдать.

— Спасибо! Куда теперь? — Обычно в четыре утра я сплю, а сегодня точно кошмар снится.

— К Авдееву.

Второй клуб скорее похож на подпольное казино. Полуголые официантки снуют между игорных столов, крытых зелёным сукном. На высоких тумбах, в соседнем зале танцуют девицы в коже и цепях. В таких клубах, как сегодня, я ещё не бывал. Зато Макс как рыба в воде.

Нас снова проводят на второй этаж.

— Ждите здесь, — охранник, перекинувшись парой фраз с двумя бугаями у одной из двери, уходит.

Четверть часа топчемся под дверью, поглядывая на личную охрану загадочного Авдеева. Надрывные женские крики живописуют в воображении картины страстного разврата. Пот струится по моей спине, ощущаю себя третьим лишним в чужой постели. Макс с таким интересом изучает чёрно-белый постер на стене, будто там не ромбы, а многогранное творение Брюллова «Последний день Помпеи».

Наконец из кабинета выскальзывает девушка с размазанной красной помадой. Шнуровка топа на груди распущена, стринги открывают взору красные булки. Покачиваясь на каблуках и придерживаясь за стену, девушка проходит мимо нас. Её прерывистое дыхание и отсутствующий взгляд пугают меня, а юный возраст напрягает. На мгновение представляется Мира, выходящая в таком же виде от Авдеева. Как не хватает сейчас моей боксёрской груши! За целый день накопилась весьма колоритная компания для битья.

Макс пихает меня локтем, выводя из оцепенения:

— Никита!

Взгляд упирается в крепкого мужика с зачёсанными в хвост волосами. Застыл в дверном проёме, словно палач возле плахи. Квадратный подбородок, скрыт небольшой бородкой, нос явно помнит все уличные бои. На ум приходит мысль: «Морда просит кулака». На вид мужику полтос, не меньше. Взгляд карих глаз высокомерен и пытлив. Макс кивает на меня:

— Костян, познакомься. Друган мой, Никита. Вот решили поразвлечься сегодня. А где лучшие девочки? У тебя… Но Никитос с современными развлекухами не знаком, вот и вышла неувязочка в клубе на Крестовском.

— Бывает. Деньги покрывают всё. Привезли деньги?

— Да.

Приходится отстегнуть денег Авдееву. Хорошо с собой наличка. Думал, Регину сразу купить. Авдеев пересчитывает деньги, убирает в карман, жмёт мне руку, и я незаметно вытираю ладонь о брюки. Судя по тому, что Авдеев вышел следом за девушкой, свои он не помыл после… Не хочу даже думать, куда он их засовывал, раз его дама так орала.

Авдеев зевает:

— Макс, ты говорил ещё дело у тебя.

На лице Макса движение мысли:

— Да, дело… Был тут у Лёхи на кладбище, вспоминал, как вы меня мальчишкой брали…

— Макс, ты бухой, что ли? Лёха лучший друг был, но… — Авдеев смотрит на дорогие котлы на руке. — Но я не настолько пьян, чтобы ностальгировать.

Не выдержав, встреваю в разговор.

— Макс говорил, что ты можешь помочь найти девочку хорошую.

В глазах Авдеева появляется интерес:

— Мои услуги стоят дорого.

— Готов заплатить реальные бабки за хорошую игрушку.

Авдеев отступает в кабинет и подмигивает:

— Залетайте, потолкуем.

Следующие полчаса я рассматриваю кукольные личики девчушек на экране планшета, подсунутого Авдеевым. Макс понял мою игру и помалкивает.

— Всё не то, — поджимаю губы, отметая кандидаток одну за одной.

— Так вот вроде чёрненькая, худенькая, глазёнки зелёные как у дворовой кошки. Без пломбы правда, но всего одни руки.

— Хочу с пломбой, — меня воротит от подобного торга. — За деньгами дело не встанет.

— Ладно, подожди! — Авдеев хватается за телефон. Чуть не роняю планшет от радости. Похоже, дожал я мужика. Он слушает гудки, нетерпеливо барабаня пальцами по кожаному подлокотнику дивана. — Не берёт трубку товарищ. Но не переживай, подберём тебе красотку. Перезвоню на днях.

[1] Французский насморк — так в старину называли гонорею.