Папа для сладкой Булочки

Юлия Крынская

Искромётная комедия положений! Под Новый год Ярослав Воронов — глава крупного концерна, теряет память. Он избит и брошен на улице замерзать. Его находит молодая мать-одиночка Кира. Она выхаживает Ярослава в своей скромной квартире, где живёт с грудной дочерью и бабушкой. Хватит ли сил Ярославу и его вновь обретённой семье найти и победить могущественных и хитрых противников?

Глава 6

Кира

Ёлка переливается огоньками, за окном всё реже полыхает зарево фейерверков. Мне так уютно рядом с моим Чудовищем, и хочется, чтобы эта ночь не заканчивалась. Кажется, знаю его всю свою жизнь. Мне плевать, кем работает мой найдёныш. Боюсь думать лишь о том, что где-то его ждут жена и дети. Не знаю о нём ровным счётом ничего, а фантазия рисует чёрт знает что.

— Гладить я тебя не буду, — смазываю синяки на теле найдёныша. — Но, если хочешь, давай просто поболтаем. Сна ни в одном глазу…

В соседней комнате кряхтит Булочка. Убегаю и возвращаюсь с ней на руках.

— Можешь Хому Петровича из кресла убрать? — шепчу я, кивая на клетку с хомяком.

— Забирайся на диван. Ноги прячь под одеяло, — голосом с хрипотцой соблазняет меня ночной гость. — Положу тебе свою подушку под спину.

— Ярослав!

— Ладно, ладно. — Он поднимается с дивана, вновь заворачиваясь в полотенце, и молитвенно сложив руки, кланяется перед клеткой: — О, житель бескрайних степей, премного извиняемся, вам пора заступать на боевой пост.

Клетка с хомяком возвращается на подоконник.

Сажусь в кресло, а найдёныш приносит забытый им в ванной плед и укутывает мне ноги. Обо мне ещё ни разу в жизни так не заботился мужчина. Умиляться и падать в обморок некогда. Булочка хнычет, и я, приспустив с плеча халат, даю ей грудь.

— Кир, ты просто «Мадонна с младенцем», — найдёныш опускается передо мной на колени.

— Ты меня смущаешь! — Кровь стреляет в голову, опаляя меня до кончиков ушей. — Ложись на диван.

— Ну и ладно! — Найдёныш, состроив обиженную физиономию, на четвереньках добредает до дивана и забирается под одеяло.

Кресло стоит впритык к дивану. Найдёныш кладёт голову на подголовник и оказывается ко мне ближе, чем был до этого. На опухшем лице выражение неземного блаженства.

— Ну и чем мы так довольны? — улыбаюсь я.

— В потери памяти есть плюсы, — Найдёныш гладит ножку Булочки. — Чувствуешь себя младенцем, появившимся на свет взрослым. Можно позволить себе подурачиться. А ещё… В эту новогоднюю ночь все мои мысли о тебе. Они действуют, как анальгетик. У меня нет прошлого, а будущее туманно.

— Мне кажется, ты и в обычной жизни весёлый человек. Но кому-то ты очень помешал.

— Говори, мне интересно, — просит найдёныш, укладываясь поудобнее.

— Да что тут говорить, — вздыхаю я. — У тебя красивое тело, ухоженные руки, ногти, волосы. Ты явно из другого мира.

— Космический пришелец?

Найдёныш сейчас и правда, как ребёнок. Ему осталось только ладошки под щёку положить и пустить слюни.

— Нет, конечно. Губы хоть и разбиты, но речь правильная. Так говорят ораторы или актёры, дипломаты, может… Ты из мира сияющих витрин и дорогих кабриолетов.

— А ты бы хотела, чтобы я оказался богатым?

— Нет, — испуганно отвечаю я и с горечью добавляю: — Ненавижу богатеев.

— Почему?

— Потому что я… Потому что я обычное млекопитающее. Впрочем, мне незачем ненавидеть их, — киваю на Булочку, — один из небожителей подарил мне её.

— Кира, с моей стороны будет очень нескромно, попросить тебя кое о чём? — от витиеватых оборотов найдёныша у меня мурашки по коже.

— О чём?

— Рассказать о себе.

— Да мне и рассказывать нечего, — пожимаю плечами, любуясь личиком дочери. — Вся моя жизнь теперь в ней. Есть о ком заботиться и кому доверять. Всё остальное суета сует.

— У малышки твои глаза. В маму красавица, — найдёныш переворачивается на живот и, приподнявшись на локтях, рассматривает Булочку. — А волосики-то тёмные. Папкины. Не поверю, что ты переспала с мужчиной ради того, чтобы забеременеть. Тебе не сорок лет. У такой красивой девчонки, как ты, обязательно припрятан скелет в шкафу. Дай-ка подумать! Тебя похитил арабский шейх, а ты сбежала из его восточной сказки, плюнув напоследок в нефтяную трубу?

— Нет, — качаю головой, прогоняя слёзы. — Я любила… любила так, что забывала алфавит, когда видела…

— Ярослава?

— Да, откуда ты знаешь? — Глупее вопроса не придумать.

— Просто предположил. С шейхом борщанул. Ты б меня тогда каким-нибудь Магрибом называла, — смех найдёныша переходит в кашель.

— Мухомор ты, а не Магриб! Накройся быстро! Не хватало, чтобы ты к своим бедам ещё воспаление лёгких подхватил!

Найдёныш садится на диване и закутывается в одеяло, как в плащ.

— Расскажи про Ярослава? — канючит он. — Пожалуйста.

— Это очень личное…

— Представь, что мы в поезде. Чу-чух, чу-чух, чу-чух, чу-чух, под шум колёс, под мелькающие тени за окном. А, Кир? Хочу знать о тебе всё.

— Потому что, когда вспомнишь себя, растворишься в тумане, как случайный попутчик? — отнимаю от груди раскрасневшуюся Булочку.

— Нет, — Ярослав завороженно смотрит на мою грудь, и я быстро поправляю халат.

— Что я только что спросила?

— Вкус женщины возносит к небесам, когда трезвеешь — падаешь на землю… — Найдёныш поднимает глаза и смущается. — Прости. Всякая чушь в голову лезет. Стихами заговорил. Нет, я не исчезну. Но я… Я совершенно точно знал тебя. Твой аромат, когда обнял тебя на кухне… Голос, который для меня лучше любой музыки. Всё мне кажется таким знакомым.

— На моего одноклассника ты не тянешь, общественный транспорт тоже не вариант, — улыбаюсь я, — а больше ни с кем из мужчин я близко… Не сидела. Если только ты…

— Что я? — Ярослав пытливо всматривается в моё лицо.

— Если только ты не сам Ярослав, — боюсь признаться найдёнышу, что его запах мне тоже знаком. После душа так показалось. Но мне не с чем сравнивать. Быть может, все мужчины пахнут одинаково.

— Расскажи про свою любовь, Кир! И дай мне, пожалуйста, Булочку подержать.

Встаю и даю ему дочку.

— Кроха какая сладкая, — голос найдёныша дрожит. — Можно я посижу с ней?

Булочка во сне поворачивает голову к найдёнышу, улыбается во сне и чмокает губами.

— Почему нет, — сердце моё точно замедляет ход.

— Я ей нравлюсь, смотри! — восторженно шепчет найдёныш.

Не нахожу слов. Моя малышка в его крепких руках кажется ещё меньше и беззащитнее. Опускаюсь в кресло и плачу, как дура. Утираю слёзы рукавами.

— Что с тобой? — найдёныш испуганно таращится на меня.

— Прости! — улыбаюсь, взяв себя в руки. — Мужчины боятся женских слёз.

— Я испугался, что обидел тебя.

— Знаешь, никогда и никому не рассказывала про Ярослава, — касаюсь ладонью груди. — Может выговорюсь и полегчает на сердце. Виновата я перед ним. Осудишь меня, не обижусь.