Пируэты (не) для слабаков

Юлия Крынская

— Твои родители задолжали мне денег, а в уплату долга, похоже, и взять нечего, кроме тебя, — мужчина подошел к Геле и взял за подбородок. Дыхание незнакомца обжигало, а взгляд дурманил. — Лучше сдохнуть, чем превратиться в вещь! — Геля, преодолев липкий страх, плюнула ему в лицо, но тут же получила пощечину. В голове зазвенело, а мужской голос, рассыпаясь на тысячи осколков, скомандовал: — Оставьте нас одних. В один день жизнь бывшей балерины превратилась в ад, а армейские жетоны любимого мужчины стали ее единственным талисманом.

***

Артур

Геля остановила машину около служебного входа Александринского театра, поцеловала Артура в щеку и заговорщицки подмигнула:

— Я сейчас.

Через четверть часа она выпорхнула с большим пакетом, сунула его в багажник и подошла к водительской двери.

— Привет! — улыбнулся Артур и постучал пальцами по рулю. — Можно я тебя покатаю?

— Нужно! — Геля обежала машину и села в пассажирское кресло.

До набережной они ехали не спеша и молчали.

— Может это не очень удобно, — начал Артур и заметил, что Геля напряглась, — Но я оставлю тебе телефон своего друга. Серёга все разузнает и поможет, если будут трудности с бандитами. Я доверяю ему как себе.

— Ты правда не знаешь, когда вернешься? — в глазах Гели промелькнула безысходность, и она достала через ворот футболки цепочку с его жетонами.

— Не знаю, — Артур сжал пальцы Гели и прижал её кулачок к губам.

— Я не разбираюсь в чинах… Поняла, что ты военный. Если это не страшная тайна, скажи, кто ты? На твоих жетонах написаны лишь какие-то цифры.

— Это мы на первом курсе баловались с ребятами. На этих болванках правильно набита только группа крови. Кстати, есть такая примета: их нельзя возвращать владельцу.

— И не подумаю, — Геля спрятала подарок обратно. — Но ты не ответил на мой вопрос.

«Ах, Геля, вряд ли ты скоро узнаешь, что пообещала свое сердечко снайперу спецназа ГРУ», — вздохнул Артур и вслух произнес:

— Я связист, мышка!

— Связист? — у Гели от удивления вытянулось лицо.

— Ну да, связь налаживаю, где родина прикажет. Поэтому у меня частые командировки.

— Но там… В Лавре… Почему?..

— Геля, — перебил ее Артур, — Ты мне доверяешь?

— Да, — опешила она.

— Тогда перестань играть в мисс Марпл и прими всё как есть.

— Прости, — Геля потупила глаза, — Я очень переживаю за тебя. Ведь если что, я даже не знаю твоей фамилии, где искать тебя. Сколько лет-то тебе?

— Двадцать семь. Фамилия моя — Правдин. И, может это прозвучит излишне самоуверенно, я сам найду тебя, когда вернусь, где бы ты не была. От тебя требуются только две вещи — любовь и верность.

— Но ты ведь тоже не знаешь ни моей фамилии, ни номера телефона.

— А вот тут ты ошибаешься, Кострова Ангелина Матвеевна. — Артур назвал дату её рождения, адрес и телефон. — И ты дала мне ключи от квартиры, где меня всегда будет ждать теплая постель. Или я не прав?

***

Геля привезла Артура за Зеленогорск. Они съехали по петляющей узкой дороге к лесному озеру. Артур внимательно осмотрел окрестности и невольно залюбовался в зеркальной синеве воды отражением вечной зелени сосен и елей, разбавленной багряным золотом берёз.

Геля усадила Артура на пенек, в «партере», напротив покосившегося деревянного помоста, вдававшегося в озеро.

— Не оглядывайся, — шепнула она Артуру на ухо.

Хлопнула дверь багажника, зашуршал пакет. Артур сидел, блаженно улыбаясь: «Мышонок взволнован и наверняка путается в лямках и шнурках балетного платья. Интересно, это будет «Лебедь Сен-Санса» или что-то из «Спящей красавицы»? Не иначе как сам Петр Ильич взорвет этот лес своей музыкой». Мама исправно водила Артура в детстве на балет, и он примерно представлял, что сейчас его ждет. Но тут над лесом разнесся голос Цоя. Геля угадала любимую песню Артура:

«Песен еще ненаписанных, сколько?

Скажи, кукушка, пропой.

В городе мне жить или на выселках,

Камнем лежать или гореть звездой?

Звездой.

Солнце мое, взгляни на меня,

Моя ладонь превратилась в кулак,

И если есть порох, дай огня,

Вот так…»

Геля, показалась Артуру совсем хрупкой в лучах осеннего солнца, когда грациозно выбежала на помост. В белой пачке и корсете с алой лентой Геля походила на ангела. Ее густые шелковистые волосы спадали на открытые плечи, а грудь заметно вздымалась от волнения. В горле у Артура встал комок: «Она создана для счастья и почитания, а я смогу дать ей лишь годы томительного ожидания и короткие мгновения любви». Геля порхала по мосту, ловко вплетая замысловатые пируэты в мелодию. Песня закончилась. Геля поклонилась и подбежала к Артуру.

— Тебе понравилось?

— Это лучшее, что я когда-либо видел, — с трудом выдавил он, стянул куртку и накинул ей на плечи. — Как угадала мою любимую песню? Даже предположить не мог, что ты слушаешь Цоя.

— Поцелуй меня, пожалуйста, — Геля встала на носки и сложила на груди руки.

Артур медленно склонился к ее лицу. Он едва сдерживал себя всякий раз, когда ощущал дыхание Гели. Перед его глазами пронеслась минувшая ночь, когда он, задыхаясь от страсти, покрывал поцелуями ее бархатную, как персик, кожу.

— Мышка моя… — Он наклонился и провел языком по нежной хрупкой шее. Длинные ресницы Гели опустились, плечи напряглись. — Ты не представляешь, насколько прекрасна.

Артур больше не мог сдерживаться и с жадностью припал к ее губам.