Друг отца. Девочка авторитета

Юлия Михайловна Герман (2024)

— Зачем я вам? — У меня свои интересы. Ты выйдешь за меня замуж. — Что? Вы мне в отцы годитесь. — У всего должна быть плата, девочка. И это твоя плата за спасение жизни. Не нравится? Могу вернуть тебя им. Уверен, перед тем, как прикончить, они вдоволь порезвятся с тобой.. Я не узнаю друга отца. Он больше не тот весельчак, что я знала. Напротив меня жестокий и расчетливый незнакомец. — Кто ты? — спрашиваю тихо. — Кто я? — он осматривает меня, задерживая взор на груди. — Я тот, кого тебе лучше не злить. И советую привыкнуть, что с этих пор я хозяин твоей жизни. *** Он был другом отца, но перестал появляться в нашем доме. Спустя несколько лет он спасает меня от тех, кто убил папу, но в ответ требует плату. Я должна выйти за него замуж. Но тот ли он, кем пытается казаться? И кто на самом деле убил моего папу? Я поклялась наказать виновных.

Глава 8

— Через неделю у нас помолвка, — говорит Рэм, просматривая что-то на планшете и потягивая черный как смоль кофе.

На этих словах пенка от капучино идет не в то горло и я закашливаюсь, выплевывая все, что было у меня во рту. Смотрю перед собой, понимая, что капли от моего кофе покрывают столешницу.

— Ой, Луночка, — подбегает с тряпкой Зоя, начиная вытирать последствия моего шока, — подавилась?

— Все… — делаю глубокий вдох, — в порядке.

Выдавливаю из себя эту фразу и снова шумно втягиваю воздух.

— У нас что? — наконец-то спрашиваю Рэма.

— Помолвка, — как ни в чем не бывало говорит он и даже не поднимает на меня глаз.

— Нет, — отрицательно машу головой. — Зачем?

— Что значит “зачем”? — мужчина наконец-то отвлекается от гаджета и поднимает голову.

— Ну, разве не ты говорил, что это опасно? Тогда к чему вся эта шумиха? — пытаюсь отыскать логику в поступках Рэма.

— Так нужно. Просто верь мне, — смотрит он прямо, и мне кажется, что в его взгляде появляется какое-то любопытство.

— Вот так просто, верь, и все? — вытираю губы салфеткой и не отвожу глаз, понимая, что просто обязана выстоять эту маленькую битву. — На основании чего верить, Рэм Виленович? Слепо верить словам? Но я не видела ни одного доказательства, что мне что-то угрожает.

— Смерти отца тебе недостаточно? — теперь я занимаю его гораздо больше планшета.

— Мне кажется, я высказывала тебе своим мысли на этот счет.

— Хм, — усмехается он. — Какие предложения?

— Имя. Я всего-навсего хочу знать, кто это сделал, — продолжаем играть в гляделки.

— Назову я имя, и что это тебе даст? Ты со мной-то не в состоянии настроить адекватное общение, а если будешь знать наверняка, кто убил твоего папу, ты же с цепи сорвешься, — говорит он спокойно, и у меня от его спокойствия внутри целый шторм. — Как только мы с тобой наладим контакт, притремся в быту и не будем спорить по важным вопросам, я, возможно, посвящу тебя в детали… своих дел.

Он говорит со мной осторожно, словно с диким зверем, которого опасается спугнуть.

— Для чего тогда помолвка? Неужели нельзя по-тихому пожениться, и все, если тебе так нужен этот брак?

— Нет, девочка, ты не понимаешь. Важно, чтобы все думали, что у нас с тобой все по-настоящему. Любовь-морковь и все дела. Чтобы считали, что это не просто уловка спасти твою хорошенькую задницу. И что я любого порву, кто только посмеет взглянуть в твою сторону.

— То есть у нас все же будет все не совсем взаправду? — в груди вспыхивает радость.

— О нет, девочка. Если я женюсь, то, значит, планирую получить себе жену со всеми вытекающими, — его губы растягиваются в улыбке, а глаза темнеют. — Не для того я до сорока лет ходил в холостяках, чтобы получить в итоге фальшивую жену.

— Вот как? — скрещиваю руки на груди и смотрю на Рэма изучающе. — А что, если мы не подойдем друг другу?

— Не подойдем в плане?.. — откидывается он на спинку стула, и теперь я вижу, что его забавляет наш разговор.

— В сексуальном плане, — вздергиваю подбородок. — Вдруг ты не будешь меня удовлетворять, — вижу, как он выгибает одну бровь. — Или я тебя, — говорю и чувствую, как краснеют щеки, потому что я представляю Рэма без одежды.

Судя по его широким плечам и рельефному торсу, там есть на что посмотреть. А еще его руки. Я до сих пор помню, как они ощущались на мне во время порки. Несмотря на то что кожа еще саднит, стоит мне вспомнить, как шершавые ладони сжимали мои обнаженные бедра, и меня кидает в жар.

Неужели мне нравится грубость и порка? Подобные реакции собственного тела на насилие меня пугают.

— Это все решаемо, — улыбается он еще шире.

— Как? Я не хочу быть неудовлетворенной… вряд ли ты мне позволишь завести любовника.

— Верно, никто к тебе не будет прикасаться, кроме меня.

Лицо пылает от его слов, потому что я снова представляю нас вдвоем в спальне. Судя по тому, как темнеет взор Рэма, он думает о том же.

— Рэм, ну ты же понимаешь, что брак без любви обречен. Я хочу любить и быть любимой.

— Поверь мне, девочка. Я твой самый лучший вариант. Теперь ты мишень не только для убийц твоего отца, но и для альфонсов. На твоем желании любить могут очень хорошо поживиться и оставить тебя ни с чем.

— А ты, Рэм?.. Разве тебе не нужны мои деньги? Не ради них ты все это затеял?

Хочется, чтобы он опроверг мои сомнения. Сказал, что я ему важна, а не папино наследство. Но он молчит.

— Я так и знала. Так и о каком браке ты говоришь? Ты же видишь во мне лишь взбалмошную девчонку, дочь бывшего друга.

— Со временем ты привыкнешь ко мне и не будешь бунтовать. А пока готовься к помолвке, — говорит он без эмоций, и это выводит из себя.

— И что? Хочешь сказать, что ты даже не попытаешься до свадьбы склонить меня к сексу? — смотрю, как он промакивает губы салфеткой и, подхватив планшет, выходит из-за стола. — Ну, чтобы проверить… Ведь наверняка ты привык ко всякому, а я не приемлю всяких извращений.

— Например? — внимательно рассматривает он мое лицо.

— Я даже говорить об этом не буду! А тебе надоест, что я не такая, и ты пойдешь искать удовольствие налево, в то время как я буду тут одна, без любви, и даже без оргазмов, и должна терпеть твои леваки.

— Интересная у тебя фантазия, — Рэм лишь усмехается, направляясь к выходу. — Я пришлю к тебе сегодня стилиста. Вместе вы подберете образ для вечера, — игнорирует он мою фразу и уходит от ответа.

— Рэм, подожди! Какого стилиста? А ты куда?

— Разгребать то дерьмо, в котором теперь приходится плавать, — бросает он через плечо, скрываясь за массивной дубовой дверью, и мне приходит в голову безумная идея: я должна проникнуть в главную комнату в этом доме — его кабинет.

Если я хочу найти хоть какие-то ответы на вопросы, то это единственное место, где они могут быть спрятаны.