Пленники солнца

Юлия Михайловна Герман, 2022

Мая никогда не могла оставаться в стороне от страданий других людей, не хотела мириться с равнодушием закона и государства. А Макс не мог оставаться в стороне от Маи. С самого детства он защищал её от обидчиков, пряча от уродства этого мира. На протяжении двадцати лет они шли рука об руку, разделяя печали и радости и называя себя братом и сестрой. Увязнув в заботе друг о друге и забыв о своих истинных желаниях, они отрицали единственное, что способно было сделать их счастливыми – любовь. Но одна ночь изменила все, вытащив на поверхность то, что тлело годами. Казалось бы, вот он –счастливый финал. Но на утро Мая исчезает без следа. Как одна из того множества девушек, что никогда не будут найдены. И пусть в это верят все, кроме него. Макс перевернет весь мир с ног на голову, продаст собственную душу, чтобы найти её и никогда больше не отпускать.

ГЛАВА 4

Пробуждение никогда не вызывало такой взволнованности и не заставляло сердце сбиваться с ритма при одной мысли о прошлой ночи. Впервые в жизни я желал вырваться из объятий сна и встретить с широко раскрытыми глазами новый день. Новый прекрасный день, чёрт возьми! Вчера утром я просыпался, наполненный предвкушением перед открытием клуба, думая, вот он — лучший момент за все прожитые двадцать шесть лет, но даже его омрачал целый ворох вопросов, требующих внимания и представляющих собой хоть и приятную, но всё же головную боль. Это утро превосходило предыдущее во многих отношениях, да и, вообще, любое другое, существовавшее когда-то в моей жизни. Даже ни один из моментов детства не сравнится с тем, что я испытывал в это мгновение. Мне не терпелось открыть глаза и убедиться в реальности случившегося, и в то же время я боялся, что это всё окажется лишь сном. Боялся, что на самом деле Пчёлка не признавалась мне в любви и не провела ночь в моих объятиях. От одной мысли о ней и о том, чем именно мы занимались с ней в этой постели, по телу прокатился жар, сосредотачиваясь в районе паха.

Улыбнувшись, приоткрыл глаза, чувствуя, как в груди перехватило дыхание от предвкушения встречи. Место рядом со мной пустовало. В одно мгновение радость испарилась, сменившись разочарованием. Протянул руку перед собой, ощупав холодную простыню. Неужели всё действительно оказалось лишь сном? Приподнялся, уткнувшись лицом в подушку рядом, и закрыл глаза, вдыхая запах летнего ветра перед дождём, запах Маи. Он окутал меня, проникая в поры и заставляя проснуться каждую частицу тела, щекоча изнутри и сбивая дыхание. Я застонал от удовольствия, не в силах насытиться этим ароматом. Пчёлка точно была здесь.

Никогда и не с кем другим я не перепутаю её запах. Сколько лет я в тайне смаковал его, стараясь довольствоваться тем, что имею, и умирая внутри от невозможности стать к ней ближе, и тем самым стирал с горизонта присутствие любого другого парня, привлёкшего её внимание. Разве мог предположить, что она так же, как и я, сокрушается от утопичности нашей связи? Ещё в школе я знал, что если не могу быть для Пчёлки кем-то большим, чем просто другом, то с готовностью приму всё, что она предложит, стараясь дать ту любовь, которую Мая ждёт от меня. И в то же время я осознавал, что никогда в моей жизни не будет места для другой женщины, ведь никто не сможет сравниться с ней, с моей Пчёлкой Маей, моим Красным драже Эм’энд’Эмс, моим самым близким другом и родственной душой. Я был с ней рядом всегда, трусливо не находя в себе силы отпустить и позволить любить кого-то сильнее меня, эгоистично оставаясь главным мужчиной в её мире. Я зависим от Маи и наслаждался её зависимостью от себя. Она была нужна мне во всех отношениях, но я не верил в реальность своих фантазий. Не верил, что имею право владеть ею полностью.

Пчёлка относилась ко мне как брату, доверяя свои мысли, мечты, и я не мог обмануть её ожиданий, извратив наши отношения банальным желанием заполучить её для себя, лишив дружбу невинного света, придающего ей ещё больше особенности. Казалось, стоит переступить черту, и магия будет разрушена, отдалив нас друг от друга, вместо того чтобы сблизить. Ещё будучи подростком, я считал влечение к Мае, необходимость в её близости и постоянном присутствии лишь временным помутнением, пережив которое, всё должно было вернуться на свои места. Поэтому, стиснув зубы, позволял ей влюбляться в других, играть с ними в отношения, и вместо того, чтобы отговорить её впервые подарить своё тело сопливому ублюдку, в которого, как ей казалось, она была влюблена, молча напился, надеясь, что после этого больше не буду думать о ней так, как не должен был, утешаясь мыслями о душе Маи всегда принадлежащей мне. Никто и никогда не сможет стать для неё настолько же близким, как я.

Несмотря на все попытки самовнушения и целую вереницу девиц, пытающихся помочь отвлечься от единственной, к кому тянулся всем своим существом, не смог перерасти свои чувства к ней. Наоборот. Они пропитали меня полностью, растекаясь по венам, став не просто влечением или любовью, а настоящим преклонением. Всё, что касалось Пчёлки, будоражило меня, каждое слово, взгляд, идея волновали и вызывали восхищение. Я смотрел в её изумрудные глаза и не мог отвести взгляда, утопая в них, каждый раз удивляясь, как кто-то может быть настолько совершенным. Даже совершаемые Маей глупости не могли заставить меня всерьез злиться на неё. На кого угодно, только не на неё. Она была моим идеалом женщины.

Единственное, что действительно выводило меня из себя — парни, которых она пыталась любить и которые не стоили даже ногтя с её пальца. Я понимал, что ни один из них не сможет сделать её счастливой, но терпел их присутствие, скрипя зубами, ради Пчёлки, зная, кто в конечном итоге будет с ней всегда. И ни разу Мая не пыталась мне дать почувствовать себя забытым или отодвинутым на второй план.Это грело душу, помогая смириться с тем, что не могу быть с ней так, как хотелось бы, с тем, что ни одна женщина в моей постели так и не смогла переключить моё внимание на себя, с тем, что рано или поздно появится в её жизни тот, кто отберёт у меня Пчёлку навсегда. И как бы жестоко или отвратительно это не выглядело с моей стороны, но я был готов сделать всё во избежание возникновения у неё настоящих чувств к другому. Вот только до сих пор не хватало смелости рискнуть всем и вынуть сердце из груди, отдав ей во владение. Я слишком сильно боялся потерять Маю.

А вчерашний вечер в клубе, несмотря на успешное открытие, был похож на кошмар, когда я увидел на танцполе её, целующую Лекса. Я знал, что сукин сын давно положил глаз на Пчёлку, поэтому расставил все точки над «и», ещё пока мы были детьми. Все мои друзья знали, что Мая под запретом, и старались держаться от неё в стороне. Хотя я постоянно ловил их плотоядные взгляды, обращенные к ней. Но когда я увидел их там, среди толпы, готовых запрыгнуть друг на друга, меня словно оглушило. Я приготовился разорвать ублюдка на части, наплевав на то, что он мой лучший друг. Не терпелось разбить в кровь его смазливую рожу, сумевшую привлечь мою Пчёлку, и заставить пожалеть о каждом прикосновении к ней!

Не слыша и не видя ничего вокруг, только их трущиеся друг о друга тела, я даже не помнил, как вытащил их из толпы. Во мне всё бурлило от ярости. С трудом сдерживаясь от того, чтобы не начать драку прямо посреди зала, велел мерзавцу приготовиться к разговору. Он понял, как именно будет протекать эта беседа. Но прежде всего требовалось выяснить ситуацию с Маей. Всё случившееся совершенно не походило на неё. Она не относилась к тому типу девушек, что вешались на мужиков и были готовы к сексу без обязательств. Нет. Таких, как она, сначала водили на свидания, начинали встречаться официально и только потом получали доступ к телу. Но её инцидент с Лексом прошлым вечером не укладывался в моей голове, как и многие другие моменты. Почему она не рассказала о расставании с парнем, с которым прожила почти год, и почему, чёрт возьми, она была готова отдаться Лексу? Неужели у неё до сих пор остались к нему чувства? Даже спустя столько лет? И почему я этого не видел, а она утаила от меня свои эмоции?

В голове крутились тысячи вопросов, разрывающих изнутри. Переполненный злостью, я должен был справиться с ней, прежде чем разговаривать с Пчёлкой. Но гнев вперемешку с растерянностью — гремучая смесь.

И все события, последовавшие после, стали полным откровением. Злость и агрессия Маи не только не успокоили меня, а погрузили в ещё большее бешенство. Казалось, что за все годы нашей дружбы я ни разу не видел её такой, и это пугало меня. Что такого могло с ней произойти, от чего Пчёлка пребывала в подобном раздрае? Я винил себя в недостаточном внимании к ней. Погрузившись в подготовку к открытию клуба, я практически не замечал ничего вокруг, и тем не менее, всегда находил время выслушать её и был рядом, когда она просила. Тогда в какой момент я упустил такие значительные перемены в ней?

Признание Маи разорвало воздух, словно снаряд, поразивший своим осколком меня в самое сердце. Смысл сказанного ею сначала не доходил до меня, витая над головой, но не касался сознания. Тысячу раз мы произносили слова любви друг другу. Ведь в действительности любовь всегда жила в нас и была взаимной. Во всём мире не существовало никого, настолько близкого и важного, как она — для меня, и я — для неё. Потому всегда считал, что Пчёлка вкладывает в свои слова чувства, испытываемые сестрой к брату, к лучшему другу, к родственной душе. Оттого, когда она сказала там, на парковке, о своих эмоциях, я даже в самых смелых фантазиях не мог представить об истинном смысле услышанного. И даже увидев её глаза, наполненные болью, отчаянием, страхом и той самой любовью, сжигающей и меня долгие годы и, в то же время, заставляющей совершать новые шаги и двигаться дальше, мотивируя стать кем-то лучшим для неё и только ради неё, решил, будто неправильно читаю Пчёлку, и мой разум выдает желаемое за реальность. Более того, я находился в ужасе. Казалось, что она отталкивает меня, устав терпеть мои выходки и наконец-то осознав, кто именно причастен ко всем её неудачам в личных отношениях. Я лишь слышал слово «слишком» и то, насколько наша дружба давит на неё. От этих слов стало так больно дышать, словно лёгкие наполнились ледяной водой, разрывающей их изнутри. А потом Мая сказала о предложении, сделанном её бывшим, и тогда я наконец-то чётко осознал, как был близок к тому, чтобы потерять её навсегда. И затем…затем мир перевернулся с ног на голову. Страх, сменившийся неуверенностью в правдивости услышанного, шок и осознание того, насколько я был слеп и глуп, попусту теряя наше с ней время, нахлынули на меня словно цунами. Пока новая реальность приживалась в моей голове, Мая убежала прочь, и вот тогда я понял, что больше не имею права медлить ни минуты, ни даже чёртова мгновения. Поймать, прижать, ответить, успокоить и никогда не выпускать из рук. Именно так нужно поступить.

И снова проклятые обстоятельства лишили меня этой возможности, оттягивая, так необходимый нам двоим, момент искренности. Отправляясь вниз разбираться с инцидентом и вынужденный оставить её в растрёпанных чувствах и в слезах дожидаться меня, так и не получив ответа, не мог радоваться её признанию. Никогда не получалось спокойно воспринимать даже её грусть, тем более не выходило игнорировать плач. Особенно когда сам стал причиной её печали, чего старался избегать годами и готов был растерзать любого, посмевшего обидеть мою Пчёлку.

Убедившись, что охранника забрала скорая, и сунув пару купюр ментам, чтобы оформить всё как можно тише, оставил администратора разбираться с неприятной ситуацией в клубе, поспешив к Мае. Беспокойство распирало грудную клетку. В любой другой день, не пришлось бы даже сомневаться, что она сделала именно так, как я её попросил, и спокойно дожидается моего возвращения. Но сегодня всё её поведение было на грани, словно внутри лопнула невидимая струна, удерживающая спокойствие и терпение, а теперь она разваливалась на кусочки и, как выяснилось, по моей, мать её, вине! С бешено колотящимся сердцем заглянул в кабинет и, не увидев её внутри, побежал к балкону, надеясь, и одновременно с тем опасаясь, что найду там. Я больше не желал видеть Пчёлку рядом с Лексом. Плевать, насколько хорошими друзьями мы были, но теперь никогда не позволю им оказаться в одном помещении без моего контроля. Пусть подобные мысли характеризуют меня как эгоистичного ублюдка, но у меня не получалось держать себя в руках, когда речь заходила о ней, тем более после всего, что я узнал сегодня. На балконе, к моему огромному облегчению, среди толпы друзей и малознакомых девок, пытающихся привлечь внимание парней, не увидел Пчёлку. Зато Лекс находился там, пристально наблюдая за мной.

— Где она? — навис над ним, стараясь не думать о том, как он лапал Маю.

— Забрала сумочку и ушла, — ответил Лекс, пожимая плечами.

Других ответов не требовалось. Я знал, где должен её искать.

Дальше всё напоминало сцену из какого-то фильма. Спустившись через кухню на улицу, убедившись, что и там её нет, запрыгнул в машину, вжимая в пол педаль газа. Лавируя между ночным трафиком, поток которого казался слишком плотным для этого времени суток, я гнал к её дому, понимая, что должен поговорить с ней, пока она не натворила новых глупостей.

Затормозив у девятиэтажки, выругался, вспоминая, что оставил дома ключи от квартиры Пчёлки. После того как она съехалась с этим гинекологом, уже не чувствовал себя в праве заявляться к ней домой в любое время дня и ночи, и открывать дверь своим ключом. И тем более не предполагал, что он потребуется мне сегодня. Позвонил в домофон, мысленно взывая к ней, чтобы открыла дверь, но в ответ лишь раздавались мерзкие гудки. Снова и снова набирал номер её квартиры, дожидаясь, когда из динамиков услышу любимый голос. Больше всего я опасался того, что вместо дома она поехала в другое место, и от этой мысли живот скручивался в узел. Лучше пусть находится у себя в спальне, отключив телефон и трубку домофона, избегая меня, чем пытается забыться другими способами.

У подъезда затормозило такси, тут же привлекая моё внимание. Твёрдым шагом я приближался к нему, интуитивно зная, кто находится на пассажирском сидении. С громко колотящимся о рёбра сердцем я подошел к машине, всматриваясь в окна. Увидев знакомые до боли русые локоны, курносый профиль и высокие скулы, я больше не медлил. Не мешкая, наплевав на разговоры, обхватил лицо Пчёлки руками и вместо ответа прильнул к губам, растворяясь в её вкусе, ощущении нежных губ под моими и запахе, кружащем голову.

Всё, что последовало после, не могло сравниться ни с одной из фантазий, что я годами пытался гнать от себя, но не мог, позволяя хотя бы мысленно любить Маю так, как казалось, никогда не получу возможности. Действительность же превзошла все мои ожидания, раскрасив мир неоновыми красками. Я улетел в нирвану, утаскивая Пчёлку за собой. Я вкладывал в каждый поцелуй, каждое прикосновение муки неразделённой любви, копившейся внутри меня годами, превратившей в один огромный ком боли. И Мая один за другим снимала с него слои, выпуская из меня то, чему там больше не место, замещая освободившееся пространство собой. Пчёлка и так всегда заполняла меня всего, она жила в мыслях, владела душой и даже телом. Потому как несмотря на то, что у нас не было до этого физической близости, я не позволял ни одной другой девушке заполучить меня в свое распоряжение, оставляя это право за Маей. Никогда раньше я не испытывал такого урагана эмоций, как с ней. Прикасаясь подушечками пальцев к коже, она затрагивала каждый нерв, отзывающийся на неё и посылающий удовольствие не только по телу, но еще и куда-то внутрь, отчего сердце то замирало, то колотилось быстрее, с каждым поцелуем увеличиваясь в груди и угрожая разорваться от счастья. Мая в моих руках, в моей постели, закатывающая глаза от удовольствия и выгибающая грудь подо мной, походила на мечту. Именно ею она всегда и была для меня. И я не собирался расставаться с нею больше ни на мгновение.

И не найдя её в постели, я почувствовал, как откуда-то из живота поднимается холод. Скинув простынь, поднялся с кровати, надеясь застать её где-то в квартире. Увидев пустую ванную, я уже ощущал онемение, сковывающее горло и расползающееся по телу. Кухня, гостиная, коридор и даже балкон — ничто не говорило о её присутствии, кроме шлейфа духов, наполнявшего дом в качестве свидетельства прошлой ночи. Растерянно взял телефон, рассчитывая найти какое-то сообщение или знак того, что между нами всё в порядке, получить объяснения того, зачем ей потребовалось убегать от меня. Но и там не увидел ничего, кроме кучи пропущенных звонков от безразличных для меня людей.

Неужели Пчёлка испугалась перемен, испугалась, что теперь всё будет иначе? Разве такое может быть? Мая всегда делилась со мной своими страхами, так почему должна сейчас вести себя иначе? Нажав на её имя в списке контактов, нетерпеливо ждал когда появятся гудки, а затем я услышу её голос, подтверждающий или опровергающий мои догадки. В любом случае мы сможем всё обговорить, и тогда Пчёлка увидит, что секс ничего не меняет между нами, по-прежнему позволяя оставаться теми, кем мы были друг для друга на протяжении двадцати лет. Только теперь никто из вне не вторгнется в наш мир и не истопчет его грязными ботинками. Останемся навсегда вдвоём. Нам всегда было предначертано быть вместе, и теперь больше не оставалось причин откладывать это и делать вид, будто ничего не случилось. Я люблю Пчёлку и готов положить к её ногам целую вселенную. Что бы там ни происходило в её голове, я помогу ей вернуть покой и постараюсь сделать её жизнь по-настоящему счастливой.

Вместо гудков в телефоне раздался мерзкий сигнал, после которого включился автоответчик:

«Данный абонент временно недоступен», — проговорил противный женский голос.

Идеальная картина, нарисованная в моём воображении, постепенно начала меркнуть. Вновь и вновь повторяя попытки дозвониться до Пчёлки, ощущал, как над головой нависает огромная туча, готовая обрушить на меня настоящий шторм. Радость прошлой ночи совершенно испарилась, оставив меня один на один с тревогой и страхом, завладевшими моим разумом без остатка. Мая избегала меня, а это вряд ли предвещало что-то хорошее.