Штормовое предупреждение

Юрий Иваниченко, 2019

В этой книге рассказывается о первых годах становления советской разведки и контрразведки, столь много сделавших для выживания страны во враждебном окружении. Главный герой – товарищ и соратник знаменитого Артузова, – работая по заданию ИНО ВЧК, участвует в сложных и опасных чекистских операциях начала двадцатых годов. Напряжённый сюжет, основанный на недавно рассекреченных документах, привлечёт внимание всех любителей приключенческой литературы.

Мариуполь

Настоящей канонадой это нельзя было назвать, иногда по нескольку часов не доносились раскаты орудийных выстрелов и снарядные разрывы, но всё равно гремело уже недалеко. И с каждым днем всё ближе и ближе.

Бывший инженер-лейтенант Императорского флота, ныне — начальник оперативной связи «красного» Мариуполя Леонид Матусевич так и сказал коллеге, белобрысому, немецких кровей лейтенанту Теодору Ломману:

— Наши уже близко. Дня три, не больше.

Теодор, он же Фёдор, — а за глаза его иначе как «лоцман Ломан» и не называли в соответствии с главной его морской профессией, которой он владел исправно, ответил без особого на то энтузиазма:

— Может, три, а может, больше. Этот военком, Апатьев, уже вроде полтысячи штыков набрал, завтра выступают.

Матусевич только рукой махнул.

— Пятьсот ополченцев против кадровых дивизий? Тут тебе, брат, не Фермопилы будут, а избиение младенцев.

— Какое-то время продержатся. А там, неровён час, махновцы вернутся или ещё какая сволочь. Красным наш город и порт ой как нужны. — Ломман отодвинул пустой стакан в фирменном подстаканнике Кавказского пароходства.

Чай у начальника Оперсвязи Мариуполя был настоящий, колониальный. Всеобщие в разорённой войною России превеликие продовольственные трудности в портовом городе ощущались не так заметно. Рыбка и в Азове, и на столе в кабинете на втором этаже, над комнатами телетайпистов и коммутатором, не переводилась. Вот только вместо хлеба были жёсткие сухари из продпайка неведомо какого войска.

— Вот, расщедрились. — Ломман с заметным усилием отломил осьмушку сухаря, закинул её в рот и продолжил, ещё не разжевывая: — Двести восемьдесят мин, почти весь арсенал флотилии выделили: на семь линий заграждения всей бухты. Если так с моря закрываются, то и на суше обороняться будут отчаянно.

— Так вы всё, закончили постановку мин? — спросил Матусевич с несколько странной интонацией.

Теодор, который «лоцман Ломан», понял её по-своему:

— А что прикажешь делать? На обеих тральщиках — братишки наглухо распропагандированные, «революционную сознательность» проявляли вовсю, так что рогатые шарики выставлялись по всем правилам. Я только фиксировал координаты да проводил потом тральщики в порт по чистому фарватеру. Да что я тебе рассказываю, ты же сам передавал рапорт в штаб красных.

Матусевич кивнул и отозвался с тою же интонацией:

— И что теперь, ни один серьёзный корабль сюда не прорвётся? Вот уж тебя наши отблагодарят, когда Слащёв с лишней кровью, но всё же возьмёт Мариуполь.

— Да уж… Рядышком с тобою, кстати, поставят к стенке, — согласился Теодор. А затем спросил, глядя Леониду Матусевичу в глаза: — А что, есть варианты?

Начальник оперативной связи поцокал ногтем по панели корабельной радиостанции, занимающей добрую четверть кабинета. Чуть помедлил и сказал:

— Принимал я сообщения наших. Подготовлен десант. Крейсер «Кагул» — ну ты знаешь, он тогда отличился, раздолбал красных на Ак-Монайских позициях, — эсминцы, канонерки. Два батальона пехоты. Хватит и на город, и вломить с тыла Апатьевскому отряду. К завтрашнему вечеру должны подойти на внешний рейд.

— Но войти в бухту… — начал Теодор.

— Ты их должен провести по секретному фарватеру. Я свяжусь с «Кагулом», предупрежу и договорюсь. Работаем?

«Лоцман Ломан» отнюдь не был тугодумом. В считанные секунды он понял, что при таком раскладе их служба «на красных» приобретает совершенно иной смысл, — они становятся не изменниками Белому делу, а достойными соратниками и вполне могут рассчитывать не на расстрел, а на награду.

Поэтому и сказал только, не вдаваясь в несущественные в данной ситуации резоны:

— Я тебе сейчас запишу координаты внешней минной завесы — передашь, чтобы остановились в паре кабельтовых. Но затем нам надо попасть на эскадру…

— А твои лоцманские катера?

— Нет, они на приколе, без команды коменданта порта не выйдешь.

— А если взять шаланду у рыбаков? — быстро переспросил Матусевич.

— Так они тебе и дадут. А вот весельный ялик в учебке взять можно. Пройдём вдоль берега до пустыря, а там — по проходу, я как знал, оставил его.

…На следующий день, когда радиоперехват однозначно подтвердил выдвижение к Мариуполю эскадры с десантом, из кабинета начальника оперсвязи на борт крейсера «Кагул» ушла радиограмма, не зафиксированная ни в одном журнале. В ней было предупреждение о минировании, координаты внешней линии минной завесы, обещание лоцманской проводки и просьба о подтверждении приёма сообщения.

Первое подтверждение приёма пришло менее чем через час.

А второе — когда эскадра появилась уже в зоне видимости, но ещё вне зоны досягаемости огня последних двух мариупольских трехдюймовок, не увезённых на фронт.

Радиограмму с указанием конкретного способа прибытия («два офицера на весельном яле») удалось отправить позже, после того как Матусевич и Ломман побывали на экстренном совещании в кабинете коменданта Мариуполя.