Букетик белых лилий

Юрий Копытин

Действие романа начинается в лихие 90-е годы. Главный герой — художник Арсений Ковалёв, с детства увлекшийся рисованием. Родители Арсения погибли от рук бандитов, когда ему было семь лет. Судьба прокатывает его по таким крутым виражам событий, что приходится крепко вцепиться в руль, чтобы не выбросило на обочину жизни…

Щедрая оплата

И вот опять зимние будни водоворотом затянули друзей: Степан переделывал рекламки — с новогодних на следующие по календарю праздники, а Арсений вплотную занялся заказом. С утра до позднего вечера он не выпускал кисти из руки. Михаил Петрович распорядился, чтобы художник работал у него в коттедже.

Вечером Фёдор увозил Арсения домой, где он успевал продолжать работу над картиной «Букетик белых лилий», а утром привозил назад, к заказчику…

Так проходил день за днём. И обещанный Стёпкиным родителям визит на Рождество остался в забвении, по причине напряжённой работы…

— Ежели Гвоздь заплатит, как в прошлый раз, уйдём из этого клоповника — снимем квартирку по приличнее.

— Хорошо бы… — мечтательно произнёс Степан. — Достали уже эти сожители. Мама вчера звонила, просит, чтобы хоть на Крещение приехали. Девчонок с собой позовём — как в прошлый раз.

— Думаю, получится вырваться ненадолго — Гвоздь дозволил отдохнуть мне пару дней, да и устал я немного.

— Хмм… Немного… Пашешь как папа Карло. Я бы уже офанарел от такой работы…

Василий Афанасьевич подготовил всё — как обещал: квадратная прорубь размером два на два, была выдолблена недалеко от берега, в воду уходила самодельная лесенка, а к бане прочищена широкая дорожка.

Хозяева с нетерпением ждали гостей — накануне Степан пообещал приехать со всей компанией…

Ольга Сергеевна со слезами на глазах кинулась обнимать девушек (всё-таки деревенское радушие сохранило традиции гостеприимства Руси — принимать гостей как самых близких родственников).

— Всё сделал как наказывала, — доложился хозяин Насте. — Пойдёшь проверять?

— Нет!.. Я уверена, что всё на отлично.

— Ты отец, иди баню затопи, а я гостей покормлю. Пока банька истопится, оно в самый раз будет — не на сытый желудок…

— Мечтала поесть ваших пирожков, — вдохнула ароматы кухни Настя. — Хотя я и сама повар-кулинар, но до вас мне — ой, как далеко…

— Ну уж ты Настенька перехвалила меня, давайте к столу — перекусите с дороги… Может приляжете отдохнуть, пока Василий баню истопит? — накормив гостей, предложила хозяйка.

— Да мы и не устали, лучше в картишки с мальчиками перекинемся…

— Меня увольте, схожу посмотрю, что там Василий Афанасьевич смастерил, — направился к двери Арсений.

— Мы тоже с тобой, — засобирались девчата.

— Так давайте, сразу и купальники наденем. Где у вас можно переодеться?

— А вон — в Стёпкину комнату идите, — кивнула хозяйка…

— Сюда проходите, — повёл к проруби гостей Василий Афанасьевич.

— Вот это сервис! — восторженно покачала головой Настя. — А церковь у вас есть?

— Есть небольшая церквушка.

— А батюшка молодой? Может, пригласим его на крещенское купание?

— Прорубь что ли освятить?

— С нами искупаться — грехи смыть. Поди тоже грешный?

— А кто в этом мире безгрешный? И у батюшки тоже свои грехи. Только грех-то покаянием смывается, а это так — народная привычка. Да и в дедушки тебе наш служитель Божий годится.

— Жаль… Ну, у кого больше грехов — тот первый, — обвела вопрошающим взглядом компанию Настя.

— Давайте я… — скинул одежду Арсений и не раздумывая с головой погрузился в прорубь.

— Вот уж бы не подумала на Арсения, — сиганула вслед за ним Марина.

— А вы вторым заходом, — вынырнув крикнула она приготовившейся Насте. — Здесь места — только для двоих.

— Мы — нет… — затрясли головами Стёпа с Любашей. — Я с детства холод не уважаю, — признался кавалер. — Ежели бы из бани, да в снег — ещё куда не шло, а в прорубь — брр…

— А я вот только — простудой переболела.

— Понятно, — группа поддержки, — махнула рукой Настя…

Выскочив из проруби, Марина с Арсением опрометью кинулись в баню.

— Ой, как тело горит, — плеснула на каменку полный ковшик душистого настоя девушка. — О-о, какой аромат!.. Арсюша, похлестай меня веничком — дрожу, как осенний лист, — растянулась на полке Марина. — Или это тоже противоречит твоим правилам?

— Да нет… Ого!.. Здесь даже два веника заварили?!

И Арсений, как заправский банщик, стал священнодействовать над телом Марины: слегка помахивать, похлопывать, массажировать, нежно похлёстывать согревающееся тело.

— Ой хорошо как!.. — с наслаждением выдохнула она. — Как классно у тебя получается… Расстегни, мешает… — дёрнула плечами девушка, намекая на лифчик.

— Как пожелаете, сударыня, — неумело расстегнул застёжку Арсений.

— Тренируйся — пригодится… — тихо хохотнула Марина…

— Ой, пустите скорее на верх, а то окочурюсь! — дрожа всем телом, заскочила в парилку Настя.

— «Принесла тебя нелёгкая», — уступая место, про себя чертыхнулась Марина.

— Меня тоже веничком похлестай…

— Сама хлестайся! — опередив Арсения, кинула она веник подруге.

— Пошли мы, а ты давай, подтягивайся — чайку попьём…

А стол уже дожидался гостей великолепной сервировкой: закуски, пельмени, домашние разносолы и стряпня, а посередине возвышался пузатый, медный самовар.

Это где ж такое чудо достали? — восхищённо произнёс Арсений.

— О-о… Это старинный самовар, от бабушки мне достался — дровами топится, — похвалился Василий Афанасьевич. — Она сказывала, что на свинью его выменяли. У него даже надпись есть: «1910 год. Тула». И медальки нарисованы. Крантик у него был оторванный, а на днях Егорыч починил. Вот и поставили, к празднику опробовать.

Это какой Егорыч? — полюбопытствовал Степан.

— Иван Жданов…

— Интересно: больше ста лет дожидался он, чтобы нас чаем напоить, — покачала головой Марина.

— Ну так давайте за стол, — засуетился хозяин.

— Куда за стол?! А ещё одна купальщица, — кивнула на дверь Ольга Сергеевна. — Девчонки, сбегайте поглядите, а то вдруг ей плохо в бане стало.

— Это кому Насте? — ухмыльнулась Марина. — Сейчас прибежит.

За дверьми послышался топот и раскрасневшаяся Настя, запустив клубы холода, забежала в избу.

— Ты что за дверьми подслушивала? — с иронией встретила её Марина.

— Чево? — непоняла её вопроса Настя.

— За стол пора садиться, — улыбнулась хозяйка…

— Давайте-ка за праздничек, — и в руках хозяина, как у фокусника, появилась бутылочка беленькой.

— А-аа, наливайте мне тоже водки! — протянула стопку Настя.

— Вот это по-нашему, по-деревенски! — одобрил поступок Василий Афанасьевич.

— Забирайте её к себе, — махнула рукой Марина. — Она всю округу кормить будет, ежели столовую откроете и жениха хорошего найдёте.

— Ну с женихами у нас туговато, а столовую — это можно. К нам, на природу много людей приезжают, а каждому кушать хочется… Так как?..

— А с чего это вы взяли, что я здесь кашеварить буду? Вон, пускай Маринка остаётся — коров доить.

— Ну дык, как пожелаете, — развёл руками хозяин…

А на столе, словно по мановению волшебной палочки, появилась ещё бутылочка.

— Василий Афанасьевич, вы Насте больше не наливайте, а то следующим этапом она потащит вас на дискотеку, — шутливо бросил Арсений.

— А зачем же куда-то идти? Мы её здесь устроим.

— Тогда давайте гитару! — весело выкрикнула Марина.

— Гитары нету — вона гармонь! — кивнул хозяин на двухрядку и до краёв наполнив стопку Насте, не дожидаясь других, поддержал ей компанию.

— Стёпка, дай-ка сюды гармонь! — чуть захмелевшим голосом выкрикнул отец…

— За окном черёмуха колышется…

Затянул он выразительным баритоном.

— Распуская лепестки свои…

Подхватила Настя лирическим сопрано.

— За рекой знакомый голос слышится

и поют всю ночку соловьи…

Примкнула к ним Ольга Сергеевна, а за ней и остальная компания влилась в исполнение песни…

А потом, как и обещал хозяин, грянули задорные частушки, выманивая гостей на танцевальный круг.

Маринка с Настей, подпевая и притоптывая пустились в пляс.

— Э-хх!.. — не выдержал Арсений и выскочил следом…

— Любашка, пошли! — потянул за собой подругу Степан.

— Если бы не моя поясница!.. — хлопая в ладоши, азартными глазами провожала пляшущих хозяйка. — С утра что-то прихватила.

До поздней ночи из-за двойных стёкол избы Гусевых слышались: то хватающая за душу народная песня, то стук каблуков разудалой пляски. А потом, долго ещё сидели на кухне Арсений с хозяином, рассуждая о превратностях судьбы:

— Жизнь-то оно бывает, сильно вдарит, но так, чтобы выдержал человек. Вот поэтому сильных она шибче бьёт. Вот разве выдержал бы слабак то, что пришлось пережить тебе: считай, следом лишился и родителей, и сестры, — тяжело вздохнул Василий Афанасьевич…

Слабо горел ночничок, в печке потрескивали догорающие угли, и только завывающая в печной трубе метель нарушала тёплую, уютную, тишину — всё это: расслабляло, раскрепощало и располагало к душевным разговорам…

Разрисованные крещенским морозцем стёкла, багрянцем заиграли под лучами восходящего солнца. Ещё затемно Ольга Сергеевна: затопила печь, напекла пирогов и тихо ступая, чтобы не разбудить гостей, стала накрывать на стол.

— Ох, как мороз-то завернул, — притаптывая ногами зашёл с улицы Василий Афанасьевич. — Не знаю заведёт ли свою колымагу Макарыч?.. Попросил его, чтобы около нас притормозил…

Скрипя колёсами по свеженаметённому снегу, «пазик» с заиндевелыми от мороза стёклами остановился около калитки. Макарыч притоптывая забежал в избу.

— Околел пока эту лайбу завёл. Погреюсь чуток, пока там в салоне степлеет, — прижался он к тёплой печи. — Пассажиров немного — не бояре, подождут.

— Ну так ты чайку горячего попей с пирогами, пока наши гости собираются, — пригласила хозяйка.

— Не помешало бы, — с радостью согласился Макарыч.

— Ребята, давайте завтракать, не задерживайте автобус, — поторопила гостей Ольга Сергеевна…

— Спасибо, что навестили нас — приехали и праздник привезли, а как уедете, так и изба осиротеет без вас, — со слезами на глазах проводили хозяева гостей…

И вновь серые будни раскидали дружную компанию, каждого затянуло круговоротом неотложных дел…

Арсений почти сутками пропадал у Гвоздева, стараясь наверстать упущенное время, нарисовать пять картин за три месяца, да так, чтобы заказчик остался доволен — не каждому под силу, а ведь ещё нужно уделить внимание, чтобы закончить своё любимое детище — «Букетик белых лилий»…

Время шло, а работа продвигалась медленно: то одно, то другое не нравилось художнику.

— Зачем ты это убираешь?! Ведь так классно получилось, — хватался за голову Степан, когда товарищ, недовольно сморщившись, убирал, замазывал нарисованное.

— Понимаешь не нравится мне как свет падает и выражение лица не то, — пытался объяснить Арсений…

Старание его не прошло даром — сюжеты достойные классика стали пополнять коллекцию заказанных картин…

— Ну что там с нашим договором? Неделя осталась до юбилея, — постучал пальцем по часам Гвоздёв.

— Думаю, что успею, — уверенно ответил Арсений…

И вот в канун юбилея он позвонил Фёдору и уже через час они торжественно расставили в холе все пять картин. Художник до последнего дня держал их у себя в квартире: что-то исправляя, подрисовывая — он доводил свои работы до совершенства…

— Фёдор, зови всех сюда, будем нашу обитель украшать, и ты останься, твоё воображение художника нам пригодится…

— Ты смотри-ка, как в галерее, — отошёл поодаль, чтобы полюбоваться работой хозяин. — Гнёздышко наше как преобразилось!.. А-а, Зайка?!

— Классно!.. Особенно та, где мы в беседке.

— Ну а с тобой, художник, разговор такой: завтра будут почтенные гости и ты тоже поприсутствуешь. Пусть они оценят твоё творчество, потом и рассчитаемся за всё. Фёдор тебя сейчас домой увезёт, а завтра — в пять, за тобой заедет. Форма одежды — при полном параде.

— Зачем?! Неудобно как-то…

— Это мне решать: удобно, или неудобно. Ты что, хочешь всю жизнь на архив рисовать? Живой пример — у Свиря в галерее.

— Хорошо… — тяжело вздохнул Арсений…

С утра друзья побежали экипировать Арсения. Серёжа одолжил свои свадебные туфли и тоже присоединился к компании. Костюм взяли напрокат, а вот рубашку пришлось купить — размеры друзей не дотягивали до спортивной фигуры Арсения. Так что с миру по нитке — собрали другу на приличный прикид,…

Как и говорил Гвоздь, в пять часов Фёдор уже позвонил в двери.

— М-даа… — оценивающе осмотрел он Арсения. — Прикид так себе: костюм ещё сгодится, а туфли — только в деревню на посиделки, да и жмут они тебе — не по размеру. Заедем в магазин подберём что-нибудь…

К вечеру к коттеджу Гвоздёва стали съезжаться дорогие иномарки. Празднично одетая прислуга с поклоном встречала гостей и провожала в дом.

— Крутой домишко… — завистливо бросила молодая особа, идущая под руку с не первой молодости господином…

— Потап!.. Сколько лет, сколько зим, — наигранно-радушно встретил их хозяин в просторном холле.

— Моя милашка — Аля… А это — небольшой подарочек имениннице, — протянул гость хозяйке коробочку с кулончиком на золотой цепочке. — Чтобы ещё пару раз по тридцать пять отметить.

— Какая прелесть! — заглянула внутрь юбилярша…

— Что-нибудь выпить? — указал хозяин на стол, заставленный крепкими напитками.

— Не откажусь…

— Богатенько… — обвела девица взглядом внутреннее убранство.

— Ничего особенного, — недовольно пробурчал Потап. — У меня багаж² покруче будет…

— Ну и здесь недурно…

— Тебе Ляля всегда в чужих руках кусок больше кажется, а помнишь, как этот хлыщ у меня в гостях был? — глазки-то завистливыми огоньками бегали — про художника выпытывал, что мне картины намалевал…

— Ну как? Не скучаете? — подошёл к ним Гвоздь.

— Осваиваемся… — с улыбочкой ответили гости.

— А что это у тебя простынями завешано, — кивнул Потап на стены холла.

— Это мой подарок юбилярше. Представлю его, когда все гости будут в сборе… Мэр что-то задерживается.

— И Валерий Семёнович будет?! — вскинул удивлённые глаза Потап.

— А как же?! Обязательно, — обещался быть вместе с замами.

— У меня дело к тебе есть, — отвёл Потоп в сторону хозяина.

— Что за дело?

— Усадьбу в «Речном» хочу облагородить: летнюю веранду пристроить, бассейн обновить и причал для катеров. Сейчас вот проектом занимаюсь… Возьмёшься?

— Ну как будешь готов — дай знать, перетрём это дело…

Постепенно гости заполнили большую площадь огромного холла.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Багаж — богатство