Лучник. Любый мой. Книга четвертая

Юрий Сергеевич КАРАНИН

Куда простирается Петля Времени? И какие они разные – Время Члуна-Икосаэдра и Время града Китежа. Тем не менее, тесно переплела их Петля. А Тысячеликий тоже рядом – за Кристаллами Времени охотится.Книги серии «Лучник»:«Холодное Солнце Драмины»,«Лабиринт»,«В паутине Зеркал»,«ЛЮБЫЙ МОЙ»,«Под созвездием Волка».Дизайн обложки – Сара Ковтун (Познань, Польша).

Глава третья

На дальних подступах

1

В Гиперпространстве Милей — как дома. Столько времени был уборщиком, что уму непостижимо. Но и задача сейчас куда как сложнее будет. Лучник — это тебе не космический мусор, и не в габаритах дело, — мусор тоже разным бывает. С Иваном-то было проще: к одной цели по одной земле тогда шли.

К одной ли, привычно почесал свою «репу» Милей. Мог ли он тогда подумать, что снова пересекутся их стежки-дорожки в «гипере». Да, и на беглой земле тоже?

Пересеклись! Стыдно признаться, накатились тогда на Милея сомнения. Не поверил он в тот раз в Лучника, — и по сей день за это стыдно. И не признал — на берегу-то тогда. А должен ведь был.

Ну и что, что объяснение этому есть: в то время, как Иван пробирался в пустыню, Лучник сражался на беглой земле. И никакой Петлей Пространства-Времени не объяснишь того, что человек обитает в двух местах сразу. Он же не дух, подобный Милею.

Знания Милея, конечно, сильно устарели, — с этим не поспоришь, но что есть — то есть, а ему уверенным быть надо. Впрочем, уверенным надо быть и в другом: в граде этом. Вроде бы и Китеж он, а вроде бы и нет. Места-то вокруг знакомые, русские места, а град иным стал, остепенился. Он и раньше-то был не слишком доверчив, а теперь и вовсе. А еще, раньше вера напоказ была, а теперь попробуй найти родственную душу, — только на отшибных заимках волхва и встретишь. Да и они про град больше отмалчиваются. Оно, конечно, и понятно: слово-то — птичка перелетная. А силков, — в смысле, ушей, — вокруг понаставлено, — просто беда. Но соборы, кажись, те самые, на своем месте стоят, только пустые они, — вера-то на Земле осталась. Старая тоже. Одни идолища на капищах стоят, но пустуют капища, — прежде церквей запустовали.

И все-таки Милей отыскал «Молот». В ремонте нашел. Поломка была крупная: на «матке» с «мясом» вырвало зацеп для третьего рейдера, когда уходили в Гипер после мощной атаки на «Молот» неизвестного флота. Так Милею объяснили.

Атака была во всех смыслах непонятной. Можно сказать, из бездны вывернулось с пару десятков кораблей, и ударили всем оружием сразу.

Разумеется, «Молот» и на рейде никогда не стоит без защиты, тем более на рейде Гиперпространства. Само Гиперпространство требует искривления его, а, иначе, выбросит неразумное создание «к черту на кулички», как говорит Лучник. Так что, «зачекерились напрочно». Это уже Раунграсс поведал.

Видимо, не ведали об этом отцы-командиры чужого флота, — все ракеты прошли мимо рейдера, но ракета есть ракета, — ей цель нужна, все равно, какая. Ну, и вернулись они обратно по искривленке. Правда, и «Молоту» не поздоровилось. Возмущенное в прямом и переносном смысле Гиперпространство выбросило вместе с мусором, что остался от флота, и кокон с «Молотом». Постаралось выбросить.

«Молот» — то в Гипере удержался, но третий рейдер перед той атакой висел на одном зацепе, — его и оторвало от главной консоли.

Милей лихо «подкатил» к рейдеру, разумеется, на мусоросборщике, — родная, как-никак, техника. Рейдер, конечно, мог бы после последней-то конфузии и сбить их запросто, но Максимка, или MX-1274, Кригусу был хорошо знаком, потому Милей и рискнул.

Лучника, понятно дело, на «Молоте» не оказалось, чем и озадачило команду недавнее нападение. Нападать в Гипере без особой необходимости — себе дороже, — что и получилось! А Лучник в это время пребывает на той стороне. Честно говоря, у Милея, как и у любого нормального человека, понятие расщелина отождествляется с трещиной в тверди, ну, в крайнем случае, в воздухе. А то, что говорят о Расщелине во Времени — это, простите — помилуйте, за гранью разума. Любого. Милей — не исключение. А ему позарез надо на ту сторону, к Лучнику.

Кригуса уговаривать не пришлось бы, но он не мог не выполнить приказа своего Капитана. А приказ был таков: «Что бы ни случилось на той стороне, оставаться на месте, ну, и, в крайнем случае, отражать всяческое нападение». Понятно, что таковым и оказался тот флот.

— Как быть, ребята? — Почти стонал Милей. — Не на своем же туда соваться? Не пройдет он.

— Давай, я попробую. — Вошел в его положение Раунграсс. — Заодно и третий на мое место станет на время ремонта.

А Кригус сомневался. И не в том, что Первый не пройдет. Раунграсс и не в такие щелки проходил. Чаще всего проход через расщелину делает человека «куклой». Конечно, и Раунграсс, и Милей как-то слабо подходят под понятие человека, без обиды будь сказано. Особенно, Милей. Но стоит ли рисковать, коли после возмущения Гиперпространства расщелина только-только начала «сдуваться». Глядишь, скоро совсем сдуется.

Нет, конечно, это всего лишь умозаключение Кригуса. Прежде всего, начало «сдуваться» Гиперпространство, что свидетельствует, что уменьшается сопротивление его Силовым линиям. Дальше — по аналогии. Надо полагать, сейчас за пределами кокона творится такое, что соваться туда рискнет только безумец. Впрочем, на «Молоте» все — из этой серии.

— Милей, ты, точно, туда хочешь? Не боишься, что Расщелина высосет сознание полностью?

— У Лучника же не высосала? — Ответить-то Милей ответил, а уверенности нет. — Что-то ведь должно остаться? Мне бы только передать, что ему надо срочно перебираться во время Члуника.

— А что там, во времени Члуника? Снова Иные?

— Трудно ответить, Кригус. Боюсь, не объяснить мне это сейчас. Ты же не читаешь легенд. В общем, так: это даже не легенда, а предсказание, и, если бы не стали исполняться события в том порядке, как описано, никто бы и не обратил на нее внимание.

— Как я понимаю, касается она Лучника?

— На этот раз, нет. Касается тех, кто рядом с ним.

— Как те, кто рядом, попали во время Члуника?

— Ну, Кригус, ты и вопросы задаешь? — Милей от возбуждения сильно хлопнул обеими ладонями по коленям. — Как Хранители. Здесь нас не услышат?

— Ну, значит, не говори. — Сдался Кригус. — Все может быть. Вычислили ведь нас как-то. Атаковали сходу, без разведки.

— Чей флот-то, не выяснили? — Милей, кажется, об этом уже спрашивал, но и лишний раз спросить не помешает.

— Нет, и там вряд ли что можно выяснить. От флота остались только куски расплавленного металла. Нетождественного. — Ответил Раунграсс.

— А откуда вывернулся, вычислили?

Кригуса не случайно мучили сомнения. Первозданную картину восстановить, разумеется, не удастся. Гиперпространство в этой части Времени изменилось значительно, но….

Милей уже понял его. Они находятся в Предвремении Времени, пока скажем так, Члунов. Тут даже единичный рейдер может появиться либо через Первичное Гиперпространство, еще не переформатированное Зеркалами, либо…. Военный флот незамеченным может появиться только через Расщелину. Разумеется, Пространство этой эпохи совсем не изучено. Возможно, на какой-то из планет обосновалась раса Древних, она и создала Флот.

Как бы, не так! — Милей сам же и одернул себя. — Не встречалось в Гипере осколков рейдеров древних рас.

— Докуда же протянулась эта Расщелина? — Милей, как и подобает разумному человеку, снова перепроецировал понятие Расщелина во Времени в Расщелину в Пространстве.

— Не знаю. — Растерянно ответил Кригус. — Некоторые полагают, что Расщелина неоднородна, потому и росла слишком медленно, но в то же время выхватывала по всему Времени небольшие куски Пространства-Времени.

— Некоторые — это Лучник?

— Нет, забегали «на огонек» Хранители, Даугратинья и Звездочка.

Так, вот почему Милей не мог найти сестер-волшебниц? Что ж, одной загадке ответ может быть найден. Даже не одной. Эту Расщелину создал Тысячеликий, значит, он, захватив время одной из планет, перегнал сюда ее рейдеры. Нет, снова не сходится. Тысячеликий — на этой стороне, во времени Члуника. И зачем ему перегонять флот к началу времен, когда можно было…. Нельзя было. Там Время скреплено Двенадцатым Кристаллом. Пока скреплено.

Эх! Жаль, не захватил Милей с собой легенду-предсказание. Надо по слову, по букве ее изучать. Так, стало быть, получается, что любое вмешательство в дела какой-либо планеты тянет за собой цепочку событий мирового масштаба. Взять, к примеру, град Китеж, или ту беглую землю. А теперь и они хотят вмешаться. Сплошная мешанина и получается. Потом вовек не расхлебают.

Милей тяжко вздохнул. Та земля, кажется, обрела свое место, а круги от ее перемещения только еще начали расходиться по Вселенной.

2

И у невезения случаются сбои. MX1274 — автоматизированный мусоросборщик. А в этой части Гиперпространства мусора скопилось не на один контейнер. Вот он и принялся за уборку.

Конечно, Милей только приветствовал инициативу MX1274.

Это для команды «Молота» его действия стали неожиданностью, но не для Милея. А, поскольку Милей с этой работы пока еще не уволен, то именно ему немедленно начали поступать отчеты по сортировке мусора. В основном, информация Кригуса подтверждалась. До определенного времени, то есть до того момента, когда уборщик обнаружил уцелевшую капсулу. А в капсуле находились десяток трупов.

А дальше, как говорится, — поподробнее. Нет, среди обитателей «Молота» не было экспертов, Милей в данный момент тоже обитатель.

В этой части Пространства-Времени самый квалифицированный эксперт — MX1274. А он идентифицировал трупы и отнес их происхождение к первой четверти Третьего Тысячелетия — по земному исчислению, разумеется. Это, конечно, причуда Милея — земное исчисление. Что поделаешь, ну, не нравится ему приведенное время, — оно не согласуется с другими, так сказать, цивилизациями, оно даже и пишется с маленькой буквы, словно ничего не значит.

Кригус его причуду понял и принял, но ему, все равно, пришлось приводить время к приведенному. Его тоже можно понять, или необходимо понять, потому как эта информация — «привет из будущего».

Бессмысленно заставлять MX1274 направить капсулу на борт «Молота», — искривленное Пространство для него тоже своего рода мусор.

Кригусу не хотелось бы тратить драгоценную энергию то на спрямление, то на искривление Гиперпространства. Но это была его инициатива, — и потому Построители начали немедленную работу.

Технического рейдера MX1274 больше не существует. Технический рейдер MX1274… погиб на боевой посту. Технический рейдер МХ1274, незабвенный Максимка /по «классификации» Милея/…. Эх!

И это стало полной неожиданностью для команды «Молота», занятой спрямлением Гиперпространства.

Этот, вынырнувший из небытия флот, выбрал ту же тактику, то есть, тактику того, погибшего, флота. Но на пути его ракет встал мирный мусоросборщик. Его щиты, разумеется, слабее, нежели у «Молота», но многократно сильнее, чем у гражданских суперлайнеров.

Один Милей видел, как MX1274 сорвался с места, — именно сорвался, ибо по скорости он ненамного уступал «Молоту», и пошел навстречу быстро растущей точке.

Теперь никто уже не узнает, что рейдер увидел в ней. Ракетная атака снова была массированной. Сначала взорвались щиты рейдера, ибо не рассчитаны были, что на рейдер кто-то вдруг да нападет, а через считанные секунды и сам рейдер.

Но этих-то секунд и хватило «Молоту». Пространственный кокон еще не успел распасться, а сам рейдер находился во фронтальной оппозиции.

Спасло «Молот» еще и то, что MX1274 успел загрузиться «по самую макушку». Этой массы хватило, чтобы Гиперпространство не выбросило его наружу.

Честно говоря, Гиперпространство в этой части значительно отличается от всего остального. Для Кригуса, естественно. Для Милея? Это — как знать? Прежде-то в этом Времени мусора не было, и мусорщики сюда редко заглядывали. Стремно как-то в начале времен рыться. Это так Милей признался. Не во всем, конечно. Бывал он здесь. Это, когда кристалл с Вранового болота его вместе с Тысячеликим выбросил. Тогда ведь и подрядился Милей в мусорщики, дабы Противоположность мимо него не проскользнул. И не проскользнул — (без бы, пожалуйста), — ведь догнал же его Милей, правда, в другой Аномалии.

Что-то больно уж разговорился Милей? Не до этих подробностей Кригусу. Некоторые считают, что Гипер бесконечен, как в Пространстве, так и во Времени. Сегодня, говоря о Гипере, мало, кто говорит о Зеркалах, потому что Зеркала — это частное явление, а Гиперпространство — это…. С этого момента, следуя штампу, поподробнее. И Первичные Боги, и Древние Расы, и малаи, кажется, мало знали про Гипер, хотя и имели Знания, все еще недоступные Современному Миру. Так был ли Гипер в их Времена?

Можно предполагать, что первая Расщелина во Времени появилась на рубеже, когда Первичные Боги «почивали на лаврах», когда появились Бессмертные, более амбициозные, нежели Первичные. Кто ее провел? Во всяком случае, не малаи, хотя им и приписывается это «начало». А как же? Они же создали Пантеоны Бессмертия, они же изобрели Капсулы Знаний, они же….

Единственное, что однозначно, — малаи не создавали Гиперпространство. Оно уже, если не всегда, существовало. И уже в их время можно найти известия о Возмущенном пространстве. Не от малаи, к сожалению. Но никто не поведал о причинах. Микровозмущения — это понятно. Выбросить наглый рейдер — это в порядке вещей. Это, если честно, — во благо. Но Полное Возмущение, — не будем говорить о Макровозмущении, — совсем иное.

Вообще-то, Возмущенное Гиперпространство — есть Взрыв электромагнитной энергии, во всяком случае, в этой части Мира, и Море Огня, температура которого рассчитана на то, чтобы либо испепелить то, что есть для него мусор, либо выбросить за свои пределы. Разумеется, слишком высокомерно говорить, что Гиперпространство таким «простым способом» обеспечивает безопасное судоходство. Нет, Гиперпространство призвано для информационного обмена и перемещения Искр Бога. То бишь, для расселения Разума по Вселенной. Это, как известно, еще не доказано, но и противникам нечем возразить. Это уже Кригус Милею поведал.

Но то, что произошло с Гипером на этом уровне, — совсем малообъяснимо. Это как бы похоже на Черную Дыру, но тогда должны присутствовать такие же центробежные Силы, но здесь в наличии только своеобразная «опухоль» — переплетение, скопление, или, если хотите, сгусток тысячелетней материи и многократно вздувшийся «пузырь» Силовых линий. И последнее тяготило более всего. Эта мысль тоже Кригусу принадлежала, поскольку все представление Милея о Гиперпространстве заключено в недоказанном объяснении некоего астрофизика: «Найди какое-нибудь созвездие. Нашел? На самом деле созвездий не существует. Эти звезды находятся так далеко друг от друга, что как бы и не знакомы вовсе. Но мы-то видим созвездие, и видим за счет сверхэнергетических каналов, перегоняющих энергию от звезды к звезде. И способен видеть их, как ни странно, только человеческий глаз». Не убедительно, но доходчиво. Правда, когда стал уборщиком, его глаз силовых линий так и не увидел.

Технический рейдер способен нести на себе массу целого флота, — конечно, не на втором, но скорость уже была набрана, — и теперь эту массу металла и огня Гиперпространство бросило на чужой флот, — Гипер защищался.

На сей раз на «Молоте» ничего не оборвалось, но всю сборку выбросило до скорости первого уровня. Вся команда, и Милей — тоже, — в лежку, хотя и были готовы к сюрпризам Гиперпространства при перезапуске искривления.

Первый уровень более статичен, чем второй. Пространства — (не говорите «нет!») — ноль, Время — однородно во всех направлениях. Ты есть, и тебя уже нет. Но не путайте с Черной Дырой. Кригуса предупреждали, что Первый когда-нибудь вернет тебя в отправную точку. Если не будешь дергаться. Так они и не дергались, — некому было. Кригуса сначала удивило, что Милей восстановился быстрее тренированной-перетренированной команды, но никому об этом не сказал.

— В прошлый раз то же самое было?

— Что? — Не понял Кригус. — Мы не были на Первом.

— Флот появился, когда снимали кокон?

— Н-нет, то есть, да. — Кригус удивился прозорливости Милея. — Ты считаешь, что они все время были рядом?

— А почему бы нет? Ты знаешь эти Расщелины лучше меня. Мы сейчас в Расщелине?

— Почему ты так решил? — Удивился Кригус, уже начиная догадываться, что Милей, в сущности, прав.

Милей начал объяснять, и вдруг понял, что опять начал запутываться. Да, и существует ли Расщелина? Что доказывает, что Время оборвалось, а потом началось вновь? Другие люди, другой строй, другие планеты…. Угу! А «беглая земля»? Град-Китеж? Пропавшие цивилизации? Гиперпространство, наконец?

Он боялся задать себе еще один, самый убийственный вопрос. Боялся, но не мог не задать: а к какому чуду отнести Лучника?

И еще один вопрос не был задан: «А к какому чуду отнести себя?»

Пока восстанавливалась команда, Гиперпространство начало вести себя совсем необычно, — еще бы, необычное ведет себя необычно. Конечно, MX1274 был оборудован движителями нового поколения, так называемыми «статика в динамике». Но кто бы мог подумать, что технический рейдер способен в момент гибели так искривить Гиперпространство.

Гиперпространство не должно слоиться, распадаться на отрезки времени и создавать новое время. А оно вытворяет и одно, и второе, и третье, а там, откуда их выбросило, сейчас (?) творилось невесть, что.

Знать бы, что за оружие было у флота, хотя и не имеет сейчас это особого значения: «пузырь» схлопнулся с непостижимым всплеском электромагнитной энергии. Конечно, этого никто на «Молоте» не увидел, но это стало понятно, когда «накрылась медным тазом» едва ли не половина всей «навигации». И не узнать им теперь, вернутся ли они в отправную точку.

И что бы там ни творилось, к Лучнику теперь точно не попадешь.

И к Лучнику не попадешь, и обратно тоже. И некого будет приговаривать к пожизненному за угон и потерю технического рейдера. Кому и как теперь докажешь, что рейдер погиб героически.

— Какие теперь планы, Милей? — Кригусу — что? Он — в свободном плавании.

— Какие еще могут быть планы? К Лучнику не попал, рейдер потерял. А если подумать, всю жизнь непутево прожил.

— Милей ли это? — Присоединился к беседе Раунграсс. — Гиперпространство стабилизируется относительно быстро. Прорвемся.

— На этот раз — нет. — Кригус редко бывает растерянным, но сейчас был таковым. — Гипер возмущается все больше. Боюсь, нам надо бы удирать, да сил нет..

— Почему? — Спросили дуэтом Милей и Раунграсс. — Гиперпространство всегда стремится к устойчивости.

— И к чистоте структуры тоже. — Возразил Кригус. После того, как капитаном стал Лучник, Супермозг значительно подкорректировал голос, — и теперь мог участвовать в любой беседе. — А насорили здесь изрядно.

Удрать они не успели. Трудно было представить, что произойдет девиация всей навигационной системы, а, когда это обнаружилось, предпринимать что-либо было уже поздно. Оставалось довернуть градусов пятнадцать, чтобы дрейф рейдера проходил по оси. Впрочем, это уже не был дрейф. «Когда-нибудь Гипер вам отомстит», — таковы были прощальные слова предыдущего капитана второго рейдера. Возможно, это и была «месть Гипера». И «Молот», наверное, швырнуло во Взбешенную Зону. Туда, где Время перетекает в Пространство без времени, а Пространство — во Время (без пространства, разумеется). Здесь бесполезно сопротивляться, — любое упорство приведет к тому, что любой объект гравитационные силы разорвут как клок соломы. Вот и швыряло их, то выворачивая наизнанку, то…. Из вас когда-нибудь вили пружины?

— Ну, и?

— Будем надеяться, что попадем не в Черную дыру, а в Расщелину. — Обнадежил, называется?! — Кто-то же должен выяснить происхождение флотов? — Это, конечно, так, но не было нужной уверенности в голосе Кригуса.

А «Молот» между тем неожиданно стал как бы неповоротливым, словно застрял в густой массе, и ее вязкость ощущалась во всем. И это была не та привычная «разгонная» тяжесть. Это было….

Нет, непонятно. И еще более непонятен приказ капитана. Нет, сам приказ понятен до последней запятой, но капитана нет на рейдере. И, все же, все говорило о том, что это был приказ Лучника, — все, до последней запятой. Однозначно. И все же Кригус сомневался. Конечно, приказ слышал только он — можно подделать голос, но не ментальную связь. И, все же, Лучник не может знать, что здесь происходит. Но приказ — единственно верный. Или…?

— Внимание всем! — Такие команды на рейдере выполняются четко и беспрекословно. — Всем занять места. Выходим на Первый.

Конечно, Супермозг сошел с ума. Они же и так на Первом? Или мы еще не были на нем?

Конечно, «Молот» дважды кратковременно выходил на Первый. Не слишком удачно. А сейчас? Наверное, все, что с ними происходило — не более, чем впечатление воспаленных мозгов. Морок называется.

— А где же мы были? — Раунграсс, разумеется, озвучил общий вопрос.

И Кригус вздохнул:

— Где угодно, только не на Первом. Первый так легко не отпускает.

— А на Первый-то выйти можем? — Ага, голодной куме — свое на уме, — Милей это.

— Приказ не отменен. Все готовы?

Не пройти на Первом через Взбешенную Зону, когда рейдер «завяз» непонятно, где? Где Силовая линия, согласная вынести их к началу времен? Она же тоньше волоса, она же….

Как это происходит, не знает никто. Даже Кригус. На Первом — не существует материи в любом смысле слова. Там нет Пространства, а Время, говорят, идет либо внутрь себя, либо навстречу себе. ГОВОРЯТ! Кто? Какой смысл повторяться?

Кригус тоже мог бы согласиться, что он сошел с ума, но не мог признаться команде, что так же сказал Лучник, и именно в сей момент.

Но Второй — Второй ли? — их не выпускал. Гипер мстил? А почему бы и нет?

Нет, не мстил. Взбешенная Зона вдруг взрывоподобно начала расти — как на дрожжах. Так показала навигационная, но двигатели не выли от перегрузки. Все! Это решение было ошибочным. Кто-то преднамеренно дал приказ, и Кригус повел «Молот» на погибель, но ему не уготована честь MX1274. Вся команда — в коме, только Супермозг еще видит последние мгновения жизни «Молота Возмездия», — гравитационные силы Взбешенной зоны настоль велики, что рейдер не выдержит их и доли мгновения.

Он уже и не выдержал. А мощный электромагнитный импульс вырубил Супермозг корабля. И никто не увидел, как рейдер превратился в практически невидимую безвредную точку.

А то, что успели увидеть, — всего лишь сон. «Бабочки взлетают с огромного дерева, летят и… падают замертво в Безвременье. Мириады бабочек. И где-то горько плачет девочка. Ее зовут, кажется, Тилил?».

3

Лилит старательно прихорашивалась. Сегодня должны вернуться родители и гости. Гости появились, когда Лилит спала. Ее же не захотели будить, потому что все куда-то спешили. А теперь совсем непростительно предстать пред ними неприхорошенной.

Мама, конечно, шепнула ей на ушко, к чему такая спешка, но Лилит ничего не поняла, хотя ей уже десять лет, а о придаче и говорить стыдно. Стыдно не знать, что такое — мечи, тем более, мечи Бога Гефеста. А, вы еще и Бога Гефеста не знаете? Но, скажите на милость, откуда это ей-то знать, если с тех пор, как вернулся отец, куда-то запропастились Ветер и Эхо. Тихо стало здесь и… страшно. Тихо — здесь. А страшно — тоже здесь. Нет, корни Древа жизни больше никто не подъедает, зато, кто-то все время скребется в крыше мира. Лилит редко теперь выходит из дома: слишком печально смотреть, как одна за другой гаснут звезды, и эльфы стали такими пугливыми, что все время хочется плакать. И родители стали чаще шептаться, а когда приближается к ним Лилит, умолкать, словно ничего не происходит. Как будто Лилит — все еще маленькая.

Обидно. Тем более обидно, что она пока еще не встретилась с Лучником.

Это, конечно, — никакие не мечи. Это было, как сказала бы мама, сущее безобразие. Только что была крошечная точка на горизонте, — и вот: «Здравствуйте, пожалуйста, гости дорогие, — явились — не запылились».

Это было что-то очень большое, — больше их дома. Наверное, это чудище и поедает звезды на небе? И теперь пришло, чтобы съесть ее?

Лилит не решилась перебежать в дом на виду у чудища, и спряталась за Древом, хотя это и ненадежное убежище.

Но чудище не торопилось ее съесть. Оно то ли уснуло, то ли выжидает, когда Лилит покажется. А ей очень надоело прятаться за Древом. Совсем не вовремя надоело. Стоило Лилит сделать несколько шажочков к дому, как чудище шевельнулось, — и из него вышли люди-человеки. Говорящие.

— Ну, что, Милей, это и есть царство Лилит?

«Тоже мне царство?», — Прыснула девочка, но сравнение почему-то ей понравилось.

— У меня спрашиваете? — Кажется, обиделся человек в одежде, отличной от одежды остальных.

— А у кого еще? Из нас только ты здесь и бывал.

— Это же тысячу, поди-ка, лет назад. Да, и не бывали мы здесь, а заскакивали пролетом. — Почему-то неуверенно сказал человек.

— Как, пролетом? Это же Начало Времен.

— Это уж точно. Втемяшились, помню, мы во что-то липкое, на Небытие похожее, еле-еле вырвались. Чуток рейдер не потеряли. Кто же мог знать, что здесь же он и погибнет? Вот ты, Раунграсс, скажи,…. — Но вопроса почему-то не последовало.

Нет. Вопроса не последовало, потому что был он чисто риторическим, не имеющим надежды на полное осмысление происходящего. Технический рейдер вызвал на себя удар чужого флота, ну пусть, если хотите, не вызвал, а принял, но и это достойно всяческого уважения. Угнанный, все-таки принял, — и, возможно, этим спас «Молот». И весь Мир. А мог бы и сбежать, — скоростенка-то у него еще та. Сбросил бы щиты, и сбежал бы. А он навстречу…. Но Мир не поверит в его подвиг. Он же…. Там тоже был Супермозг. И этот Супермозг совершил самопожертвование! Нет, Мир в это не поверит.

А Раунграсс «услышал» вопрос Милея:

— Я тоже считаю, что про его подвиг все должны знать. Враги тоже, и тогда, возможно, будет меньше желающих захватить наш мир. Мы сделаем все, чтобы это произошло.

4

Вторжение на Главный Построитель Зеркал, «природный», то есть, Построитель, не могло остаться незамеченным. И не осталось. Судя по контурам, объект был довольно крупным, — размером не меньше рейдера первого класса — и это не на шутку встревожило всех семерых. Никто почему-то не подумал на «Молот»? Почему-то! Вообще!

Единственно объяснимое — Расщелина. С коей все Крайнее Время происходит нечто необъяснимое. Последнее Время — это когда Лучник и иже с ним пребывают на Краю Времен. Не Лучник же виноват во всем этом. Они здесь уже дней двадцать по местному исчислению, а все началось куда как раньше. По местным меркам, разумеется.

Вообще-то, это было абсурдным решением: с помощью Лабиринта переместиться во Время Лилит. Отговаривать было некому: предложила это сама Рамита, да ей и самой решительно вздумалось заглянуть в свое и Лучника, конечно, прошлое, поскольку оно и будет отправной точкой.

И никто не сообщил, ЧЕГО?

Решение было, действительно, абсурдным. Как и все остальное. Даугратинье — годом позже, однако! — пришла пугающая весточка от Милея, согласно которой снова требовались мечи Гефеста. И не где-нибудь, а на планете — двойнике Драмины, но во времени, слегка предшествующем времени Са Тала. Так было сказано в весточке.

А мечи были спрятаны в кристалле….

— Под корнями Древа они. — Настойчиво возразила Даугратинья.

— Как они там оказались? — Разумеется, совсем не поверил ей Лучник. — Вы же…?

— Помнишь, Звездочка рассказывала про золотые пластинки? Одну из них долго не удавалось расшифровать. Она и сейчас не полностью расшифрована. Сначала шифр представлялся как тройной «шифр в шифре», — и это дало возможность расшифровать первую часть пластинки, которая, думали, даст ключ к другой части, а потом все остановилось. Мы и так и этак — ни-в какую. А то, что расшифровали, казалось полной белибердой.

«Суждено славным воинам света навечно лечь под ножки маленькой принцессы Тилил там, где каждую ночь Ветер нашептывает эльфам сказки про то, как по хрустальному пруду плывет чудесный челн по пути, указанном печальным месяцем». — Даугратинья слово в слово помнила это предсказание, поэтому и выложила его одним духом. — И Звездочка нашла ключ. В каюте капитана «Ветра» она увидела еще одну золотую пластинку. А на ней картинка с прудом и челном. А луч месяца испещрен письменами. Они-то и позволили прочесть еще часть текста той пластинки и три другие полностью.

Там-то и было указано, что после боя лягут мечи в ларец-кристалл, — и доставят их эльфы к началу нового пути. А находится, вернее, находился тот ларец в пирамиде. Той самой. Как только мы вложили мечи на место, ларец исчез.

И там было сказано еще, что сии стражи будут оберегать покой принцессы Тилил. Принцесса Тилил, как ты понимаешь, — Лилитка, а начало нового пути — это Начало Времен. И я вспомнила, что у них в доме находится такая же картинка.

Стало быть, мечи, точно, там. Но старым путем туда попасть нельзя. Временная Расщелина там. Может, потому и пролегла та Расщелина, чтобы никто не мог взять те мечи.

— Так ты думаешь, что Гефест…?

— Полно. — Прервала Лучника Даугратинья. — Для этого нет надобности рушить мир. Ты же знаешь характер Мечей.

— Разве? — Теперь возразил уже Лучник. — Не Расщелина ли отсекла Время Древних Богов.

— Нет, не Расщелина. — И в голосе ведуньи появилась прежняя твердость. — Есть разрыв, — не спорю. Но он не расширяется. Это что тебе стенка твоего рейдера.

Разговор сей происходил в Храме Рожаны. Рамита, надо понимать, ревностно прислушивалась к нему: не прошло и месяца, как вернулся Лучник. Нет, на сей раз он не был изранен, как в прошлый приезд, но очень сильно изменился.

И все бы ничего, но проскользнула в его рассказе парочка имен, встревоживших ее женское сердце. Конечно, она не стала расспрашивать о подозрительных подробностях, памятуя о своем далеком обещании.

Когда же возникло у Лучника сомнение в возможностях Лабиринта, она-то и предложила начать с исхода.

Как ни было это абсурдно, но попытка удалась. Благодаря Талии.

— Знала ведь, что рано уходить. — Обрадовалась их появлению опальная богиня. — Но не пойму, зачем это время выбрали. Совсем худое время. Что ни день, стучатся в «дверь все, кому ни попадя».

— В дверь? — Не понял Лучник.

— Стучатся всегда в дверь. — Усмехнулась Талия. — А дверь-то широкая. Назавтра уже решила замки навешивать.

— Но это же погубит Империю. — Воскликнула Рамита.

— Погубит. — И в голосе Талии услышалось горькое равнодушие. — Время Члунов пришло к закату, а время Силы еще не наступило. Если не закрыть Лабиринт, дорвутся до него вороги, тогда она и вовсе не возродится. Не так ли, Маурита?

И Даугратинья съежилась под ее взглядом.

— Талия, а сможет Лабиринт перебросить нас…. — Лучник поспешил переменить опасную тему разговора, но не смог сразу сформулировать описание того места.

— К Хранителям? — Поняла Талия. — Можно попробовать. Расщелина там хоть и широка, но нет в ней нужной Силы. Туда-то, всяко, пропустит.

Талия оценивающе посмотрела на небо:

— Гроза ночью будет. Утром и займемся. Но как обратно будете выбираться, не знаю. В ту сторону Лабиринт могу и не закрывать, а в будущее — придется. Но помни, во Времени Хранителей Лабиринта еще не было, — неоткуда вам будет заходить.

Такой грозы, как этой ночью, Лучник не припомнит, хотя Талия успокоила:

— Последнее время все такие. А при Са Тале тут ТАКОЕ творилось. Пошли-ка спать. Завтра рано вставать.

Она постучала в дверь еще затемно:

— Гроза закончилась. Пора и нам за дело приниматься.

Даугратинья «со товарищи» уже дожидалась на крыльце дома. Она нервно поглядывала на застилающую горизонт тучу.

— Эта-то мимо пройдет. — Успокоила ее Талия. — А вот следующая, если сейчас ничего не получится, устроит здесь то еще преставление света.

Деревья Лабиринта стройными рядами впивались в бездонное небо, но не образовывали непроходимую стену. Лес — как лес. Только, то ли видят не помнящие его глаза? Может случиться, что один шаг в сторону, — и окажешься ты в ином мире, а вот сумеешь ли воротиться обратно?

Вершинный камень — тоже все также первозданен, — «А чего ты хотел увидеть?», — уязвил себя Лучник, — он и в третьем тысячелетии от рождества Христова будет таким же. Только там будет еще и алтарь…».

— И то верно. — Подтвердила его воспоминания Талия. — Все собираюсь установить, да руки никак не доходят.

Талия критически посмотрела на Даугратинью. Та не выдержала ее взгляда и готова была вспылить, но Талия махнула рукой:

— Ладно. Вдвоем нам Горизонт не открыть, — придется и тебя подключать.

Она деловито расставила всех по лучам звезды, потом переставила по-новому, затем еще раз.

Последнее, видимо, ее удовлетворило, и она властно приказала:

— Всем стоять так, пока не скажу: «Ой-я». А вы не зевайте. Один раз скажу, на камень восходит один Лучник. Ты знаешь, что делать. На второй раз восходите вы двое. А на третий — Рамита и Маурита. Не мешкайте и не перепутайте. Рамита, держи амулет.

— Но это же амулет Арель. Ма. — Поправилась она.

— Нет, это другой амулет. Мой. Будем надеяться, ты успеешь вернуть его мне. А не успеешь, придется тебе стать Талией, опальной богиней. Шучу, шучу. Мне он больше не нужен. — И было непонятно, это приговор для Рамиты, или благая весть.

Рамита первая заметила, что сияние, кое их окружило, было похоже на сияние кокошника Богини Рожаны.

— Матерь божья. — Вскричал вслед за ее открытием Форпост. — Виновен я бесконечно.

— Конечно, виновен. — Услышали все проникновенный голос. — Никогда не след отвергать женское начало свое. Но время твоего материнства безвозвратно ушло, — и я прощаю тебя. Теперь у тебя иное Время — время защищать. И не будет тебе прощенья, если отступишь.

Я помогу тебе, Талия. Поднимай кокон.

Нельзя допускать, чтобы тобой овладевали страхи. Тем более, если ты владеешь Силой. Отвыкла от этого Рамита, отвыкла. И страх не преминул овладеть ее сердцем. А оно не забыло про Черный Морок и годы одиночества.

И кто бы мог подумать, что Черный Морок выживет. А он выжил и окреп.

Но, видимо, правильно выбрали отправную точку. На несколько шагов опоздал Черный Морок, — и успел только одно.

Лучник широко шагал впереди и не видел огромную тень, скользнувшую из ниоткуда, а вскрик, полный ужаса, застал его, когда он готовился уже нырнуть в узкое отверстие в сумеречной пелене.

К сожалению, он тоже отвык от борьбы, — и крик Рамиты «спеленал» давно нетренированное тело. А потерянных мгновений хватило, чтобы мощная лапа смогла ухватить Рамиту за ногу и уже потащила к себе в нору.

Лучник понимал, что потеря темпа передвижения может сорвать затеянное, но у него всегда сначала срабатывает сердце, а потом разум. А можно ли иначе?

И снова, как и в случае с драконом, он поступил опрометчиво. Но теперь у него был только Меч-Одиночка, а Морок был гораздо шустрее Дракона, и опять на пути меча оказалась Рамита.

У Лучника оставалась только одна возможность, — изменить направление полета Меча за счет падения своего тела. Возможность — за пределами сознания. Ошибочная возможность.

Черный Морок невероятно силен и ловок, — и, когда Лучник снова вскочил на ноги, ни чудовища, ни Рамиты уже не увидел.

— Ну, что ж. Мне сегодня не помешает дополнительный ужин. — От отвратительного хохота, казалось, содрогнулся весь мир. — Я бы мог отпустить тебя, — зачем мне испорченное сознание. Но ты же, безумец, не уйдешь. А я не могу отпустить жрицу Храма Рожаны. — От отвратительного хохота как-то зримо сотрясались стены пещеры, и обильно осыпались на дно ее еле видимые светлячки.

— Ты прав, Черный Морок. Я уйду, но вместе с Рамитой.

А в ответ прямо перед лицом всколыхнула спертый воздух тяжелая когтистая лапа. Но в ней сейчас не было Рамиты, — и рефлекторное движение руки с Мечом достигло цели.

И уже не хохот, а не менее отвратный визг снова потряс всю внутренность все-таки пещеры.

А где-то вверху вспыхнул радужный свет.

«Рожана?».

Лучник бессознательно поднял голову.

«Не смотри ему в глаза!».

Крик Талии Лучник услышал, но радужное свечение уже попало ему в глаза.

— Поздно. — Захохотало чудовище, потрясая окровавленной лапой. — Он — уже мой.

Черный Морок уже родился извращенным созданием. Вечно голодное, вынужденное жить в опостылевшем Безвременье, оно не знало ни жалости, ни сострадания.

Но сегодня ему повезло. Дважды.

Все просто. Сначала — высосать сознание. Конечно, его. Все остальное — на потом. А жрицу — на десерт.

Все — до обидного просто. Черный кокон уже начал парализовать тело безумца. Уже чувствуется, как меч начинает выскальзывать из немощной руки. Только, не надо лишнего шума. Не люблю!

Не отводи глаза! Поздно это. Эти глаза — уже мои.

Черный Морок невольно отшатнулся, но было уже поздно. Вероятно, он поспешил назвать сознание Лучника испорченным. Испорченное сознание не способно сопротивляться. И не способно защищаться… чужим страхом.

Теперь сам Черный Морок отвел взгляд, но Чужой страх уже прочно вошел в его мозг, вцепился в него всеми лапами. И это был не какой-нибудь мелкий страх. Нет, это был первобытный страх змеиной расы, его расы. И, все же, и первобытный страх Черный Морок смог бы вытерпеть. Но над страхом нависла Смерть. Смерть, что уже забрала Время царственных особ.

И уже в глазах Смерти Черный Морок прочел, что перед ним стоит виновник их гибели, их извечный враг, потомок Белого Волка, или даже его воплощение.

Но Черный Морок — это же тоже смерть….

Пусть удар здоровой лапы пришелся в пустоту, но Черный Морок здесь — хозяин. И никогда он не выпускал своих жертв. Н-И-К-О-Г-Д-А!

И, хотя боль не отпускала, но он вспомнил: выпускал. Сегодняшнюю первую жертву. Но это было не сегодня.

Что ж? Сегодня она не уйдет. И потомок Белого Волка не уйдет.

Черный Морок теперь не ударил, а широко, сколько мог, загреб здоровой лапой вокруг себя. Пусто.

У Черного Морока, всю долгую жизнь проведшего во мраке, более чем прекрасное зрение, — и даже сквозь чужой страх он увидел, что жертвы убегают, они уже у края пещеры. Глупо, — он — всегда был молниеносен: один прыжок — и смертоносная туша уже нависает над бегущими людишками.

«Лучник, луч!».

Знакомые слова, и глупые: в Безвременье нет ни света, ни лучей. Здесь даже молнии — черные.

«Как они посмели принести сюда отвратительный свет?».

Это же кричал не Черный Морок, а чужой, уже надоевший, Страх в его глазах.

Нет никакого света, это же отблеск молнии на мече, только меч оказался длинным, отвратительно длинным, хорошо отполированным мечом. И отвратительно острым.

Шкура Черного Морока давно уже загрубела от времени, от холода и вечного лежания на голых камнях. Но сейчас она лопнула, словно кожа слабого человечишки, и меч, не встретив сопротивления, пошел дальше, разделяя Черный Морок пополам.

«Лучник, оставь его. Время уходит».

«Глупцы! Время здесь не имеет значения. Пусть уходит. Лишь бы не ушли…».

А жертвы уходят, убегают, у….

Черный Морок метнулся вслед за ними, и распался на две части, нет, на три. Здоровая рука метнулась вслед за беглецами, но, не выполнив последнего желания, упала в шаге от жертв.

И Первобытный страх Змеиной расы… уже отрывался от затухающих глаз.

5

Так порою бывает. Создатель Боевого Лабиринта сам впервые сознательно перемещается с его помощью. И это значительно отличается от перемещения с помощью Зеркал.

Лучник глянул вперед: далеконько до троицы, — и ему с Рамитой пришлось приложить немало сил, чтобы догнать их.

Лучник по инерции воткнулся в спину Тартара, едва не сбив с ног его и не уронив на землю Рамиту. Троица стояла, как вкопанная и растерянно озиралась: поскольку — так же не бывает? — пред ними внезапно выросла густая стена из саталовых деревьев, и пробиться через нее не представлялось никакой возможности. А где-то, недалеко позади, двигалось за ними нечто Чужое, но, кажется, давно уже привычное.

И время утекало. Возможно, как раз, сквозь эту непроходимую стену.

— Опоздали? — Все же устояв на ногах, замер в растерянности Тартар. — И что теперь? Обратно-то вернуться сможем?

— Куда-нибудь вернемся. — Это уже Даугратинья. — Ищите, как пройти вперед, то есть назад. — И вопросительно оглянулась на Рамиту.

Арель и Ола, как помнится, пели совсем другую песню, но у Лучника не было сомнений, что и эта, и та песни очень схожи.

У Рамиты снова отсутствовал взгляд, как и тогда, у острова. Но не та была песня, и не было сегодня ни шелеста листьев, ни шевеления деревьев. У сатала нет листьев, это же…. Наверное, это хвоя. Рука сама тянулась потрогать, но еще не пришедший в норму разум предупреждал: «Не след…». И уже проявился в стене метрах в пяти левее их серебристый овал, и это был нужный овал. По его дымчатой поверхности проскальзывали змейки разрядов, но Рамита негромко пела и словно слепая, пошла к нему.

— Это ловушка. — Протянула к ней руку Даугратинья, но Фэрростт решительно остановил ее.

— Не мешай. Это же сокровенная песнь Рожаны.

— А ты-то откуда ее знаешь? — Сильно удивилась ведунья.

— Не знаю. Слышал как-то.

А Рамита уже прошла сквозь овал, и он тут же начал медленно тускнеть, — и остальным не оставалось ничего иного, как броситься вслед за Рамитой.

Последним переступил овал Тартар. И только он услышал, как начало биться в закрывшийся овал Нечто, и тогда яркая вспышка коротко осветила зеленую стену.

Кажется, Даугратинья была права. За овалом оказалась еще одна такая же стена.

А у Рамиты закончилась песня. Взгляд ее «вернулся», — и она растерянно оглянулась на своих спутников.

Даугратинья, наверное, была права, но она не торопила Рамиту. Старая ведунья, волшебница, колдунья — все равно, была второй, а первой была…, но не это важно. Важно одно — то, что Даугратинья-то хорошо знала Силу своей Королевы.

И только один Лучник знал, куда они попали. Талия, кажется, называла это пространство энергетическим каналом Лабиринта. И он знал возможные последствия. Талия не напрасно боялась следующей грозы. Если гроза накроет остров, то канал легко выжжет все, что в нем находится.

А в «если» сомневаться уже не приходилось. Начинало быстро темнеть, и по кронам деревьев заструились редкие голубые змейки.

— Ключ малаи.

«Кто это сказал?» — только, Даугратинье не нужно было повторять. А порошки-то уж всегда при ней.

Но едва она замкнула пентаграмму, как ее контур вспыхнул зеленым пламенем. Даугратинья вскинула вопросительный взгляд к небу.

— Треугольник — на шее у моей жрицы.

Рамита решительно шагнула в центр быстро угасающей пентаграммы, и подняла амулет над головой.

— Время!

Первой к Рамите шагнула Даугратинья. А Лучник теперь замыкал.

Но, пожалуй, только Фэрростт знал, что сейчас будет. Даугратинья умеет столбы строить, но ни разу ими не воспользовалась.

И он знал, что мало назвать грядущие ощущения неприятными, Ох, знал ли? Но он догадался облапить всех, чтобы центробежные силы не разбросали их по Вселенной, или хотя бы по Времени.

Его поняли. Только Рамита не могла позволить себе дружеских объятий.

Столбы Даугратиньи действовали почти так же. Поток холода мгновенно раскрутил их до уровня потери сознания, но ему и этого было мало. Навстречу безумцам ударила снежная метель, — и через считанные мгновения они оказались одним огромным снежным комом. В коем нечем и незачем дышать. Потому что это Смерть. Абсолютная.

Богине не следует задавать пустых вопросов, да, и как задать? Но снежная корка спасла их в полосе огня. Нет, про огонь они узнали, когда, очнувшись, разыскивали друг дружку на заброшенном пустыре. Огонь, что постоянно порывался к ним, сейчас не смог причинить особого вреда, он даже не просушил одежду и не согрел занемевшие от Вселенского холода тела, разбросанные по всему пустырю.

Богине не задают вопросов, но….

— Благодарю тебя, Всемилостивейшая Богиня, за то, что не оставила нас, не бросила на произвол судьбы…. — Лучник знал, что будет долгой благодарственная молитва Рамиты, но не торопил ее.

Жизнь в космосе принуждает к двум противоположным постулатам по отношению к богам. Богов никто не встретил, но следы богов имеются повсюду. Правда, это утверждение не относится ко всей этой пятерке, и Лучнику в том числе.

Не торопили Рамиту и остальные, немного ошалевшие от испытанных потрясений.

Глупо ожидать, что и короткий шок Пространства-Времени останется незамеченным Хранителями.

Сначала влетел на пустырь Кронос и, конечно же, прежде, чем закончилась молитва Рамиты. Он, разумеется, узнал бы Даугратинью и Фэрростта, и даже Лучника, но сначала узрел Рамиту с поднятыми к небу руками….

Нет, чужаки тут давно не появлялись, если не считать таковым Тысячеликого, но и его давненько не было. Давненько — это после тех незабываемых событий. Это для Лилит — пять лет, а на самом деле — кто когда-нибудь мерил эти тысячелетия, или хотя бы столетия?

Та-а-ак! И, хотя в отношении остальных много сказано-пересказано противоречивого, но самосуда Кронос не потерпит. Кем бы она ни была.

Рамита растерянно и недовольно посмотрела на человека, прервавшего ее молитву. Но кокошник Рожаны, мелькнувший над неугасающим заревом усмирил ее гнев.

— Что тут происходит?

— Приветствую тебя, Великий Кронос! — Лучник, кажется, забыл кое-что, или только прикидывается?

— А я погожу. Повторяю, что здесь происходит?

— Уж больно ты грозен сегодня, Кронос. — Усмехнулась Даугратинья. — Плохо гостей встречаешь.

— Это еще надо посмотреть, насколько вы гости. — Презрительно посмотрел на нее Кронос.

— Так и смотри. Нечего громы-молнии метать. — Вот, еще с Кроносом церемониться!. — В дом-то пустишь? Разговор-от тайный предстоит, для чужих ушей не предназначенный.

— Где ты видишь чужие уши? — Недовольно спросил Кронос, и оглянулся на жену. А Ма уже обнималась с той женщиной. Или боролись они?

Кронос еще сомневался, но Ма он возразить не посмел.

Визитеры принесли весьма загадочные и тревожные вести. Но они же и оказались ключом к загадкам, что возникали в последнее Время. В принципе, Расщелины во Времени давно не являются тайной для Хранителей, но то, что одна из Расщелин отделила Хранителей Времени от самого Времени, неприятно поразила Кроноса. А он-то полагал, что во Вселенной все спокойно.

Если честно, то и в Начале Начал не все благополучно. Какие-то эльфы…. И это больно уязвило самолюбие Кроноса. Лилит же неоднократно рассказывала, что само Древо рождает эльфов, а он принимал ее рассказы за детские фантазии. Но теперь и взрослые рассказывают, что эльфы перенесли сюда загадочные мечи. А он и этого не заметил.

Но как это «лечь под ножки Лилит»?

— Возможно, это отвлекающий ход. — Пояснила Даугратинья. — Мне кажется, у вас в доме висит картина, похожая на ту, что на «Ветре».

Такая картина, действительно, нашлась. И лунный луч был так же испещрен вязью письма. Иного письма.

Совсем права оказалась Даугратинья: ларец находился не под Древом, а на пустыре, том, куда и были переброшены гости. И, видимо, не случайно пытались прорваться туда языки чуждого пламени.

Проговорили они долго, потом почти весь день мечи искали, но не нашли. Пришлось на следующий день все перепроверять и снова искать мечи. Мечи-то нашли, но на этом все не закончилось. Новое проникновение в Начало Начал, снова не вовремя замеченное, принесло новые огорчения, от коих и несварение желудка не зазорно получить. И осуждающе покачать головой, когда Лучник стал выговаривать команде:

— Я же приказывал на месте оставаться. А теперь все тут можем на века закуковать.

Но и Милея не поддержал, когда тот пытался Лучника урезонить:

— Не в меру расшумелся ты, Ванюша. Я виноват, меня и хули. Не мог я наказ не выполнить.

Мог, не мог. Не о том речь. Даугратинья-то тоже здесь обретается, что и поразило Милея. Все перепуталось! Мозга за мозгу так зашла, что и калачом ее оттуда не выманишь. Кому сказать? Знать, Время совсем с катушек съехало. Это надо же! Позвать Лучника, отправившегося за Мечами, во времена Члуна-Икосаэдра, чтобы годом позднее отправиться за мечами, поскольку без этих мечей Мечники не остановят того, кто к Кристаллу Белого Волка рвется, а Лучник, то есть, Са Тал….

— Хватит, Милей! — Взмолился Кронос, и совсем расстроился.

Но что его расстройство? У Хранительницы Ма — и лица нет. Речь даже не о Древе и не о Лилит, хотя это самая большая ее боль. Речь идет о том, что кто-то настойчиво пытается помешать созданию Лабиринта. Ма тоже не безоглядно поверила в то, что на Лучника замкнулось Время. Всего скорее, оно замкнулось на Лабиринт, а Лабиринт оберегает своего создателя. А что это меняет? Ровным счетом — ничего. Это если все идет, как шло.

Верь-не верь, но что делать со всем этим, Хранители не знали.

Кронос-то теперь тоже благосклонно к Лабиринту относился, — как-никак, а спас он его от вечного изгнания, но не в изгнании суть, а в том, что, если Время позволило Петлю «замутить», то и нечего на нее покушения организовывать.

Но, тем не менее, Кронос все еще не верил в абсолютную вину Тысячеликого. Вот, перестали Зло уравновешивать, так Зла больше и стало. Попробуй, опровергни?

Теперь вот, кто-то штурмует Время Члуника, — предпоследнего из Члунов. Нет, правильнее — Члун-Ика, или Члуна-Икосаэдра. Из этого-то времени вышел и Кронос, если он не ошибается в расчетах. Но тут вероятность ошибки пятьдесят на пятьдесят.

— Почему? — Вопрос был задан Кроносом вслух, и Даугратинья была готова на него ответить:

— Именно на это время приходятся первые упоминания о Са Тале А Корне.

— Логичнее было убрать его родителей. — Сразу же возразил Кронос.

— И это говорит Хранитель? — Усмехнулась ведунья, но он не дал ей развить мысль:

— Я не Хранитель, я — Садовник.

— Тебе виднее. Возможно, это и хотят они сделать. Хроники ничего не вещают про его родителей, словно их и не было. Всего скорее, это кто-то из Магов. История больно уж запутанная.

— Темнишь что-то, Маурита? Ты же — из Лучших. Лучшая. — Не сдержалась Ма.

— Время было сложное. — Уклончиво ответила Даугратинья. — Волшебницы были вынуждены скрывать своих детей, часто отдавали их в бездетные семьи. Члун-Доде не жалел ни детей, ни их матерей. Я полагаю, Арель не надо об этом рассказывать. Тебя ведь тоже скрыли.

— Мои родители были боевыми Магами.

— Знаю. — Поморщилась Даугратинья от ее упрямства. — Но при Доде я тоже ничего не ведала про них.

Этот спор мог бы увести далеко в сторону, и терпению Кроноса пришел конец:

— Это все, конечно, любопытно, но кто объяснит, что делать. Если они прорвутся сюда, то кто защитит Древо? Я так понимаю, что теперь даже мечи не смогут защитить его, хоть и не слишком уверен в их Способностях.

— Полагаю, не о Древе речь, а о Лилитке. — Сказала Даугратинья уже без всякого ерничества. — Как ее защитить?

А сердце Ма уже подсказало, что ведунья знает нечто большее, чем сказала.

— Что-то знаешь? — Не спросила, а прошептала Ма-ть.

— Я же говорила, что письмена часто направляют на ложный путь. — Снова отделалась иносказанием старая ведунья. — Звездочку надобно спросить.

— Что знаешь? — Заставила выкрикнуть сердечная боль матери.

— Ничего. Почти ничего. — Помрачнела Даугратинья. — Звездочка считает, с нами ей лететь надо, но я в этом не совсем уверена. Не готова еще Лилитка выйти в Мир.