Врата ада

Юрий Соколов, 2020

Если самое плохое уже случилось, казалось бы, можно ожидать только изменений к лучшему. Но это неверно – все может быть еще хуже. Сделанное некогда видным ученым предсказание сбылось: по всей планете открываются хоулы – проходы в другие миры. Вторжение из них на Землю множества живых существ, от огромных кровожадных чудовищ до вызывающих губительные пандемии микробов, стало повседневной действительностью. Однако человечеству удается справляться с трудностями, пока прямо посреди столицы одного из государств не открывается хоул, который впоследствии получит название «Врата ада», – и многомиллионный город превращается в ад. Хаос распространяется по его окрестностям и грозит охватить всю страну, а следом – всю планету. Остановить катастрофу возможно лишь проникнув в другой мир и узнав о причинах. И первыми туда идут разведчики Объединенных сил противодействия.

Глава 1

Авиабаза Объединенных сил противодействия в Пакистане. Шестой год после начала интеграции миров и гринфилдских событий.

Сирена взвыла, как всегда, внезапно. И, как всегда, пронизывающе — до глубины кишок. За три года в учебке и пять лет работы скаутами мы так и не сумели к этому привыкнуть, как и заставить себя реагировать спокойнее. И только недавно узнали от знакомых научников, что сигнал с тем расчетом и моделировали: привыкание к нему невозможно. Первые звуки тревоги — и ты уже на нервах, а заодно и в полной боевой готовности. Вот и сейчас… Хорошо хоть никто не успел улечься и заснуть — нас не разбудили. Плохо то, что и отдохнуть не дали.

Сегодня вой сирены показался мне особенно неприятным. Он предвещал не просто проблемы, а большие. Нет, не так, — БОЛЬШИЕ.

Может, психотехнологи и это смоделировали. Может, у сигнала неразличимые для слуха вариации есть. Надо потом спросить у научников — если в живых останемся.

Похватав оружие и снаряжение, мы мчимся на аэродром, с которого пришли приятным прогулочным шагом лишь двадцать минут назад. Справа и слева несутся к своим самолетам все три группы спецназа поддержки. О-о-о, точно, серьезные дела — на планеты с ясным солнышком и бабочками спецназ со скаутами не посылают. Тем более — в полном составе.

— Вашу мать, вашу мать, вашу мать!.. — глухо и ритмично ругается на бегу Артем.

— Хочу спать, хочу спать, хочу спать, — уныло вторит ему неверным эхом Даша.

Это кажется нам смешным, и мы ржем. Невесело, но дружно. Лето, жарко, давно не было дождя; из-под ботинок бегущих впереди взлетают облачка пыли, похожие на маленькие взрывы. И действительно жутко хочется спать…

— На лету выспитесь! — поприветствовал нас Гридин, когда мы ввалились в салон. Сам он даже из самолета вылезти не успел.

— Ага, выспишься тут на лету, — проворчал я, сбрасывая с плеч рюкзак и падая в кресло.

Нет, в самом деле, — двадцать минут как приземлились, а еще шестью часами раньше мы с боями возвращались из дальней разведки по Танганару. Два часа штурмовали тамошний хоул, чтобы на Землю пройти. Час тряслись в машинах по проселку до взлетно-посадочной, поскольку ближе к хоулу на Танганар никто и ничто не садится. На три часа вырубились, пока на базу летели, а здесь — на тебе.

— Выспишься, Серега, выспишься, — успокоил меня Гридин. — Сейчас лететь дольше.

— Слушаюсь, командир, — вяло отозвался я. — Есть выспаться!.. А на сколько дольше-то?

— На пятьдесят минут.

Все опять почему-то заржали, включая меня, хотя стоило бы зайтись в рыданиях. Отсмеявшись, я покрутил головой, пытаясь понять, что вокруг не так, — а что-то было не так. Переглянулся с Дашей и только тогда понял. Ну да — обычно самолет стартует, едва последний скаут окажется внутри. А тут — стоим. Летуны не успели заправиться? Не может быть — ребята дисциплинированные, порядок знают. И Гридин же здесь торчал — он бы им не заправился.

— Чего стоим-то? — спросил Пашич.

— Дожидаемся высокого гостя, — ответил Гридин. — Спокойно, парни-девчата. Его самолет уже на посадку заходит.

И вот люк захлопнулся — за кем-то. Но в салоне этот «кто-то» не появился. Зато мы наконец пошли на взлет.

— Усвоите вводную — и можете дрыхнуть, — сказал Гридин. — Беспокоиться не о чем — сразу по прибытии в разведку не идем. Для начала нас ждет простая и понятная пальба по всему, что не так шевелится. Участвуем в зачистке города от его гостей и коренных жителей. Не всех, конечно, а только тех, что хомосапиенс-тест не пройдут. Правда, таковых там большинство. У местного отделения ОСП ресурсов не хватает. У соседей тоже — потому нас и дернули.

Мы с Дашей вновь переглянулись. Если уж скаутов бросают на зачистку, значит, дела в том городе и у ОСП совсем швах. И швах, в перспективе, мирового масштаба. Или уже переросший в таковой. У меня аж мурашки по спине побежали. Не хватает ресурсов… У Объединенных сил противодействия?!..

— С общевойсковыми частями в проблемной зоне порядок, — успокоил нас Гридин. — Спецназа не хватает — нельзя ж его по всей планете поснимать и послать туда. А мы — тот же спецназ…

— Только лучше, — ввернул Даго.

— И покойники из нас получаются лучше, — добавил я. — Красивее.

Скауты снова заржали. Нет, не к добру это — чего мы сегодня так ржем? В нашей группе из первоначального состава осталось шесть человек. Во второй — трое, в третьей — вообще один. От четвертой группы осталась только память. «Двушку» и «трешку» кой-как доукомплектовали, а нашу «единичку» и доукомплектовывать оказалось некем: новички нужны для формирования свежих команд. «Четверку» не восстановили, и не собираются. Под сотню хоулов уже по всей Земле, и ведут они в сорок шесть разных миров. Регулярно открываются новые. И везде нужны скауты. И везде нас может ждать смерть — даже на планетах с ясным солнышком и бабочками. Так что текучка кадров у нас большая — в основном на тот свет. Может, и видим-то друг друга в последний раз…

В кресле слева от меня — Даша. Рыжая, конопатая, курносая — и что я в ней нашел? Сроду не влюблялся в рыжих, а тут угораздило. Правда, повод был особенный — мы оказались в джунглях на другой планете еще до интеграции миров. Я плюс она — это легендарная пятая двойка первой разведгруппы ОСП. Неубиваемая, непотопляемая, и так далее, и так далее. Мы с Дашей единственные из первого выпуска учебки, кто не хоронил напарников.

Через проход от нас — серб Пашич, в прошлом актер. С такой внешностью только в кино и сниматься, — но он давно этого не делал. Рядом — африканец Даго, черный, как мои грехи. Когда-то пас коз, или коров, или кого-то еще, без разговоров отстреливая из перевязанного изолентой автомата всех, кто приближался к его стаду с подозрительными намерениями. Не умел ни читать, ни писать даже на родном языке, — если у его племени вообще письменность была. Теперь на семи языках свободно говорит и читает, далеко превзойдя в этом плане стандарты Объединенных сил, а вид такой важный, точно он не рядовой скаут, а председатель ООН. Дальше — вьетнамец Зунг. Раньше он был… я не помню, кем. Кажется, поваром. Артем кем только не был, пока не попал на Сатанаил, — тоже еще до интеграции. Там ему страшно изуродовало лицо. Оно у него сплошь в таких шрамах, что и смотреть без содрогания было бы нельзя, если б не Артемкины глаза: живые, добрые, веселые. Все мы вместе — один из последних кусочков былого интернационала полевой разведки ОСП. Начиная с четвертого курса группы формировали уже по национальному признаку…

— Проблемная зона охватывает целиком крупный город с его окраинами, — начал Гридин, расхаживая туда-сюда по салону. — И с прилегающими к нему территориями, — но это уже не наша забота. После открытия хоула в городе имеет место нетипичный мутагенез…

— Что за город-то? — спросил Даго.

— Секретная информация. По крайней мере пока. Гриф Центрального комитета «Противодействия».

— Нифига себе новости! — изумился Артем.

— Хорош борзеть! — рявкнул Гридин. — Вы перебивать меня будете или слушать? Я вам командир или кто? Вы допрыгаетесь — точно подам рапорт, чтоб расформировали нашу анархию к чертям!

— Нет, правда, — сказал Пашич, не обращая на угрозу Гридина никакого внимания, поскольку тот повторял ее в среднем раз в месяц на протяжении последних пяти лет, и пугать нас она давно перестала. — Что за идиотизм? Не сказать, где работать будем?

— Мы же все равно на месте узнаем, — вкрадчиво заметил Зунг. — Даже раньше — как только карты получим.

— Вот тогда ты и узнавай, — повернулся к нему Гридин. — А сейчас заткнись. Ты поспать до прибытия хочешь?.. Остальные хотят? — оглядел он нас. — Если да, давайте без реплик не по делу. Мы люди служилые, бывалые, ко всему привычные, в том числе к внезапному идиотизму начальства. А не нравится быть такими — увольняйтесь нахер. Ферштейн?

— Ферштейн, — сказал Даго, доставая из рюкзака Библию в карманном переплете. Не то чтобы он собрался ее прямо сейчас читать — просто она и без чтения помогает ему победить любой идиотизм.

— Итак, — продолжил Гридин, — в проблемной зоне идет нетипичный сверхбыстрый мутагенез всего и вся — горожан, их любимых кошек и бродячих псов. По итогам процесса получаются монстры, каких в бреду не увидишь. Что за мир по ту сторону хоула — никто не знает. Что там происходит — никто не знает. Что служит причиной столь бурных мутаций — тоже никто не знает, и выяснять все это впоследствии предстоит нам. То есть смотрим, разбираемся в обстановке и попутно делаем полезное дело, сокращая численность наличных упырей. Компренде?

— Компренде, — сказал Зунг, перекатывая в руке массажные шарики. Они выручали его точно так же, как Даго — Библия.

— А где наш высокий гость? — спросила Даша.

— Да в кабине же он, — ответил Артем. — Вкручивает пилотам насчет секретности.

— Нет, я точно рапорт на расформирование подам, — вздохнул Гридин.

— Но ты ведь уже закончил, — сказала Даша. — Остальное гость расскажет. Иначе зачем бы он здесь?

Гридин оценивающе посмотрел на нее, откинув голову назад и заложив большие пальцы рук за ремень.

— Выговор тебе? — спросил он. — Или сразу расстрел?

— Расстрел, — без колебаний выбрала Даша.

— Можно мне в исполнители приговора? — встрял я. — Давно хочу новую девушку, а Дашка мешает.

— Спасибо, любимый.

— Выполним работу — я вас сам расстреляю, — пообещал Гридин. — Всех, кого мутанты не сожрут.

Хлопнула дверь в кабину, и в салон вошел светловолосый стройный мужчина в форме ОСП.

— Рад приветствовать вас на борту, капитан, — сказал Гридин. — А также и в нашей теплой компании… Или прикажете величать вас господином советником?

— Я здесь в качестве куратора вашей группы, — ответил светловолосый, и я по выговору угадал в нем американца. — Но не беспокойтесь — мое вмешательство в ваши дела будет минимальным.

Никто из нас не подумал встать и отдать честь. Уж если есть в ОСП что-то по-настоящему хорошее, так это отсутствие кретинских ритуалов.

— Куратор, вот как, — протянул Гридин.

Говорил он спокойно, обыденно, однако чувствовалось, что они с капитаном знакомы давно, — наверно, с тех еще пор, когда Гридин вращался в самых высоких кругах Объединенных сил. И что знакомство не было приятным.

— Меня зовут Джон Смит, — обратился к нам американец, сопровождая свои слова широчайшей белозубой улыбкой, похожей на рекламу вставных челюстей. — Я из отдела стратегического планирования Главного управления ОСП. Сначала вынужден взять с вас подписки о неразглашении — формулировка стандартная, можете не читать.

Достав планшет, он не спеша обошел всех, включая Гридина. Несмотря на его уверения, каждый из нас все же прочел текст, прежде чем приложить ладонь к экрану.

— Джон Смит, — сказала Даша самым издевательским тоном, зафиксировав свое согласие хранить тайны. — Какое у вас оригинальное имя!

— Да, я ведь сам его себе выбирал, — ответил капитан не моргнув и глазом. — И знаете что? Когда проверил по спискам, оказалось, что не только в нашем отделе, но и во всем Главном управлении нет ни одного Джона Смита. Банальность, которой все избегают, нередко становится уникальной… — Он быстро и мягко забарабанил пальцами по экрану планшета и добавил: — Все, ребята, информация ушла на ваши импланты.

— На те пейджеры, что нам внедрили в мозги вместо нормальных девайсов, вы хотите сказать? — уточнил Артем.

— Постановление об имплантах никто не отменял, — напомнил ему Смит. — Вам дали лучшее, что только возможно было дать, не нарушая его.

— Какая законопослушность, — проворчал Пашич.

Гридин ткнул пальцем в браслет на левой руке и выбрал команду на развернувшемся в воздухе экране.

— Быстрый предварительный просмотр, — сказал он. — А потом продолжим.

Я коснулся своего браслета, активировал имплант и закрыл глаза. Когда-то у меня стоял настоящий имплант — не самый лучший и мощный, но это был целый мир прямо в голове. А наши штуковины пейджерами назвать — значит, сделать комплимент. Власти всех стран так боялись повторения истории с либерами, получившими свои способности именно благодаря имплантам, что действительно свято блюли законы, которые сами же и наштамповали, не делая исключений даже для спецслужб.

Та-а-ак, что тут в наличии? Вначале глянем, куда нас несет судьба. Подписки даны, формальности соблюдены — долой секретность! Даешь панорамы проблемной зоны…

Первая же рассказала мне если не все, то многое. Впрочем, потому она и первая — спецы по конструированию вводных таких мелочей не упускают. Огромная железная женщина на снимке сжимала в правой руке меч, а щит вместе с отломанной левой валялся внизу: то ли ракета у пацанов неуправляемая была, то ли они ею управлять не умели, то ли просто вот так получилось. На фоне дымящихся руин киевская «Родина-мать» казалась покалеченной богиней войны, приготовившейся окончательно уничтожить город. Вторая, третья и последующие панорамы прекрасно проиллюстрировали бы историческую презентацию «Освобождение Киева советскими войсками от фашистских захватчиков». Ну, если не придираться к деталям. Танки и бронетранспортеры на улицах, артиллерия кое-где, солдаты, солдаты и снова солдаты — и все это куда-то стреляет. Целые здания, горящие и уже сгоревшие. Трупы среди куч битого кирпича, перевернутые и сплющенные бронетехникой легковушки. Вот здесь наши наступают. Там отступают… Все, хватит, крупный план и карты оставим на потом.

Пока посмотрим, с кем нам предстоит воевать. Ох, чует мое сердце, что уж лучше бы там были фашистские захватчики… Где инфа? А, вот. Известные результаты мутагенеза…

Они впечатляли. Тем более что мутации, приводящие к таким результатам, еще недавно происходили за несколько часов.

Я стал просматривать базы данных, стараясь выхватывать главное, то есть самых опасных тварей и их важнейшие признаки.

Минотавр — существо с той стороны хоула. Голова бычья, лапы как у хищника, тело не пойми чье. Силен и быстр невероятно, прожорлив как целый львиный прайд. К счастью, на нашей стороне минотавров замечено немного.

Баскер — продукт сверхбыстрой мутагенной эволюции собак. Вес до ста килограммов, кожа голая, тошнотворного серо-белого цвета. Мышцы как у культуриста, глаза красные, клыки и когти ядовиты. Некоторые особи светятся в темноте.

Крюгер — гибрид человека и неизвестного существа, скорее всего, с той стороны. Похож на Фредди Крюгера из «Кошмара на улице Вязов», только когти свои, родные.

Иглуру — существо с той стороны. Похоже на помесь дикобраза и кенгуру. Стреляет отравленными иглами на расстояние до десяти метров.

Потрошитель — гибрид нескольких существ и других гибридов. Когти как у крюгера, прыгает как иглуру.

Пожиратель — то, во что может превратиться человек, дай ему волю. Похож на зомби из фильмов ужасов, но быстр и полон сил.

Гутангер — то ли человек, решивший стать обезьяной, то ли наоборот. Морда как у орангутана, мощные мышцы. Кожа голая, темно-серая, рост до двух метров.

Омега — недоразвитый пожиратель. Не так бодр и силен, как развитый. Но все равно, при встрече лучше не зевать.

Кысь — продукт мутагенной эволюции кошек. Характеристики как у баскера, габариты как у рыси.

Мышак — обычная мышь, подросшая настолько, чтобы превратившаяся в кысь кошка не потеряла к ней интерес. Крупные мышаки набирают до десяти килограммов и больше. Хватка у них бульдожья, и отодрать их от себя без посторонней помощи трудно.

Крысак — ну, для охоты на такого кысям лучше объединиться в стаю. Тем более что сами крысаки чаще всего сбиваются в стаи — иногда очень большие.

Птицер — гибрид птицы с кем-то еще или просто птица-мутант. Разновидностей множество. Размах крыльев от метра до семи.

Жабоящер — что-то среднее между лягушкой и ящерицей, и тоже страдающее гигантоманией.

Кротовник — когда-то портил лишь газоны в парках в качестве крота, а теперь может взламывать асфальт и неармированные бетонные покрытия толщиной до десяти сантиметров. Размер и вес — как у призовой свиньи. Если провалишься в отрытый им ход, а он как раз там, запросто откусит ногу. Это как минимум.

Тигромедведь… Слоносорог… Жирафозавр… Стоп, стоп, а эти-то откуда в Киеве? Ах да, ведь городе был большой зоопарк. И уж там кто только не сидел… Крупных тварей легко выслеживают и уничтожают беспилотники. Мелкие бродят по улицам, осваивая новые места обитания.

Странно — почему-то отслежено мало мутантов и гибридов с той стороны хоула. Наши оказались круче и не дают чужакам хода на родной земле? Или мутаген в соседнем мире не слишком свирепствует?

Кстати: факторы риска. Что? Не выявлено? Ну да, так и есть. Можно заразиться на окраинах проблемной зоны несмотря на любые средства индивидуальной защиты и остаться незараженным в центре, будь ты там хоть голый и весь покусанный мутантами. От другого бича зоны — гиперинфекций — также нет спасения, и подцепить (или не подцепить) их можно как вблизи хоула, так и вдали от него. Предположительно, это различные штаммы исходного мутагена, которые, однако, не приводят к мутациям, а имитируют деятельность в организме возбудителей обычных инфекций, только в экстремальном режиме.

Следовательно, важна лишь природная устойчивость к мутагену и его производным или восприимчивость к ним? И элементарное везение-невезение?.. Ладно, позже разберемся. Лучше глянем резюме.

Все существа имеют повышенную температуру тела и способность к ускоренной регенерации тканей. Питаются оставшимися в черте города незараженными гражданскими, зазевавшимися бойцами ОСП и друг другом. Чрезвычайно быстро размножаются и активно скрещиваются, производя на свет новые гибриды. Беспилотники не способны распознавать незнакомых тварей как мутантов без помощи системных операторов. А операторы, ясен пень, могут отследить их только случайно, потому что видят лишь через камеры равнодушных к свежим гибридам беспилотников. Поэтому при нахождении в любой части проблемной зоны следует соблюдать предельную осторожность — независимо от того, насколько тщательно она патрулируется с воздуха.

Прослеживается четкая закономерность: чем меньше был мозг у нормального существа, тем охотнее оно увеличивается в размерах вследствие мутаций, если для этого нет внутренних и внешних ограничений.

А что с насекомыми?.. Ну да, тоже мутируют и растут ударными темпами, но серьезной опасности не представляют, поскольку почти подчистую поедаются другими мутантами. Кроме того, их хорошо отпугивают обычные фумигаторы.

Простейшие одноклеточные тоже растут, и в дальнейшем не исключена вероятность появления совершенно новых видов живых существ…

Растения не отстают от прочих организмов. Извращаются как могут.

Впрочем, в настоящее время мутагенез сильно замедлился. Очевидно, это связано с тем, что первичный мутаген и сам мутировал, потеряв свою изначальную поражающую способность. Хотя рецидивы не исключены, скорее ожидаемы…

Особые пометки: в первый период существования проблемной зоны разведка беспилотными техническими средствами бывала затруднена вследствие сбоев в работе интеллектуальных систем. Часто и вовсе невозможна — по трудноопределимым причинам, не связанным с обычными помехами от хоула… А сейчас — возможна? Уже да, но вероятность несовпадения интерактивных карт с действительностью все еще составляет четыре целых и две десятых процента…

Все интересней и интересней. Сбои, не связанные с обычными помехами? «Обычные» — это мощные энергоинформационные вихри, порожденные столкновением общих информпотоков в самом начале взаимодействия двух миров, сразу после рождения хоула. Черт, а какие тогда необычные?..

Я быстро перебрал в памяти самые гиблые места, где довелось побывать нашей группе, и самые плохие события, очевидцами и участниками которых мы стали. Хоул в Серенгети, хоул в Гринфилде, хоул на Ямале, хоул у подножия Казбека… Эпидемия в Индонезии, пандемия в Центральной Америке, катастрофа в Японии… За пять лет интеграции не раз и не два случались нашествия на Землю самых кошмарных существ с такими же кошмарными повадками. Многократно и повсеместно возникали очаги мутагенеза — иногда с ужасающими последствиями. Однако то был обычный мутагенез — или более-менее обычный, механизмы которого поддавались пониманию. Но чтоб собаки превращались в баскеров за полдня? Нет, не бывало такого.

Имплант коротко пиликнул, напоминая, что просмотр вводной предварительный, а не бесконечный. Я открыл глаза. Остальные тоже.

— Занимательно, — сказала Даша.

— Есть хотя бы догадки относительно причин? — спросил Зунг. — Какие-то предположения?

— Нет, — ответил Смит.

— Не кривите душой, — повернулся к нему Гридин. — В итоге нам предстоит сработать именно как скаутам. И ребятам лучше уже сейчас знать, что в городе существовала засекреченная биолаборатория ОСП. Под прикрытием Института красоты и гигиены. Насколько мне известно, она находилась как раз в центре нынешней проблемной зоны. И рождающийся хоул развалил ее к чертям — так?

Смиту потребовалось взять длинную паузу и пару раз глубоко вздохнуть, чтобы сохранить хладнокровие.

— Биоматериалы из лаборатории никак не могли привести к подобным последствиям, — сказал он. — Не забывайте, Гридин, что теперь вы всего лишь командир разведгруппы. И хорошенько подумайте, прежде чем выдвигать обвинения.

— Я никого не обвинял, — возразил Гридин. — И ничего не утверждаю. Я только сказал, что ребятам лучше знать факты. Все факты, — с нажимом добавил он.

— Говорю вам: лаборатория ничем опасным не занималась, — сказал Смит.

— В таком случае зачем ее закамуфлировали под институт?

— Хорошо, если сомневаетесь — запросите полный доступ к информации по лаборатории в Главном управлении. Я поддержу запрос.

— Поймите меня правильно, Смит, — я ни под кого не собираюсь копать, — сказал Гридин. — Как вы справедливо заметили, я всего лишь командир разведгруппы. И, как вы знаете, перешел на эту работу чисто добровольно. Все, чего я хочу, — это делать ее хорошо.

— А я всего лишь хочу, чтоб вы не тратили время на разработку ложных версий, — повысил голос Смит. — Лаборатория тестировала улучшенные вакцины от давным-давно известных экзоинфекций. Закамуфлировали ее, как вы выразились, просто для того, чтобы не было ненужных разговоров. И будьте спокойны, мы первым делом отработали сценарии, по которым в случившемся повинна именно она. Но ни одна из построенных моделей даже близко не дала того варианта развития событий, который имеет место в действительности. Мутаген занесен с той стороны — и как только позволит обстановка, вам надо идти на ту сторону.

— Естественно, пойдем, — пообещал Гридин. — Однако попробуйте взглянуть на ситуацию с моей точки зрения: вы никак не могли построить модель, по которой неизвестный пока, и, возможно, не слишком опасный чужеродный мутаген приобрел свои нынешние свойства, вступив во взаимодействие с вашими улучшенными вакцинами.

Смиту пришлось взять паузу еще длиннее.

— Они не мои, — сказал он наконец и примирительно улыбнулся, позаботившись о том, чтобы улыбка выглядела не слишком искусственной. — И лаборатория была не моею. Поступайте так, как считаете нужным. Повторяю: я поддержу ваш запрос.

— Ладно, ребята, — обратился к нам Гридин. — Полный просмотр — и спать.

— После такой вводной, пожалуй, заснешь, — пессимистично заметила Даша.

И оказалась не права. Через двадцать минут все уже спали, включая ее и Гридина. Смит тоже развалился в кресле и закрыл глаза. Я отрубился последним, мысленно пожелав ему плохих сновидений.