Дети воскресенья

Юрий Цой

Наше поколение – «Опоздавшая молодежь», как у Оэ. Нам не за что сражаться: ни идеалов, ни авторитетов, ни морали. Но не от последствий проигранной войны или бедствий, а от модного пойла, доступного секса, дешевой химической наркоты и ритма 120 bpm из помещений за теперь уже светодиодными вывесками. Книга содержит нецензурную брань.

18 апреля

Выйти из френдзоны мне так и не удалось, так что пришлось смириться и продолжать «дружить». Хотя, в общем-то, все это уже давно было понятно, просто решил констатировать для себя этот унизительный факт и продолжать жить дальше.

Мне кажется, в итоге мне все-таки удалось вытрахать из себя всю эту невзаимную романтику, может и не полностью, но основную часть точно. Думаю, меня больше беспокоило не то, что были какие-то чувства, а то, что было уязвлено мое самолюбие.

Я решил сделать паузу в беспорядочном блядстве и выходном алкоголизме. Решил я это сделать по большей части не потому, что мне это надоело или кончились бляди с алкоголем, а потому что я решил таким образом намекнуть судьбе, мол, глянь, я отличный парень, ну-ка давай-ка мне спутницу жизни с бесконечной любовью и бесконечными ногами.

Во всей этой гонке за большим и чистым, я совершенно не учел того факта, что трезвые выходные — дело довольно унылое. И вся эта тусовка — не такая уж приятная, когда ты сам трезвый. Но сильнее всего было разочарование от моих милых девочек. От их вида и образа. Это как будто ты всегда видел, глядя на них, ангелов, а потом оказалось, что у них крылья из папье-маше.

Я отчаянно искал пятый угол в, казалось бы, знакомом помещении и привычную легкость общения с, казалось бы, знакомыми людьми. Но разговоры все только и сводились к причинам моей трезвости и тупым шуткам про трипак.

Утром я стал составлять себе образ идеальной женщины — собрал в кучу десятки различных опций от внешних достоинств до черт характера, вспомнил и сконструировал воедино помесь из всех объектов своих сексуальных фантазий прошлого и настоящего.

Меня раздражало, что женщина получалась какая-то не целостная и всячески противоречащая сама себе. Вообще могло показаться, что получилось довольно реалистично, если думать только о внутреннем, но проблема была в том, что она получалась не целостной еще и внешне.

То есть какая-то такая конструкция, которая была бы явно нежизнеспособной. Что-то типа модной у детей куклы: на ее длиннющих ногах невозможно было бы передвигаться, а от необходимости постоянно удерживать внушительные грудь и зад, мог бы сломаться позвоночник в месте тонюсенькой талии.

Я и так, и этак вертел пропорциями, играл цветом глаз и волос, понижал и повышал голос. Я присваивал ей скромность и безрассудность, опытность и целомудрие, мудрость и юность, но в итоге мне показалось, что она фальшивка и набитая дура. У меня даже получилось на нее разозлиться за неискренность.

Я в очередной раз убедился в том, что у меня нет совершенно никакого таланта к изобразительному искусству, но больше меня расстроил тот факт, что я и сам не вполне понимал, чего хочу. А как можно ожидать чего-то от судьбы, если ты даже толком не в состоянии сформулировать, что тебе нужно?

А на самом деле я прекрасно понимал, что какой бы идеал я себе не нарисовал, возникнет человек, опровергнет все идеи, а выдуманную картинку заместит собой, несмотря на всю свою неидеальность.