Наследница шовинистов де Мармонтель 2

Яна Егорова, 2020

Эврард арестован, Лулу получила свои документы и может отправляться домой. Какое же решение она примет? Останется пленницей в доме своих настоящих родственников или все же сбежит от злого брата? И такой ли уж злой Валентин де Мармонтель? Кто в этой истории настоящее зло и что ждет маленькую Лулу в стране, которая оказалась ее родиной? Развитие истории во второй части принимает неожиданный поворот!

Глава 9

В этот раз все было иначе. Эврард вел себя по-другому. Его объятья не терзали, они согревали меня, будто промокшего под сильным дождем котенка. Они отогревали меня. Мы оба остались без одежды, лежали на той кровати, которая считается моей и никуда не спешили. Все уже завершилось несколько мгновений назад, но Эврард не изменил позу — его крепкий торс находился между моих ног, сам же он упирался локтями в подушки и продолжал медленно осыпать поцелуями мою кожу.

Мои лодыжки сцепились на его спине, его же тело продолжало совершать медленные горячие движения, будто бы запоздавшим эхом не желая заканчивать то, что было уже давно закончено. Только мужской язык коснулся мочки моего уха, моя голова невольно откинулась в сторону, подставляя еще больше эту часть тела для его ласк. Его язык не заставил себя ждать, еще раз опустился на ту же мочку и с чувством провел по ней от самого низа до верха, попутно послав небольшое облако горячего дыхания прямо в само ухо.

Мои пальцы гладили его по волосам, созданным из шелка, по его затылку, по крутым мышцам на руках. Хотелось трогать и трогать его, ощутить наконец-то то, о чем столько думала. И делать это беззастенчиво, потому что терять уже нечего. Скоро, совсем скоро все закончится…

Это случилось немного раньше — в мою дверь коротко постучали и, не получив от меня разрешения, вошли. Эврард застыл, медленно повернув голову в сторону двери, скользнул лбом по моей голой груди.

— Выйдите! — его приказ ударил по бедной мадам Ноелле с такой силой, что бедная экономка буквально вылетела из моей комнаты с такой ужасающей скоростью, как будто ее слизало языком сильнейшего ветра.

Можно было бы предположить, что теперь, когда дверь захлопнулась за нежданной гостьей, все закончится, но де Даммартен внезапно сжал мои плечи и ускорив темп, участил толчки, наносимые его бедрами по мне. Он вбивал свое возбуждение в мое тело, слишком быстро ускоряясь, делал это с каким-то ненормальным остервенением так, что очень скоро я почувствовала настоящую боль. Вцепилась в его плечи ногтями, отвечая болью на боль — но ни его, ни меня это не остановило.

— Моя, — вдруг жутко прохрипел он.

Пальцы Эврарда оказались на моей ягодице и больно впились в нее, сжали с силой, подтверждая его слова о том, что принадлежу ему. Странно, но я почему-то ощутила удовлетворение от этого. Меня обрадовала эта боль! Еще сильнее скрестив лодыжки у него на спине, я стала двигаться с ним в такт, сама усилила собственную боль, словно хотела, чтобы он не просто вошел в меня, хотела чего-то большего, чего-то настолько большего, чего не могла себе в тот момент даже вообразить.

Мои пальцы ослабили хватку, когда руки задрожали от того, что во мне разлилось что-то очень теплое. На пике нашего жуткого танца в постели, который начинали его бедра, а мои ягодицы подхватывали, во мне произошел взрыв, в этот же момент, над моей головой сдавленно, сквозь зубы прорычал де Даммартен. Спустя целую вечность, как мне тогда показалось, Эврард оторвался от меня, сел на колени так, что мои ноги были переброшены через них. Когда он поднимался, мои пальцы как будто отлипли от его кожи, лишь много позже я пойму почему — они были в крови, ногтями я разодрала ему кожу в кровь — а де Даммартен на это даже бровью не повел. Он сел и заставил меня убрать скрещенные руки от груди. В полутьме помещения, Эврард беззастенчиво разглядывал меня, его большие пальцы тем временем ласкали кожу под моим пупком. Я лежала на спине, на постели, где провела столько страшных ночей, на постели, которую залила своими слезами и безысходностью. И этот момент стал переломным в моем существовании на данной территории. Я не хочу больше называть ее своей комнатой. Больше жить здесь не буду — это уже решено.

— Ты молчишь, — глухо произнес Эврард, впившись в мои глаза тяжелым взглядом.

— Я что-то должна сказать?

Де Даммартен даже в этой позе, на коленях, когда его могучее тело было полностью обнажено, сидел с прямой спиной, ни на мгновение, не теряя своего достоинства. Не дрогнув, он возразил:

— Ждал, что ты попытаешься отбиваться или выставить меня из комнаты.

Он сделал паузу. Потом вдруг спросил:

— Почему ты не сделала этого?

— Это плохо?

— Это странно. Теперь я пытаюсь понять, что же ты задумала.

Я подтянула ноги к животу. Еще секунда и он меня раскроет. Если мое смущение на щеках в темноте он не заметил, то мурашки, покрывшие мои ноги, Эврард почувствовал очень четко, хоть и позволил мне убрать с себя ноги.

— Что я могла задумать? Я в клетке.

— Ты? Ты де Мармонтель! — Эврард выплюнул это с таким выражением лица, которое я не смогла понять. Он как будто и ненавидел эту фамилию, и как будто одновременно чего-то боялся. Так говорят, когда боятся проиграть. Ты как будто во что-то веришь, делаешь для того, чтобы это получить многое, но все равно заранее подозреваешь проигрыш.

На это я не успела ничего сказать. Где-то на улице послышался звук сигнализации. Он взорвал тишину вокруг замка, грозя перебудить всех его обитателей. Брови на лице де Даммартена еще не успели встретиться на переносице, как в коридоре послышались быстрые шаги, а затем раздался стук в дверь, но не в мою. Стучали в дверь его комнаты. Мужской голос учтиво проговорил:

— Месье де Даммартен, ваш автомобиль… Кажется, его что-то задело, сработала сигнализация…

Так и не дождавшись ответа, работник замка удалился. Со стороны улицы продолжилась неприятная, немного давящая трель сигнализации. Эврард не сразу встал с кровати, бросил на меня неподъемный взгляд. Он оделся, я ждала, что потащит меня за собой, но у друга моего брата был иной план. Он вынул из кармана брюк ключ и велел мне:

— Собирайся. Через минуту я приду за тобой, и мы сразу же уезжаем.

На этом он вышел из комнаты и запер с той стороны дверь! Еле дождавшись, пока шаги в коридоре стихнут — бросилась к двери, дернула за ручку. Закрыта! Но не успела моя спина от ужаса безвыходности ситуации облиться холодным потом, как я услышала другие шаги. Они были быстрыми, семенящими. Кто-то, кто почти подбежал к моей двери, с той стороны дернул за ручку и получив тот же результат, что и я секунду назад, помедлив, вставил ключ и отпер дверь. Передо мной предстала мадам Ноелла!

— Скорее. Мадмуазель! У вас ровно две минуты, он сейчас вернется!!!

Мне хватило тридцати секунд, чтобы натянуть джинсы, пуловер и всунуть ноги в кроссовки. Мой рюкзачок с прошлого побега стоял нераспакованный — все драгоценности остались лежать в нем. Больше ничего не брала — выскочила в коридор, экономка снова заперла дверь и, схватив меня за руку, потащила в противоположную сторону от лестницы. Мы добежали до конца коридора, где она своим ключом открыла другую дверь — за ней оказалась узкая винтовая лестница. Мы поспешили по ней, бежали, почти не замечая ступенек под ногами. Здесь было темно, редкие лампочки, покрывшиеся слоями пыли, с трудом освещали нам дорогу. Наконец, мы оказались на первом этаже. Уперлись в узкую дверь — Ноелла толкнула ее и мы вошли в кабинет брата! Это была потайная дверь, которую скрывал один из старинных гобеленов. На этом была изображена сцена охоты в лесу.

Я не успела ничего рассмотреть, мельком увидела в окне за прозрачным тюлем, как Эврард быстро возвращается в замок.

— Быстрее, мадмуазель! — поторопила меня экономка, дернув за руку.

Мы поспешили в другой конец кабинета, где висел от пола до потолка еще один гобелен. Женщина оттянула его край и за ним оказалась еще одна узкая дверь.

— Мадмуазель, — зашептала экономка быстро, — вас сейчас встретят надежные люди. По этому тоннелю вы выйдете в парк — там вас ждет машина. Людям, которые пришли за вами можно доверять. Не бойтесь ничего, помните только одно — если вы хотите спастись от господина де Мармонтеля, вам стоит забыть свою настоящую фамилию по крайней мере до тех пор, пока жив хоть один из мужчин вашего рода. Это не мои слова — это слова мадам Селестины. А теперь, бегите, мадмуазель. И хранит вас бог!

Она открыла дверь и втолкнула меня в темноту. Дверь за спиной захлопнулась, на какое-то мгновение наступила мертвенная тишина. Где-то позади услышала, как мадам Ноелла выбежала из кабинета брата. Передо мной же из темноты сверкнула вспышка — как оказалось, это был фонарик на телефоне.

— Наконец-то! — сказал чей-то незнакомый голос. — Крошка, я долго тебя ждал! Идем!

Рука того, кого я не видела, схватила мою и теперь этот незнакомец потащил меня за собой. Он только шепнул:

— Пока не сядем в машину, молчи. Здесь неплохая слышимость, Ноелла просила заткнуться.

Его французский язык звучал иначе, не так, как у обитателей замка. Он, мне показалось, коверкал слова. Вспомнилось, что говорила экономка — семья, которая меня приютит, бедна. Что ж. Думаю, они не беднее, чем я.

Споткнувшись обо что-то под ногами, я налетела на того, кто шел впереди. Он негромко выругался. Я поняла по тону. Слов таких не знаю. Мама Нина не учила меня ругательствам. Мы поспешили дальше. Тоннель был узким, древним, если бы я была выше ростом, как этот парень, мне тоже бы пришлось проделать весь путь в полусогнутом состоянии. Здесь стоял невыносимый запах гнили, сырости, а под ногами периодически хлюпала вода. Быстро идти не получалось, тоннель постоянно петлял, разогнавшись, мы рисковали врезаться во встречную стену.

Когда в конце показалось бледное пятнышко, у меня в кармане завибрировал телефон. Золотой подарок брата раздробил тишину.

— Дьявол! — выругался мой провожатый. — Ты что, взяла с собой телефон?! Спалить нас хочешь?!!

Незнакомец выхватил аппарат у меня из рук и бросил его на землю. Тут же стукнул по нему каблуком, разломав экран, он заставил дорогой гаджет умолкнуть.

— А теперь бегом! Черт тебя дери!!!

Он дернул меня за руку и рванул к свету. Обивая носки ботинок о каменные выступы, мы преодолели несколько десятков метров и, в конце концов, нырнули в кусты. На улице тоже было темно, тот свет, что мы увидели, был свет от фар автомобиля. Старая, маленькая французская машинка, за рулем которой был темнокожий парень. Тот, что вел меня, теперь уже громко велел:

— Быстро, в машину! Алле! Алле! Поехали!!!

Мой провожатый со второго раза захлопнул за мной ржавую дверцу, и водитель вжал педаль газа в пол. Маленькая машинка рванула с места, оставив после себя на земле две борозды. Дорога была лесной, ухабистой, лишь нескоро я поняла, что это парк, который был виден с конюшен.

— Черт, — вырвалось у меня сдавленное после того, как меня снова подкинуло на одной из кочек, и я сильно стукнулась головой о низкий потолок маленькой машинки.

— Пристегнись! — крикнул мне с переднего сиденья бывший провожатый, но сразу за этим выпалил:

— Стой! Черт? Ты русская?

Мгновенно перейдя на мой родной язык, парень с французским акцентом повторил:

— Русская?

У меня как будто только теперь открылись глаза. Я поняла, что на передних сиденьях едут два абсолютно разных человека. Один имеет короткие черные волосы, гладко выбритые на темнокожем затылке — этот за рулем. Мой же провожатый имеет ослепительно белую кожу. Он повернулся и теперь я увидела перед собой два светлых глаза. Тонкие черты лица, впалые щеки. Этому парню ненамного больше лет, чем мне. И он… русский!

— Русская!

— О… — он рассмеялся. — Привет! Почему ты сразу не сказала? Привет! — он уже весело улыбался и протянул мне со своего переднего сиденья руку для пожатия. — Меня зовут Александр! А тебя?

— Лулу, — ответила, растянув улыбку.

— Лулу? Это французское имя.

— Лулу Рыбакова! — добавила, теперь уже рассмеявшись ему в ответ.

Было так странно в этой ситуации натолкнуться на земляка. В этой чужой стране, должной быть мне родиной, встретить кого-то, кто разговаривает на твоем языке — почти как встретить очень близкого родственника.

— А! Ну, теперь все понятно! — выпалил Александр, пожав мне руку.

— О чем вы там говорите? Я не понимаю! — возмутился водитель.

Теперь разглядела и его. Он тоже был довольно молодым. Наверное, друг этого Александра.

— Ни о чем! Знакомимся! Следи за дорогой, Гильбэ! И прибавь газу. За этой девчонкой могут гнаться, крестная Ноелла сказала, что она этим богатеям очень нужна. Чертовы аристократы! Воруют наших девчонок.

— Не волнуйся, Саша, — ответил друг, сделав ударение в имени на последнюю букву. — Гильбэ уйдет от любой погони! Лучше скажи ей, пусть пристегнется, а то мы на этой дороге рискуем колеса потерять!

Машинка свернула с основной дороги в первую попавшуюся деревушку, мы запетляли по улочкам, пока не проскочили город и не выехали на большое шоссе. Там вскоре снова свернули и заехали в лес. На пустынной парковке пересели в другую машину. Она была чуть лучше той, в которой мы ехали, но тоже рабочая лошадка. Снова вернулись на шоссе и помчались в сторону Парижа, города мечты, в котором почти девятнадцать лет назад была моя мама Нина. Ехали в город, из которого она бежала от де Мармонтелей и в который еду я, тоже в побеге от них. И не только.

В дороге, под громыхавшую из динамиков в машине французскую музыку, оглушительный звук, который не позволял разговаривать, я смотрела в окна и не разбирая пейзажей, видела перед собой только одну картину. Ту, которая теперь намертво засела в моей памяти. Это был образ Эврарда. Страшного человека, предателя, лгуна. И того… от кого мне не хотелось бежать. До последнего момента, сердцем, мне хотелось сделать наоборот. Но чертов ум подсказывал, что именно это и станет для меня роковой ошибкой. Последней, от которой будет уже не уберечься.

На небе забрезжил рассвет, очень быстро, буквально минут за двадцать стало совсем светло. Я потерла друг о друга ладоши — было холодно. А еще, мне что-то мешало на руках, словно я испачкала их в чем-то липком. Мой взгляд опустился на мои пальцы, из горла вырвался сдавленный вздох — под ногтями на обеих руках была кровь. На подушечках пальцев была кровь. Она не была моей.

Бежав из замка, я прихватила с собой кое-что мне не принадлежавшее.