Жизнь колдуна. Книга вторая

Яна Чингизова-Позднякова

Жизнь продолжается, а если это жизнь колдуна и знахарки, то будь готов ко всяким неожиданностям! Всегда найдутся те, кому нужна твоя помощь, и хоть иной раз хочется в спокойствии попить чайку и отдохнуть, долг обязывает ввязываться в беды клиентов и пациентов. Потому что, как говорит главный герой книги Тимофей Филиппович, «сердца у него добрая»!

Рассказ третий. Соперник

На Тимофея таращился кругленький, невысокого роста парень, усатый, со светло-голубыми глазами с красными прожилками.

— Здрав буди, мил человек! — поприветствовал Колдун. — Ты чего, заболел что ли?

— Я насчёт Аксиньи пришёл! — выдал тот. Тимофей приподнял брови, но ответил, решив, что это женин пациент:

— Ксюшки дома нет — к больному укатила до завтра.

— Я знаю, что укатила! — пояснил гость. — Я к тебе потому и пришёл — сказать, чтобы ты супруге развод дал!

Колдун вытаращился на него, как на двухголового:

— Это с какой же стати? — наконец, выдохнул он.

— А с такой, что она по мне сохнет, а тебе сказать боится. Ты же Колдун, ещё порчу какую наведёшь!

— А ты, стало быть, не боишься? — уточнил Тимофей.

— А у меня защита! — с вызовом выдал посетитель. — Вот! — и достал из-под рубахи золотой крестик. Тимофей, не сдержавшись, хрюкнул:

— И чего, ты полагаешь, что Господь будет тебя покрывать, когда ты чужую бабу увести собрался?

— Закрой рот, богохульник! — вдруг взвился мужик.

— Эва как! — отшатнулся Колдун. — Какая у тебя логика интересная!

— Ты не про логику мою, а про свой развод думай! — завизжал соперник.

— Мне-то чего думать? Развёлся и гуляй! А вот ты чем будешь супругу мою кормить да ещё с ребёнком?

— Ничаво, проживём! — зашипел мужик. — У неё доход приличный!

— А-а-а! — покивал Колдун. — Вона ты куда! Бабе на горб сесть и ехать, значит, собрался!

— Зато я ей нужон! — постановил гость.

— С чего взял-то, что нужон? — поинтересовался Колдун.

— Да ты бы видел, с какой жалостью она на меня глядела! — принялся хвастаться новоявленный жених. — А я-то эту бабью манеру знаю: седни — пожалеет, завтра — приголубит!

— Ну ты — дока! — восхитился Тимофей.

— Да уж не тебе чета! У меня жена на печке спать не станет!

— Ого! — подивился Колдун. — Это откуда у тебя такие подробности?

— Да твоя же Аксинья говорила, когда лечила меня и на печку укладывала прогреться: я, дескать, всё время на печи сплю — там и без мужика тепло!

«Ну, Ксюшка, пропишу я тебе микстуру, как домой приедешь!» — подумал Тимофей: «За долгий язык!».

— Так, что заместо тебя — мерина, будет у ей таперь жеребец!

— Это ты — жеребец, что ли? — смерил Колдун взглядом мужичка. — Ты, скорее, пони!

— Я тебе счас рыло на сторону сворочу! — стал наливаться кровью пони. — Ты только свои штучки колдовские брось, дерись по-мужски! — приказал нападающий.

— Да пожалуйста! — выдал Тимофей и со всей дури вклеил жениху под челюсть. Тот по-собачьи вякнул и улетел спиной в лужу, разъезженную телегами и машинами около ворот, затем вскочил, дико озираясь и разбрызгивая грязь вперемешку с навозом.

— Ах, ты, сволота! — заорал он. — Ты что же руками-то машешь?

— Ты же сам просил! — удивился Колдун.

— Ты со своей силой меня убить мог, жеребец!

— Слушай, — прищурился Тимофей, — ты уж определись, то ли я мерин, то ли жеребец?

— Сука! — заблажил противник и бросился по дороге прочь от усадьбы.

— Э-хе-хе… — вздохнул Колдун. — Как меня бедного только не называют! — и вернулся в дом.

День прошёл скучно — никаких пациентов не появлялось и Колдун валялся на диване, читая книжку. Вечером в ворота заколотили. За ними оказался всё тот же жених, правда, отмывшийся и с тремя дружками, хмуро переминающимися за его спиной.

— Ты чего, в койку тоже с подмогой пойдёшь? — съязвил Тимофей.

— Бей его, братва! — завизжал мужик, кидаясь на Колдуна. Двое других подскочили с боков. Третий остался пока в запасе. Хозяин, вместо того, чтобы отступить в калитку, на что, видимо, рассчитывали атакующие, бросился вперёд, повторно уложил жениха апперкотом, врезал «запаснику» ногой под дых и, обернувшись, с локтя приголубил подбежавшего флангового. Другой хряпнулся на колени и заскулил:

— Не убивай, Тимофей Филипыч! Я ить только так, за компанию пошёл!

— Вот теперь и кантуй своих дружков до утра домой, компанейский!

Колдун ушёл в ограду, заперев калитку и не слушая охов и матюгов оживающей компании.

На следующее утро в ворота опять постучали, на сей раз скромно. За калиткой стояла пожилая женщина и мяла в руках платок.

— Здравствуйте, Тимофей Филиппович, — тихо проговорила она.

— И тебе не хворать, мать! — кивнул Тимофей. — Случилось чего?

— Да вот вы вчера здесь… — она помялась, — … подрались и у моего сына, по-моему, сотрясение мозга.

— И чего? — посуровел Колдун.

— Может вы его подлечите? — просительно заглянула гостья ему в глаза. Тимофей взъярился:

— То есть, он у меня будет жену уводить, а я его же и лечить должен? Лихо!

— Просто он работу потеряет! — заплакала женщина. — На что мы жить-то будем?

— А вчера он об этом думал? — рявкнул Колдун. Посетительница молча лила слёзы и Тимофей, потоптавшись, махнул рукой и буркнув:

— Ладно, подожди! — ушёл в избу, набрал в мешочки сборы, нацарапал на бумажке что-когда пить и вынес к воротам.

— Спасибо вам! — пуще того захлюпала носом женщина.

— На здоровье! — рыкнул Тимофей и захлопнул калитку.

Когда домой заявилась Аксинья, ее супруг был раздражён и несчастен.

— Чего это с тобой? — уставилась на него жена. Колдун выложил ей всю историю и предложил:

— Слушай, Ксюшка, давай ты будешь баб лечить, а я мужиков, а? И тогда никаких женихов и невест не сыщется!

— Не выйдет, Тимоша! — вздохнув, отвергла план Аксинья. — Болезни-то не спрашивают, когда нападать. Вот ты или я уедем, а тут внеплановый больной и чего — ты ему про неприёмный день петь будешь?

— Вот жизня поломатая! — заругался Колдун. — Ладно, пошли есть, я там ужин сготовил.

И, обняв жену, повёл её на кухню.