Щуки в море

Ярослав Васильевич Ворон (2023)

Что делает русский человек, накормив с утра медведя и поиграв на балалайке, тем более если этот русский — Стихиаль? Конечно же, заботится о справедливости в своём мире и прогрессе — в мире друзей! Да, Страж Вихрей, Страж Драконов, Ледяная Дева и Лесная Сестра когда-то были одинокими партизанами, но теперь у них есть друзья в ином мире — симпатичном, но пока очень бедном. И есть ученики, так что орден Лесных Сестёр в России — уже решённое дело…

Глава 3. Вторая Золушка

19 сентября — 3 октября 2005

Но краски чуждые, с летами,

Спадают ветхой чешуёй;

Созданье гения пред нами

Выходит с прежней красотой.

А.С. Пушкин

«Живи каждый день так, как будто это твой последний день», — вспомнил Алексей. — «Но не только», — неожиданно сообразил он. — «И как будто это твой первый день — тоже».

Да, пусть это утро будет как первое в его жизни! И эта чашка кофе — долой пиво, тем более по утрам! И сегодняшнее свидание с Дашей, но это уже ближе к вечеру. Скоро придут мастера и с ними Виктор — Даша купила соседнюю квартиру, трёхкомнатную. «Пусть твоё «берлогово» останется твоей лабораторией», — сказала она. — «А дом, куда ты принесёшь меня на руках, будет здесь».

Чёрт, кто это звонит в дверь в половине восьмого — мастера же вроде обещали подойти ближе к девяти? Небось опять алкаш Иваныч с первого этажа — просыпается рано, скучно деду, вот и ходит поговорить за бутылочкой. «А что удивительного?» — с раздражением подумал фотограф. — «Если ты сам одиннадцать лет сильно пил, да и потом не особо трезвенничал, то, понятно, все местные пьяницы начнут забегать на огонёк! Нет, пить с ним не буду, просто отдам початую бутылку и вежливо выпровожу — извини, дела».

За дверью, как и ожидалось, стоял алкаш — точнее, алкашка.

— Римма? — женщину из соседнего дома Алексей прекрасно знал, даже выпивал с ней несколько раз, и иногда подкармливал её девочку, когда у непутёвой матери неделями не было в доме никакой еды, кроме «топлива» для пьяниц.

— Лёха… — алкашка судорожно вцепилась в дверной косяк. — Помоги… Одолжи денег немного, совсем помираю!..

«Одолжи»? Хм… Хотя нет — Римма, не в пример многим пьяницам, сохранила какие-то остатки порядочности и всегда отдаёт, если занимала. Правда, на другой день опять занимает, но всё же…

— Римма, ты же не дойдёшь до магазина — действительно ведь помираешь! Заходи, доктор Помирашкин тебе лекарства нальёт.

— С-спасибо, — выдохнула женщина, вползая на подламывающихся ногах в квартиру. Она точно села бы мимо табуретки, но Алексей был начеку.

«Ну и гад же я!» — внезапно озарила его мысль. — «Почему ещё год назад не сказал Стихиалям о беде Риммы с дочкой? Они бы наверняка нашли способ помочь, да только я так в свою собственную беду вцепился, что все чужие мимо сердца пропускал! А теперь совсем допилась баба — того и гляди сердце откажет. Блин, да она даже стакан не может до рта донести!»

— Давай хоть помогу, — он поднёс Римме полстакана водки и начал медленно вливать, следя, чтобы та не поперхнулась. — Посиди немного, сейчас легче станет.

— Спасибо, — женщина начала размазывать грязной рукой струившийся по лицу похмельный пот, и Алексею пришлось дать ей мокрое полотенце. — Ещё нальёшь?

— Налью, только не спеши. И остаток дам с собой. Домой-то дойдёшь сама?

— Дойду, — Римма неуклюже попыталась встать, но опять рухнула на табуретку.

— Нет, давай я тебя всё-таки доведу. Лена как?

— А… — женщина тоскливо махнула рукой. — Да плохо, как ещё? В пятницу вот звонит директриса её: «Римма Павловна, с кем Лена дружит?» Так я разве помню? Данилу только знаю, который в одном классе с ней. Ну так и говорю, а эта напирает: «Нет, скажите, с кем дружит ваша дочь? Вы обязаны это знать!» Ну что пристала к больному человеку?

— А Лена что?

— Да разве она мне что скажет? Как партизанка в гестапо: «Да всё у меня нормально в школе, ничего не случилось».

«Нет, что-то всё-таки случилось, и явно нехорошее», — напряжённо размышлял Алексей. — «Лена сегодня зайдёт пообедать, я её приглашал, но не буду уж выпытывать! Гордая она, от благополучненьких «благотравителей» помощи не примет — только от меня, да ещё от Данилы и девочки этой, которая рядом живёт. Как же её?.. Марина, по-моему».

— Римма, пойдём домой? — он заметил, что женщине уже стало намного лучше. — Только не торопись бутылку допивать — попробуй поспать сначала.

* * *

— Пали, это что, теперь наш дом будет? — восторженно ахнула Навепа.

— Получается, так, — ошарашенно пробормотал Паланир.

Уже подведённый под крышу дом был раза в два больше их старого, но даже не это поразило крестьянина — видывал он в сёлах дома и побольше, где жили большие семьи. Но каменная отмостка вокруг дома? И вымощенная камнем площадка между домом и большим амбаром с какими-то непонятными пристройками. И сложенная на площадке… черепица? Крыша из черепицы будет? Не всякому купцу такая по карману, а уж крестьяне, даже зажиточные, все соломой кроют. И камнем мостить — опять же редкое купеческое подворье в Ниметаре замощено даже наполовину!

— Добрый день, о-фенет²¹! — Манелисса, как всегда, появилась будто из ниоткуда. — Ну вот, готов для вас дом! Только крышу перекрыть осталось да столы с лавками срубить.

— Добрый день, ханисетль! Черепицей-то зачем? — от смущения Паланир просто не находил себе места. — Такое богатство — обычному крестьянину? Что я, сам соломой не покрыл бы?

— Соломы-то, видишь, нет! — Лесная Сестра обвела рукой хозяйство. — И такую крышу каждый год подновлять нужно, вот мы с Юллией и купили черепицу, чтобы ты об этом не заботился. Труда вам и без крыши много будет.

— Добрый день, о-фенет! — подошла Юля. — Навепа, бери маленьких, Лисси вам дом покажет. А тебя Тарсан зовут, правильно? — улыбнулась она старшему сыну Паланира. — Иди с отцом вон в ту пристройку.

— Что, даже это покупать не надо? — удивился Паланир, войдя в пристроенный к амбару сарайчик, где стояли два плуга, а к стенам были прислонены лопаты, вилы, косы и прочие крестьянские орудия.

— Даже это, — подтвердила Юля. — Не будет у вас времени по кузнецам ходить, так что мы заранее всё купили. Кроме метеланов, конечно.

— Да нанял я одного батрака — у него и метеланы свои, и плуг, — вспомнил крестьянин. — И поручил ему ещё пару метеланов купить, осталось только пахаря найти.

— Мирет нашёл уже, — подмигнула девушка. — Кузнец тинистарский, у него землетрясением всё порушило. После сева кузницу ставить собирается, поможешь?

— Ещё и кузнец свой? Ему что, мирет тоже что-то новое сделать поручил?

— Конечно. Вот, например, — Юля показала на сложенную в углу сарайчика чугунную утварь. — Это с Симелана, но на Тарлаоне кузнецы смогут делать ничуть не хуже.

— Разве можно так ровно отковать? — крестьянин был в полном недоумении.

— Можно! Ханисет Виктор всё покажет.

— Книжник с Симелана? — сообразил Паланир. — Имя-то не наше.²²

* * *

— Добрый день, Лена! — дочь Риммы Алексей знал уже лет десять, но не переставал восхищаться ей. Всё лицо в страшных шрамах, и одета в жуткие обноски — а как благородно держится! «Аристократка, по-другому и не скажешь», — подумал он. — «В хорошем смысле слова. Прямо как Даша… Как Даша?! Неужели?..»

— Добрый день, Степаныч! — засветились тёплой приветливостью глаза Лены. Улыбаться девочка никогда не улыбалась — её перекошенное лицо становилось только страшнее от таких попыток. «Ведь друга во мне видит! Она же из взрослых никого больше не подпускает близко, и со всеми только на «вы» и по имени-отчеству, а ко мне — на «ты» и фамильярное «Степаныч». А я про её беду и не вспоминал, хотя давно уже мог сказать Стражу Вихрей. Друг называется! Стыдно…» — сокрушался фотограф.

— Лена? Прошу! — хлопотавшая у плиты Даша поставила на стол тарелку с запечённой рыбой и корзинку с пирожками.

— Я пойду, наверное? — девочка моментально помрачнела, увидев, что «Степаныч» не один. — Похоже, не вовремя пришла, извините!

— Не уходи! — проникновенно выговорил Алексей. — Даша — своя. Я знаю, ты избегаешь людей благополучных, но…

— Но по отношению ко мне это слово тоже будет оскорблением, — перехватила Даша. — Хоть поешь сначала!

— Угу. Спасибо, — Лена принялась за рыбу. Есть действительно очень хотелось — вернувшись из школы, она, как обычно, застала дома тяжело ворочавшуюся в пьяно-похмельной полудрёме мать, с которой было бесполезно о чём-то разговаривать. Холодильник же и буфет представляли собой грандиозную виселицу даже не мышей, а микробов.

«Кто же такая эта Даша?» — неудержимо лезло из-под привычной маски неприступности любопытство тринадцатилетней девчонки. — «Девушка Степаныча, это понятно, но кто она? Вид как у аристократки какой-то, и манеры соответствующие… Стоп, Елена! А не ты ли тоже старательно выстраиваешь в себе аристократку — не «строишь из себя», а именно «выстраиваешь в себе»? Может быть, и она такая же — со своей большой бедой в жизни? Одета недёшево, но глаза-то печальные, так что, похоже, действительно — своя. И главное, не начала охать-ахать, не кинулась жалеть! Да и Степаныч — он ведь как я, благополучную богачку в свою жизнь не впустил бы».

— Мама как, ничего? — спросил наконец фотограф. — А то утром заходила, совсем плохая была.

— Так это ты ей на бутылку дал? — укоризненно посмотрела Лена. — Зря! Ей же потом ещё хуже будет. Сегодня «помирала», а завтра, не дай Бог, в натуре помрёт! Родная душа ведь, хоть и злая я на неё. И потом, я же рабыня! Умрёт номинальная хозяйка — и обратят меня в государственное имущество, кормить-то будут, но закроют, а я к свободе привыкла. Уж лучше пусть не кормят, но чтоб хозяину до меня никакого дела, вот как сейчас! У тебя прятаться? Не получится — рожа слишком приметная, да и лишняя буду вам.

— Фигасе… — ошарашенно выдохнула Даша, до этого лишь внимательно слушавшая. «Вообще-то всё правильно, так оно и есть, вот только кто это говорит! Услышь я такое от Артура, Алины или даже Наты — не удивилась бы, но чтобы тринадцатилетняя девочка так метко рубила под корень!» — Лена, да ты же наш человек!

— «Ваш» — это чей? — девочка кинула недоверчивый взгляд на фею.

— Может быть, даже магический! — Даша оставалась внешне невозмутимой, хотя вся терзалась загоревшейся надеждой: «Неужели ученица? Моя ученица, конечно! Только какой же дар должен быть у такой сумрачной феи?» — Ты про Лесных Сестёр что-нибудь слышала?

— Слышала. А почему «Сестёр» — их что, много?

— Мало, в том-то и дело! Трое нас, и одна ученица, но она маленькая совсем.

— Ну и? — мрачно усмехнулась Лена. — Я так понимаю, ты — одна из этих трёх? И мне тоже предлагаешь записаться? Хороша Лесная Сестра — с такой-то рожей! И чем это я кому помочь смогу, когда сама через день попросту голодная?

— Если ты фея по дару и по духу — остальное приложится, — уверенно произнесла Даша, доставая откуда-то очень красивое золотое кольцо с зелёным самоцветом. — Дай левую руку… Теперь скажи — что написано внутри кольца? Не торопись только — сначала внимательно прислушайся к себе.

Девочка отстранённо смотрела на свою руку: «Я ведь на самом деле очень люблю украшения, но никогда и никому в этом не признаюсь. И даже если фея хочет подарить мне это кольцо — всё равно откажусь, золото на уродливой нищенке только разозлит всех почём зря! Да и пропьёт его мать сразу, как пропила уже давно не только все свои камешки, но даже мои махонькие золотые серёжки… Мама, ну почему ты не можешь подняться? Подняться — за дом свой?» — она даже не заметила, что произнесла эти слова вслух.

— Ты знаешь латынь? — слегка удивилась фея.

— Знаю немного, — подняла глаза Лена. — Как-то неожиданно прозвучало: «Pro domo sua», ну я и перевела машинально. Это написано на кольце, правильно? Ваш девиз?

— Да. И если ты, надев кольцо Лесной Сестры, прочитала его, ты тоже можешь стать одной из нас.

— Ну стану, допустим. И что? Мама ведь квасить не прекратит? И в школе как шпыняли, так и будут шпынять — теперь вообще чуть ли не в уголовницы записали!

— Кстати, — вспомнил Алексей. — Что там у вас случилось в пятницу, что директриса аж маме твоей звонила? Спёрли небось что-то, и тебя подозревают?

— Хуже, — поморщилась девочка. — Веру Никитичну с лестницы толкнули, ну, математичку нашу. Голову сильно разбила и руку сломала в двух местах.

— И думают, что это ты кого-то подговорила? Тогда понятно, почему Римму трясли на предмет того, с кем ты дружишь. А почему именно твоих друзей подозревают, а не тебя саму?

— Уже проболталась по пьяни? Ну да, потом мама у меня выпытывала. А я знаю? Мы с Данилой в это время на русише сидели. Да кто угодно мог, и не только из-за меня! — разозлилась Лена. — Трёх недель с начала года не прошло, а Никитишна эта не то что всех учеников достала — половина учителей от неё прячется уже! Просто с лестницы она полетела как раз после того, как надо мной на уроке издевалась.

— Post hoc ergo propter hoc²³? — понимающе усмехнулась Даша.

— Вот-вот, так они всегда и рассуждают. А что, они же там власть, так что могут подозревать и обвинять кого хотят, и ничего им за это не будет!

— Только скорее уж не «кого хотят», а «кого удобнее», — уточнила фея. — Ты для них, похоже, самая удобная жертва, вот и пристали. А что вы не поделили с этой Никитишной?

— Да её хлебом не корми — дай поиздеваться над кем-то, самоутвердиться за чужой счёт. Всем оценки режет и дураками обзывает, а сама-то! На каждом уроке ошибается!

— А тебе, я так понимаю, сказала какую-то эксклюзивную гадость?

— Ага. Орала, что никогда больше тройки не поставит и что меня скоро в бордель для извращенцев продадут, и там уж сделают покорной, а то волю взяла — Так Со Старшими Разговаривать²⁴, — последние слова девочка передразнивающе выделила. — А я даже голос не повышала! И никому потом не рассказывала. Ну да, не жалко мне эту гадину, но чтобы бить или с лестницы спускать? Не хочу никому зла, вот честно.

— Н-да… — оскалился Алексей. — Если «орала», то это мог слышать кто угодно, а ведь среди учителей тоже нормальные люди бывают. Сучьи тётки! Мужика за такое выперли бы с волчьим билетом, да ещё и под статью могли бы подвести, а бабью всё с рук сходит!

— На сей раз, как видишь, не сошло. Только не надо про учителей так плохо… то есть так хорошо думать, — ухмыльнулась Лена. — Каста же! Из-за ревности или ещё какого междусобойчика — да, могли бы так разобраться, но за соплячку какую-то, которых «вас много, а я одна», бить своего?

«И такое бывает, и даже среди медиков», — Даша отвернулась, чтобы девочка не видела её непроизвольной усмешки. А Лена подвела итог:

— Ну как, нужна вам такая фея? Будущая заключённая в колонии для малолеток и будущая шлюха в борделе для извращенцев?

— Да, нужна! — гневно вскинулась Лесная Сестра. — Только не «нам», а — людям! И будущая пациентка психушки была нужна, и будущая многодетная «юдольщица», и будущая зашуганная «мать-одноночка» из бабьей ямы. А ты уже сейчас сильнее духом, чем любая из нас, и если станешь феей, то — великой! Решайся!

— Решайся! — поддержал и Алексей. — Мне они уже помогли, а тебе фея предлагает даже не какой-то там принцессой стать, а своей ученицей! Да авторы средневековых сказок и помыслить не могли на такое замахнуться, для них предел мечтаний — корона какого-нибудь сраного герцогства! Смешно для русского человека, согласись?

— Я согласна, — тяжело уронила через полминуты Лена. — Что нужно сделать?

— Прежде всего — воссоздать мир твоей мамы, — деловито изложила Даша. — Просто вывести из запоя в казённом наркодиспансере — недостаточно, алкоголь должен потерять привлекательность для неё, понимаешь? Как думаешь, согласится она на лечение в хорошей клинике? Разумеется, без всяких официальных диагнозов. Да, насчёт денег не беспокойся — всё оплатим.

— Не знаю, — буркнула девочка. — Сами с ней поговорите.

— Непременно, и уже сегодня! Потом, понятно, привести в порядок твоё лицо…

— Вот не надо сказок, хоть ты и фея! — глаза Лены были воплощённой вселенской тоской. — Невозможно полностью убрать такие шрамы, и женский алкоголизм не лечится — что я, не знаю? Да и пофиг, привыкла уже.

— А вот и нет! — Лесная Сестра лукаво улыбнулась. — У нас вся эта гадость постепенно сходит, по себе знаю. И никаких «привыкла» — мы же феи, мы не должны отпугивать тех, кому хотим помочь. Да, святой и так бы не отшатнулся, но обычные-то люди — хоть и хорошие, но не святые, не так ли?

* * *

— Привет… Наталия, — Алексей чуть было не сказал «Таисия», ибо видел Нату только второй раз в жизни. Как-то так получилось, что и с Артуром, и с Виктором, и с Алиной он общался с прошлого октября довольно часто, а вот с Натой — нет.

— Привет! — зажгла солнечную улыбку Первая сестра. — Дашуль, твоя ученица? — она посмотрела на Лену. — Надо же, осенняя ночь! Теперь будут все четыре сезона и все времена суток! Ну что, я к гному и в Милан, как всегда? Да, Артур подойдёт минут через пятнадцать.

— В Милан — да, а к гному подожди, — придержала её Даша.

— Думаешь? Не буду спорить. Зовут-то тебя как? — спросила Ната у девочки.

— Елена, — нехотя представилась сильно нервничавшая Лена.

— Ната, очень приятно! И, ради Бога, на «ты»! Всё, я за шмотками, — добавила фея, заметив, что Лена угрюмо кивнула. — Извини, слишком много знакомств, понимаю, — она быстро надела туфли и исчезла.

— Степаныч, а Ната что, тоже Лесная Сестра? — девочка немного успокоилась, поняв, что в квартире с ней остались только старый друг и уже успевшая расположить к себе Даша.

— Да, — подтвердил Алексей. — Собственно, ещё год назад только Ната ей и была — Даша с Аней совсем недавно стали. Ане я и сам-то не представлен ещё.

— А почему я — «осенняя ночь»?

— А кто же ещё? — улыбнулась Даша. — Весенний день ты только что видела, а я — зимний вечер, разве не так? Ну а летний рассвет…

–…это я! — неожиданно появилась статная русоволосая девушка. — Даша, держи, — она протянула какую-то цепочку с маленьким чёрным кристаллом и села рядом.

— Аня? — догадался Алексей.

— Ага! — девушка задорно тряхнула тонкими золотыми кольцами в ушах, и Лена, несмотря на всю свою мрачность, не смогла удержаться от весёлой улыбки. — А ты Алексей, знаю.

— А это Лена, — быстро представила Даша.

«Будто и не замечают моего изуродованного лица!» — недоумевала девочка. — «Ни Даша, ни Ната с Аней, — даже на мгновение взгляд не задержали! Такая феноменальная воспитанность? Хотя нет, откуда бы ей взяться? Аня вот вообще совершенно непосредственная… Неужели — знают, что этот ужас должен скоро исчезнуть? Похоже, и правда исчезнет! Маме бы ещё помочь как-то!»

Она подняла глаза. Нет, на неё действительно никто не пялился — даже украдкой. Аня пила кофе и грызла ручку, решая какую-то задачу, Даша шепталась с Алексеем и застёгивала на его шее цепочку, только что принесённую подругой.

«Друзья», — с тоской подумала Лена. — «Очень дружная компания, сразу видно, и почти все давно друг друга знают. И зачем им только непроглядная осенняя ночь?»

— Затем, что без ночи не было бы и утра! — послышался незнакомый мужской голос. — А раз так, справедливо ли оставлять ночь без феи?

— Артур! — обрадованно подняла голову Аня. — Привет! Объясни, а? Не знаю, что дальше делать.

— Привет! Минуточку, — высокий сероглазый шатен несколько секунд внимательно смотрел на Дашу и Алексея, а потом повернулся к девочке. — Привет, Лена! Я Страж Вихрей, то есть маг Воздуха. Как зовут — ты слышала.

— А откуда вы…

— Лена, мы все здесь на «ты»! Откуда я знаю, как тебя зовут и о чём ты думала? Всё очень просто. Мысль — это Воздух, а Воздух — это я.

— Телепатия? — сообразила девочка. — А у Даши — телепортация?

— А также телеметрия, телемеханика и телеуправление! — подмигнул Артур. — Разве что телегонии нет, а всё остальное существует. Анка, а вот теперь давай задачу посмотрим.

— Лена, — подошла Даша, — мы только Нату дождёмся и отправимся к твоей маме, а ты, пожалуйста, останься здесь. Не нервничай, Ната — очень добрая фея.

— Почему?..

— Почему без тебя? Знаешь, есть такой афоризм: «Ещё не родился человек, который бы говорил всю правду в присутствии родителей». В присутствии своих детей — тем более, согласись? Лёшик, я к себе минут на пять — переоденусь и буду ждать у тебя в квартире.

— А я-то как без тебя перенесусь так быстро? Мы ведь далеко от нашего дома? — недоуменно спросил Алексей.

— С Артуром, он тоже с нами будет, — Даша исчезла, и почти сразу же появилась нагруженная пакетами Ната.

— Ой! — прыснула дорешавшая задачу Аня. — Ленка, щас тебя возьмут в оборот!

* * *

Заснуть Римма Павловна так и не смогла. Уже и бутылку допила, а вот не идёт сон! Было что-то похожее на сновидения, но женщина отчётливо осознавала, что на самом деле не спит. Стоит только закрыть глаза — начинает крутиться перед ними бесконечная лента непонятного текста. Вроде и по-русски, а слова странные, и не остановишь, чтобы вчитаться толком.

Сумерки. Вечер. Или уже утро? Никаких часов в доме давно уже не было, да что там часы — неясно даже, какое число сегодня! Кажется, понедельник, и вроде сентябрь. А похмелье-то опять начинает накатывать — и сердце бухает, как кузнечный молот, и в висках громко стучит… Да нет же — это в дверь стучат! Кто-то из её спасителей пришёл с бутылкой, и сейчас она поправится!

Встать на трясущиеся ноги женщина смогла лишь с третьей попытки и сразу же чуть не упала, но всё же доплелась до двери и открыла. Ура, Лёха! А это кто ещё с ним? Мужик какой-то незнакомый — ладно, на троих так на троих, но чтобы в провонявший всякой дрянью нищий клоповник снизошла изысканно одетая молодая девушка? «Леди», — всплыло в пропитой памяти слово. Да — именно леди.

— Ты принёс?.. — Римма Павловна жадно посмотрела на Алексея.

— Принесли, но немного. Дело есть, — они прошли на кухню, и Артур, дождавшись, пока все сядут, быстро достал из кармана своей джинсовой куртки мерзавчик²⁵ коньяка и вылил половину в чудом уцелевшую стопку:

— Только чтобы немного снять судороги! Вы нам в адеквате нужны.

— Спасибо, — женщина, расплёскивая коньяк, всё-таки смогла сама отправить выпивку по назначению и немного отдышаться. — Вас зовут-то как?

— Артур Анатольевич, но давай уж на «ты» и без отчества. А это Даша. Лёхина… жена, — Страж Вихрей, как всегда, не обошёлся без шпильки.

Алексей, бросив взгляд на смутившуюся девушку, шутливо показал кулак:

— Мы по делу или уже где?

* * *

— Римма, — серьёзно спросил Артур, — ты можешь продержаться хотя бы четыре с небольшим года, то есть ровно пятьдесят месяцев? Из запоя-то тебя выведут за неделю, но нужно, чтобы ты не пила, пока Лене не исполнится восемнадцать. Сама же видишь — сердце уже не выдерживает, и упасть ты можешь на улице, а ведь скоро зима!

— Да из-за Леночки и пью, — женщина залилась пьяными слезами. — Ты ж её видел, знаешь, что с ней случилось! Пить перестану — как жить-то дальше? Это на выпивку я деньги наскребаю кое-как, выпила вот — и хорошо, и не надо ничего больше, а трезвому плохо жить! Еда хорошая нужна, одеться надо, квартиру отчистить… И Леночку лечить, а это совсем никак, ни за какие деньги!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

21

«О-фенет» — «Владеющие домом», вежливое обращение, в частности, к крестьянину с женой или нескольким крестьянам.

22

В тарлаонских словах, оканчивающихся на согласный звук, в том числе в мужских именах, ударение падает на последний слог.

23

«После этого — значит, вследствие этого» (лат.)

24

(Trade Mark).

25

Мерзавчик (разг.) — 100-миллилитровая бутылочка.