Хроники Илияса Бэка. Дэвид Нарли: начало

Adam Saffa

Дорогие друзья, я уверен, что эта история не оставит вас равнодушными и будет не только интереснейшим времяпровождением, но и источником полезной информации.

ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЖУРСТВО

«Жизнь полна неожиданностей.

Будут ли они полезными либо

ущербными — решать только нам».

Сидя за столом дежурного по роте, сержант Давуд Нарли был в предвкушении своей демобилизации из рядов вооружённых сил. Теперь казалось, что два года в армии пролетели как два дня. Настроение было отличное и не хотелось тревожить сослуживцев своими обязанностями дежурного, но даже в этот момент армия не терпела отсутствия дисциплины. Он был не первым и не последним, кому предстояло покинуть воинские казармы и начать гражданскую жизнь, а армейская жизнь текла своим чередом. Было очень важно не подвести командование роты в своё последнее дежурство. Как правило, солдатам, которым предстояла демобилизация, давались последние «испытания» на проверку освоенности воинской дисциплины и любой приказ был важен в двойне. Учитывалось и то, что эта войсковая часть в составе Марыйского гарнизона, была важнейшим стратегическим пунктом и любая оплошность грозила отсрочкой демобилизации. Вообще гарнизон считался образцовым по всей стране и в связи с этим офицеры здесь считались самыми лучшими. Во всяком случае, по части ходили именно такие слухи, что после окончания военного училища, отбирали лучших специалистов и отправляли для прохождения дальнейшей службы именно в Марыйский гарнизон.

Давуду оставалось дождаться последнего солдата, который должен был вернуться из увольнения. Дежурство попалось на воскресный день, а в увольнение отпускали солдат именно в этот день. Помниться лишь пару случаев, когда с увольнения солдат мог вернуться не вовремя, как правило, таких солдат лишали возможности погулять по городу в следующие выходные. Наверное, для солдата это худшее наказание. Лишиться возможности после тяжёлой армейской недели выйти за территорию части и насладиться «гражданкой» не хотелось никому!

Каждый по-своему проводил это увольнение, но Давуд редко просил отпустить его за пределы части. Можно долго предполагать, что у этого парня творилось в душе и голове, но, во всяком случае, он был самым успешным в своей роте пехотинцев. Помимо своей дисциплинированности он отличался тем, что его уважали как солдаты, так и офицеры. Его мучения в начале службы, во время курса молодого бойца, закончились быстро, так как было что-то в этом солдате не от мира сего. В результате, он скоро сменил погоны рядового на сержантские. Самая большая заслуга его была в том, что он отдавался служению общему делу со всей ответственностью, которая только может быть у парня в таком возрасте.

Время близилось к отбою, и сержант Нарли забеспокоился за своего солдата. С одной стороны он осознавал свою ответственность за порядок в роте (в конце концов, офицеры полностью полагались на него), а с другой стороны он искренне переживал за рядового Сапара Тачли. Парень был молодым призывником, который пошёл в увольнение впервые. Да и поведение у него было в последнее время странным. Всем он казался немного «не в себе». Подозвав к себе дневального стоящего рядом с постом, дежурный приказал ему выйти на территорию части и поискать Сапара, а заодно и добежать до контрольно-пропускного пункта, быть может, он не может найти свой увольнительный билет. Дежурному оставалось десять минут до того, как произвести команду для построения на вечернюю проверку и в дверях казармы появился рядовой Тачли. Он с бледным лицом, не обращая не на кого внимания, молча, прошёл в каптёрку, где нужно было сдавать парадную одежду после увольнения. Давуд решил, что разберётся с ним позже и объявил о сборе роты на вечернюю проверку.

Дежурный офицер, как правило, отсутствовал на территории казармы, когда на дежурство заступал Давуд. Он полностью полагался на авторитет своего сержанта в роте и отправлялся к своей семье, которая проживала на территории гарнизона. Большинство офицеров были женаты и имели детей, в связи с этим в гарнизоне было общежитие.

Проверка перед отбоем продолжалась. Проверив всех поголовно и сверив списки заступивших на дежурство солдат на территории гарнизона, сержант Нарли объявил команду отбой. Оставаясь стоять на месте, он разглядел Сапара среди расходившихся солдат, на котором просто не было лица. Дежурный счёл нужным срочно поговорить с подчинённым. Нужно было дождаться, чтобы ходьба по казарме прекратилась и все улеглись спать.

Команда «приступить к влажной уборке» дневальным отдана, и дежурный присел за свой стол. Захотелось снять поясной ремень и расстегнуть верхние пуговицы кителя. В это время можно позволить себе немного расслабиться. Давут неплохо рисовал и в минуты тишины и покоя делал разные наброски, с помощью которых он изображал свои мысли. В эту ночь, по какой-то причине, на белый лист бумаги ложились не совсем весёлые рисунки. Парень начал изображать капюшон, под которым место, где должно располагаться лицо, он затушевал чёрным карандашом и пририсовал два больших красных глаза. Стоявший рядом дневальный на посту, изумлённо смотрел на этот простой, но в тоже время жутковатый рисунок. Давуд не мог понять: «С чего вдруг?!». Рука будто не слушалась и изобразила ещё пару рисунков подобного содержания.

Он отложил карандаш, и, решив, что не стоит эту ночь заниматься «искусством», направился в сторону, где располагалась койка опоздавшего с увольнения солдата. Нужно убедиться, что с парнем всё в порядке. Когда дежурный по роте оказался в пяти шагах от Сапара, его тихо окликнул рядовой Кули: «Товарищ сержант, рядовой Тачли просил позвать Вас. Я только собирался пойти за Вами». Не ответив рядовому, чуя беду, Давуд направился дальше. Сапар Тачли лежал, весь укрытый покрывалом. Подойдя к кровати, Давуд стянул одеяло с его головы, но ничего необычного не происходило. Казалось, парень сладко спит, но толком разглядеть ничего не получалось из-за темноты в казарменном помещении. Приглядываясь к его шее, Давуд заметил чёрную полосу на ней. Было не понятно, что это. Сержант решил пощупать рукой и не ошибся. Кончики пальцев нащупали толстый металлический провод на шее солдата. Не медля ни секунды, он прокричал своему дневальному: «Включить свет, быстрее». Рота ещё не успела заснуть и от крика дежурного, все подняли головы. Дальше происходила какая-то чертовщина!

Через несколько секунд обнаружилось, что провод затянут и перекручен плоскогубцами сзади шеи. Поняв, что руками не избавить шею от «металлической петли», Давуд приказал, уже стоявшему на ногах личному составу, принести плоскогубцы. У Сапара лицо уже было посиневшим, и время шло на секунды. Сержант впервые в своей службе столкнулся с подобным и полностью отдавал себе отчёт, что сейчас всё зависит от его решительных и стремительных действий. Получив плоскогубцы, он начал откручивать затяжку на шее подчинённого. Сапар глубоко и судорожно вдохнул, хватаясь за жизнь всей грудью, но его туловище лежало неподвижно, и не было движений руками. Было не сложно догадаться, что он был лишён возможности помогать себе руками. Стянув с него покрывало полностью, Давуд обнаружил, что его руки были связаны в двойной узел сзади брюшным ремнём и привязаны к несущему боковому угольнику армейской кровати. Вокруг происходящего собралась вся рота, но Давуд не мог позволить себе бесконтрольности. Он отдал сержантам приказ, чтобы те уложили своих подчинённых и выключили свет. К этому времени он уже успел развязать руки спасённому. Но чертовщине только предстоит начаться.

Освободившиеся от брюшного ремня руки, крепко схватили руки Давуда и Сапар, хриплым голосом произнёс: «Не уходи они боятся тебя!» «О чём ты? Кто они?» — спросил Давуд, находясь в недоумении. Не каждый день встречаешься с подобным явлением, и чувства парня можно было только представить себе. Нужно прийти в себя и собраться с мыслями. Дежурный, понимая, что ему придётся просидеть с подчинённым, какое-то время, отдал приказ своим дневальным обойти территорию казармы и продолжать наводить влажную уборку. Дисциплина не должна нарушаться. Многие солдаты так и не успели понять, что происходит и мирно уснули. А те, которые располагались рядом с кроватью рядового Тачли, разумеется, не могли уснуть, наблюдая за всем происходящим. Было бы глупо заставлять уснуть человека, под носом которого, происходит нечто странное.

Сапар продолжал повторять: «Не уходи. Не отпускай мою руку. Они вернуться если ты уйдёшь. Они тебя испугались и разбежались. Если ты отпустишь мою руку, то они опять вернуться». Давуду, наконец, хотелось выяснить кто же эти «монстры», которые обещали вернуться! Солдаты, лежавшие рядом, смотрели на него с испуганными глазами и внимательно слушали «бред» своего сослуживца.

Наклонившись к Сапару, спаситель в очередной раз спросил его, сменив тон удивления на любопытство: «Тачли, скажи мне кто они? Я должен знать». Сапар продолжил говорить, но глаза не открывал, будто бы увидел нечто ужасное: «Они вылезли из земли. Маленькие карлики в капюшонах… у них большие красные глаза… у них чёрное лицо… они тащили меня за ноги под землю… не уходи… они ждут пока ты уйдёшь… они рядом они ждут… они боятся тебя… не уходи…». Это действительно казалось бредом сумасшедшего!

Всё, что происходило в тот момент, не могло пройти мимо тех, кто докладывал командованию о происходящем в казарме. В каждом подразделении во все времена имелись солдаты, которые докладывали офицерам обо всех происшествиях. Как правило, выявить доносчика было практически невозможно. Им мог оказаться любой солдат, даже тот, кто пользуется уважением среди личного состава роты. Отношение офицеров к ним было двояким: с одной стороны, такие солдаты были полезны для поддержания порядка среди солдат; а с другой, из-за них не оставалось возможности наладить естественный ход сплочения воинов. В любом случае, они не пользовались уважением даже среди тех, кому они всё доносили. Офицер понимал, что его доносчик преследовал исключительно собственную выгоду в виде расположения командования гарнизона. В это время к дежурному офицеру уже направлялся доклад о происшедшем. Скорое появление офицера оказалось полезным для Давуда.

Сержант сидел рядом с кроватью своего солдата и не знал, как вести себя, пока в фойе казармы не появился капитан Чернышов. Русских офицеров в личном составе вооружённых сил Туркмении, во времена Советского Союза, было подавляющее количество, как и в других бывших советских республиках. По большому счёту, никто и не различал людей по национальному признаку. В Туркмении жили и трудились представители всех пятнадцати республик, ни кому и голову не приходило, что кто-то и чем-то отличается друг от друга. Правда, верующие офицеры были редкостью, и командир роты был одним из тех, кто тайком носил серебреное распятие на груди и по ночам молился Богу. Об этом знала лишь его семья, но в эту ночь у него будет возможность побороться с нечистыми силами с помощью своей веры во Всевышнего.

Подойдя к Давуду, и присев с ним рядом он поинтересовался что происходит. Сержант не мог встать в присутствии вышестоящего по званию и должности, потому что не мог отцепить от себя руку рядового Тачли.

— Сержант Нарли, что здесь происходит, — потребовал объяснений он уже с настойчивым тоном. — Ты можешь объяснить?

— К сожалению не могу. Я сам не понимаю, что происходит. Мне удалось снять с его, уже посиневшей, шеи провод при помощи плоскогубцев. К тому же, у него были привязаны руки сзади к кровати. Он всё время повторяет, что кто-то пытается его утащить. Он вцепился мне в руку и не отпускает. Даже не знаю, как поступить, товарищ капитан. Я несколько шокирован, — доложил дежурный по роте.

— Что за дела!? — недоумевая, подытожил офицер и задумался.

— Товарищ капитан, как быть? Думаю нужно что-то делать, — несколько нервно заметил Давуд.

Офицер подозвал к себе дневального, чтобы не будить личный состав и приказал принести стакан воды. Пододвинув стул ближе к рядовому, он попытался с ним заговорить. Бедолага, не открывая глаз, в ответ лишь повторял всё то, что говорил ранее. Командир роты предложил ему воды, но Тачли словно не слышал, что ему говорят. Капитан решил воспользоваться ситуацией и проверить силу своего серебреного распятия. Он снял крестик с верёвочки и обратился к солдату: «Тебе это поможет, открой рот, я положу тебе его под язык». К удивлению, Сапар покорно раскрыл рот. Затем по поручению командира, солдаты, лежащие рядом с Сапаром, встали и начали отодвигать свои кровати. Свет в казарме решили включить, несмотря на то, что освещение было общим на всё помещение. Ритуал изгнания бесов начался.

В те советские времена было невообразимым наблюдать, как офицер советской армии проводит религиозные ритуалы с элементами экзорцизма. Вокруг кровати прочертили мелом и посыпали солью. В этом круге вместе с рядовым Тачли, продолжал сидеть, держась с ним за руку, и Давуд. Закончив все действия с оберегами, Чернышов сел рядом и вынул из внутреннего кармана маленькую книжечку, в которой были списанные молитвы из библии. Кто-то из солдат подошёл к Давуду и протянул ему треугольный кожаный мешочек, прошитый по краям чёрно белыми нитками. В этот момент было не важно, мусульманин ты или христианин, все хотели закончить эту бесовщину! Даже в те атеистические времена, туркменский народ всё же пользовался всяческими оберегами. В треугольный мешочек вшивались Суры Корана. Цеплялся мешочек булавкой за внутреннюю сторону одежды или пришивался к черно-белой плетёной верёвочке и носился на шее. Солдат, передавший оберег носил его во внутреннем кармане своего кителя. Он получил его от своей бабушки, перед тем, как уйти в армию. Подобными обрядами и заготовкой оберегов занимались только женщины, а ещё они занимались целительством и снятием порчи.

Левой рукой Давуд сунул оберег под майку «подопечного», поближе к его сердцу. Спустя полчаса «очищенный» открыл глаза и попросил воды.

Напившись, он посмотрел на Давуда, словно больше никого не замечая перед собой, и произнёс: «Они ушли». Чернышов рассчитывал получить внятное объяснение от Тачли о происходящем с ним. Сапар молчал. Пауза продолжалась несколько секунд, и Давуд решил прервать её:

— Товарищ капитан, я мог бы поговорить с ним. Думаю, мне удастся выяснить хоть что-то. Нужно немного времени, чтобы он пришёл в себя.

— Хорошо, разбирайся со своим подчинённым. Завтра доложишь, — распорядился капитан и забрал свой крестик, к тому времени уже лежавший на груди Сапара.

Было видно, что командиром овладевало любопытство, и он с большой неохотой оставил солдат наедине.

Обстановка в казарме к полуночи разрядилась и личный состав роты постепенно погружался в сон. Сапар наконец отпустил руку Давуда и попросил у него сигарету. Они направились в курилку. В курилке, при дневном освещении, было видно, что лицо рядового Тачли выглядело бледным, а взгляд испуганный. Нервно закурив, вытирая холодный пот со лба, Сапар начал рассказывать то, что ему удалось вспомнить.

— Всё было нормально, до тех пор, пока я не слез с автобуса, на котором приехал из Сакар-Чаге. Настроение было прекрасным. Я побыл с родителями, пообщался с друзьями. Пока я направлялся от автобусной остановки к воинской части, я встретился со стариком. С виду был обычный старик с сельской местности в доне и тюбетейке. Он подозвал меня к себе, и, посмотрев в глаза, сказал: «Запусти их к себе в душу. Им нужна твоя помощь. Не гони их». В тот момент я почувствовал, что мир вокруг меня «почернел», и мне стало невыносимо тоскливо и страшно. С той минуты у меня в ушах стоял, лишь, голос этого старика. Он говорил мне что делать, а я не мог сопротивляться. Тело не слушалось. Разумом я понимал, что не должен делать, то о чём мне говорил голос, но не мог противостоять. Руки и ноги просто не слушались меня.

Сапар попросил вторую сигарету и продолжил.

— Войдя в казарму, я уже был полностью подчинён чужому голосу в моей голове. После вечерней проверки я пошёл в каптёрку, и нашёл там провод и плоскогубцы. Дальше всё прерывается, и я ничего не помню. Резко наступает темнота, и я вижу, как из земли вырастают силуэты в чёрных капюшонах. Лиц, на этих головах, видно не было. Была лишь чернота и два красных светящихся глаза. Они приблизились ко мне, схватили за ноги и начали тащить меня под землю. Кроме ужаса я ничего не испытывал в тот момент!

Давуд вспомнил то, что он рисовал перед приходом рядового Тачли из увольнения и поспешил к своему рабочему столу. Он достал рисунок, нарисованный им за полчаса, до случившегося. Вернувшись в курилку, он протянул его Сапару.

— Посмотри. Это то, что ты видел?

— Не понимаю. Как тебе удалось?! — с ужасом в глазах, будто видит чудовище, произнёс Сапар. — Когда ты успел это нарисовать?

Они не заметили, как перешли на «ты», но подобная ситуация не требовала официальности. Единственным желанием сейчас было, максимально разобраться во всем случившемся. Ведь Сапар мог задохнуться, если бы его сержант опоздал на несколько секунд.

— Самое странное, то, что я нарисовал это до а не после случившегося! Знаешь, я рисовал этот рисунок неосознанно. Я совсем не хотел рисовать это. Руки меня не слушались. Удивительно! Что ты думаешь на счёт этого?

— Не знаю, сержант! У меня просто нет слов! Я ужасно себя чувствую, но счастлив, что всё закончилось. Когда они меня уже схватили за ноги и стали тащить, вдруг появился свет, который их распугал. Они отпустили меня и начали разбегаться по углам. В этом свету появился ты, и я схватился за твою руку. Более они не приближались, но и не уходили совсем. Они чего-то ждали. Но постепенно, свет, исходящий от тебя, начал увеличиваться и он всё дальше и дальше отгонял их, пока они и вовсе не исчезли из виду. Я какое-то время не рисковал отпустить твою руку, пока моя голова окончательно не прояснилась.

Более или менее, всё то, что происходило в голове Сапара, можно объяснить. Но как ему удалось связать себя в двойной узел сзади за кровать и затянуть себе петлю из провода на шее!? Этот провод также был затянут плоскогубцами сзади. У Давуда не укладывалось в голове, как физически можно сделать с собой подобное. В этой истории есть ещё одна странная деталь — рисунок, который, также заставляет гадать, что происходит в этом армейском подразделении!? Нужно было успокоиться и сообразить, что делать дальше. Парни договорились, что завтра, после демобилизации, Давуд возьмёт Сапару увольнительный билет на сутки, и они съездят к местной провидице.

На утреннем построении, после обычных распоряжений командования, командир полка поздравил солдат, закончивших срочную службу. Затем, командиры подразделений строевым шагом увели свой личный состав с плаца. Командир третьей сухопутной роты капитан Чернышов остался стоять на плацу со своими подчинёнными. Поздравив десятерых рядовых и трёх сержантов с демобилизацией, он отдал им распоряжение готовиться к «выпуску».

— Сержант Давуд Нарли, после построения зайдёте ко мне в кабинет, — в след уходящей роте, прокричал командир.

— Есть, товарищ капитан! — бодро ответил сержант и повёл свою роту строевым шагом в последнее прохождение по полковому плацу.

Как полагается, предстояли наставления командира роты, прежде чем, Давуд покинет ряды вооружённых сил с заслуженным военным билетом. Книжечка с заслугами, свидетельствующая о прохождении срочной службы, уже ждала сержанта на столе Чернышова. Попрощавшись с ребятами, Давуд впервые за два года, обнял на прощание своих подчинённых как друг, а не сержант, и направился к капитану.

Офицер перебирал бумаги за своим столом. Ему осталось вручить последний военный билет сержанту Давуду Нарли. Положив документ на видное место, он встал из-за стола, чтобы заварить себе чашку чёрного чая. В дверь постучали.

— Разрешите войти, товарищ капитан, — раздался голос за дверью.

— Да, войдите, — ответил Чернышов и повернулся к двери.

Сержант спешно вошёл в кабинет, чтобы не выпускать прохладу от кондиционера и доложил: «Товарищ капитан, сержант Давуд Нарли прибыл для получения военного билета».

— Да, присаживайся, пообщаемся напоследок, — тепло произнёс офицер и налил чаю своему подчинённому. — Теперь можем поговорить как друзья.

Сержант, присел напротив своего командира. Он слегка расслабил свой поясной ремень и снял головной убор. Ощущения были пока не совсем привычными, но чувствовать себя гражданским, Нарли ещё не мог, но и груз ответственности уже не ощущался. Получив военный билет и выйдя из кабинета своего ротного командира, он мог расслабиться окончательно, но сейчас субординацию терять непозволительно.

— Слушай, Давуд, мы с тобой как-то говорили о твоей дальнейшей жизни после срочной службы, и я хотел тебе ещё раз предложить продолжить службу в моём подразделении.

Разговор шёл о продолжении службы в рядах вооружённых сил в должности прапорщика, и о дальнейшей перспективе поступления в Высшее военное училище.

— На следующей неделе, я буду отправлять документы в Министерство Обороны. Я уже приготовил ходатайство о продолжении тобой службы у меня в роте, только закончишь школу прапорщиков. Будешь получать зарплату, выделим тебе жильё. Что скажешь?

Чернышов пытался помочь устроить жизнь парню.

— Спасибо огромное, товарищ капитан! Но я хочу уехать в столицу получить образование. Хочу стать врачом.

— Да. Знаю, знаю. Ладно, не буду настаивать. В конце концов, ты уже мне много раз об этом говорил. Хочу поздравить тебя с окончанием службы и поблагодарить за добросовестное несение службы. Что сказать? Ты толковый, парень! Я уверен, что у тебя в жизни всё будет отлично! Если будут проблемы, то ты можешь полностью положиться на меня. А над моим предложением всё-таки подумай. Есть ещё три-четыре дня до того, как курьер отправится в столицу.

— У меня последняя просьба. Если сможете отпустить со мной сегодня Сапара Тачли на сутки, то я буду Вам очень признателен. Я приведу его завтра, сам лично.

— Кстати, как он? Тебе удалось что-то выяснить?

— Как раз для этого я и хочу его забрать на сутки.

— Разумеется Давуд. Только пусть в канцелярии штаба выпишут ему увольнительный билет. И проконтролируй его внешний вид.

В течение получаса они вспоминали яркие моменты своей совместной службы. На прощание, пожав друг другу руки, они пообещали обязательно встретиться в будущем. На самом деле, они оба были не уверены, что им удастся ещё встретиться. Жизнь у офицеров переездная. Никогда не знаешь, куда и когда командование решит направить тебя служить в очередной раз.

Обойдя территорию полка, Давуд успел попрощаться со всеми, кого знал. Всегда немного печально расставаться с тем местом, с которым тебя связывают яркие воспоминания, если даже это армейские казармы. Теперь эту войсковую часть с сержантом в запасе, связывает только Сапар, которого, он забирает под свою ответственность и обязуется лично привести его в распоряжение подразделения.

У Давуда всё только впереди. Ему ещё предстоит сделать самые важные открытия в своей жизни.