Oris Maari: Ara Avalantis

Anael Daat

Аум Ра – космическая Империя под управлением избранников, отмеченных самими Создателями. Но что, если избранница не желает править? Что если её душа рвется к приключениям и путешествиям в столь огромном космическом океане? Вот только когда ты рождена отмеченной самими Создателями всего сущего, ты не можешь убежать от великой Судьбы. Если так долго убегать от трона и пути правителя – под ногами начинает формироваться более роковая дорога, которая так или иначе проведёт по пути призвания.

Глава 3

Звуки мира нахлынули огромной волной, резко, неожиданно, заставив меня вздрогнуть. Время сдвинулось и пошло своим ходом, в узкое окно ворвалась суета монастыря, отголоски хоров, позванивание колоколов, разговоры инквизиторов… всё это звучало теперь непривычно громко, после тишины той долгой секунды при общении с Тьмой.

Дверь открылась, и в комнату вошли несколько послушников, несущие подносы с множеством закрытых глиняных горшочков, а так же тарелки с фруктами и овощами. Не было видно, что там внутри горшочков, но запахи по келье распространились изумительные. Послушники посматривали на меня со смесью смущения, благоговения и страха.

— В-в-ваша еда, Пророк. Господин Ярик просил сказать, что вернется через десять минут, а вы пока… эээ… цитирую «можете поесть вдоволь и может быть даже помолиться». Будут какие-то указания, Пророк?

— Благодарю за такое обилие вкусной еды. В мою комнату нужна дополнительная кровать, меньше моей, но не сильно узкая. Желательно, как можно быстрее, чтоб не возиться с этим вечером.

Еда, что-то её слишком много, мне вообще нужны только овощи и фрукты, но нужно будет обязательно предложить это вот всё ароматное Ярику, будем — есть вместе, всё-таки, если не предложу я ему оное, мне, кажется, что и не попросит. Странно, думаю не за себя, когда такое было. Пожалуй, в семье я так только о младшенькой сестрёнке заботилась.

— Да, и важно, когда будете нести сюда всё необходимое для эскизов, не забудьте приложить два дневника, если кто спросит, это для личных целей.

— Будет исполнено, Пророк.

В голосе самого смелого послушника, взявшего на себя роль голоса этой молодой группы, читалось абсолютное обожание. Они метнулись выполнять указания почти наперегонки. Через пару минут мне уже вручили несколько свитков чистой бумаги, две небольшие книжицы с чистыми страницами в коричневой коже, и пишущие принадлежности в виде набора перьев разной длины, пузырьки чернил и продолговатый стержень, вроде бы деревянный, но пачкающий руки, словно мажущий карандаш. Кажется, именно таким Ярик записывал слова моей молитвы. Когда в комнату приволокли дополнительную кровать, следом за послушниками вошёл и Ярик, несущий в руках целую стопку свитков с картами. Наблюдая суету послушников, он одобрительно кивнул.

— Прекрасно, уже осваиваешься. В твоем положении ты можешь приказывать даже мастерам капитулов, но для мелких поручений, как раз и нужны послушники, они с радостью выполнят любое бытовое указание. Верно?

Послушники вытянулись стрункой и хором пропели.

— Мы рады принять великую честь служения Пророку Владыки Света!

Я ринулась к Ярику и просто обняла его, мне это очень-очень было нужно, и я не задумывалась по началу, как он это воспримет, действовала по импульсу. В тело сразу вернулось былое тёплышко, и казалось, нет ни каких проблем, ни чего нет, есть лишь этот момент. Затем я резко отстранилась, ощущая нахлынувшую неловкость.

— Если это неприятно — скажи, я буду держать себя в руках и более оного не повториться. Но сейчас мне, как ни когда это было нужно, — я посмотрела ему в глаза, на мгновение, просто взор, как касание души, лёгкий всполох, — мне тут притащили целых, — я замешкалась, слегка краснея и уставилась на стол, — пятнадцать горшочков с едой, хотя мне такое и не подходит, я больше по фруктам и овощам. Зато ты точно проголодался, так что присоединяйся, есть будем вместе. И да, может раньше тобой руководили, не думая о твоих благах, но со мной всё будет иначе. Никаких мне спать на полу. Привыкай к заботе. Ты вручил мне свою жизнь. Жизнь для меня наивысшая драгоценность.

Ярик стоял на месте, моргая и то открывая, то закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. Послушники, уловив тонкость момента, тактично вытекли из кельи не забыв закрыть дверь. Наконец инквизитор прочистил горло и ответил, подбирая слова.

— Я… эээ… это не было неприятно и ты можешь делать всё, что для тебя необходимо, ты же Пророк. А что касается заботы (он бросил взгляд на новопринесённую кровать и скопище горшочков), я приму любое отношение Пророка. Если ты считаешь, что я должен спать на кровати — я буду спать на кровати. Если ты хочешь, чтобы я питался вместе с тобой, а не в общей столовой — я буду, есть вместе с тобой, (в его слова быстро возвращалась уверенность, а растерянность вновь скрылась за непроницаемым спокойствием).

Ярик прошёл к горшочкам и открыл крышечки, выпустив на волю пар и приятные запахи. Там было и мясо, и картошка, и какие-то нарезанные запеченные цветастые овощи и бульоны супов и что-то вроде очень крупной и почему-то горячей оранжевой икры и даже явно фруктовое пюре.

— Думаю тебе лучше сначала поесть, потом уже займемся картами, а ещё лучше после еды тебе бы поспать, картами можно заняться уже завтра. Ты очень истощена. Даже больше, чем когда я ходил за картами. Что-то случилось? Ты бледна и дрожишь.

Ярик был сосредоточен на сервировке горшочков, но бросал на меня настороженные взгляды карих глаз.

Да, истощение я и сама ощущала, но понимала так же, что не усну. Просто не смогу расслабиться. Это самое отвратительное ощущение, быть вымотанной, но при этом невероятно перенапряжённой, в висках неприятно стучало.

— Ярик, я понимаю, что ты выполнишь мой любой приказ, но мне важно и твоё мнение, твоё восприятие и понимание. Ты не пешка для меня, и уж тем более не вещь, которую я могу использовать себе в угоду, ты — живое создание, со своей душой, своими виденьем и чувствами, Своей Вселенной внутри. У тебя явно есть какие-то желания и знания из своего опыта. Может тебе и не привычно их озвучивать, но мне важно это слышать, не потому что я приказываю, а потому что я прошу тебя, то твоё живое и уникальное Я, каким бы задавленным и глубинным оно ни было, — нужно было немного выдержать паузу, ибо слишком много вывалила на него, особенно за сегодня, — насчёт сна, не уверена… Скажи, а у тебя есть, что-то что бодрит, может какое-то зелье, вроде той убойной жижи, которую ты мне в пещере дал? И да, пообещай, что наши разговоры останутся между нами, это важно, потому, что довериться мне не кому, только тебя я чутко ощущаю своим сердцем.

Я села на стул, и посмотрела на грушу, желудок болезненно заурчал от голода, на душе явно стало легче, просто легче во всех смыслах, и я невольно улыбнулась.

— Да, наши разговоры останутся между нами, если ты этого хочешь. Что касается моего мнения, я буду честен, как и всегда. Став в юности послушником инквизиции я вступил в эту группу, эту линию. Сын крестьянина идет по линии крестьянина, и будет крестьянином. Сын пана идет по линии пана и будет паном. Я не был сыном инквизитора, но мой физический отец умер и остался лишь духовный, Владыка Света и я, как и предписано, пошёл по его линии, то есть стал инквизитором. Мне повезло, потому что мое желание найти тёмных магов убивших отца полностью совпадало с путем инквизитора, согласно предначертанной линией, за это хвала Владыке. Но даже если бы я внутренне хотел по юношески резко свернуть с пути и стать, например бардом — это не имело бы никакого значения. Владыка Света предписывает идти по своим линиям во благо стабильности и всеобщего благоденствия, и я, разумеется, всё равно пошёл бы в инквизиторы, то есть после смерти отца моей линией стала именно она, инквизиция. И в инквизиции я вступил в капитул карателей, чтобы обрести функцию карателя и следовать ей. И сейчас я стал твоим Посохом, чтобы быть карающим оружием в руках Пророка. И это всё — моя линия. Подобно пешке у меня есть цель, есть смысл, есть функция и я счастлив следовать ей, как и предписано Владыкой Света. А так как ты — Его Пророк, то я — пешка в твоих руках. И это нормально.

Ярик сделал паузу, чтобы перевести дух и заглянул мне в глаза в поисках понимания.

— Что касается бодрости, ты недавно выпила целый пузырек одного из сильнейших тонизирующих средств в химическом арсенале инквизиции, и я не рекомендую в ближайшее время прибегать к стимуляторам, но если Пророк прикажет подать это зелье — я дам. Ведь Пророк может приказывать своей пешке, и пешка с радостью выполнит приказ, как должно.

Ох, сложно ж мне придётся. Линии, блин, это… это касты что ли? Уффф, ну ладно, разберёмся. Мысли путались, я машинально поглощала еду, если, честно впервые не особо чувствуя вкус, но, сейчас и этого было достаточно. Выпить что ли этой жижи, опыт конечно жёсткий, но то без меры, а если всего два глоточка. Заманчиво, однако…

— Не люблю я приказывать, как и вот это ощущение пешки. Я воспринимаю тебя, как свою правую руку, верного помощника, мудрого Наставника даже, и… — остановилась, призадумалась, — всё-таки давай это зелье, ибо не усну я, пойми, буду лежать вертеться, только время зря истрачу. Нужно сделать наброски, кое-что написать, в общем, сделать намеченное, а уж потом отдыхать.

Я ощущала, как сознание мутнеет, нет, это не сон, не обморок, так мутит, когда не совсем понимаешь что делать, а главное, как так делать, чтоб особо не вызывать странных подозрений со стороны. Первые признаки того, что крышечка начинает трещать по швам.

— Да, есть мы будем по возможности, вместе, всё-таки в этом сокрыта особая сакральность. Не знаю, как тут у вас устроено, но у нас к этому относились, как к акту разделения силы и благодати. А так как мы связаны, то я бы хотела делить свою силу и благодать с тобой. И ещё, пусть тебе выдадут новое облачение, самое лучшее, что есть, сам выбери, что по нутру будет.

— Слушаюсь. Вот ваше зелье, Пророк.

Он открыл одну из бесчисленных кожаных сумок на своем поясе и поставил передо мной предусмотрительно небольшую колбочку с янтарной жидкостью, в колбе было не больше пятидесяти грамм.

— Это — одна стандартная порция. Пить больше — крайне не рекомендуется. И…

Он на секунду замялся, а потом сел передо мной на корточки и заглядывая мне в глаза взял за руки.

— Не думай, что я веду себя слишком отстраненно или слишком официально только потому, что ты Пророк. Да, это тоже верно, но… я понимаю, что миссия Пророка легла на плечи девчушки, которая ещё не успела понять жизнь, да ещё и оказалась не в своих краях, растерянная, напуганная и сомневающаяся. И я веду себя так отчасти и для того, чтобы ты научилась отдавать приказы. Чтобы ты почувствовала, что значит личная верность. Чтобы ты ощутила, каково это, когда по одному твоему слову твой сподвижник готов сломать хребет любому на кого ты укажешь. Чтобы ты уже сейчас постепенно, на моём примере, но привыкала, что в тебе всё больше видят именно то призвание, что уготовил для тебя Владыка, видят в тебе знамя, символ. Тебе предстоит общаться и с простолюдинами, и с генералами, и с дворянами и для всех них зачастую, не всегда, но зачастую нормально и естественно соблюдение холодно-подчеркнутого этикета, официоза, преклонения не перед Лионессой, а перед Пророком Владыки. И я хотел бы, чтобы ты оттачивала умение отдавать приказы и выдерживать официоз именно на мне, потому что я пойму, если ты вдруг сорвешься и кинешься, ну, например меня обнимать, как это было сегодня. А они, все они — нет.

Его руки были чем-то настолько мощным, что меня пронзило от соприкосновения. Дышать стало слишком тяжело, казалось, само помещение душит. Тепло, растекающееся в груди, стало жаром, слишком острым, слишком непривычным, сбивающим с мыслей, кажется даже кричащем где-то глубоко в голове, и это пугало. Очень пугало. Но я постаралась не выдать своего ошеломительного состояния. Неожиданная реакция тела, такое странное, такое… хотелось провалиться сквозь пол от этого всеобъемлющего, вихреподобного чувства. Я быстро переключилась на другие мысли, старалась выхватить хоть что-то из хаотичной мозаики мельтешения перед глазами… Я тонула в карих глазах Ярика, не способная сопротивляться какой-то магнетической силе, утягивающей всё глубже и глубже. Облизнув губы, я всё-таки отвела взгляд от его лица, хотя далось это с таким неимоверным трудом.

— Научится приказывать не сложно, сложно не потерять границу меры во всём этом, особенно понимая Власть Слов, то чем именно я наделена, — нужно отпустить прошлое, всю ту жизнь полностью и начать видеть эту. Сложно, но ни кто не обещал лёгкости, — я учту всё, что услышала, и мне это безмерно ценно.

Всё тело было подобно колоколу, казалось, это так громко, быть здесь, вообще быть. Но что-то внутри разворачивалось, какая-то иная сила, которую я ещё не ведала. Я проникалась ощущением его ладоней: — шершавые, сухие и тёплые, по особенному тёплые. Человек, повидавший многое в своей жизни, слишком многое, вот бы прочитать его эмпатически… ну хоть немнооожечко. Всё горело, я вспомнила, как меня опалило некое существо в лесу, почти так же жгло, лицо, ладони, низ живота, это шокировало, больше даже — это наводило панический ужас, хотелось бежать, но при этом я будто застыла, окаменела, и только сейчас поняла, что опять пристально смотрю в его глаза.

Ярик встал, его лицо снова приобрело выражение абсолютного спокойствия и невозмутимости. Он выжидающе переводил взгляд с меня на пузырек с зельем. Откупорить было не сложно, глоток, второй. Горьковато-цитрусовый вкус. Иии… Это было похоже на медленный укол красок в мир. С каждым ударом сердца они становились ярче, чётче, я начала замечать оттенки, потёртости и царапины на деревянной мебели, могла почувствовать запах каждого блюда из горшочков по отдельности, а могла воспринять вместе, как что-то слитное, могла даже уловить доселе не чуявшийся запах чернил и бумаги от свитков, что принес Ярик. И… невероятный запах самого Ярика, почему-то он не отталкивал, как обычно со мной бывало, а манил, притягивал. Но на этом всё остановилось, не было ощущения замедления мира, как в случае передозировки, не было беспомощного утопания в красках. Просто расширенная и предельная концентрация. Сон… какой сон? Кому он вообще нужен? И вдруг в голове раздалось знакомое троеголосие.

+ — Мы почувствовали, что Пророк хочет поцеловать Ярика. Мы почувствовали, что Пророк хочет даже гораздо большего, чем просто поцеловать. Пророк может это сделать, ведь Ярик не посмеет возразить, а Пророк очень сильно хочет, мы чувствуем. Почему Пророк себя ограничивает и сдерживает? Зачем Пророк запрещает себе то, что хочет сделать? +

Эти голоса мягко текли именно внутри моей головы, Ярик стоял невозмутимо, улыбаясь краем губ, и видимо ожидая моей реакции на зелье.

— Шикарная штука надо признаться, ни усталости, ни замутнённости сознания, ни подавленности. Ясность. Предельная и чёткая, напоминает мне кое-что из моего мира. Отлично, теперь к делу. Значит так, что мне нужно от карт, — я встала, ибо больше уже не могла оставаться на месте, да и не хотела, особенно с этим пожаром внутри, и странными мыслями, озвученными Тьмой, — нужно на этой чистой карте отметить все места проявления тёмных влияний, которые зафиксированы на всех остальных картах. Так получится одна карта, показывающая картину в целом, это я поручаю тебе, возьми пару послушников, думаю, много времени это не займёт, а я пока займусь эскизами. И ещё, ты насытился? Если да, пусть ребята уберут это.

Ярик кивнул, и быстро метнувшись к двери, крикнул что-то неразборчивое в коридор. На пороге тут же образовались два сонных, но сияющих жаждой служить послушника, которые смели горшочки, тарелку с оставшимися фруктами на подносы и уволокли в неизвестном направлении. Сам Ярик уже деловито шуршал картами на длинном столе.

Я отчётливо поняла, что нужно, чтоб выйти на связь с Хранителями Равновесия, но время это займёт, ибо более быстрого варианта пока даже близко не приходило в сознание.

+ — Тьма, ты не всё понимаешь, хотя если честно сейчас я и сама не всё понимаю. Одно дело чего-то хотеть, другое дело осознавать, принимать и думать прежде действия, думать не только о себе, к тому же — это опять касательно права Выбора. Ярик — это Живая Душа. Да и кто я для него, да Пророк, но по его меркам я, как Лионесса — ребёнок, хотя я себя перестала считать ребёнком с того момента, когда потеряла сестричку. Но, сколько мы с Яриком друг друга знаем, ерунда же по времени, а ещё… для меня это впервые, такое ощущать. Я пока не знаю что с этим делать, мне и приятно, и страшно, потому что есть кое-что, и… Да и вообще важно же желание двоих, понимаешь? Обоих, только так, не иначе. Сейчас есть более весомые дела, всё, что я хочу или чувствую, это порыв изнутри, не значит, что я это тут же буду реализовывать, но подавлять тоже не буду. Нужно обдумать очень многое, и разобраться с внутренними травмами. +

+ — А разве Ярик не выбрал отдать свою волю под твое управление, Пророк? Разве он не сказал, что это нормально и приносит ему радость? Он сделал выбор быть твоей пешкой, фигуркой, послушным, мы точно слышали. А раз так, то его выбор души — служить твоим желаниям и удовлетворять их. Любой приказ Пророка, любое желание, даже самое изысканное, ему будет в радость исполнить, он сам говорил, мы не обманываем, точно-точно говорил да-да-да…+

Я призадумалась, а затем обратилась к Ярику.

— Мда, ещё важная деталь, во сколько тут обычно пробуждение начинается? Это для того чтоб я выбрала время тренировок.

— Подъем у нас в 8 утра и так во всех монастырях инквизиции во всех королевствах.

— Вот с самого утра и начнём тогда.

Я села за другой край стола, взяла один небольшой лист, нужно, во-первых, разработать концепт одежды. Пусть опора будет на серебро и серый, и ни какого нафиг золота. Уже представила свою мантию, пару простых вроде спортивных костюмов, и несколько платьев. Лёгкие без вот этого всего, всё же телу было непривычно от того, во что я была облачена, а ещё больше смущало то, что на мне не было нижнего белья. Да, наномирид почти не ощущался, но всё-таки давал чувство защищённости, а тут я всё время чувствую себя раздетой. Очень оголяющее ощущение, не смотря на верхнюю одежду. Нижнее бельё будет на следующем листе. Я взяла в руки чёрную штуку, похожую на уголь, и принялась рисовать.

+ — Послушай Тьма, во-первых, ты упускаешь то, что мне, лично мне пока самой сложно с этими чувствами, не привычно и страшно от них. Во-вторых, мне ни когда не вручали до этого Жизнь, и я хочу раскрыть душу Ярика, видеть его отклик. Видеть его самого. Он закрывает истинные чувства под маской служения, возможно и от себя самого. В нём много боли, как и знания, опыта. А я в первую очередь, чувствующая, ты ведь знаешь это. Я чувствую очень тонко, у нас это называли эмпатией, далеко не всё я могу, но больше обычного, особенно если брать по меркам восприятие людей этого мира. Сегодня я ощутила Ярика совсем иначе, когда он взял меня за руки… Это не та полнота, на которую я способно в своём родном мире, но я всё равно почувствовала его по-особенному как-то и мне нужно это переварить для начала. +

Да, первый такой вот контакт, я посмотрела на руки, правая ладонь была чёрной, но они обе всё ещё помнили то прикосновение. И я этого никогда не забуду, это будто что-то во мне включило. Может быть, именно вот это и испытывают когда рождается желание близости. Но я пока не понимала, так ли это, да и кадры трагедии всё сновали перед глазами, хотя разумом то я понимала, что пережитое мной тогда, и то, что я ощущаю сейчас, совершенно разное. Нужно просто дать этому быть, быть этой разнице, и тому, что именно я чувствую к Ярику.

Я нарисовала много вещей, и каждая несла элемент Равновесия. Серебряный круг с точкой в центре. Я вписала его гармонично, как могла, почти на все одеяния. Только нижнее бельё оставила простым. А теперь перейдём к изобретениям. И я принялась изображать примерное строение карандаша. Закончив с этим, я перешла к разработке личного оружия, о котором очень давно мечтала…

+ — Так вот, Тьма, я очень хорошо, более чем — понимаю, что одно моё волеизъявление и да, он его выполнит. И может не один раз, но моя душа не вынесет этого. Моя личная тонкая часть выгорит, сломается, а ещё может и страшного чего сделает. Разве можно истинную трепетность раздавить силой какого бы то ни было статуса, пусть даже и такого великого, как Пророк? Ты, правда не ощущаешь разницы от того что может развернуться в обоюдном желанном союзе и того, что может произойти от того, что ты предлагаешь? +

+ — Пророк хочет искреннего следования, искреннего чистого обожания, мы понимаем, мы учтём, нам тоже нравится, когда наши немногочисленные последователи относятся к нам искренне и делают что-то в нашу честь и славу исходя из собственного желания, сделать нам приятно. Мы такое очень любим. Но обычно даже те, кто нас почитает, делают это не из любви, а из страха или выгоды, мы уже начали забывать, что может быть иначе. Мы признательны Пророку за напоминание, мы ведь так мало помним…+

Так вот что это… это… Глаза поползли на лоб, и кажется, лицо стало гореть будто его чем-то натёрли острой смесью. Лю… Любовь. Ох, ты ж, Великие Создатели!!! Так это вот тааак происходит рождение Истинной Связи. Я вздрогнула и потрясла головой.

Концепт оружия был нарисован в двух экземплярах. Специально подобрала символьную вязь, как напутствие, и имя. Нас учили, что любой предмет несёт в себе часть хозяина, и развивается вместе с ним. Осталось решить вопрос по дереву.

+ — Тьма, к тебе есть дело. В моём мире, там, откуда я пришла, есть удивительное дерево под названием Чёрный Эбенит, очень мощные вещи получаются из него, крепкое, достаточно лёгкое, а главное самое то, для эмпата. Скажи мне, есть ли тут такое дерево, или может, есть его аналог с другим наименованием? +

+ — Абонисай подойдет Пророку, мы думаем, да. Мы подсмотрели, что такое Эбенит и наш Абонисай очень похож. Это дерево растет далеко на востоке, на восточном побережье материка, но известно и здесь, на севере, потому что торговые караваны везут его на продажу. Оно очень дорогое и доступно только аристократам, но Пророк тоже аристократ от мира духовного, если Пророк прикажет — ему достанут Абонисай. +

— Ярик, а у Церкви Света есть свой отличительный знак, и могу ли я поменять его?

— Общепринятый знак Церкви Света — замкнутый металлический круг. Ты можешь изменять его, как тебе угодно, главное не разрывай круг, иначе это уничтожит сам смысл знака и извратит его. Ты хочешь себе личный знак?

Я мельком бросала взгляды на Ярика, разглядывая его силуэт, стараясь запомнить черты лица, спины, мощных и красивых рук, я даже не заметила, как мои руки стали что-то чиркать на одном из листочков. Портреты у меня получались бесподобные, я вообще любила рисование, руки машинально сделали то, что хотела душа. Я вздохнула, невольно руками потёрла лицо и только сейчас вспомнила, что одна рука у меня чёрная.

— Ох, ну вот и первый макияж, — я улыбнулась, — да, я не сильно изменю, это будет серебряный круг с точкой в центре на более тёмном материале. Я всё нарисую и опишу, если интересно могу рассказать, когда вернусь. Нужно будет ещё выйти во двор, кое-что уточнить. А пока что, я пойду, умоюсь. Ты делай своё дело, а я попрошу кого-нибудь из послушников сопроводить меня туда, где я могу привести себя в порядок.

+ — Абонисай значит, отлично. И ещё, ты коснулась понятия чистоты, ты изучаешь меня, считываешь моё восприятие. На то время пока я буду делать всё для того, чтоб выйти на связь с Хранителями Равновесия, ты перестанешь действовать на мир из искажённых предметов, созданных людьми. Можешь опираться на меня и мою Силу, ты не исчезнешь, перестав делать то, что я прошу. Можешь влиять на мир из таких же чистых Душ, если таковые ещё есть в этом мире. И да, если такие есть, потом покажешь мне так, чтоб только я видела их на карте. +

Я мысленно собралась и вошла в точку покоя, как меня учили. Хватит бояться ответственности, нужно выходить из этой скорлупы наивности, «авось прокатит и как-то само всё решиться». Я встала из-за стола и вышла из кельи.

+ — Мы, можем оборвать связь с тёмными предметами и нашими верными сторонниками, но это вызовет страшную жажду, обрушение надежд наших последователей. Мы для них — Божество. Представь, что ты почувствуешь, если твой Бог отвернется от тебя. Ты хочешь обречь на это наших последователей? А если твои действия не приведут к результатам, если у тебя не получится самостоятельно восстановить равновесие? Если мы вновь сможем надеяться лишь на себя и верные нам силы. То к тому моменту, как мы вернем оборванные связи, наши последователи могут существенно ослабеть, быть убитыми, или даже убить себя сами с горя, а наши предметы могут не выдержать отсутствия нашей поддержки, и рассыпаться, потому что многие из них очень стары. Что тогда? Война будет проиграна, потому что нам нечем станет воевать. Мы доверились Пророку, потому что чувствуем искренность и желание помочь, но мы не можем надеяться только и исключительно на Пророка, поэтому наши силы в мире останутся активными. Мы старались донести наши мысли, мы старались объяснить почему, зачем. Пророк понимает? +

Двое послушников бесшумно, словно призраки появились у меня за спиной и хором пропели.

— Мы жаждем служить Пророку Владыки Света! Что угодно Пророку?

— Проведите меня туда, где я могу умыться и привести себя в порядок, обратно сопровождать не нужно.

+ — Тьма, я приведу тебя к Хранителям Равновесия, но если до этого в тебе искажения будет больше, чем чистоты, Равновесие всё равно тебя очистит, и от связей в том числе. Можно пойти и таким путём. Так что если считаешь, что я прошу многого, то не следуй моим просьбам и советам. В конце концов, я не твой Пророк. Кстати, у тебя правда есть свой Пророк? +

Послушники повели меня в конец коридора и показали на дверь, ведущую в… бассейн. Это был огромный зал, посреди которого красовался неглубокий бассейн, а вдоль стен стояли бочки с водой, висели какие-то явно ароматические травы, а на веревках висело множество мерзко выглядящих, по моим чистоплотным стандартам, полотенец, и был целый ряд ведер с крышками, которые источали не самые приятные запахи. Видимо у них это вместо туалета.

+ — Мы смущены, в замешательстве, растеряны. Мы решили рискнуть. Если бы мы просто создали себе Пророка из местных жителей, как раньше — Его Пророк сокрушил бы нашего, как и раньше, потому что мы слабы, а Он бы выбрал очередного обработанного светом до самого костного мозга болвана, может быть даже из своих же инквизиторов, и этот весь из себя такой праведный монстр окончательно втоптал бы нас в небытие. Мы решили рискнуть и потратили силы, которыми могли бы создать своего Пророка на то, чтобы спутать карты Ему, на то, чтобы направить Его импульс создания Пророка на тебя, на то, чтобы вытянуть тебя в этот мир. Мы понадеялись, что если Его Пророком станет кто-то с незамутненным взглядом — мы сможем донести положение вещей, мы сможем убедить не творить окончательную победу Света, не уничтожать Тьму под корень. У нас нет нашего Пророка. У нас есть лишь надежда вразумить Его Пророка, то есть тебя. И может быть ты станешь не сразу, со временем, постепенно, если захочешь… нашим Пророком? Видишь, мы честны. Мы не обманываем. +

Я нашла, где умыться и чем вытереться. Может на вид эти самые тряпки выглядели и не очень, но других всё равно нет.

+ — Тьма, теперь ты меня в неловкое положение ставишь. Я попробую кое-что, но пока я не знаю, получится ли у меня задуманное. Так что ни чего не обещаю. Я ценю открытость, но будем решать всё постепенно, я тут, знаешь ли, всего третий день, в чужом мире, совсем можно сказать одна, так что, даже не поговоришь ни с кем о том, что меня переполняет. Ярика в расчёт не бери, боюсь, сорвусь, разревусь и выложу ему всё как есть, что будет тогда, я даже воображать не берусь. Будем двигаться понемногу, для начала к тому, чтоб связаться с Равновесием. Ты наблюдай, подмечай всё вокруг, читай глубже привычного, смотри шире кажущейся возможности. Я хочу помочь, это ты тоже можешь ощутить полностью, я открыта для тебя в равной степени доверия. +

+ — Пророк может поговорить о том, что его переполняет с нами. Мы выслушаем, мы любим слушать и мы всегда рядом. И нам интересно, что Пророк хочет обсуждать и рассказывать. +

Внезапно пространство снова стало густым, как в ту первую секунду общения с Тьмой. В голове промелькнул придушенный шёпот, + — Он пришёл…+, а потом воды бассейна вдруг вышли из его берегов, заполнили всю комнату и дальше…

Я стояла на водной глади, уходящей за горизонт. Никаких стен, бочек, бассейна. Чистая водная гладь, упруго держащая меня и не дающая погрузиться глубже. Куда ни посмотри везде одна вода до горизонта. А еще было… нет, назвать это солнцем было бы неправильно. Было светило. Огромный, яркий и близкий, но не обжигающий шар бурлящего Света. Голос, который я услышала, разносился эхом по этому странному пространству и невозможно было понять, откуда он исходит.

— Я слежу за тобой, Пророк. И я вижу, что ты играешь в опасную игру. Ты позволяешь Тьме влиять на свой разум, добровольно даёшь согласие на то, чтобы её скверна опиралась на тебя в моём мире. Зачем? Я ведь дал тебе силу, дал тебе статус, дал тебе возможность принести всему миру век Света и счастья. Зачем ты подпускаешь к себе коварство Тьмы так близко?

Что-то во мне сработало, что-то бесстрашное, несвойственное, может даже излишне героическое, может не совсем уместное. Но оно было таким ярким внутри, что я просто не успела среагировать и начала говорить из этого чувства самости.

— Серьёзно!? Ты — Владыка Света, осознаёшь, во что играешь сам? Я не позволяю Тьме влиять, это было сказано ещё в первый раз нашего с ней контакта. Диалог — это не есть Влияние. Диалог эта связующая часть элементов, приводящая к ясности происходящего. Что стало с Равновесием? Разве Ты не ведаешь, к чему ведёшь весь мир, все эти Души? Так посмотри в меня, внутри меня есть хроники из моего мира, где чётко показано, что получается, если подобный мир заполняет только Свет. Ты можешь видеть меня насквозь, я стала хоть немного сиять иначе, дав Тьме право опоры на себя? Я не боюсь того, что Ты можешь меня Выжечь. Если я несу что-то чуждое Яви, Создателям и Потоку Жизни в целом, так тому и быть — я приму это. Но если Ты хочешь понять ту Истину, которая есть во мне, позволь мне это принести, как Дар Единству Чистоты обеих Аспектов Творения мира.

Первые пару секунд диалога, было очень страшно, и да, не за себя. Я решила пусть, будет, что должно по воле Адайн Ток, но не ложь, только не ложь, не из моих уст, не из моего Сердца. Выгорю, так тому и быть, нет — отлично, значит ещё не всё потеряно, значит, Создатели рядом, и Они помогут, поддержат, проведут и даруют мне могущество говорить верными словами. Повисло долгое молчание, в ходе которого я ощущала довольно тяжелый изучающий взгляд. Когда мне начало казаться, что я должна сказать что-то еще, Владыка Света заговорил сам.

— Диалог с Тьмой есть влияние Тьмы на разум. Когда ты не знаешь идеологии врага — ты следуешь только истинному пути. Но если яд мыслей врага начинает проникать в твои собственные — ты начинаешь узнавать его, понимать его, от понимания до сочувствия один шаг, а сочувствие Тьме — это ересь, это отрицание пути Света, это вызов мне. Я хотел создать Пророка из того, кто давно верен мне, но силы Тьмы вмешались, и эта ноша легла на тебя. Твой ум не подготовлен, твой дух слаб, но я полон решимости выиграть эту битву. И ты будешь моим Пророком, будешь следовать Истинному Пути. Я вижу, что яд Тьмы уже внутри тебя, вижу, что ты считаешь свои убеждения абсолютными и даже не опасаешься моего гнева, не боишься сгореть. Но… я вижу, что в моем мире есть дорогой тебе элемент. Мой верный солдат… Ярик. Он верен пути Света и готов отдать свою жизнь ради победы. И я без колебаний заберу эту жизнь… если ты будешь бросать мне вызов, Пророк. Отринь Тьму, оборви диалог, нанеси сокрушительное поражение приспешникам Тьмы, приведи Свет к победе и Ярик будет жить, жить вместе с тобой, как ты того желаешь. Жить и любить искренне, потому что за время войны в нем пробудятся чувства к тебе и всё будет хорошо. Но если ты и далее будешь потакать силам Тьмы — мой гнев обрушится на тебя… через Ярика. Таково Слово Владыки.

Не дожидаясь ответа, меня с дикой силой вдавило в воду, закружило в глубине, вода начала проникать в легкие, навалилась удушающая паника… и я всплыла посреди бассейна, барахтаясь и откашливая воду. Ноги быстро нашли опору, бассейн был неглубоким.

Что меня переполняло: — страх, негодование, гнев и ярость. Дикая ярость. Свет покушается на самое ценное, Свет давит шантажом, угрожает. Это что за чушь?! Хотелось рвать и метать. Чтоб кто-то покусился на самое дорогое! Так значит? Между прочим, в империи Аум Ра у меня были мои способности, мои: — «То кто ты Есть, всегда с тобой», — слова учителя пришли, как раз во время. В груди я ощутила приятный холодок, да, так откликается высшее, то, что в нашем мире было как раз над Светом и Тьмой. Я машинально направилась к своей келье, даже не задумываясь о том, что вся мокрая. Это будто вовсе не имело значения.

Ярика я любить буду в любом случае, будет ли он любить меня, именно меня, с моим виденьем, с моим знанием, это уже его Выбор. Если мне и суждено умереть в этом мире, то пусть это будет рука любимого человека, того, кто мне сейчас дороже всего. Ну или даже проще, не рука, а слово… одно или два… не суть важно…

Как же так, почему? Что пошло не так в этом мире? Зачем Свет поступает так? Столько вопросов и такое бессилие. Так страшно, страшно не от того, что Ярик может пойти против меня, а что что-то может случиться с ним из-за меня.

Сердце щемило, будто его резали ножом, как тогда, когда я потеряла сестричку, очень больно, невыносимо… больно…

+ — Мы не зря так беспокоились за Пророка. Мы говорили, что Он может действовать жёстко, но мы думали, Он просто влезет в мозги, как Он любит это делать, попытается превратить в марионетку, этому мы бы могли помешать и непременно помешали бы. Но Он поступил еще жёстче, мы не ожидали, но мы будем защищать Пророка, как можем. Нам нравятся искренний гнев Пророка, мы в восторге. +

Встревоженные послушники, кажется, снова спрашивали, чем могут помочь, но я уже открыла дверь кельи. Ярик был не один, около стола с картами стояли ещё двое послушников и помогали ему в работе. Увидев меня, всю мокрую он рванулся ко мне, через всю комнату и грозно осмотрев коридор, крикнул послушникам.

— Усилить охрану, призвать бойцов капитула охранения и капитула карателей, подать новую одежду, горячую пищу, квискер, и притащите в покои переносной очаг, живо!

После этого он переключил внимание на меня, буквально подхватил, как пушинку и на руках отнес на кровать.

— Что случилось, Пророк?

Хотелось ли мне рассказать всё? — Да! Но… я ни слова не могла вымолвить. Будто онемела. Вовсе. Это не просто холод, это нечто большее. Я заглянула в глаза Ярика. Смог бы… вот зная всё как есть, смог бы прям тут покончить со всем? Мне показалось, что из глаз потекли слёзы. Тело не принадлежало мне, почти не слушалось. Вот бы дать Ярику всё почувствовать, без слов, просто, как эмпат, из Сердца к Сердцу. Я собрала последние силы, и взяла его за руку, вкладывая в это так много, как могла.

Услышьте меня Хранители Равновесия. Покажите через мою душу, душе Ярика — Истину. Помогите, вы нужны здесь, я призываю Вас.

— Ты… ты видела Его?

Глаза Ярика расширились и он рухнул на колени перед кроватью, на которую меня положил.

— Я… когда ты коснулась моей руки, я, кажется, видел твоими глазами… Он лично призвал тебя к себе? Поведай же, Пророк, какова воля Владыки и почему ты в слезах? Это не слезы радости, тебе больно, что произошло?

+ — Он промыт светом, он Его солдат, в потоке твоих чувств он видит только свет его обожаемого Владыки. Мы чувствуем твою боль, Пророк, мы чувствуем как ты хочешь, чтобы он понял что тебя терзает. Мы могли бы коснуться его, пока он держит твою руку, мы могли бы осторожно капнуть в его мысли немного нас, мы не продержимся в его потоках долго, но мы сможем ненадолго затмить это слепое обожание, и тогда он будет способен увидеть и глубину твоей боли. Ты хочешь, чтобы мы это сделали, ты позволишь нам воздействовать на твоего обожаемого Ярика? +

+ — Действуй Тьма. Только в рамках того, что сказала. Мне не выстоять одной, мне нужна эта душа. Нужна… иначе во мне погаснет основа, точка опоры, та самая, что в центре Серебряного Круга Равновесия. +

Я почувствовала, как что-то скользкое и холодное стекло с моего плеча, достигло пальцев и влилось в Ярика. Он вздрогнул и поежился, как от холодного ветра и вдруг… обнял меня.

— Я понимаю, если ты не готова рассказывать. И пойму если не расскажешь никогда. Взаимодействие Пророка с Владыкой — это личное и может быть тайным. Но… я чувствую, вижу, что тебе очень больно, что тебя что-то терзает изнутри. Ты… наверное, ты почувствовала то страшное давление войны Света и Тьмы о котором я говорил. Я могу лишь догадываться, как сложно тебе приходится, но я рядом, я — твой Посох. И Посох — это не только оружие Пророка, но ещё и то на что ты можешь всегда опереться, когда тебе тяжело, как сейчас. Я с тобой, куда бы ни направила тебя война. Я буду носить твой новый символ, который ты придумаешь для себя, чтобы глядя на меня, ты видела — я не с церковью, я с тобой. Твой солдат, принявший твое личное знамя.

В тело начало возвращаться тепло. Вернее в Сердце. И я уже начинала понемногу двигаться, скованность уходила, уплывала, таяла. Он со мной… со мной… эти слова оседали в душу, позволяя всё больше дышать. Хотелось, очень хотелось, рассказать, показать, дать ощутить, влить большее… Вжаться, как комочек в его грудь и замереть. Давление — да, но не войны Света и Тьмы… далеко не это. Я крепче прижалась к Ярику.

— Я расскажу, постепенно, мне просто нужно видеть тебя… — я не могла состыковать мысли, язык заплетался, а ещё я откровенно начала дрожать, — видеть то кто Ты Есть, Душа-Ярик, — я дышала, старалась собраться, сфокусировать внимание, — скажи, твоя клятва мне, ни кем и ни чем нерушима? Она Абсолютна? Никакой мой Выбор не сможет этого изменить? — я села, немного отстраняясь. Голос мой был таким тихим, сердце продолжало колоть, будто его замкнуло на полпути биения.

Ярик задумался.

— Я не могу выполнить два приказа. «Убей меня» и «Перестань защищать меня». Но клятва Посоха в целом… я ведь был простым карателем, а это — вопрос связей и обязательств перед святыми, это область капитула вознесения. Если ты хочешь знать точно — нужно уточнить у мастера Савелия.

Тем временем снующие туда-сюда послушники принесли несколько подносов с горячей едой в горшочках и большую бутылку чего-то темного и тягучего, как смола. Ярик налил смолянистую жидкость в стакан до половины и вложил его в мои руки.

— Это квискер, крепкое, очень крепкое пойло, но тебе кажется, сейчас это необходимо. Рекомендую пить залпом до дна.

Отлииично, то что надо. Я взяла стаканчик выпила, залпом. Жидкость тягучим жгучим комком влилась в рот и медленно поползла внутрь. Штука была настолько густой, что создавалось ощущение какого-то желе, ползущего в горло. Вкуса не было, только пробирающее каждый миллиметр рта и горла жжение. Я постаралась проглотить это, как можно быстрее и это удалось, но теперь казалось, что внутри произошёл маленький пожар, тело содрогалось от жара, близкого к болезненному, а потом вдруг бурная реакция прекратилась. Я ощутила, как обжигающие всполохи становится просто расползающимся теплом, а ещё я перестала чувствовать холод после бассейна, пропала колотящая дрожь и даже каким-то образом высохли слезы. Осталось только наполняющее тело тепло и вставшие дыбом волосы. Ну, я пила и более жёсткие вещи, хотя подобного пробовать не доводилось. Послушники притащили в комнату новую одежду и маленькую печку, гибкую трубу которой вывели в окошко полуподвальной кельи. В печке уже были горячие докрасна угли и в них просто подбросили немного дерева, чтобы завязалось пламя. Я услышала в коридоре звуки многочисленных шагов и тихие отрывистые приказы. Кажется, теперь там была целая толпа охраны.

Пошло расслабление, всё ушло, проблемы, груз мыслей, хорошая штука этот ксви… квивкс… птьфу… Теперь внутри был лишь Ярик и Выбор. Выбор, который просился наружу, и больше не встречал сдерживающих преград. Послушники, суетившиеся в келье сделали все необходимое, принесли дополнительные поленья и вышли в коридор, дверь закрылась.

— Кажется, я буду говорить, много говорить, — я чувствовала, что нужно выговориться, но всё же знать меру, иначе могу и огрести, — знаешь, в своём мире я была тоже, как бы избранной, отмеченной Создателями, и шла по особому пути, а затем встала ещё на более весомый путь — постижения Равновесия, — я улыбнулась, надо же, мне хотелось улыбаться, — а ещё, я эмпат, — я заглянула в глаза Ярика, — эмпаты по особому чувствуют мир, я могу чувствовать то, что чувствуют другие люди, даже то что они прячут от самих себя, могу Пробуждать в них Сердца и раскрывать их Души. Я не ощущаю что потеряла эту способность оказавшись в этом мире, просто пока не знаю, как её раскрыть здесь на полную, — затем я замолчала, смотря на красные угольки. Ярик слушал, внимательно, чутко, — я чувствую нечто смешанное, может это от этого напитка, может от того, что меня переполняет. Я не могу пока рассказать всё, хотя очень, очень, очень хочу, — я взяла руку Ярика и положила на грудь, — почувствуй, как бьётся моё сердце.

А билось оно нечеловечески быстро, хотя я не сразу ощутила это, какой-то странный напиток, очень странный…. Всё-таки алкоголь на таких, как я действует совсем иначе, чем на простого человека.

Ярик прикрыл глаза и улыбнулся.

— Твое сердце пытается пробить ребра изнутри. Тебе явно нужно успокоиться, Пророк.

Ха, успокоится.

— Интересно как? Это вообще возможно, ну расслабится немного, получилось благодаря, — я указала на бутылку, — как это называется? Ладно, не важно, мы можем прогуляться? — мне нужен был свежий воздух, а ещё я знала, что за дверью стоит целая орава. Мне хотелось быть наедине. Быть ближе и ощущать только Ярика.

— Да, конечно можем. В пределах монастыря или в город? Охрана для сопровождения Пророка уже готова.

— Ярик, без охраны, только ты и я, в пределах монастыря. В любом случае, у меня была идея кое-что посмотреть. Мне ни чего не угрожает, просто нужно пространство, так чтоб ни кого кроме меня и тебя не было.

— Ты пока переоденься в новую сухую одежду, а я отдам распоряжение охране чтобы не следовали за нами.

Он вышел за дверь, послышались приглушенные голоса.

+ — Если тебе действительно нужна эта Душа мы рекомендуем не рассказывать ему о нас. Пока что. Он очень верен своему Владыке и может не захотеть понять. Он рос в Церкви, рос, как слуга Света и единственным его представлением о том, как всё должно быть — является Свет. В его представлении нет места ни то, что для нас — даже для равновесия Света с чем-либо. +

Я переодевалась, получалось не с первого раза, всё же одежда мне такая была в диковинку. Я с улыбкой посмотрела на оставленную бутылку и навернула ещё пару больших глотков. Шикарно!

+ — Тьма, что я могу, я в растерянности, я не понимаю с какой скоростью идти к цели, и главное, как бы не обрушить то ценное, что имею. Мне страшно. Страшно идти тем путём, который я выбрала, безумно страшно потерять Ярика, хоть и знаю его всего то, какие-то дни. Как мне быть, меня разрывает всё это на части, душит, я чуть не выдала ему всё с потрохами, вовремя остановилась. Я слишком слаба. Слушай, а зарони-ка в Ярика своё Зерно, чтоб оно было равным свету его души, это вернёт ему Его Личную Свободу, центрирует его Я. Может не сразу, но со временем он увидит Истину, ощутит её, а затем ощутит меня. Может быть, у меня получится достучаться до его внутреннего Равновесия так, чтоб он осознал его превыше Владыки Света. +

+ — Мы можем посеять в нем зерно Тьмы, но без должного поддержания оно не взойдет. И в этом можешь посодействовать ты. Направь его мысли и эмоции в нужное русло, пусть он усомнится в своем Владыке, пусть подвергнет сомнению догмы Церкви, систему линий… в твоей голове, это называется касты. Пусть он начнёт размышлять над вопросом расхождения долга личного перед тобой и долга перед Церковью или даже Владыкой. Сомнения напитают наше зерно, позволят ему вырасти, и тогда через какое-то время, мы уравновесим в нём Свет. Если же зерно не получит должной подпитки — оно просто со временем сгорит в его Свете так и не пробудившись. Если бы сеять было так просто, мы бы засеяли всех церковников и всех людей вообще, о даааа, но подпитка необходима. +

+ — Хорошо, я попробую, хоть и слабо понимаю, как направлять его мысли и эмоции. Я сама этих догм не знаю, тех что тут. Боюсь, пока я буду узнавать всё, я просто не успею. Владыка Света следит за мной, в любой момент может выжечь. Ярость во мне кипела, но погасла, я такое долго не могу держать в себе… Да и понимаю, что ни чего не сделаю Ему, одно Его дыхание и от меня даже праха не останется. Ярик, (тепло, приятное, растекающееся тепло, бурлило внутри, опаляя своды ключиц, где недавно была его ладонь, такая тёплая и большая). Поселить сомнение говоришь, но ты только что сказала, что он пропитан Светом. Так что мне сказать, вернее какое моё Слово перевесит Слово Владыки, что вообще может перевесить Слова Владыки, особенно от меня, от чужачки Лионессы? Если бы он чувствовал, если бы в нём была эмпатия, я могла бы касанием пробуждать. И зерно бы подпитывалось. +

Я сидела и смотрела на дверь. Сердце немного успокоилось. Я начинала приходить в чувства, и ощущать усталость во всём теле. Явная перегрузка, но пройтись хочется. Некоторые вопросы задать, понять — насколько Ярик верен мне. Сейчас моё Сердце было раскрыто больше прежнего, алкоголь всегда обострял эмпатию и наедине я смогу копнуть глубже, постараюсь изо всех сил.

+ — Нам кажется, что для Ярика ты не чужачка Лионесса, а прежде всего Пророк его обожаемого Владыки, поэтому любые твои слова он воспримет и услышит, полагая, что эту истину через тебя ему несет Владыка. Он может внутренне не принимать их, сомневаться, а именно это нам и нужно для питания нашего зёрнышка, для того чтобы мы росли внутри, нам нужно противостояние, противоречия раздирающие ум и душу, пробуждающие и освобождающие внутренний крик. Но не перегни палку, иначе он обвинит тебя в ереси, будет встревожено коситься и пихать тебе в рот всякие сгустки света для очередного Суда. +

Я заметила, что речь Тьмы стала более четкой, без лишних многоголосых повторений одного и того же на разные лады. Наверное, это хороший знак.

Ярик закончил раздавать указания, и мы прошли мимо стоящих в вечерних тенях охранников по коридору к лестнице, вверх, во двор монастыря. Было тихо, лунная ночь светла и пуста, все инквизиторы либо спали, либо занимались делами в своих кельях.

— Тебе легче? Что ты хотела обсудить?

Выйти на улицу было хорошей идеей, очень хороший, воздух освежил мой разум. Я ощутила природу, зов мира, красивого, со своими нюансами, но, тем не менее, я начинала свыкаться с мыслью, что теперь мой путь здесь, моя миссия тут, и я хотела помочь этому миру развернуть Истинную Жизнь, задышать так же, как я дышу через то тонкое чувство, которое родилось у меня в сердце.

— Да, Ярик мне гораздо лучше, — я оглядела неподвижный звёздный небосвод, и обернулась к нему, — есть у меня один тяжёлый вопрос, но о нём чуть позже. Скажи это место в центре монастыря, я могу занять его, мне нужно, чтоб, как можно быстрее на это место положили, металлический круг, почти, как в моей келье. Круг должен быть обязательно из серебра, такое можно устроить?

Мысли уже не метались, я просто и ровно дышала. Сейчас на меня ни чего не давило, я просто приняла решение нести то что я есть, ведь, по сути, иначе и не бывает, бессмысленно терзаться Выбором, в котором нет ни сердца, ни собственного узора Искры. Так что либо я принесу Равновесие, либо погибну в попытке это сделать.

Ярик удивился, это было заметно по глазам, но в остальном не подал виду.

— Да, разумеется, ты можешь занять абсолютно любое место в монастыре. Я дам указание кузнецам, и круг будет готов к завтрашнему вечеру. Какого размера нужен круг? На весь двор? И тогда сразу вопрос — другим инквизиторам запрещено будет выходить во двор, пока ты его занимаешь?

— Круг нужен на всю вот эту большую центральную часть. Запрещено кому-либо касаться круга и входить в него вообще, только я могу, моё место Силы. То, что я буду делать, на словах сложнее, но мне нужна будет в моём деле твоя поддержка и помощь. Хорошо, что его так быстро сделают, очень хорошо, почему-то я думала, что это может занять больше времени.

Я видела его непонимающий взгляд, почему-то меня это рассмешило.

— Хочешь знать значение моего Знака, того, что я выбрала, как знамя?

— Да, это любопытно. Предыдущие Пророки вполне логично делали своим знаменем традиционный круг Света, знамя стражей мира, порядка Владыки. То, что ты… отредактировала этот символ… это необычно.

Мне нравилось видеть его любопытство.

— Круг это очень мощный символ, но без точки в центре он теряет свою важную часть претворения. Как меня учили: — «Изначальность есть Круг, Центр которой Везде и во Всём. Центр и Круг — есть Активный Творящий Закон Реальности». Точка — это всё, что есть, сжатое в Единое, вмещающее потенциал каждой частицы основания Силы, имеющей Выбор быть проявленной в отделении и возвратится по Воле Свободной обратно в Ядро Изначальности. Круг символизирует собой Абсолют Меры Ядра, связующий Материю и Дух, Зримое и Незримое, Явное и Тайное. Точка и Круг — это как Бесконечная Беспредельность Возможностей, синтез Пространства и Времени, Начало всех вещей и Явлений. Активная сила Точки — это Порядок всех Элементов в Первозданной Целостности. Точка как бы посередине между Намерением и Свершением, во всём множестве — она всегда Срединное, Уравновешивающее, во времени же она — Суть Настоящее. Мгновение Вечности и Вечность Мгновения, — я замолчала, замерла, вкушая ветерочек, такой ласковый, слегка прохладный, — тебе нравится Красота и Сила моего Знака?

Ярик смущенно почесал затылок.

— Ну… знак красивый, но если честно из того, что ты сейчас сказала я понял только, что точка обозначает порядок. Это… хорошо. Надеюсь, мое примитивное понимание не оскорбляет тебя, Пророк. Я всего лишь солдат и привык больше орудовать посохом, чем вникать в такие тонкости.

— Ярик, я бы хотела, чтоб ты теперь учился думать и анализировать значимость тех или иных вещей. Я буду помогать. Ты научишь меня своей мудрости из того опыта, что у тебя есть, я тебя своей. Не всё будет понятно сразу, слова вообще странный инструмент, ими многое слишком сложно донести. Точка — это Я, — я посмотрела ему в глаза. Мы, не могу пока сказать вслух, но это Мы, — и да, это Порядок, но я прошу тебя подумать, что есть Порядок, как ты его понимаешь? Не отвечай сейчас. Пусть это побудет в Разуме.

— Хорошо, я подумаю. Когда сформулирую — тебе дать ответ? Или держать внутри пока сама не спросишь?

— Когда сформулируешь, поделись сам, я с удовольствием послушаю.

Я посмотрела на луну, большая, в моём мире целых три спутника.

— Слушай, а почему я до сих пор не встретила ни одной сестры, все послушники — подростки или юноши, инквизиторы — мужчины, а где сёстры?

— А сестры… сестры внизу, в подземной части монастыря.

— А почему сёстры в подземной части?

— Ну, так заведено. Они ведь заняты своим служением Владыке Света, оно требует уединения и концентрации на процессе. Кроме того, когда происходят роды — крики из подвала почти не слышно, а иначе с учетом акустики Храма, все башни бы каждый раз на ушах стояли.

Хм, что-то во всём этом мне очень не нравилось. Я немного отошла, чтоб посмотреть, что ни кто не видит нас. Ни кого не было, тишина. Затем я взяла правой рукой левую руку Ярика

— А теперь самый важный вопрос, не ищи Причины, просто чёткий ответ, можешь подумать какое-то время, но ответ мне нужен сейчас. Представь, что тебе сам Владыка Света велит меня убить, а я попрошу меня защитить, чей приказ ты выполнишь?

По телу побежали мурашки. Глаза Ярика расширились и в лунном свете стали похожи на большие монеты. Он постоял какое-то время молча, изучая моё лицо…

— Эээ… такого никогда не было. Как это возможно вообще? Ты же Его Пророк, если бы Он хотел по какой-то причине тебя убить… ну, мог бы сжечь своей волей или, что более вероятно, просто забрать себе, ведь ты близка к Нему, как никто другой, даже ближе чем первоинквизитор. Ему просто незачем отдавать такой страшный приказ, такой ситуации не может быть. А могу я узнать откуда взялись такие… мысли?

— Я когда-нибудь расскажу о мыслях, позже, если бы ты знал, сколько я хочу рассказать. Но нужно многое взвешивать внутри. Допустим, Владыка не может ни как повлиять на меня, не может ни сжечь, ни поглотить, ни как, кроме как через тебя, через самого близкого, ко мне. Вообрази эту ситуацию, пусть её и не было ни когда, но кто знает что может быть, я отталкиваюсь от своих знаний, и понимаю, что может быть всякое. Потому мне важно знать, насколько ты мой, — хотелось плеваться от этого слова, но сейчас без этого, ни как, — насколько ты мой солдат, мой Посох?

Я всё вслушивалась в его Душу, и проникалась его Сердцем, раскрывая эмпатию на полную, насколько позволял этот мир.

Получив отклик от сердца Ярика, я ощутила сильные вихри эмоций, сильное смятение и даже страх, но практически ничего из этого не отражалось на его лице. Я искала в этих вихрях себя, что-то связанное с собой и нашла маленький, но словно изолированный от ветров огонёк, до него можно было дотянуться, почувствовать глубже… это было похоже на медленно открывающуюся дверь. В мире прошла всего секунда, но для меня это были шаги по очень светлому, приятно светлому пространству, сплетенному из воспоминаний и чувств. Вот эпизод, когда Ярик видит, как я полуобнаженная и совершенно озверевшая ломаю кости солдат. Страх, но в большей степени ярость, собранность, желание уничтожить это нечестивое порождение тёмных сил, отомстить… за отца. Обжигающая ненависть. А вот он видит меня бросающую в воду тёмный артефакт. Он смотрит через свою смешную подзорную трубу и видит, что Тьма отпустила меня, что меня терзает вина за сделанное, это выглядело, как вихри в центре моей груди. Ставшая к этому времени холодной, его ярость сминается под напором… сочувствия? Он увидел во мне просто заблудшую душу, оступившуюся и совершившую страшное, но отринувшую Тьму. Нет, это сочувствие ни коем образом не было выше долга, но… сосредоточенность. Поиск решения, повода не убивать… и решение найдено. Убить можно, ведь вина доказана, он сам видел ведьмочку охваченную тьмой, но можно провести Суд Владыки, ведь если даже он, скромный солдат видит борьбу в душе этой девчушки, то может Владыка помилует её? А вот я просыпаюсь после Суда и становится ясно, что я помилована. Радость, облегчение, не пришлось убивать. А тут я говорю, что вижу свечение, это признаки Поборника. Удивление, восторг, отголоски недоверия, но ведь Суд пройден, я чиста и… неужели Владыка сделал своим Поборником какую-то ведьму? Нет… не какую-то. Раскаявшуюся ведьму. Это хорошо, это очень хорошо. А здесь я рассказываю, что не из этого мира и ничего не понимаю. Ещё больше удивления, какое удивительное создание. Чувство ответственности, долга, нужно помочь освоиться, встать на ноги, быть проводником в этом мире. Любопытство. Как это — другой мир? Но долг превыше любопытства. Хыы, здесь выпитая склянка со стимулятором… целиком. А я ведь сказал два глотка, вот неразумное дитя… опомнись, солдат, это же Поборник Владыки… но, как дитя. Теплая волна любви и заботы, как к ребенку. И каждый неуклюжий шаг в этом мире, и глупые вопросы об очевидном для жителей этого мира, всё более поднимали волну отеческой любви и желания опекать и оберегать, заодно подтверждая невероятные слова об ином мире. Статус Пророка… восторг, упоение статусом Посоха Пророка, теперь можно защищать и оберегать официально. Бедное дитя, такая ответственность… опомнись, это великая честь и это не ребенок, это Пророк Света! И всё-таки такая хрупкая…

Меня просто вырубило. Прямо там, на месте, эмпатия хлестанула моё сознание какой-то обратной связью или просто резко вымотала до предела, ноги мои подкосились и последнее, что я запомнила — бережно подхватившие меня руки. Т-тёплые, такие сильные и… тёп…