Oris Maari: Ara Avalantis

Anael Daat

Аум Ра – космическая Империя под управлением избранников, отмеченных самими Создателями. Но что, если избранница не желает править? Что если её душа рвется к приключениям и путешествиям в столь огромном космическом океане? Вот только когда ты рождена отмеченной самими Создателями всего сущего, ты не можешь убежать от великой Судьбы. Если так долго убегать от трона и пути правителя – под ногами начинает формироваться более роковая дорога, которая так или иначе проведёт по пути призвания.

Глава 4

Проснулась я уже на своей кровати, закутанная в теплое шерстяное одеяло. Меня будил Ярик, осторожно похлопывая по плечу.

— Время тренировки, Пророк. Если, конечно, ты не передумала. Вчера тебя очень резко вырубило, оно и не удивительно, нервное напряжение, стимуляторы и алкоголь, если хочешь — можем пропустить сегодняшнюю тренировку и дать тебе отлежаться.

Я проморгалась после сна и… это было безумно красиво. Ярик судя по всему получил новую форму. Белый плащ, сделанный словно бы не из обычной ткани, а из чего-то похожего на шелк, капюшон покрыт золотой вязью, привычный потертый деревянный посох сменился таким же белоснежным, как и плащ, сложно было понять деревянный он или металлический, но казалось, что он светится, хотя это не было свечением в прямо смысле слова. Пояс с сумками тоже обновился, и теперь их стало значительно больше, Ярик был буквально заключен в толстое кольцо, состоящее из сумочек разного размера. В довершении ко всему этому у Ярика появились очки, правда, пока висящие на веревочках на шее.

Блиин, таки свалило вчера. Я бы хотела поспать, очень, но неет, ни каких расслаблений. Тренировка. Соберись, разум включайся. Я стала потихоньку садиться. Ты ведь мечтала в своём мире о настоящих боевых тренировках, воот — пожалуйста, есть шанс, так что успеешь ещё и поспать, и учудить что-нибудь этакое.

— Красиво, облачение, тебе идёт, очень идёт, — я зевнула, и улыбнулась, разглаживая затёкшие плечи. Так хотелось его обнять, ну или хотя бы прикоснуться к лицу, — щас бы горячую ванную принять, — посмотрела на стол, — эх, не дорисовала многое… Слушай, есть время на раскачу, прийти в себя немного? И по части еды, — я протянула список, — там молоко, орехи разные, обязательно мёд, фрукты и овощи, на обратной стороне напиши то, что хочешь ты. Большего пусть не делают. Мне нужна еда, которая повышает вибрации, — я встала и подошла к столику, красивое копьё, не терпится подержать его в руках, — вот, — я протянула Ярику рисунок, — такое оружие мне нужно, абонисай не дешёвое дерево, но та сила, которую оно проводит, как раз для таких, как я, подходит идеально.

Ярик выкрикнул в коридор распоряжения по поводу завтрака, раздались торопливые шаги, а сам он разглядывал чертежи оружия.

— А что за символы, если не тайна? Как ты вообще себя чувствуешь? Вчера, перед тем, как отключиться, ты задавала очень странные вопросы, всё прошло?

Ага, такое пройдёт, особенно сейчас, когда ты в такое одет. Неее, так легко ты от меня не отделаешься. Я ухмыльнулась.

— Вопрос остался открытым, он по-прежнему мне важен. Хотя сейчас я понимаю, что моментально на него не дать ответа. Я подожду, когда ты определишься. Когда действительно поймёшь, по какой линии ты теперь идёшь, по моей, или… — я замялась, нужно сменить тему, — ладно, об этом позже, сейчас есть более важные де…

— Пока ты спала, я уточнил этот вопрос у мастера Савелия, как у главы капитула вознесения, такие щекотливые вопросы — их стезя. Так вот, если чисто теоретически представить такой прямой приказ даже от самого Владыки — я, как Посох Пророка не могу его исполнить, потому что сам статус Посоха налагает на меня простые и ясные правила, я не могу исполнить приказ «убей меня» и «перестань защищать меня». Шире говоря, я не могу убить своего Пророка, потому что так определено, я ведь Посох. Но так как Владыке это, безусловно известно, Он никогда не отдаст такой страшный приказ.

Ярик выпалил это, как заученное стихотворение и выдохнул, словно сбросил с плеч тяжелый груз. Я была рада, рада, что план Владыки использовать против меня Ярика развалился на части. Это отражалось и на лице, и в глазах. Мне кажется, я блаженно сияла.

— Хорошо, очень хорошо. Значит, об этом я больше не переживаю, — я уставилась на листок с эскизом, — и так, символы. Первая, более длинная фраза — это посыл, как сущность самого копья EYNADIL DEYSFALIUM DAAT, буквально переводится как «Раскрывающий Силу Единства», второе слово, короткое — ABAYAT, это имя оружия. Имя служит сакральной связью с хозяином, его расшифровка ни кому не раскрывается, — я смотрела на новый посох, выданный Ярику, руки так и тянулись к нему, но я сдерживала порывы излишнего любопытства, — в целом я в порядке, но ни каких больше зелий, как бы не просила. Нет и точка. Так и говори: — Пророк ранее запретил выдавать ему какие-то вещества. И сам не пей, нам нужен чистый разум, особенно сейчас.

— Да, разумеется, как пожелает Пророк. Я не смею ослушаться, но… могу я выразить удивление и некоторые опасения? Я был инквизитором капитула карателей, охотился на проявления Тьмы много лет и боевые стимуляторы были моими верными союзниками, а некоторые химические средства и вовсе спасли мне жизнь. Ты уверена, что отказываться от веками проверенных в бою средств — это разумно? У нас же война, впереди будут битвы…

Ярик посмотрел на свои поясные сумки с зельями и химикатами, как на любимые игрушки.

— Я понимаю, я знаю, как действуют химические вещества, они могут вызывать привыкание, иногда даже больше психологическое, чем физическое. От них не просто отказаться. Скажи, насколько сильными будут последствия отказа, насколько плохо и больно тебе будет? — я не хотела, чтоб ему было больно, но я понимала, что эти вещества влияют, и влияют так, как мне совершенно не нужно, меня-то защищает моя особенная кровь и происхождение. Эх… работал бы ещё Аркейм, было бы вообще замечательно.

+ — Тьма, я очень Благодарна тебе за вчера. Я так и не сказала, не успела. Сейчас, когда будет тренировка, чувствуй меня, я постараюсь раскрыть свою внутреннюю Тьму. Знакомься с ней. Надеюсь, тебе понравится. +

— Нет-нет, отказ от химии — это не больно, это… обезоруживающе. Не то чтобы полностью, но… вот например здание монастыря, не башни, а сам круг. В нем три этажа. С использованием… — он отвлекся, чтобы открыть одну из сумок и достать маленькую ампулу с ярко синей жидкостью, — с использованием воздушной эссенции я могу с разбегу буквально взойти на третий этаж по стене, причем ногами. Ну, может быть, начну использовать руки только под конец подъема. А с использованием вот этой зеленой жижи я могу продолжать двигаться, и даже идти, если мой позвоночник будет сломан. И так далее. Химия — это не предмет пристрастия, как например табак. Химия — это инструмент, который сложно заменить.

Тем временем послушники принесли подносы с фруктами, россыпью орехов и медом. Всё было абсолютно знакомым, никаких диковинных плодов. Груши, яблоки, несколько кусков арбуза, грозди зеленого и темного винограда. Ярик скептически посмотрел на это и заискивающе заглянул в глаза.

— Эээ… Пророк, у меня есть два предложения. Первое — сначала потренироваться, а потом приступать к еде. Если поешь сейчас, не сможешь хорошо двигаться. А второе предложение — добавить к этой очаровательной растительности что-то более существенное, например бекон или яйца. Как ты на это смотришь?

Химия значит, не пристрастие. Ну-ну, хотя чего судить по себе.

— Хорошо, пользоваться всякими веществами ты можешь в случае именно чёткой необходимости, — я посмотрела на еду, — по поводу питания, мне нельзя есть термически обработанную пищу, мясо тем более, а яйца — это вообще зародыши живых существ. Мне нужна только чистая еда, насыщенная высокими частотами. Именно такое я и перечислила. И да, естественно, поем я после тренировки.

Ярик принял, как должное, что теперь пища делится на высокие и низкие частоты, видимо решил не вникать с самого утра в такие тонкости и просто вывалил передо мной что-то мягкое и бугристое.

— Вот, это костюм для тренировки. Я ведь не хочу оставить тебе синяки и ссадины, да и риск случайно сломать кости лучше исключить, поэтому рекомендую облачиться в набивной доспех. Будет жарко, зато безопасно.

Я посмотрела на этот костюм с явно нескрываемым удивлением. Долго разводила руками в стороны, не решаясь что-то сказать, потом выдохнула, опустила руки и наигранно насупившись, уставилась на Ярика.

— Не-не-не, ни в коем случае. Мне нужна лёгкая одежда, что-то вроде майки и штанов, чтоб я могла свободно двигаться, и чувствовала своё тело. Только не в этом Ярик, — я ещё раз удрученно посмотрела на эту несуразицу, вроде тренировочной одежды, и ухмыльнулась, мдааа… — эй ты, — я указала на первого попавшегося послушника из тех, что принесли завтрак, — принеси мне простую и удобную одежду, лёгкую вроде майки, штанов и кожаного пояса.

Послушник кивнул и с впечатляющей скоростью выкатился из комнаты. Ярик нахмурился.

— Разумеется, как Пророку будет угодно, но… ты уверена, что стоит так рисковать? Пророк с синяками — не лучшее зрелище для поднятия боевого духа братьев. И уж тем более, если у Пророка будет трещина в кости. Я… никогда раньше не учил никого драться. Учился — да. Дрался — да. Но не учил, и опасаюсь навредить тебе, опасаюсь слишком резко сработавших рефлексов или просто нелепой случайности…

Послушник уже влетел обратно в комнату, запыхавшийся, но несущий на вытянутых руках белоснежные штаны, коричневый пояс, что-то вроде рубашки с короткими рукавами и удобного вида кожаные ботинки.

— Прошу прощения, Пророк, я по невежеству своему не знаю, что такое «майка», уважаемые мастера не знают тоже, но мы знаем, что грядет боевая тренировка и потому подобрали лёгкую просторную рубаху летнего покроя. Если вы гневаетесь за невыполнение приказа — я готов принять любое назначенное вами наказание.

Послушник закончил эту тираду и покорно склонил голову, ожидая моего решения. Ярик демонстративно скрестил руки на груди и улыбнулся, (моё сердце запело от его улыбки), явно предлагая мне самой разбираться с неловкой ситуацией.

Я нервно сглотнула, вытаращив глаза на послушника, мысли сейчас были совсееем не здесь, но я всё же встрепенулась, вываливаясь в реальность. Эх, Тай, как же мне тебя не хватает, сейчас бы соткала из наномирида одежду и ни каких проблем. Блин, опять не подумала о словах и понятийном расхождении. В них целая пропасть между моим и этим миром. Но, то, что я видела в руках этого парня, нравилось мне гораздо больше, чем ворох мехового нечто, — всё, прекрасно, это отлично подходит. Приказ выполнен. Свободен, — я уставилась на Ярика, кажется, он закрылся, нахмурился, ух, прям сама серьёзность. Почему-то меня это только умиляло и мне дико хотелось погладить его лицо… аж до дрожи в пальцах.

— Ярик, синяки и боль, это показатель, даже если для кого-то это будет некрасивым, для меня это означает, что Пророк имеет Силу Воли, может выдерживать боль и не падать духом, это первое. А второе расскажу позже, может, что-то ты и сам поймёшь. Меня многому учили, если ты настроишься на меня, позволишь себе действовать, опираясь на те знания и навыки, что у тебя есть, то всё получится. Я уверена.

Я посмотрела на вещи, хм, интересно, каким будет его лицо, если я начну переодеваться, прям так, при нём. Хотя, что он там не видел. Я смело сняла подобие платья, покрылась мурашками, ибо смело-то смело, а лёгкое стеснение всё же проскользнуло. Надеюсь, я не покраснела, стягивая с себя кое-как эту кучу тряпок. Затем я остановилась, замерла, позволяя Ярику меня разглядеть и нарочито медленно потянулась к одежде, стала одеваться в то облачение, что мне принесли, мельком поглядывая на Посоха. Посох… так странно звучит. Вообще, вот именно сейчас мне стало как-то дико от такого решения, скажи мне кто неделю назад, что я буду переодеваться прямо перед мужчиной, да я б такую тираду закатила по поводу того, что быть такого не может и так далее… а тут… эммм… странное это чувство в сердце, обжигает, заставляя делать дикие вещи. Толкает на разные, несуразные действия. Как же хотелось увидеть в глазах Ярика хоть какой-то огонёчек, хоть какой-то интерес в мою сторону.

— Да, вот это прям самое то: — удобно, легко, свободно.

Ярик был невозмутим, как каменная статуя, спокойно ждал у двери. Нельзя сказать, что он намеренно не смотрел на тело, просто его взгляд скользил по мне так же, как обычно, не задерживаясь ни на груди, ни на изгибах тела. Либо он очень хорошо владел собой, либо его действительно до такой степени не интересовала нагота. Где моя эмпатия, когда она так нужна… Когда переодевание завершилось, каменная статуя подала голос.

— Кстати, важный момент. Выбери место тренировки. Можем пойти в тренировочный зал, специальное место для тренировок. А можем заниматься на улице во дворе, он объявлен твоей личной территорией и нам никто не помешает.

— Зал, замкнутое место, место которое будет особым. В нём, ты Мастер, я Ничто. Я стану там в том месте Пророком, когда смогу биться с тобой на равных. Но… — я немного задумалась, — мне нужно будет несколько тренировочных палок, чтоб определить, что больше всего подходит по балансу именно для меня. В целом я готова, можем идти.

Ярик повел меня по лабиринту коридоров куда-то на второй этаж основного кольца. Встречающиеся инквизиторы всех мастей приветствовали меня короткими поклонами. Тренировочный зал оказался огромным помещением, стены которого были увешаны образцами самого разнообразного оружия, от деревянных палок до каких-то причудливых железяк с трубочками. Здесь же было полно манекенов, отдельные места типа рингов, дорожки с мягким полом и песчаная арена в центре. Ярик сходу снял несколько палок из разной древесины и бросил одну из них мне. Я лёгко смогла поймать её и сделала это достаточно уверено. Ярик одобрительно кивнул и пригласил на песчаную арену.

— Итак. Как я уже говорил обучать я не мастер, но раз тебе угодно тренироваться именно со мной, я буду делать это, как считаю верным. И первое задание — ударь меня. Неважно куда, не важно — как. Просто ударь.

Я подержала палку в руках, повертела. Не то. Посмотрела на ещё три, доступные взору.

— Я подержу каждую из этих палок, чтоб выбрать под себя, — и направилась в сторону. С виду все палки были похожи, но по ощущениям — разные. В итоге, подобрав себе наиболее подходящую, я разулась и ступила на арену. Обувь будет мешать чувствовать тело.

— Моя задача пока, понять свою слабость, а не силу. Так что ты бей, а я буду реагировать и смотреть, что делаешь ты. Для меня это новое, необычное, мне нужно увидеть, что это, и увидеть в этом своё место.

Ярик кивнул и неожиданно лёгким движением сбросил свой громоздкий плащ. Под плащом торс оказался голым, но я успела заметить, что от кожи к падающему плащу какое-то время тянулись тонкие едва видимые нити. При взгляде на этот торс по спине пробегал холодок. Шрамов и следов ожогов не было разве что подмышками. Особенно крупный след ожога красовался на животе, неровная клякса зарубцевавшейся белой кожи. А ещё стала видна мускулатура. Казалось, что это перекрученные между собой толстые канаты, а не мышцы. И вообще под плащом Ярик оказался… на ум приходило слово «сухой, поджарый». Внизу моего живота всё пылало, рельеф его мышц завораживал, хотелось дотронуться… тааак, у нас тренировка вообще-то!

— Так честнее. Ты без защиты, я свою, тоже снял.

А потом он нанес удар. Резкий, неожиданный, я не успела сделать вообще ничего, палка просто вылетела из рук и упала в песок, а энергия удара неприятно отозвалась в суставах рук.

— Это нормально. Подбери и будь готова к новой атаке.

Мдааа, чую, мне придётся выложиться наполную. Я подняла палку, взяла её с иной силой, теперь раскрывая колкий гудящий чёрный шар в груди. Пошла энергия по позвоночнику. Все мысли о том, чтоб прикоснуться к телу Ярика я выжгла волевым импульсом. Наблюдать за движениями, запоминать. Это… сейчас… важнее.

— Я готова.

Снова удар, на этот раз, словно нарочито медленный, простой, сверху вниз. Я выставила блок, это было простоооо… Палка Ярика рванулась по короткой дуге влево и больно хлестанула под колено, я взвыла от боли и рухнула на спину.

— Постарайся предугадать направление моей атаки. У тебя нет опыта, чтобы делать это сейчас осознанно. Позволь телу и интуиции действовать самостоятельно, не мешай им мыслями, мысли слишком медлительны.

Мысли медленные. Боль. Отлично. Это немного разъярило. Я поднялась и взяла палку, стоять было больно, но я не подавала виду. Не мыслить, довериться телу. Эмпатию я развернула на полную, насколько это было возможно, чтоб ощущать максимально чутко каждый атом пространства и наших тел.

+ — Мы можем помочь, мы можем направить руки Пророка, если Пророк пожелает, если позволит нам. Мы можем хорошо помогать в бою. Пророк разрешит нам управлять телом? Только во время боя, мы придерживаемся разумных пределов. +

Тем временем Ярик нанес очередной удар и очень аккуратно опрокинул меня в песок.

— Сейчас ты вообще, словно куда-то отвлеклась. Соберись, сконцентрируйся на бое.

+ — Тьма, никакого влияния, смотри, изучай, но не более. Это мой опыт, он будет чистым. +

Я встала, отряхнулась.

+ — Больше не вмешивайся в тренировку, это отвлекает. +

— Продолжаем. Давай, в полную силу, — я улыбнулась, не так как обычно, по иному, внутри бурлила кровь, хотелось понять, очень хотелось, чтоб получилось усвоить хоть что-то.

— Я рискну провести удар в полную силу, если ты действительно этого хочешь. Заранее глубочайше раскаиваюсь за причинённую боль.

Он вдруг начал двигаться очень быстро. И до этого было быстро, но сейчас… даже показалось, что его движения оставляли за собой след в воздухе, только что палка была тут и вот уже она врезается точно в грудь, проламывая мою собственную палку, с треском развалившуюся пополам. Вроде было не очень больно, скорее обжигающе, но сила удара была такой, что ноги оторвались от земли, и я кубарем укатилась к краю арены, буквально пропахав песок. А потом пришла боль, место удара горело, как от ожога и импульсы боли медленно расползались по грудной клетке.

Ярик уже был рядом и помогал подняться.

— Пожалуйста, больше не отдавай мне приказ бить в полную силу во время тренировок. Я обязан сделать то, о чем ты просишь, но… ты к такому ещё не готова и это крайне травматично.

Дышать было тяжело, очень, казалось, что удар пришёлся не только в грудь, но и куда-то в живот, и выбил из лёгких весь воздух. Энергия тела пульсировала, запоминая истинную мощь. Теперь я отчётливо понимала, что это такое, что это сложно, больно, но мне это нравится. Хочется уметь так же, даже больше.

Я поднялась, немного шатаясь.

— О, это было… это даже не опишешь, но именно это мне и нужно. Именно. Это отправная точка.

Я взяла другую палку. Руки слегка дрожали.

— А теперь последний раз на сегодня, — я была струной, да, пронизанной болью, но струной, — ну и на этот раз, не в полную силу, второго такого без перелома я не вынесу сейчас явно. Думаю, если б не сломанная палка, то это могла быть моя грудная клетка.

Ярик отошел на исходную позицию, с тревогой поглядывая на меня. Убедился, что я готова и крутанулся, направляя боковой удар мне в печень.

Струна… натянутая струна производит ноту. И сейчас эта нота, этот внутренний звук циркулировал по всему телу, ему нужен был выход, нота рвалась в мир. И вся ушла в быстрое и четкое движение. Новая тренировочная палка столкнулась с палкой Ярика и удар не достиг печени, блок выдержал, выдержали и руки. Ярик медленно отвел палку в сторону и удивленно коротко поклонился.

— Это… неожиданно и радостно, Пророк. Мы толком и не позанимались ещё, а ты уже отбила первый удар. Я полагал, что ты сможешь это сделать где-то к четвертому-пятому занятию… превосходно. Тебе раньше доводилось сражаться?

Да-да-да! Я ликовала. Зверь внутри меня успокоился. Он получил свою порцию энергии, энергии удовлетворения.

— Именно так сражаться не доводилось, но кое-чему меня обучали. И так, теперь рассказываю о важной части эмпатии. Эмпатов обучают нестандартными методами. Тело эмпата, я говорила, по-особому чувствует мир. И каждый новый навык начинается с точки понимания слабости. Тело принимает слабость, и делает из неё силу, а боль это инструмент, посредством которого эмпат понимает тело, тело учит управлять силой души. Иными словами, моё тело может ощущать волны невидимой энергии. Именно потому мне нужен был твой удар в полную силу. Так я поняла через тебя, что необходимо иметь внутри и провела это телом.

Я перевела дыхание, тело болело неимоверно, но я была довольна. Очень довольна. Я поклонилась Ярику, как Мастеру, левая рука на песок ладонью, правая держала палку ровно посредине. Быстрое движение вниз, и медленное вверх.

— Благодарю за урок Мастер. Мне понравилось, завтра повторим.

Я положила палку на место, и стала отряхиваться от песка. Обулась и остановилась. Мир виделся таким ярким, сердце бешено колотилось, грудь ломила, и теперь хлынули в голову выжигаемые ранее желания по поводу Ярика, те самые, странные, но делающие телу очень приятно, если их не подавлять и не смешивать с трагичным опытом, произошедшим в моей жизни.

Ярик резко побледнел и даже сделал два шага назад.

— Хорошо, что этого никто сейчас не видел. Ты… ты поклонилась мне. Пророк поклонился Посоху. Это… немыслимо. Я… эээ… признателен, но прошу не делать так больше. Если это увидят — моментально поползут слухи, что я манипулирую Пророком, что Пророка за ниточки дергает Церковь, что Пророк — не Великая Святая, а подчинённая марионетка. Этого быть не должно.

Да какая нафиг Святость, бррр… Знал бы ты меня, как Лионессу, ни когда б не назвал меня святой.

— Во-первых, я говорила, это место особое, здесь ты Мастер, я Ничто. Во-вторых, это личное и этого ни кто не увидит. Когда мы здесь, тут не должно быть ни кого, ни кто не входит, пока мы не выйдем. В третьих есть такое понятие, как честь, честь мне не позволяет, не благодарить за чисто поданный урок. Это элементарное уважение, Ярик, и я хочу, чтоб ты научился его от меня принимать.

Ярик открыл рот, закрыл, немного подумал и просто кивнул. Прочистил горло и поспешил сменить тему.

— Я правильно понял, что твоя магия — понимать бой через боль, и чем больнее тебе будет на тренировках, тем быстрее и лучше ты научишься драться?

— Да, верно, боль — инструмент, позволяющий в короткие сроки достичь чётко поставленной задачи…

Мне нравилось то, что сейчас разворачивалось в нём, смятение, может что-то ещё, я не могла понять, потому что всё-таки было больно. И… очень хотелось хотя бы просто обнять его, но сейчас это точно будет слишком, — я задержала взгляд на его ожогах.

Он поймал мой взгляд и провел рукой по шрамам.

— Это… следы бурной жизни карателя. О каждом шраме могу рассказать страшную или не очень сказку. Но сейчас нас ждут дела. Раз тренировка окончена тебе нужно поесть, помыться, а после у тебя встреча с паном Павлом, он уже знает, что в его городе появился Пророк и приедет в монастырь с официальным визитом. С ним нужно будет вести себя властно, но вежливо. Сложное сочетание, но ты будешь не одна, помимо меня на встрече будут мастера всех капитулов, поэтому если допустишь ошибки в общении — они их сгладят, как смогут.

Он заметил, как я прихрамываю и подошёл, чтобы поддержать меня, приобнял и предложил опереться ему на плечо. Тяжелый плащ свой вместе с нагруженным поясом он просто закинул за спину.

Он, будто мысли прочёл, или это моя эмпатия… или… или… я просто пылала. Это тааак приятно, прикасаться к нему, я натурально вспыхнула и опустила глаза вниз. Теперь я ощущала его тепло, его запах, мне очень нравился его запах, который я почему-то не могла ни с чем сравнить, он был сладковатым, его почти что можно было пить. Хотя я и не понимала этого, как, как так получается. Но я просто отбросила вопросы, и погрузилась в наслаждение от происходящего. Боль, какая боль, я чувствовала сейчас эйфорию, будто выпила той цитрусово-горьковатой жижи. Чувства творят чудеса, и ни какой химии. Я улыбнулась своим мыслям.

— Да, помыться очень хочется, и хочется не в холодной воде. Такое можно устроить? — я посмотрела на его ожоги, — вечером расскажешь мне о своей пережитой боли, — я не могла не смотреть на него, как не отводила взгляд, всё равно смотрела, как будто сканировала на каком-то уровне. Три родинки на боку, и капельки пота стекающие по груди, я кипела, — обещаю, когда раскрою целительский дар, обязательно исцелю тебя.

— Не беспокойся о моих ранах, Пророк, они не доставляют мне неудобств, давно залечены лекарями Церкви, а шрамы… шрамы не убрать, это лишь память, высеченная на коже. Что касается воды — да, конечно, я прикажу организовать горячее купание. Пока ты будешь наслаждаться завтраком, я отдам распоряжения.

Пока мы шли к келье встречные инквизиторы так же коротко кланялись мне и встревожено смотрели вслед, подмечая хромоту. Один даже тихо что-то спросил у Ярика, он помотал головой и мы наконец добрались до нашей двери.

Я взяла яблоко, и присела на стул около стола, если уж мне купаться, так можно и дорисовать необходимое. И я принялась разрабатывать эскиз амулета в конце приписав, чтоб сделали в двух экземплярах. Попутно поглощая еду, я так же набросала тренировочную форму. Белые штаны, нечто вроде майки, да-да, той, что тут не знают, улыбнулась, и пририсовала к этому кожаную чёрную жилетку, расположив по центру спереди и сзади мною выбранный символ Равновесия. Подумала, что ещё бы сделать, кивнула мыслям. Диадема, крылатая диадема, та самая к которой я так привыкла и даже успела соскучиться. Часто ходила с такой в своём мире.

+ — Тьма, ну что, тебе понравилась моя тренировка? +

+ — Нам не понравилось. Нет истинного гнева, нет жажды крови, нет действительного намерения нанести удар, способный раскрошить кости и размолоть плоть. Битва понарошку, лишь бы не сделать больно. Мы видим, почему так, мы понимаем, что для Пророка это — союзник, но нам не нравятся такие притворные битвы. Было бы веселее, если бы Пророк позволил нам поуправлять своими руками, да, было бы куда лучше. Тьма внутри Пророка в этом бою была придавлена, пришиблена, почти фальшива, азарт, а не ярость боя. +

+ — Верно, гнева не было, я не могу гневаться на того, к кому чувства. Да и ломать кости просто так, просто потому что это можешь… В чём смысл? Что стоит за этим. Тьма может обучать, помогать раскрывать Силу Воли, Силу концентрации, принятия, не обязательно ранить и причинять боль, иногда достаточно просто дать понять полем, что внутри есть Зверь, способный на это. И да, совсем не понимаю, что Ты называешь фальшью? Я реально вот так вот билась в первый раз и это были живые чувства. +

Грудь до сих пор ломило и нога поднывала при движении, но всё-таки я была рада. Я бы ни когда не подумала, что это свершиться, что я буду обучаться настоящему боевому искусству намного раньше положенных 20-и лет.

+ — Ярость я раскрою, если в ней будет необходимость. Сейчас в этом никакой надобности не было. Учись различать ситуации. +

+ — Ты билась не в первый раз. Первый раз был в лесу с солдатами. Там было по-настоящему. Ты хотела выжить, ты дралась насмерть, наш артефакт только помог осуществить то, что ты и так хотела. А эта битва на палках фальшивая. Не было зверя внутри. Тебе очень хотелось преуспеть, ты использовала эмпатию, чтобы отразить удар, окрасила её в темные оттенки, но не более. Ты спросила наше мнение — мы ответили честно, как всегда. Мы чувствуем в тебе негодование, возмущение, но мы не будем лгать ради твоей гордости. +

Тем временем дверь открылась и вошёл Ярик, увидел, что я всё ещё ем и почтительно замер, дожидаясь окончания трапезы молча.

+ — Тьма, ты вообще понимаешь, что несёшь! То был не бой, а бойня, и то была не я, а извращённая форма через влияние и подавления Свободы Воли. Твой артефакт подавил меня и мою ясность мышления. Грубая сила — ничто, она только сокрушает, ни чего не ценя и не видя иных путей решения проблемы. Ни чести, ни чистоты. Страх многое поднимает изнутри, эти души не совершенны, всегда есть желания, которые приходят вспышками с обеих сторон, но только Осознанный Выбор — Истина. Если б я владела и направляла силу, вложенную в амулет, я бы их не убила. И ты знаешь, я тоже не лгу, я ценю Жизнь. Жизнь наивысшая Драгоценность Бытия! +

Я посмотрела на Ярика, наверное, он подумал, что я опять куда-то улетела.

— Всё готово, или есть ещё время?

— Все готово, но ты, разумеется, можешь, есть спокойно, вода не остынет ещё очень долго. У тебя такое задумчивое лицо, словно ты уже разрабатываешь стратегию победы в этой войне или напрямую общаешься с самим Владыкой, уже не первый раз замечаю. Если это связано с Владыкой — это священно, но если твои мысли гуляют где-то ещё, то к моменту сегодняшнего визита пана рекомендую быть более… собранной.

+ — А что Пророк называет совершенством? Пророк называет души не совершенными, лишь на том основании, что иногда они хотят крови, мести и смерти? Мы считаем это естественным, мы считаем это неотъемлемым, мы не считаем это несовершенством. Мы тоже ценим жизнь, без жизни было бы так скучно, но если убрать из цикла жизни возможность проявить свое недовольство, выпустить свой гнев, распалить свою ярость, уничтожить обидчика и достичь вершины желаемого — мир станет пресным. И мы сражаемся за то, чтобы у людей оставалось право испытывать это и делать это, потому что душам это свойственно. Это естественное право — это мы. +

+ — Совершенство — это Симфония Всего, что Есть, Было и Будет, а ещё это Абсолютная Пустота. Вечность Вечного, Яркость Яркого. Хотеть крови, мести, проявления гнева и ярости, это нормально, но не когда отнимается Свобода Выбора. Ты заблуждаешься в своём видении, может потому здесь и творится такая хренотень, у Владыки Света амбиций куча, тоже подавление ключевой инструмент, и у тебе теперь та же пластинка. Право то это Право, только не через те элементы его необходимо реализовывать. Всё, пока диалог закончен. +

Я негодовала. Да, вот сейчас во мне действительно поднимался гнев. Что, что это сейчас было? Меня, как окатило холодной водой. Я покачала головой.

— Я готова идти мыться, об остальном потом, всё это слишком сложно, как бы я хотела, чтоб всё было просто Ярик.

И теперь почему-то появилось желание реально поговорить с Владыкой Света, нормально поговорить, а не как в прошлый раз. Почему с Тьмой диалог открытый, а с Его стороны только неожиданное выдёргивание меня из реальности, да ещё и с угрозами.

— Да, когда вернусь, нужно будет пройти краткий курс официоза. Расскажешь примерно, что может быть, какие вопросы, какие темы могут подниматься. А то я особо ж ни чего не знаю, не говорить же мне что я из другого мира?

Мир резко замер, Ярик не отвечал… а слышал ли вообще вопрос? Застыл с полуоткрытым ртом, затихли все звуки. Это было знакомо, так было при первом визите Тьмы.

+ — Мы никуда не торопимся, и ты тоже можешь не торопиться, Пророк. Секунда может длиться очень долго, а обсуждаем мы важные вещи. Абсолютная Пустота нам знакома, но в пустоте нет места желаниям, нет места амбициям, там звенящая неподвижность растворенного бытия. И как только кто-то чего-то пожелает — он выйдет из объятий пустоты на арену Света и Тьмы. То начальное желание определит направление движения, начальный набор инструментов реализации, но реализовываться все это будет на арене Света и Тьмы. И вышедшее из пустоты существо окрашивается в Свет и Тьму, согласно своим устремлениям, согласно своему направлению и выбранным инструментам. Абсолютная Пустота — это не совершенство, это область для уставших быть или ещё не решивших кем они хотят стать. Мы ценим и свободу выбора. Ты думаешь, что мы её отнимаем, потому что наш артефакт наполнил тебя такой силой, что это притупило мысли. Но это свойства именно этого артефакта. Этот артефакт мощный, но грубый, таким его задумывали люди. Наше проявление в нём посчитало, что если ты обращаешься к его силе — твои внутренние желания следует помочь воплотить и артефакт воплотил. Защитил тебя. Тебе не понравилось то, что ты не смогла передумать в процессе реализации своих внутренних импульсов, своего стремления защитить себя и избавится от того, чего ты в тот момент боялась. Но это не МЫ так поступаем, это свойство конкретного предмета. МЫ любим свободу выбора, потому что она гарантирует разнообразие. И мы сражаемся против Владыки Света, потому что он возомнил, что может навязать свой Свет всем, он урезает свободу выбора. Надеемся, Пророк нас поймёт. +

Я задумалась, ведь в словах Тьмы была толика истины, всё же это я решила послушать призрак Марианны, я сама решила, что этот предмет даст мне желаемое. Так, что это мой Выбор, пусть не всё было так, как это сделала бы я, но кто ж виноват, что я решила слепо действовать, даже не узнав толком этот мир. Наивная глупость. Теперь у меня поднимался гнев на свою беспечность и опрометчивость.

+ — Абсолютная Пустота — это Совершенство Совершенств доведённое до такой степени, что ни чему в оном уже не нужна явь. Это поле, где есть всё в своей наивысшей структуре сияния. В остальном — ты, верно говоришь, если Искра проявляет себя, она выходит на полог Тьмы и Света, но Истинные Свет и Тьма не сражаются друг с другом, они сосуществуют друг в друге, и проявляются благодаря друг другу. Душа изначально в себе имеет три Силы, лишь делая шаги в мирах Яви, она обращает себя на одну из сторон, познаёт каждое Зерно, и решает сама, где в большей степени хочет Пребывать. В этом сокрыт смысл символа бесконечности, где посредине двух стоит Равновесие, Двуединица. Нет Жизни, нет развития и эволюции, нет ни чего, если разрушить эту самую связь. В этом мире, на данный момент сильно перевешивает Свет, и это не есть Порядок. Я хочу принести Порядок, но это не значит, что я буду действовать так же грубо, как предметы навроде диска, который привёл меня к постижению трагедии и понимаю собственной опрометчивости. Да, я понимаю, это последнее что у тебя есть, но я не буду опираться на это, потому что у меня есть видение того, как может быть иначе. Я не знаю, получится ли у меня это реализовать, я ещё ни чего такого не делала, но если на меня будет столько всего давить, то боюсь, что я просто сломаюсь. Я стараюсь быть сильной и чистой одновременно, а это очень не просто, потому что мне приходится скрывать правду и это жжёт меня изнутри. Единственное, что меня пока удерживает от срыва, это чувства к Ярику. Это тепло, этот незримый, но яркий Свет позволяет не сдаваться, не падать на дно, а продолжать идти, звучать и сиять. +

Тьма молчала. Казалось, что она просто взяла паузу на размышление, совсем, как человек. А потом время просто пошло своим чередом, снова ударили по ушам звуки, непривычные после абсолютной тишины, заговорил Ярик.

— Пошли, мне тоже надо ополоснуться.

Мы прошли мимо комнаты с бассейном, спустились на ещё один этаж ниже и в коридоре с множеством дверей, вошли в самые красиво украшенные. Это было полностью отделанное деревом помещение, как и моя келья. По стенам тянулись полочки, на которых стояли пузырьки с разноцветными жидкостями и лежали пучки сушеных трав, источающие обволакивающие и пробирающие насквозь ароматы. Свет в помещении исходил от растопленного камина, и было довольно жарко. А в центре стояла огромная деревянная бочка. Именно бочка, но очень широкая, в неё легко могли сесть четыре взрослых человека. Она была наполнена водой, и вода эта была горячей, от неё валил пар. Я заметила, что к стенке бочки прикреплена цепочка, на которой висел ярко оранжевый камень. Не просто оранжевый, он был похож на уголёк, еще красный после костра. Этот уголёк был опущен в воду как заварочный пакетик и судя по всему, именно он грел воду. Ярик тем временем буднично извлек откуда-то небольшое корыто и набрал в него воды из бочки поменьше, судя по всему холодной.

— Тебе в большую бочку, отогревайся, отмывайся, если нужна будет помощь — скажи. А я пока сам ополоснусь.

Он невозмутимо сбросил с себя плащ, а затем и вовсе снял всю одежду, и принялся всячески корячиться над корытом, обмывая себя по частям с помощью куска жирного мыла. Выглядело это нелепо, но, кажется, судя по отточенности движений это для него было вполне нормальным. И главное, судя по-всему, предполагалось, что я тоже сейчас разденусь при нем же и пойду в свою бочку. Я долго разглядывала его, проводила глазами по лопаткам, по упругим ягодицам, мышцам ног, по шее, задерживая внимание на изящных движениях пальцев, голова разрывалась, гудела, до селе нормальные мысли, просто расплавились и стали громко взрываться. Накатывало что-то непонятное, волнами, мир слегка качался. Да, сказать, что я была в шоке? Да была! От всего, и от того, что сейчас происходило тоже. Я просто стояла и смотрела на Ярика, понимая, что хочу его, хочу ощутить его полностью. Смотрела на его член в мыльной пене и… Почувствовав, как горят уши, я помотала головой. Не знаю, сколько я простояла так и наверное хорошо, что он не заметил этого зависона. Или заметил, но не подал виду?

Я медленно разделась и не оборачиваясь, шагнула в бочку. Горячо. Сердце забилось, я стала просто часто дышать, привыкая к температуре, и тут я поняла, если я сейчас не выговорюсь, я просто свихнусь, упаду в это самое безумие и…

— Ярик, — я сказала это тихо, очень тихо, — мне нужна будет твоя помощь, как закончишь, просто подойди. Это важно.

Тело трясло, нет, я не мёрзла, это было что-то другое, чего я не могла распознать. Я вообще будто перестала понимать, что происходит. Что-то внутри сжималось в точку.

Он подошёл тут же, не заканчивая своё смешное подмывание.

— Чем я могу помочь, Пророк?

Его голос был встревожен, кажется, он подумал, что мне плохо. Я вытянула руку с края бочки.

— Возьми мою ладонь, сейчас будет поток слов, возможно, он будет не понятным, это ни чего, просто мне нужно говорить, сейчас нужно, иначе моя голова взорвётся и разлетится на части. И да, что бы я ни говорила, не отпускай моей руки.

Ярик осторожно коснулся моих пальцев, а потом его ладонь сжала мою. Чувствовалось, что он напряжен и сосредоточен. Старый сторожевой пес пытался понять, где опасность и что беспокоит его хозяйку. Прикосновение немного расслабило моё тело, именно это мне и было нужно. Дышать стало легче, но притом мне казалось, что мир плывёт, утекает куда-то далеко, а я нахожусь в космической чёрной воде. И мысли мои, есть гудящий рой.

— Ярик, знаешь, — было так тяжело произносить слова, — в детстве меня всё время интересовал один вопрос, что происходит с угасающими звёздами. В наших или иных мирах, угасая — звёзды обращаются в пыль? Осыпаются искрами в души? Разносятся космическим ветром в бесконечности космического простора? Становятся иным Светом, или бесследно тают в пустоте? Я всегда хотела подержать в ладонях звезду или даже стать оной, их можно коснуться, и, наверное, выгореть с ними до Предела. А потом и вовсе выйти за Пределы. Ритм Жизни связывает всё в гармонию наивысшего порядка: — камень и человека, травинку и столкновение комет, сердце и вращение бесконечного количества миров. Такие связи нерушимы и они звучат. Это Симфония, даже самая крошечная звезда, способная поместится в ладонь, является частью единой мелодии, а сердца земные продолжают эту симфонию, Храмом Формы воплоти. Сейчас я отчётливо слышу эту мелодию где-то внутри. Однажды сотворённый звук будет длиться вечно, и даже исчезнув для человека, он будет звучать в ядре изначального.

Я улыбалась, я просто улыбалась, будто видела это, будто это разворачивалось прямо перед моими глазами. Ярик держал мою руку, как было сказано, и просто слушал. Тем временем в комнате стало светлее, значительно светлее. Свет от пламени камина стал ярким, заполнившим каждый угол большой комнаты, а пламя почти утратило свой цвет, став похожим на серебристые всполохи горящего воздуха. Уловив паузу в моих словах, старый инквизитор спешно попытался придумать, что ответить на эту мало понятную ему лавину слов и на происходящее в комнате, и наконец, выдал сдавленным голосом.

— Гармония наивысшего порядка — это то, что ты несешь нам, Пророк, это то, что исходит от Владыки Света, и я счастлив, поддерживать тебя в построении гармонии света.

И тут что-то будто выключилось, напряжение, гудение, пульсации в голове. Мир перестал быть непонятным. Я снова ощущала тело, бархатность воды, тепло от руки Ярика, тепло и силу.

— Благодарю, это очень помогло, — я посмотрела ему в глаза, потом на него в целом и медленно отпустила ладонь, хоть и хотелось держать её, ощущать, ощущать и ощущать, — теперь я приведу себя в чувства и собранность, — я нырнула глубоко, на самое дно бочки.

И вода вытолкнула меня в знакомое бескрайнее пространство с огромным светящимся шаром и водной гладью до горизонта.

— Ты хотела поговорить, Пророк. Я готов тебя выслушать. Мне непривычно, что мои верные слуги и знаменосцы моего сияния, сомневаются, перечат и ослушиваются. В этом мире так не принято, но ты — не отсюда и я учту это в своем милосердии. Ты гневаешься на меня, но мы на войне и я должен действовать жёстко, чтобы добиться окончательной победы. А ты — главный инструмент моей победы, поэтому я был столь суров. Но если ты хочешь лучше понять, что именно тебе предначертано принести в мир вместе с моей победой — задавай свои вопросы.

— Я гневаюсь на многое, по большей части на то, что явно не вписывается в надлежащую картину происходящего из опоры на те знания, которые есть во мне. Меня учили, что Свет и Тьма, ни когда не воюют друг с другом, что они сосуществуют вместе на равных, а меж ними и над — стоит Равновесие Изначальности. Есть высшая формула, из Равновесия она звучит так: — Всё есть Свет, но переизбыток Света есть Тьма. Всё есть Тьма, но переизбыток Тьмы есть Свет. Это суть Бесконечность. Всё выходит из Пустоты на полог равнозначимых бликов Абсолютного Света, одни могут быть ярче, другие черны и темны, но в своем соприкосновении эти Аспекты являют собой Ядро Изначальности Всего Сущего. Миры, в которых утрачивается гармония, где Свет начинает довлеть над Тьмой или наоборот, обречены на обрушение. Связь построения частиц, перехода более плотной материи в более тонкую и обратно нарушается, и такой мир истаивает, исчезает в ничто, — я подошла ближе к сияющему шару, и подняла глаза вверх, — Владыка, твоя победа уничтожит мир, я не хочу этого. Я понимаю, что он не мой, и мне многое чуждо в нём, но он Живой. Он ещё Живой, и мне бы хотелось помочь, примирить действующие Силы Творения, принести Единство. Сам посуди, мир — это не война, не приумножение боли и потерь. Мир, это Понимание, Прощение, Свобода Выбора, Принятие, Позволение, Управление, Любовь, Яркость, Сияние, Счастье, Преображение. Когда Души приходят в мир, они учатся понимать себя, понимать внешнее и внутреннее, через три Аспекта. Да, они могут уйти во Тьму, но в итоге они познают Свет, так же как и те, кто коснулся Света, соприкоснутся и с Тьмой. Только познав обе части, Душа может постичь нечто более высшее, третью Силу — Равновесие. Постичь необходимость разделения Единого на Тьму и Свет, и суть такого проявления, как Абсолютный Свет. Я — чту в своём Сердце Свет, на равных с Тьмой, я Люблю оба Аспекта, и я, как вставшая на Путь Призвания, ощущаю тонкую Серебряную Нить на которой стою, она вселяет в меня чувство знания, которое приходит импульсом из Центрального Ядра Изначальности.

Из глаз текли слёзы, такие тяжёлые, холодные и густые…

Светящийся шар плавно опустился ниже, и из его структуры выделилось светлое пятно, которое сложилось сначала в силуэт человека, а потом силуэт наполнился красками и деталями, став пожилым мужчиной с ухоженной короткой седой бородой, аккуратно зачесанной назад седой гривой и светящимися белыми глазами. Облачен он был в мантию, похожую на ту, которую носил Ярик.

— Думаю, так для тебя будет удобнее. Я не хотел вовлекать тебя в происходящее. То, что ты попала в заключительную фазу нашей битвы — результат проделок отчаявшейся Тьмы, но Она только оттягивает неизбежное. Да, ты знаешь, что идет война, и я побеждаю. Да, я почти одержал победу и ты — орудие для финального удара. Но что такое моя победа? Я поглощу Её, стану единым с ней. Я объединю в себе и Свет и Тьму этого мира, стану существом нового порядка, нового вида и пересоздам этот мир, глядя на процесс творения с новых вершин, что мне откроются. Я устремлен к возвышению и прекрасно понимаю, что для этого нужно впитать в себя Тьму. Я угрожал тебе, требуя подчинения, взяв в своеобразные заложники — Ярика. Это ведь методы Тьмы. Ты наверняка задумалась, с чего это вдруг Владыка Света занимается шантажом и проявляет такую жестокость. А всё потому, что частично я Тьму уже поглотил. Я знаю, что ты общаешься с Ней, и ты сама видишь, насколько Она измельчала. Это потому что большая Её часть уже во мне. Сколько Её там? Три части? Когда я предложил Ей добровольное слияние в единое высшее существо — она отказалась. Тогда я начал войну и Тьме по-началу это даже нравилось, я подумал, Она была в восторге, потому что война Ей казалась, обширным полем для проявления себя в мире. Я смотрел на Её восторг и думал, что Она хочет объединения в танце боя, потому что такова Её природа. Когда я начал побеждать, Тьма предприняла рискованный шаг и после очередного поражения и очередного поглощённого мною глотка, Она расколола себя на множество проявлений. Их было 13. Осталось 3. Я уверено иду к единству и надеюсь, что ты поддержишь меня. Не печалься об этом мире, я перестрою его по новому, глядя с новых высот после поглощения Тьмы, и это будет куда более интересное и прекрасное место.

Я стояла и ощущала явную неправильность в происходящем, ощущала, что чего-то не хватает. Что-то не так. Совсем… не так… Я обняла себя за плечи, ощущая себя такой маленькой перед Ним.

— Н-но… Это ведь поглощение, насильное. Души, которые пришли сюда, они знают о том, что их привычное бытие исчезнет? Они хотят этого, или они просто бояться твоего гнева, потому покоряются твоей Высшей Воле? Они явно сражаются не для того, чтоб после раствориться в твоём Свете и исчезнуть, им нравится Жизнь, да в ней много боли и зла, зла творимого Выбором, но и добра предостаточно, зло и добро взращивают в каждом Частицу чего-то большего. Мир и Жизнь раскрываются только в Наивысшем Аспекте Абсолютной Любви. Если ты поглотишь Тьму, то в итоге вы просто превратитесь в Ничто, растворитесь симфонией Распада друг в друге, обращаясь в Пустоту.

— Я уже поглотил много Тьмы и стал только сильнее! Я принес этим душам учение Света, и они восприняли его, встали под мои знамёна, посвятили себя мне, готовые маршем пройти по этому миру, чтобы бросить к моим ногам последние осколки трусливой Тьмы! И когда прогремит моя победа, они все вольются в меня, сольются со мной в счастливом единстве и даже те, кто бросал мне вызов, склонятся перед моим сиянием и примут мир во мне.

По сияющему шару прокатилась странная грязно-серая волна, а у облика старика в белых одеждах глаза на секунду стали тёмными провалами.

— Я пытался убедить тебя сражаться в мою честь, но ты по-прежнему полна вызова, полна отрицания. Я пытался быть милостивым, но теперь… Единственное, что тебе дорого в моем мире — это мой верный солдат Ярик. Он примет муки ради моей победы. Ему будет очень-очень больно до тех пор, пока ты не найдешь оставшиеся три фрагмента Тьмы и не бросишь их к моим ногам, глупое дитя!

Мощная яростная сила вдавила меня в воду, и я выскочила из-под воды в бочке в фонтане брызг и бьющего из-под неё света. Ярик лежал на полу рядом с бочкой, с закрытыми глазами, но с ужасной гримасой боли на лице.