Тихие шаги любви

Ann Avarouz

Маша Сироткина – сирота. Всю жизнь росла в интернате. Григорий Соболь – сын успешных и богатых родителей. Слишком противоположные, чтобы в иных условиях даже просто обратить друг на друга внимание. Но бабушка Гриши волею судьбы попадает в районную больницу, где встречает Машу. С первых минут знакомства Маша и Гриша не нравятся друг другу. Но возможно ли, что со временем всё изменится?

© Ann Avarouz, 2020

ISBN 978-5-4498-7638-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Мы с ребятами сидим в Макдоналдс; я и трое моих близких друзей. За столом не смолкает смех, Витя и Глеб сыпят остротами на каждую проходящую мимо цыпочку, не жалея пошлятины. Павел молча ухмыляется, бросая на тёлок оценивающий взгляд. Впрочем, я ему в этом не уступаю.

— О, смотрите, какая крошка! — восклицает Витек. — Блиин, я б ей вдул.

«Крошка» слышит эту громкую реплику, как и все прочие до этого — мы не скрываемся — оглядывается нервно и поспешно отворачивается, решая для себя, что с нами лучше не связываться.

— Да ну, у неё жопа никакая… А ты на эту, на эту посмотри! — и парни «зависают» взглядом на аппетитной попке стройной блондинке.

— Ага, накаченная — то, что надо! — соглашается Витёк.

Пашка довольно хмыкает — ему попка тоже понравилась. Подозреваю, мысленно он уже раздел девушку и приступил к непотребствам. Каким, понятия не имею, об этом лучше у него спросить.

Посетители Макдака нервно косятся в нашу сторону уже минут сорок. Переводят озадаченный взгляд с сотрудников на охрану, недоумевают, почему нас до сих пор не выгнали? Персонал же старательно делает вид, что нашего столика вообще не существует.

Нас четверо, мы сидим по центру зала у окна, поедаем гамбургеры и картошку, запивая Колой. Трапеза так себе, но другой-то тут нет. Как я уже говорил, мы громко обсуждаем цыпочек, нервируя не только девушек, но и их парней. Думаю, они с удовольствием бы нам наваляли, но не могут и очень страдают от этого.

За нашими спинами стоят четверо охранников. Высокие крепкие парни, похожие друг на друга, как капли воды, одетые, несмотря на адскую жару, в чёрные пиджаки. У каждого надет наушник, соединённый с переговорным устройством, а на поясе из-под полы выглядывает кобура. Ну да, отец нанимает охранников с лицензией.

— Гриш, смотри, эта цыпа на тебя запала! — гогочет Глеб.

Я поворачиваю голову в указанном направлении и встречаю игривый взгляд васильковых глаз, подкреплённый улыбкой.

— Точно, запала, — довольно усмехаюсь я и расслабленно откидываюсь на спинку стула. Разглядываю девушку, раздумывая, пригласить её к нам в компанию или нет.

Не дурна. Рыжие распущенные волосы, синие глаза, мягкие губы, сложенные в зовущую улыбку, третий размер груди, округлые бёдра. В постели, наверно, ничего.

Пригласить девушку не является проблемой. Когда в прошлом году мне исполнилось пятнадцать, отец сделал подарок — собственная квартира в центре города. Хоромы что надо: сто двадцать квадратных метров, разделённых на несколько комнат. Спальня, кухня-гостиная, джакузи и зона для игры в бильярд.

Несмотря на благоустроенность, я не спешил перебираться окончательно. Причина проста: быт. В родительском доме имеются слуги. К моей квартире обслуживающий персонал не прилагается и все бытовые функции мне приходится выполнять самому. Хотя… Я вру, не мне, а моим девушкам. Я использую квартиру исключительно для секса и гулянок с друзьями, взамен прошу уборку. С готовкой проблем нет, девушки просто из кожи вон лезут, лишь бы мне понравится. Видимо, они где-то наслушались, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

Мои девчонки всегда старше меня. Кто-то может подумать, что я слишком мал для секса? Но уверяю вас, не возраст имеет значение, а та штучка между ног, что дарит девушкам удовольствие. Кстати, мой отец считает так же. Вручая мне ключи от квартиры, он прямо так и сказал, что мой член довольно взрослый, чтобы пуститься в «приключения». Цинично, зато правдиво. Шокированы? У отца есть девиз: подвернулся шанс — не думай, бери то, что судьба даёт. Не можешь, свали нахрен и уступи дорогу более сильным. Мой отец — один из сильнейших бизнесменов страны. Сеть гостиниц в крупнейших городах мира, своё модельное агентство, сотрудничающее с именитыми брендами. Денег — чёртова прорва и все он заработал сам. Как понимаете, такому человеку не до ложных моральных ценностей. Папа всегда хватал, едва этот шанс забрезжит на горизонте.

Пока я размышлял, девушка вильнула хвостом и скрылась на улице. Да и хрен с ней, найду другую тёлку. Дорогие шмотки, работа стилиста, благодаря чему я выгляжу старше своего возраста, уверенность в себе, потрясающе красивая внешность — от тёлок отбоя нет. Единственное наставление отца — это использовать презики и быть осмотрительнее, дабы не подцепить всякую гадость — я успешно выполняю уже ровно год.

Ах да. Мы собрались сегодня не без повода. Мне исполнилось шестнадцать. Не самый лучший мой день рождения, если учесть, что я… Гм… Наказан.

А всё из-за бесящей классухи, грымзе неопределённого возраста и пола. Она уже достала своими жалобами! Теперь она взяла моду следить за нашей компанией посредством одноклассников. Вот стерва!

На прошлой неделе мы слегка… перебрали. Прямо в школе! Было весело; дабы не палиться, распивали алкоголь в туалете. Не то чтобы нам нравится спиртное — гадость та ещё — но вот азарт от нарушения запретов и порядков — ни с чем не сравнимое удовольствие! Адреналин так и бушует в крови!

Но всему веселью пришёл конец и нас кто-то сдал. Самое обидное, выявить стукача не удалось. Именно в этом туалете в тот день народу была «чёртова туча». Подозреваю, неспроста. Классуха пришла в негодование и посадила нас под замок в кабинете, изъяв спиртное, до прихода спешно вызванных родителей.

То, что у нас отняли бухло не страшно — в принципе, так и должно быть, раз мы спалились. Даже то, что нас посадили под замок, объяснимо и можно пережить. Но вот зачем она родителей вызвала? Наши отцы — не какая-то там лапша, накрутил и съел. Это серьёзные люди, которых отвлекать от работы нельзя ни в коем случае! Отец Глеба, кстати, так и не пришёл. Повезло, я считаю, парню — родаки были где-то в Греции и классуха до них даже не дозвонилась.

Но это мы узнали потом. А в тот момент, когда сидели в долбанном кабинете и ожидали прихода родителей, уже понимали, что наказания не избежать. И не за то, что дебоширили — как раз на это наши отцы закрывают глаза, считая, что возраст у нас такой — трудный. А за то, что довели дебош до состояния, когда потребовалось вызвать родителей! Короче, мой отец сильно огорчился, когда понял, что без него вопрос не решить.

Отец Витька — мэр нашего города. У него карьера, он должен быть осмотрителен и помнить о рейтинге двадцать четыре часа в сутки. Нет, он, конечно, даже близко не святой, но тёмные дела проворачивает в темноте — по его же утверждению. И тут вдруг пьяный сын в школе! Пятно позора, как вы понимаете. Влетело Витьку тогда.

Отец Пашки — друг отца Вити. Он там тоже заседает в каких-то депутатах. Его не столь заботит позор личный, не такая уж он заметная фигура, чтобы париться по ерунде, кто там что подумает, сколь тень, отброшенная на мэра, потому что глава города должен быть безупречен. Но, пожалуй, Пашке влетело меньше всех.

В общем, смиренно ожидать своей участи — не про нас. Сначала, будто случайно, мы посшибали стулья на пол. Пара из них развалилась, остальные выжили. Интересный, кстати, эксперимент: оказывается, несмотря на огромную стоимость обучения в нашей школе, мебель не самого лучшего качества.

Потом Витек попробовал свои силы на указке. Выяснилось, что он сильнее, чем эта тыкательная палка. А дальше нас просто понесло. Разрушать оказалось весело и под дружный смех мы крепко взялись за дело. Через сорок минут класс валялся в руинах. Целого не осталось ничего: с парт содраны столешницы и разбиты в щепы, стулья удачно летали в стены, сшибая картины, шторы, выбивая стёкла и оставляя в штукатурке пробоины. Стулья не выжили. Доска треснула и грохнулась на пол. Учительский стол…

О, к его разрушению мы подошли с особым удовольствием! Начали с того, что превратили в крошку все имеющиеся журналы и тетради. Повытаскивали ящики, запуская их по классу, а потом перевернули стол и как следует попинали его. К завершению нашей мести от стола остались лишь щепки.

Нам, конечно, влетело, а родакам пришлось раскошелиться. Но наказание меркло в сравнении с удовольствием видеть рожу классухи, когда она зашла в свой кабинет. Глаза вылезли из-под очков, челюсть едва не выскочила наружу, руки тряслись, ещё и голос пропал! Да её там чуть удар не хватил!

Так вот, о наказании. Алкоголь для меня теперь под запретом до окончания семестра. И даже день рождения — не повод снимать наказание, сказал мой отец. Поэтому мы сидим в Макдаке и употребляем колу. Ведём себя, конечно, вызывающе. Ну так и не стоило загонять меня и моих друзей в этот лягушатник! Охранники всё потом отцу донесут, на это и расчёт. Должен же понимать, что я уже не маленький.

Несмотря на запрет, алкоголь у нас будет. Пашка ещё вчера подсуетился и закупил несколько ящиков пива. Вдвоём с Глебом они отбуксировали бухло на квартиру и припрятали в шкаф. Не то чтобы отец жильё проверял — у нас договорённость, это моя территория, на ней я делаю что угодно. Но всё же, на всякий случай. Так что после завершения спектакля здесь я устраиваю вечеринку. Нормальную такую, с музыкой, бухлом и тёлками. Оттянемся по полной.

— Эй, Гриша, чего подвис? — толкает меня в плечо Глеб. — Не грусти, похрусти мороженкой!

— Нормально всё, — отвечаю я. — А кстати может и правда, по мороженому? Вспомним вкус детства?

Парни изумлённо уставились на меня.

— Ну ты скажешь тоже, — качает головой Витька.

— Слушайте, а мне нравится идея! — усмехается Пашка.

— Ну, давайте, ребята, соглашайтесь, — дожимаю я Витьку и Глеба.

— Ага, а потом пи… — Витёк вовремя прикусывает себе язык и кашляет, словно подавился. — Пить много будем. — Хмуро добавляет он.

Всё, конечно, поняли, что он имел в виду. Типа, пиво с мороженым не мешают. Но до пива ещё пара часов, которые нам волей-неволей придётся провести тут, раз я наказан.

— Сладкое — несолёное! — наставительно изрекаю я и оборачиваюсь к стоящему за спиной охраннику. Велю принести нам четыре «Макфлури» и даю денег. Секьюрити покорно уходит в очередь, а мы продолжаем веселиться.

В какой-то момент я чувствую лёгкую щекотку в районе плеча. Странное такое ощущение, будто кто-то пёрышком проводит. Удивлённо поворачиваю голову, так как знаю, что там никого нет — я сижу рядом с окном. За стеклом стоит девочка, лет десяти, не больше. Длинные каштановые волосы спутаны и кое-как перехвачены резинкой. На худое тело надета половая тряпка, когда-то давно бывшая белой футболкой, теперь же растянутая и посеревшая от частых стирок. Тонкие ноги-палочки прикрыты шортами, истинный цвет которых не установит ни одна экспертиза. Босые грязные ступни. Чумазое худенькое личико, на котором выделяются огромные зелёные глаза, с вожделением смотрящие на мой недоеденный гамбургер.

Я сглатываю вмиг образовавшуюся вязкую слюну. От вида этой девочки чувствую неловкость. Я кошусь на парней, пытаясь понять, как они отреагировали на чудо за окном. Но друзья её даже не заметили, смотрели в противоположную сторону и продолжали гоготать. Я снова перевожу взгляд на девчонку и вдруг упираюсь в ее большие распахнутые глазищи, чувствуя, как от испуга сердце делает кульбит. Она смотрит на меня не по-детски взрослым взглядом, полном презрения и осуждения. В первую секунду я злюсь, так как она ничего обо мне не знает, чтобы осуждать, но уже в следующую мне делается нехорошо. Мне почему-то становится стыдно, словно я что-то украл у этой девчонки. На короткий миг я смотрю на нашу компанию, будто со стороны, и вижу четырёх придурков, зажравшихся родительским богатством, ленивых, бестолковых, не способных позаботиться даже о себе, а только мотающих окружающим нервы. Я с изумлением чувствую, как начинают гореть мои щёки. На этот короткий миг я сам себе становлюсь противен. Мне вдруг хочется вскочить и убежать отсюда, как можно дальше, начать жизнь с чистого листа, перестать дебоширить, наконец, взяться, что называется, за ум. Никогда в жизни мне не было стыдно за себя. И теперь я обнаружил, что чувство это крайне неприятно.

Вернулся охранник с мороженым. Под громкое улюлюканье и шутки парни приняли угощение, передавая стаканчик и мне.

— Эй, Гриш, ну чего-то ты совсем скис. Ты случаем не заболел? Весь горишь! — забеспокоился Глеб.

Друзья уставились на меня с волнением.

— Ребят, всё нормально, — натянуто улыбаюсь я, пытаясь замаскировать свои чувства.

— Точно, всё гуд? — не верит Глеб.

— Да точно, точно! Всё гуд, — твёрдо говорю я.

Друзья отвлекли, и наваждение спало. Я расслабленно улыбаюсь, приходя в себя. Оборачиваюсь к окну, чтобы убедиться, что девчонка самая что ни на есть обычная попрошайка. Но её уже и след простыл. Словно привиделась мне.

— Блин, в эти гамбургеры наркоты не подсовывают? — с подозрением смотрю на недоеденный бутерброд.

Хоть мы и дебоширы, но травка и наркота — не для нас. Мы вообще против, алкоголь — это так, развлекуха. А с наркотой шутки плохи.

— Да вроде нет. А чего? — спрашивает Витька. Пашка и Глеб возвращают ко мне встревоженные взгляды.

— Мерещится какая-то ерунда, — говорю я так, будто это ничего не значит. Ну, мерещится и мерещится, бывает.

— Эй, ты там поосторожней с этим делом, — неловко вставляет Пашка. Говорить он не мастак, да ему и не нужно. — Если отравился, может в больницу?

В больницу я точно не хотел, да и вряд ли отравился.

— Да не ребят, уже отпустило, — успокаиваю я их.

Они ещё некоторое время смотрят на меня с сомнением, но вскоре убеждаются, что со мной всё хорошо и перестают беспокоиться.

Я бросаю последний взгляд за стекло, ищу глазами девочку среди толпы. Но, конечно, не нахожу. «Надо было хоть картошки купить» — запоздало думаю я. И отворачиваюсь. Не сообразил, что ж теперь, не убиваться же. Купит кто-нибудь другой. Да и вообще, лето, с голода не умрёт.