Обреченные обжечься

Anne Dar, 2019

За считанные месяцы жизнь Таши производит оборот в 180º. То, что прежде казалось нереальным, обращается в правду, то, что когда-то было утеряно навсегда, возвращается сквозь боль, то, чего она могла бояться больше всего, случается и это невозможно исправить. Впервые Таша оказывается ни к чему не подготовленной. Обстоятельства заставляют её либо отрекаться от того, что прежде имело для неё смысл, либо страшиться того, что обещает ей будущее. Смирение перед неизбежным и принятие происходящего облегчают её ношу, и Таша, как поистине сильный человек, начинает обретать баланс в вихре необратимых перемен, но последняя перемена становится фатальной. Содержит нецензурную брань."В книге встречается упоминание нетрадиционных сексуальных установок, но это не является пропагандой".

Глава 9.

Мы с Мишей сидели в просторном коридоре, не зная, как именно попрощаться друг с другом.

— Что ж, за четыре месяца и десять дней я должна излечиться от пристрастия к алкоголю, травке и клею.

— Сомневаешься? — я сжала руки, лежащие у меня на коленях, в кулаки.

— Нет. — решительно ответила Миша, но я знала, о чём она думает — о том же, о чём и я. Четыре месяца — это мало. Пожалуй, стопроцентной выкладки будет недостаточно, помимо этого должно случиться чудо.

— Если что, я найду ещё деньги, — не менее решительно произнесла я.

— Брось. Я справлюсь за три месяца, — криво ухмыльнулась Миша, явно специально выставляя себя излишне самоуверенной. — Или ты в меня не веришь? — сидя справа, она внимательно посмотрела на меня. Я не повернулась.

— Верю, — выждав несколько секунд для убедительности, твёрдо произнесла я. — Я в тебя верю, Миша, — наконец повернувшись к сестре полубоком, я положила на её плечо руку.

— Ты всегда была сильнее меня, — в ответ положив на моё плечо свою руку, прищурилась сестра. — Но с этого дня так не будет. Что бы ни случилось, я каждый день буду сильнее тебя. Ты больше не будешь первой на пьедестале.

— Вызов принят, — в ответ поджала губы я, после чего мы коротко обнялись и, постучав друг друга по плечам, поднялись со своих мест. — Встретимся через пару недель. От Лондона до клиники всего полчаса езды…

— Нет. Встретимся когда я буду чиста. Через четыре месяца. До тех пор не хочу ни чтобы ты меня видела, ни видеть тебя.

— Понимаю… — поджала губы я, действительно понимая, как чувствует себя и как выглядит человек во время “ломки”. — Ты ведь меня не ненавидишь?

— За что?.. За то, что я тебя бросила?

— Нет, Миша, тебя бросила я…

— Брось. Бросила я… — ухмыльнулась от забавной тавтологии сестра.

— Подожди, — резко оборвала её я. — Это я должна сказать первой… — я испытывающе заглянула сестре в глаза. — Прости.

— Прости! — едва ли не выкрикнула сразу после меня Миша, явно желая меня опередить, но у неё не удалось. — Так не честно, — раздражённо убрала мои руки со своих плеч она, всерьёз разозлившись. — Это я должна была сказать первой!

— Так ты прощаешь? — улыбнулась я, протянув всё ещё сердящейся сестре руку.

Помедлив несколько мгновений, моя измученная копия протянула мне свою очень сильную руку.

— Прощаю, — твёрдо ответила она, после чего, ухмыльнувшись, добавила. — Хотя бы простить первой разрешила. Так что с твоим прощением?

— Я тебя тоже прощаю, — улыбнулась я.

Мы разняли руки.

Я уже уходила, когда вспомнила о деньгах и, обернувшись, встретилась со сверлящим мою спину малахитовым взглядом:

— Те деньги, пятьсот долларов, которые ты вопреки всем своим зависимостям смогла накопить на операцию Мии, я положила на твой электронный счёт в этом центре. На тот случай, если тебе что-то понадобится купить… Пени с Рупертом приедут через неделю, возможно с ними подтянется отец… Ну что… До мая?

— Встретимся в конце июня, — поджав до крови искусанные губы и не вытаскивая рук из карманов потёртых джинс, тяжело выдохнула Миша, после чего её плечи заметно обрушились вниз.

Повторно направившись к выходу я больше не оборачивалась. Индивидуальный подход к лечению, лучшее питание, два бассейна с мини-водопадами и джакузи, грязевые ванны, шоколадные обертывания, солярий, сауна, массаж… Для Миши это будет то ещё пекло. Мне даже думать было страшно о том, что её ожидает в течении этих четырёх месяцев.

Я пообещала Хьюи, что приеду к нему завтра, но всё равно едва сдержалась, чтобы по пути домой, проезжая по кольцу Лондона, не завернуть в город. Однако, напомнив себе слова Хьюи о том, что сегодня он хочет провести день с отцом и Амелией, которую по-особенному сильно хотел увидеть, и познакомиться с детьми Руперта и Пени, я уговорила себя обогнуть Лондон стороной, буквально пройдясь по нему краем своих колес.

“Мы встретимся завтра… Обязательно… После встреч со всеми… Я определённо… Устану и… Отключусь… Приезжай завтра на весь… День… Не бойся… Я никуда не убегу…” — с иронией улыбался Хьюи.

“Да, он никуда не убежит”, — я сжала ещё сильнее руль, с болью подумав о том, что Хьюи предстоит заново учиться ходить. Но он научится. Он обязательно научится. Он сильный, и я знаю о его силе так же, как и о своей силе, и о силе, которая с его возвращением возродилась в Мише.

“Мы будем ходить!” — буквально кричало моё подсознание под ритм лёгкого рока, льющегося из колонок несущегося прочь от Лондона автомобиля.

Жмурясь от невероятно ярких лучей тёплого, красноватого солнца, постепенно сползающего за горизонт, я думала о том, что мне необходимо переждать всего двенадцать часов, чтобы вновь увидеться с братом. К тому времени я узнаю всё, что только возможно узнать о реабилитации после долговременной комы. Хьюи не просто научится ходить за предельно короткий срок — он у меня бегать будет!

Заезжая на свою улицу, залитую алыми лучами заката, я чувствовала себя возбуждённо счастливой. Во время пути домой я обдумала все свои актуальные жизненные перипетии и пришла к выводу, что все они остались позади: Хьюи очнулся спустя десять лет безнадёжной комы, Мия успешно прооперирована и благополучно проходит курс реабилитации, Миша не просто добровольно отправилась на лечение, но готова зубами рвать свои недуги… Лучшего периода в моей жизни не было уже десять лет, семь месяцев и… Нет! Всё-таки стоит прекратить считать эти дни. Время больше не будет проходить мимо меня, каждый день будет особенным, полным жизни… Жизнь! Я могу начать жить… Я ведь могу?..

Увидев у своего дома машину Дариана лишь после того, как подъехала к ней впритык, я поняла, что замечталась, но не расстроилась от этого. Даже Дариан больше не казался мне проблемой. Если я пережила весь этот ужас, значит и отношения с Дарианом определённо переживу. Определённо…

— Ты выглядишь взбудораженной, — улыбнулся Дариан, подходя к гаражу, из которого я только выходила.

— Ты даже не представляешь насколько, — неожиданно широко заулыбалась я, продолжая наслаждаться эмоциональным подъёмом, который произошёл со мной сразу после того, как я поняла, что Миша действительно осталась в лечебнице.

— Поделишься?..

— Хьюи разговаривает, — продолжала удивлять саму себя своей откровенностью я, но никак не могла перестать эмоционально размахивать руками. — Миша отправилась на лечение в клинику, Мия скоро вернётся домой здоровой и невредимой… Я счастлива! — неожиданно вслух заключила я, и мне так понравилось услышанное, что я повторилась. — Я счастлива, Дариан… — буквально из грудни выдыхала счастье я. — По-настоящему.

Дариан, смотря в мои глаза со скрещёнными на груди руками, лучезарно улыбался, не оголяя своих белоснежных зубов.

— Что я могу сделать, чтобы умножить твоё счастье? — внимательно выслушав меня, вдруг поинтересовался он.

— Не стоит, — поджав губы, похлопала рукой по скрещённым рукам Дариана я. — Ты ведь знаешь, что не выполнишь моего желания.

— Может быть у тебя есть какое-нибудь другое желание?

— Нет уж, спасибо, — ухмыльнулась я, постепенно приходя в себя от внезапно нахлынувшей на меня эйфории. — Я не знаю, как с тобой разобраться по итогам прошлого своего желания, так что… — остановившись на крыльце, я замолчала, увидев прикреплённый к входной двери чистый лист. Оторвав его и перевернув, я прочла текст, написанный рукой Нат: “Когда приедешь — зайди к мистеру Гутману. Срочно”.

Наверное я слишком сильно привыкла к проблемам, отчего записка показалась мне ничем иным, как предупреждением о новой волне неприятностей. Ещё это “срочно”… Я сдвинула брови.

— Кто такой мистер Гутман? — посмотрел мне через плечо Дариан.

— Сосед, — задумчиво отозвалась я. — Подождёшь меня?.. — я не успела закончить свой вопрос, как Дариан перебил меня.

— Я пойду с тобой.

— Со мной? — вздёрнула брови я, а потом вдруг подумала: “Почему бы и нет?” — и, поджав губы, приложила записку к груди Дариана. — Ладно, пошли. Не думаю, что это займёт много времени. Мистер Гутман отшельник. Во всяком случае, был отшельником, пока я не свела его с Коко. Теперь у них серьёзный роман и они всерьёз собираются отправиться в путешествие по Европе. Чудно…

— Чудно? — переспросил Дариан, шагая по тротуару справа от меня.

— Как человек может больше двадцати лет прожить отшельником и вдруг вот так вот взять, и решить отправиться в путешествие на шестом десятке своей жизни?

— Он в неё влюблен? — неожиданно спросил Дариан.

— Что?

— Он влюблён в Коко?

— Не знаю… — пожала плечами я.

— По-видимому влюблён, — задумчиво произнёс Дариан, открывая мне калитку во двор мистера Гутмана. Я же решила не копаться в его мыслях, чтобы не наткнуться в них на нечто опасное для себя, поэтому молча вошла в открытую передо мной дверцу.