PAMF

Aurantia (2024)

Арсений и Филипп — друзья, когда-то неразлучные, но их пути разошлись. Арсений — успешный бизнесмен, раздираемый кризисами и тенями прошлого. Филипп — его старый друг, ставший учителем. Их встреча вскрывает старые раны, заставляя задуматься, правильный ли путь они выбрали. Тем временем четверо учеников Филиппа находят древний артефакт, который раскрывает опасные тайны и запускает смертельную цепь событий. Их любопытство приводит к столкновению с древним культом — силой, связанной с судьбами всех героев. Разрушенные иллюзии, опасные тайны и смертельная игра. Не всем удастся выжить — но каждому придётся сделать выбор.

7. НА КРАЮ ПРОПАСТИ

Филипп не мог выбросить из головы слова Арсения. Они словно поселились в его мыслях, не давая покоя, преследуя его на каждом шагу. Возможно, это была та самая возможность, которую он так долго искал — шанс, способный кардинально изменить его жизнь. Мысли о будущем захватывали, словно вихрь, мешая сосредоточиться на привычных делах. Он пытался отогнать их, но они возвращались с новой силой, как нежданный шторм, поднимающий в нем волнение, тревогу и желание изменить всё.

Возвращаясь домой вечером, Филипп долго бродил по квартире, пытаясь собрать свои мысли. Наконец, он решил поговорить с Евой. Когда они сели за ужин, он почувствовал, как волнение охватывает его.

— Нам нужно поговорить, — сказал он тихо, но уверенно, чувствуя, как его голос дрожит от напряжения. Руки почти незаметно задрожали, и он усилием воли сдерживал себя, не позволяя волне беспокойства взять верх.

— О чём? — спросила Ева, мгновенно отложив вилку и пристально взглянув на него. В её глазах мелькнула тревога, смешанная с ожиданием, как будто она уже догадывалась, что будет впереди.

— Я думаю, уволится… и пойти к Арсению. Попробовать что-то новое.

Сомнение мгновенно отразилось на лице Евы. Она не сразу ответила, задумчиво скрестив руки на груди и опустив взгляд, как будто пытаясь найти верные слова. В её глазах борьба: поддержать его или бояться потерять.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Филипп, надеясь на её поддержку.

— Не знаю, — прошептала она, голос её звучал с ноткой тревоги. — Я не против, если ты решишь сменить работу, но… насчёт того, чтобы пойти работать к твоему другу… Я не уверена.

— Да ладно тебе, что такого? Просто пойти работать к нему, — сказал Филипп, пытаясь отмахнуться от её сомнений.

— Я боюсь, что Арсений втянет тебя в нечто опасное, — сказала она, её голос стал холодным, как лёд, а взгляд — настороженным, словно она чувствовала, что за его словами скрывается нечто темное. — Он всегда был таким — пренебрегающим правилами, с жаждой идти до конца, несмотря ни на что. Ты ведь знаешь, такие люди не останавливаются, и однажды ты можешь оказаться на обрыве, не заметив, как он туда тебя приведет.

— Да ну, куда он нас может втянуть?

— Я слышала, что у его компании большие проблемы. Это правда? — спросила Ева с подозрением, её взгляд был резким, как нож, и, кажется, она искала в его глазах подтверждение своих страхов.

— Ну да, — признал Филипп, ощущая, как сердце начинает биться быстрее.

— Вроде как они затрудняются с судебными исками. — Ева сделала паузу, её лицо становилось всё более серьёзным. — Может быть, это отразится и на тебе, — произнесла она тихо, почти неуверенно.

— Нет, такого не может быть! — Филипп резко отреагировал, не желая верить в худший сценарий.

Он знал, о чём говорила Ева, говоря об Арсении. Арсений был воплощением того, что она не могла принять — беззаботный, пренебрегающий границами и компромиссами. Ева часто говорила, что такие люди, как он, могут разрушать всё на своём пути и не замечать, как остаются только руины.

— Ты видел, как он живёт? — спросила Ева, её голос был полон укора. — Постоянные переезды, пустота, никакого спокойствия. Для него работа — это всё, а ты готов к этому? Может, тебе это и не кажется важным, но я видела, как такие люди теряют всё вокруг. Я не хочу повторить ошибку моих родителей, которые в конце концов едва разговаривали.

— Я думал, ты понимаешь, как это важно для меня. — В его голосе сорвался тон, в котором звучала смесь боли и растерянности.

— Я понимаю… — Ева сдержала слёзы, её глаза покраснели от волнения. — Я боюсь… — её голос стал тише, и она с трудом продолжила: — Боюсь, что ты уедешь, а я останусь одна. Сначала ты будешь уезжать на пару дней, потом на недели… а в какой-то момент я пойму, что ты забыл, ради чего всё это было. Ради нас.

Филипп мягко протянул руку, пытаясь её успокоить.

— Тише, всё будет хорошо, — сказал он, но его собственное сердце било тревогу.

— Ты словно стоишь на краю пропасти, — продолжила Ева, её голос был тихим и спокойным, но глаза всё равно не могли скрыть страха. — На другой стороне кажется всё ярче, лучше, но мы оба знаем, что за этим может скрываться обрыв.

Смотря на неё, Филипп вдруг вспомнил тот день, когда они впервые встретились. Он только что перешёл на второй курс, а случайная встреча с Евой на книжной ярмарке показалась ему чем-то волшебным. Её искренность, увлечённость, смех, когда она обсуждала любимую книгу… Это было одним из тех моментов, когда сердце ощущает, что ты встретил кого-то особенного. Для него это стало началом чего-то важного, чего он не мог позволить себе потерять.

Он вспомнил, как они начали разговор, как будто знали друг друга всю жизнь. Тогда он подумал: Что если я потеряю это?

Эти воспоминания были такими яркими, что мысль о том, что его выбор может поставить их отношения под угрозу, отозвалась болью в груди.

— Я всё обдумаю, обещаю, — сказал он, пытаясь сглотнуть комок в горле. Его слова едва вырвались, но они звучали искренне, и он был благодарен, что она осталась с ним в этот момент. — Спасибо, что выслушала меня.

— Подумай, — сказала она мягко, но в её голосе была скрытая настойчивость. Она собрала посуду, её движения стали размеренными и точными, будто каждое действие было частью чего-то важного. Поставив тарелку в раковину, она замерла, сложила руки и, едва слышно, добавила: — Подумай, пожалуйста.

Затем она ушла в другую комнату, оставив его одного.

Филипп остался сидеть на кухне, не в силах оторваться от своих дрожащих рук. Он понимал, что теперь никто не сможет решить за него. Ни Ева, которая так боялась перемен, ни Арсений, чьи мечты казались столь ясными и однозначными. Всё зависело от него. Ему нужно было выбрать — остаться учителем или рискнуть всем ради своей мечты, зная, что цена может быть слишком высока.

Филипп ощущал, как его разум разрывается между привычной, безопасной жизнью и манящей, но опасной свободой, которую обещал Арсений. Свобода — шанс, который выпадает раз в жизни, но с какой ценой? Мысли о будущем терзали его, как остриё ножа, вскрывая каждый уголок сомнений. Вместо ясности он видел лишь туман, в котором не было никаких гарантий. Боясь сделать шаг, он все же чувствовал, как его душа тянет к этому неизвестному пути. Возможно, ни один из путей не приведёт к счастью. Возможно, он всего лишь выбирает, чем ему пожертвовать.И самое болезненное — он не знал, существует ли вообще в этом мире что-то, способное заполнить ту пустоту, которая с каждым днем становилась всё более необъятной, как пустой океан, поглощая всё его существо. Он не знал, что искать, и, главное, с кем идти этим мракоподобным путём