Новогодний переполох

Butterfly (2024)

От ненависти до любви — один снежный шаг! Помните свою первую любовь? А если это был худший кошмар вашего детства? Женя отлично помнит Максима, лучшего друга брата и своего заклятого врага номер один. Годы спустя она возвращается в родной город на новогодние праздники и… сталкивается с ним лицом к лицу. И всё меняется. Он больше не тот несносный мальчишка, а невероятно привлекательный мужчина, от которого исходит опасное притяжение. Новогодняя ночь, полная сюрпризов и смеха, заставит Женю посмотреть на Максима совершенно по-новому. Готовы окунуться в водоворот чувств и поверить в новогоднее чудо? «Новогодний переполох» — это: — Уютная атмосфера заснеженного городка, мерцающих огней и тёплых зимних вечеров. — История двух заклятых врагов, чья детская неприязнь неожиданно вспыхивает искрами страсти. — Трогательные моменты и юмор. — Незабываемая история любви, способная растопить даже самое ледяное сердце и подарить веру в новогоднее волшебство.

Глава 8. Женя

Мы доехали до ёлочного базара в тягостном молчании, которое, казалось, вибрировало в воздухе. Я украдкой поглядывала на Максима, пытаясь расшифровать выражение его лица, но оно оставалось непроницаемым, как гранитная скала. За окном мелькали заснеженные поля, изредка проскакивали одинокие домики, украшенные разноцветными гирляндами, похожие на пряничные избушки из сказки.

Наконец, показался и сам базар, сверкающий огнями и праздничной суетой, как новогодняя витрина ЦУМа манит мою кредитку. Из динамиков доносились обрывки весёлых песен, в воздухе витал аромат хвои, глинтвейна и жареных каштанов, детский визг, громкие разговоры продавцов — всё сплеталось в волшебную новогоднюю симфонию.

В общем, дух праздника я начала ощущать всем своим существом, а вот Максим, судя по нахмуренным бровям, всё ещё пребывал в декабрьской хандре.

Мы направились к пожилому мужчине с добрым, морщинистым лицом и румяными щеками, который в этот момент упаковывал огромную, пышную ель для других покупателей. Заметив нас, он поздоровался и лучезарно улыбнулся, обнажив пару золотых зубов, а потом громко окликнул кого-то за своей спиной:

— Вань, иди-ка сюда! Помоги молодым людям выбрать ёлочку!

Из-за горы елей вынырнул высокий, широкоплечий парень с открытой, обезоруживающе обаятельной улыбкой. Ваня оказался настоящим красавчиком — с густыми тёмно-русыми волосами, яркими, васильково-голубыми глазами и очаровательными ямочками на щеках. Мой внутренний художник ликовал — идеальная модель для портрета «Русский богатырь с новогодней ёлкой». Остановившись рядом с нами, он продолжал лучезарно улыбаться, а его взгляд, скользнув по мне с ног до головы, задержался на мгновение дольше, чем требовали правила приличия.

— Здравствуй, красавица! Какую ёлочку ищете? — промурлыкал он с лёгким южным акцентом, обращаясь преимущественно ко мне, и его голос оказался таким же приятным, как и его внешность — мягкий, бархатистый, с лёгкой хрипотцой. — Пышную? Высокую? Или, может быть, поменьше, чтобы уютно смотрелась в квартире?

Он подмигнул, и я, к своему смущению и тайному удовольствию, почувствовала, как жаркая волна разливается по шее и щекам. В животе запорхали бабочки, а колени предательски дрогнули.

Чёрт, он действительно обаятельный!

— Эм… да я даже не знаю… — пролепетала я, отводя взгляд и нервно теребя край шарфа. — Просто… красивую, и большую.

— Все наши ёлочки красивые! — с улыбкой подтвердил Иван, делая шаг ближе. Я уловила смешанный аромат свежей хвои и чего-то тёплого, древесного, исходящего от него. — Но я уверен, мы найдём ту, которая идеально подойдёт именно вам. У вас наверняка прекрасный вкус. — добавил он, понизив голос и глядя мне прямо в глаза. — Как и вы сама.

Я открыла рот, чтобы ответить что-нибудь кокетливое, но в этот момент в разговор вклинился Максим.

— Мы сами выберем. — рявкнул он, даже не взглянув на Ваню. — Идём, Женя. Здесь слишком много… слащавого энтузиазма. От него у меня зубы болят.

Его пальцы сжали мою руку с такой силой, что я невольно вскрикнула. Я заметила, как побелели костяшки его пальцев, как напряглись мышцы на руке. На лице — ни единой эмоции, только желваки заходили на скулах, словно он с трудом сдерживал себя от чего-то.

От чего? От желания придушить Ваню? Или… меня?

— Ауч! Максим, больно же! — воскликнула я, пытаясь высвободить руку, но его хватка только усилилась. — Что ты делаешь? С ума сошёл?

— Избавляю тебя от навязчивого сервиса. — процедил он сквозь зубы, не глядя на меня, и, резко развернувшись, потащил меня в другой конец базара, ловко лавируя между ёлками и людьми. — И от сомнительных комплиментов. — добавил он уже тише, почти шёпотом, но от этого его слова прозвучали ещё более ядовито, как шипение змеи.

— Полегче! — возмутилась я, едва успевая за его широкими шагами и чудом не спотыкаясь о стволы ёлок. — Я чуть ногу не сломала! И вообще, что ты себе позволяешь?! Кто тебе дал право таскать меня, как мешок с картошкой?! И, между прочим, комплименты были совсем несомнительные! — добавила я, чувствуя, как во мне поднимается волна раздражения, смешанная со… странным, щекочущим волнением.

И нет, это не от перспективы сломать ногу о ёлку.

Максим не ответил, молча продолжая тащить меня за собой, словно непослушного щенка на поводке. Он явно был зол. И я почему-то была абсолютно уверена, что причина его гнева — вовсе не «излишний энтузиазм» продавца ёлок, а мои заигрывания с Ваней. И от этой мысли у меня почему-то участился пульс, а в животе бабочки устроили танцевальный флешмоб.

Я украдкой бросила взгляд на Ваню. Он стоял, опершись на ствол огромной ели, и с забавно-снисходительной ухмылкой наблюдал за нами. Я ответила ему смущённой улыбкой и вымученным вздохом, изображая жертву тирании. Максим, кажется, этого не заметил. Но хватка его руки на моей стала ещё крепче, словно он боялся, что я вот-вот сорвусь с поводка и побегу обратно к Ване.

— Максим, ты мне руку сломаешь! — прошипела я, чувствуя, как смесь раздражения и смущения подбирается к горлу. — И вообще, отпусти меня! Я сама могу ходить! И ёлку я тоже сама выберу! Ты тут, знаешь ли, не единственный мужчина!

Максим неожиданно остановился, так что я чуть не врезалась лицом прямо в него.

«Хорошо, что у него широкая спина». — подумала я, с трудом удержавшись от того, чтобы не ткнуть его пальцем в лопатку.

Белов медленно повернулся ко мне, его зрачки сверкали, как новогодние гирлянды, только не празднично, а скорее… угрожающе. Как глаза тигра, защищающего свою добычу. Или как ребёнка, у которого хотят отнять любимую игрушку.

— Только через мой труп! — заявил он, и в его голосе послышались стальные нотки, от которых у меня по спине пробежали мурашки.