Одержимые. Новые лица

Edd Jee (2024)

Трое музыкантов продолжают свое одержимое движение к музыкальному Олимпу. Саня, совершенно не замечая того, что он теперь вампир, пытается проводить репетиции, но сделать это без барабанщика непросто. А где его искать, неизвестно. Оборотень Лекс, страдая от вечного голода, решил сменить квартиру, так как под одной крышей с Алом у него буквально все валится из рук. Восставший из мертвых Ал — наш третий герой, оставшись один, впадает в летаргический сон.

Глава 7. Юрка и друг его Егорка

Как вы уже наверняка поняли, пришла пора ввести в повествование еще одного героя. Это Егорка Посудин — лучший друг и уже почти бывший однокурсник Юрки Токанашина — непутевого барабанщика безызвестной пока рок группы.

Одна из отличительных черт Егора — рост, не совсем баскетболистский, но тоже очень даже заметный. Другая — нос с горбинкой, как клюв у орла. Третья — компьютерные игры, а точнее почти наркоманское пристрастие к ним. Вот именно ими он и занимался не только в последнее время, но и в момент повествования. Давно уже занимался, с самого своего пробуждения, а время между тем близилось к обеду.

Отложив геймбокс в сторонку, оголодавший Егорка вышел из курятника, потянулся во весь свой немереный рост и сладко зевнул, несколько легких кружевных перышек при этом слетели с его взъерошенных волос и, плавно кружась, упали в монументальную поилку для куриц. Самих куриц нигде не было видно — они, как и всегда, встали с первыми лучами солнца, как то и положено курицам, и под предводительством большого красного петуха ушли огородами на большую поляну, к озеру. И если погода выдастся хорошая, то весь курятник на целый день в распоряжении только лишь Егора.

Протопав через прореженные курицами заросли крапивы в саду, Егор зашел в дом, чтобы переодеться. Он вошел в дом на цыпочках, чтобы никого не разбудить — на всякий случай он всегда заходил в дом именно так. Правда, на этот раз зря старался, так как дома никого не было, и судя по всему, уже давненько. Даже бабушка куда-то подевалась. Пробравшись к своей кровати, на которой все лето спали только кошки, да еще изредка племянница, когда старший братец с семьей приезжает в гости, Егорка принялся перебирать вещи, висевшие на стуле, отыскивая свои любимые драные джинсы, которые и бабушка и мама грозились выбросить, или даже зашить.

Натянув джинсы и футболку кислотно-желтого цвета, Егор прошелся расческой сестры по волосам и, прихватив хлеба и сала, отправился обратно к себе в курятник, доигрывать. Уединившись в курятнике, который на самом деле это был небольшим домиком, который иногда называют тепляком, иногда зимовьем, а порой и летней кухней, если эту самую кухню в подобном домике устраивали, Егорка улегся на лежанке, закинул босые ноги на насест и тотчас погрузился в удивительный и потрясающий мир игр. Только про хлеб и сало изредка вспоминал, периодически то одно, то другое отправляя в рот.

Ну и конечно он совершенно позабыл, что после обеда должен был прийти Юрик — лучший друг-товарищ-и-брат.

Егору и Юрке, или Ёрику и Юрику, как они порой друг друга называли, казалось, что они знакомы целую вечность. Егор же порой утверждал, что они дружат всю сознательную жизнь, подразумевая, естественно, что с детства, хотя всем известно, что сознательная жизнь у человека начинается лет в двадцать пять — тридцать, не раньше. Но на самом деле они познакомились в старшей школе, когда Юрик и еще несколько ребят и девчат первого сентября пришли на торжественную линейку. Это был десятый класс. Уже на классном часе классная руководительница сказала, что новички будут учиться в их классе. Почему именно в их? А все просто — это был единственный десятый класс во всей школе.

Причина, по которой Юрик перевелся в другую школу на дальнем от его дома конце города, если и в его прежней школе можно было окончить десятый и одиннадцатый классы, была очень даже интересная. Ведь, в конце концов, если он не собирался оставаться в этой школе, можно было пойти учиться в техникум, куда он и собирался весь девятый класс… Но в мае он резко передумал. А все дело в том, что если бы он поступил в техникум, ему так и пришлось бы и дальше жить с матерью, отчимом и младшими братьями. А так появился прекрасный предлог переехать к отцу, то есть почти на свободу. Отец, естественно, был не в восторге, но и против не был. А потом и плюсы в этом переезде нашел.

Теперь же вернемся к Егорке.

Время, когда дома никого не было, Егор любил больше всего — можно было хоть до посинения играть в геймбокс, и никто и слова не скажет. Родители и старшая сестрица были на работе. А вот, куда подевалась бабушка было не ясно. Хотя и не удивительно. Ну да не важно. У бабушки было столько подружек, что она могла спокойно целый месяц отсутствовать, если вдруг вознамерится погостить у каждой по одному денечку. Важно то, что никто не мешал, и была, так сказать, высока вероятность наконец-то набрать миллион очков, и найти столько самоцветов, сколько никогда даже и не снилось ни одному юному и не очень юному геймеру.

Было тихо, только гуси кричали на озере, коровы мычали где-то вдалеке на лугу, да изредка со стороны трассы доносится шум проезжающего автомобиля. Точнее даже не шум, а грохот — только бабушка помнила те времена, когда прокладывали эту дорогу. А так как федерального значения она не имела, да и вообще никакого значения не имела, то и ждать нового дорожного покрытия в ближайшем будущем не приходилось.

Прогрохотал камаз, судя по всему пустой, за ним еще один. Залаял Митрофан, затем лязгнул засов калитки. Егорка тяжело вздохнул и притих. Правда, он и до этого не особо шумел.

— Ё! — “бац”, — рик… ёкэлэмэнэ, все время забываю, что эта дверь для лилипутов. Ты-то как сюда заходишь? Уж не ползком ли?

— Здорово, Юрик! — Егор приветственно махнул сразу обеими руками, заодно и геймбоксом.

— Йо-орик! — завопил Юрка во всю глотку, от его крика из бочки в углу, выполнявшей роль гнезда, вереща так, словно ее режут, вылетела пестрая курица с облезлым задом, и принялась носиться по курятнику, поднимая в воздух клубы пыли. — Ё-орик, — куда тише продолжил Юрка, — сколько можно играть? Ты наверно скоро и в реальной жизни начнешь эти камушки собирать?

— Не камушки, а самоцветы, — с обидой в голосе пробормотал Егор, поставив игрушку на паузу. — Я думал ты после обеда придешь.

— Это что, по-твоему, в восемь вечера что ли? — уточнил Юрка.

— Да ладно, не заводись. Мне совсем чуть-чуть осталось! — воскликнул Егор, вновь погружаясь в виртуальный мир. — Все равно ведь делать нечего. Ты вот лучше посмотри, как я свою Мурку прокачал. Эх, если бы я в интернете играл, я бы столько бабла срубил за такую прокачку перса.

Егор уже собирался было рассказать товарищу о своих виртуальных успехах, когда Юрик разглядел в бочке десяток яиц и потянулся к ним своими загребущими ручонками. Курица, наблюдавшая за вторженцем с самого верхнего насеста, посчитала этот жест за покушение на ее деток и тотчас напала на него. Едва отбив товарища, ради чего пришлось даже бросить игрушку, Егор вытолкал Юрика за дверь, и поспешил следом, и они, потирая лбы, которыми приложились о притолоку, ломанулись в огород. Спрятаться удалось только на дальнем картофельном поле в канаве. Огород, между прочим, был уже соседским.

— А-ну-пошли-прочь-алкоголики-несчастные! Сейчас-собак-на-вас-спущу! — завопила хозяйка огорода на одной высокой ноте и на одном дыхании.

Размахивая перепачканной в муке скалкой, она смело бросилась в атаку. Пришлось нашим ребятам вновь спасаться бегством, причем через забор, по переулку и на улицу. Когда голос бабы Глаши затих вдалеке, Юрка и Егорка остановились и, тяжело дыша, привалились к забору, с опаской поглядывая вдоль по улице в сторону дома № 13 по улице Некислой, того самого, чьей владелицей являлась баба Глаша.