Повесть о бурной любви

Horacio Quiroga, 2023

Орасио Кирога (Уругвай) рассказывает историю молодого человека, который флиртует одновременно с двумя сестрами. Отношения в повести развиваются в собственном темпе, с неожиданными поворотами, и разворачиваются не так, как читатель мог бы предположить в начале чтения. Прямая и доступная проза Кироги, отличающаяся от прозы его современников, сосредоточена на отношениях между главными героями и размывает все остальное, чтобы еще больше подчеркнуть присутствие и отсутствие, важные для этой истории. Пьеса представляет собой интересное предложение о любви или, возможно, безлюбви, легко читается и может быть истолкована по-разному.

VIII

Конечно же, одним из первых визитов Рохана по возвращении был визит к Элизальде. Как только Мерседес увидела его из столовой, он закричал внутри:"Я не смогу вернуться домой". Как только Мерседес увидела его из столовой, она закричала внутри:

— Мамочка, мамочка! Рохан здесь! Герцог Рохан, мамочка!

И он поспешил им навстречу.

— Я не мог больше терпеть, мой друг! — Рохан протянул руки:"Наконец-то я вижу ее!

— А я умирала. — А разве она не встретила папу? Он уехал четыре месяца назад. Как все прошло, расскажи мне. Как все прошло?

— Божественно. — И ему пришлось отвечать на лихорадочные вопросы молодой женщины, поражающие своей бессвязностью.

Приехала мать. Внезапно Мерседес прервали:

— А Эгле? Эгле, мама?

Эгле уже входила, и Рохан с удивлением узнал ее лицо, которое, как ему казалось, он уже не помнил. Только ангельская красота этого существа стала более человечной, более прекрасной, потому что она была более осязаемой, более желанной, и потому что она была рядом с нами. Они дружески пожали друг другу руки.

— Правда, они почти не знают друг друга! — Ты помнишь Рохан, Эгле?

— Я помню, — ответила Эгле, улыбаясь. Рохан тоже вспомнил; но молодая женщина спокойно отвела глаза и смотрела во двор.

Через два часа Рохан встал, чтобы уйти.

— Вы останетесь на обед, не так ли? — Мерседес резко остановила его. Молодая женщина с минуту наблюдала за ним.

— Я нахожу его выражение усталым… Больной, да? Да, я знаю, что он был болен… Но дело не в этом: устал, не устал… Почему, мама? — приподняла она брови, видя, как мать пожимает плечами. Она может быть усталой, без… Сколько ей лет? — она внезапно повернулась к Рохану.

Двадцать восемь лет.

— Давай посмотрим, скажи мне, как я. — И она встала перед ним, сложив руки за спиной. — Посмотрим, такая же ли я красивая, как и раньше? — добавила она, уже нервничая из-за близости и экзамена.

— Немного больше…

— Почему немного больше? И почему вы так говорите?

Но когда он удовлетворенно улыбнулся, Мерседес надула губы, сузив глаза и задрав нос.

Потом, за столом, мать продержала его полчаса, расспрашивая о Европе, которую она знала не хуже него; и, несмотря на то, что Рохан отвечал ей с неохотой по этой самой причине, она упорно продолжала свои попытки.

Наконец она сжалилась над Роханом и позволила ему пройти в гостиную с той величественной и оберегающей терпимостью, с которой матери позволяют мужчинам проходить в комнату, где находятся их дочери. Мерседес играла на пианино во всю мощь.

— Мать уже бросила его? — Как ужасно! Будь умницей, сядь здесь, рядом со мной. Как твоя личная жизнь?

— Очень плохо. Вы очень хорошо знаете…

— Нет, нет, правда! Как все прошло?

— Мал.

— Действительно? — ласково спросил он. Правда.

Молодая женщина задумчиво посмотрела на него.

— Странно…

— Почему?

— Не знаю, мне кажется…

Рохан рассмеялся.

— Но ты, мой друг, никогда не влюблялся в меня.

О! Я другая — это другое дело. Кроме того, — добавила она через мгновение, — несмотря на мою одежду и то, что герцог Роханский любезно приписывает мне, он тоже не влюбился в меня.

Они смотрели друг на друга, улыбаясь.

— Кто знает? — огрызнулся он.

— Кто знает? — повторила она. Что еще? — продолжил он, начиная волноваться.

— Что еще?

— Да, скажите что-нибудь еще.

— Но я ничего не знаю!

— Скажи мне что угодно, быстро! — заключила она, уже расстроенная.

Обижать ее было преступлением, и Рохан отменил игру.

— Это нервы, мой друг!

— Какие нервы?

— Теи.

— Что с моими нервами?

Она опять за свое. Но в итоге она лишь презрительно пожала плечами.

— Как ты скучен сегодня, Рохан, Эгле! — он повернулся к ней, которая стояла перед роялем, вспоминая вальс одним пальцем. Садитесь сюда. Сейчас Рохан расскажет нам кое-что новое.

Эгле села, а две сестры внимательно ждали.

Он удивленно посмотрел на них; прошло мгновение, и ситуация стала настолько откровенно нелепой, что они рассмеялись и поднялись на ноги.