Девчонки

Lina Gold (2024)

Спасибо, что открыли эту книгу. Лина Голд — это псевдоним. В один прекрасный день я решила, что у всех нормальных людей должно быть хобби. Я поразмыслила и пришла к печальному выводу, что у меня не так много талантов и увлечений. Садоводство не привлекало, а кулинария тем более. И я решила попробовать что-нибудь написать, не имея ни малейшего представления о чем именно. А начав, не смогла остановиться. Заранее предвижу критику, что слишком много трагедии и пафоса для жизни нескольких вполне заурядных женщин. Хотите — верьте, хотите — нет, но реальные истории моих вполне реальных подруг в жизни еще более трагичны.Это история четырёх школьных подруг, которая начинается в провинциальном украинском городке в середине восьмидесятых и заканчивается нашими днями. Жизнь разбрасывает девочек по всему миру, проверяя на прочность и их самих, и их дружбу. Действие разворачиваются по всему миру — Россия, Украина, Америка, Греция, Иордания и даже Непал. Но прежде всего эта книга о любви.

Глава 3

Танька

Танька Милохина родилась в очень красивой семье что наглядно подтверждала чёрно-белая фотография в серванте. На фотографии совсем молодой красивый папа с густыми темными волосами обнимал хрупкую блондинку с огромными светлыми глазами на бледном, с высокими скулами, лице. На руках у гордого папы сидела толстая румяная трёхлетняя Танька, а Танькина мама держала на коленях белокурую и большеглазую принцессу с огромным бантом — пятилетнюю Аллочку. Фотография вполне могла бы быть рекламной открыткой, такими счастливыми и красивыми были на ней люди.

Когда Таньке было 10 лет ее красивая молодая мама умерла от рака. Отец какое-то время попробовал сам воспитывать дочерей но быстро устал и женился на соседке Людке из седьмого подъезда, которая весь предыдущий год подкармливала «сироток» то борщом, то драниками, то домашними котлетками.

Тётя Люда была женщина простая и совсем не злая мачеха из сказок. Через год после того как она переехала к Танькиному отцу она родила мальчика, маленького Олежку. Это был её первый ребёнок и всю себя она отдавала мальчику. Не то чтобы она не любила девочек. Она хорошо к ним относилаoсь. Они были вкусно накормлены, ухожены, форма выглажена, бутерброды на ланч аккуратно сложены в пакетик рядом с яблоком. С получки обязательно покупались какие-нибудь новые туфельки или юбочка. Людка не была злой или жадной. Просто её любви не хватало на всех. Если посмотреть на это глазами математика то 80 % любви получал маленький Олежек, еще 10 % муж Витя, а оставшиеся 10 % делили в равной степени Танька с Аллой. И не было тут ничьей вины. Нет у людей регулятора любви, чтобы повысить ее как огонь на плите.

Девочки приспособились к новой жизни и даже научились извлекать выгоду из сложившейся ситуации. А ситуация располагала к свободе. Папа работал сутками напролет а выходные дни проводил в гараже. Так что по большей части девочки были предоставлены сами себе. Если Танька говорила что остается ночевать у меня никто никогда не звонил и не проверял. Если вернулась в 10 вечера со школы — значит делала уроки у Лены, Эли, Маши….да никто и не спрашивал. «Голодная? Нет. И слава богу!» «В дневнике четвёрки? Ну и умница!».

Сестра Алла росла настоящей принцессой из сказки. Белокурые локоны, голубые глаза, тонюсенькая талия, 35-й размер ножки. Только глаза всегда казались мне холодными и оценивающими и вся она была какая-то остренькая — подойдешь и уколешься. Когда Алла заканчивала школу а наша четвёрка училась в восьмом классе, Танька была на голову выше сестры и как минимум на 10 кг больше весила. Несмотря на небольшую разницу в возрасте между сёстрами не было близости. Танька обожала Аллу, но Алла смотрела на Таньку свысока как на неуклюжего, добродушного медвежонка, которого можно погладить, а можно дать пинком под зад. Танька не обижалась.

Она плыла по жизни как по кисельной речке — медленно и сонно. Куда принесёт — туда принесёт. Для меня до сих пор остается загадкой как она ухитрялась учиться на четвёрки. Прилагать хоть какие-то усилия было не в Танькином характере. К 10-му классу она достигла небывалых высот в искусстве списывания. Шпаргалки писались на внутренней поверхности гладких белых бёдер. Юбка плавно скользила во время экзамена обнажая нужные формулы по мере надобности. Шпаргалки складывались в виде веера, которым она обмахивалась — «ну очень жарко», писались на подошве туфель, прятались в заколке для волос.

А еще она пела. У нее обнаружился хороший голос и абсолютный слух. Записаться в хор ее уговорила я. Как многие люди без голоса и слуха я обожала петь. Мы пришли на занятие в дом пионеров и нам велели петь. Весь хор затянул что-то патриотическое. Учительница поморщилась. «А теперь давайте по одному, все молчат, один поет». Когда очередь дошла до меня и я старательно вывела грустным и проникновенным голосом «и бесстрашно отряд поскакал на врага» она совсем скривилась и приложила ладони к ушам. «Деточка, как тебя зовут? Лена? Леночка, ты хочешь быть в хоре?» Я хотела. «Тогда мы с тобой так договоримся. Ты будешь раскрывать рот, но петь про себя, договорились?».

В наши дни это бы назвали детской травмой, учительницу уволили, а ребенка затаскали по психологам. Но тогда в 80м я просто перестала ходить на уроки хора. На вопрос мамы, почему я больше не пою, сказала что мне надоело. И кстати никогда с тех пор не пою при людях. Детские травмы — они такие.

А вот Танька продолжала ходить и пела как ангел. В 10м классе мальчишки липли к ней как мухи на мед. Ходили слухи что она «дает», что «слаба на передок». До сих пор не знаю что из этого правда. Она нам не рассказывала, только улыбалась загадочно. В школьные годы я считала ее везунчиком. Из любой передряги она выходила сухой из воды, приземлялась как кошка на все 4 лапы.

Говорят что у кошки девять жизней. Не верьте — жизнь у кошки, как и у всех, одна.