Smite

Writer For Soul (2024)

Мир, в котором у тебя в один день есть всё, а в другой — ничего. Сегодня ты имеешь семью, а завтра её не станет. Ни друзей, ни знакомых, ни товарищей, только враги. Это и случилось с Мо Ша и Иваном. Два человека, обманутые своими мирами, теперь вынуждены вместе бороться за свое право на жизнь. Но смогут ли они выжить в непостижимой Вселенной, что переплетается с другими Вселенными посредством неких врат? Где сам ты ничего не значишь, но значит то, какие у тебя есть связи и союзники…

Часть 2. Истоки Мо Ша. Глава 5. Мо Ша

Часть 2

Истоки Мо Ша

Глава 5

Мо Ша

1

Многие столетия назад, задолго до смерти Мо Ша.

Планета Архелиус, великая империя Лу. Вселенная №586.

(Текст написан от первого лица самим Мо Ша. Наслаждайтесь.)

Земноводные рождаются в воде, рептилии вылупляются из яиц, зарытых во влажных песках, а я появился на свет благодаря своей матери.

При моем рождении не было ни визгов, ни криков — лишь молчаливая тишина. Мама подумала, что я родился мертвым. Какая ирония: жизнь даже не началась, а ее уже будто бы отняли.

Однако.

Через несколько минут я задышал, а потом издал свой первый звук. Я не помню лица своей матери и не знаю, насколько она была счастлива, что я оказался жив. Но знаю, что она обняла меня крепко, словно боялась, что, отпустив, потеряет навсегда.

Хоронить новорожденных в нашей деревне, да и по всему миру, считалось дурным знамением. Верили, что если ребенок родился мертвым, это было наказанием для семьи — расплатой перед богами. Считалось, что боги забирают души новорожденных в качестве платы за неблагоразумные поступки родителей. Семьи, в которых рождались мертвые дети, всегда подвергались осуждению, их обходили стороной.

К счастью, моей семье удалось избежать этой участи.

Первые несколько лет моей жизни мама не отходила от меня ни на шаг. Она носила меня с собой, кормила, поила, оберегала. Когда она передавала меня в руки отца, это происходило с завистью, словно она не хотела расставаться даже на мгновение. Ее родители, Ку Ло и Ку Ма, осуждали ее за это. Они говорили, что мы — одна семья, и что отец столь же важен, как и она. Но мама не обращала внимания на их замечания, а возможно, просто не могла.

Со временем она смирилась с тем, что мною нужно делиться, и папа стал вторым важным человеком в моей жизни. Вместо материнской любви и заботы я получал от отца похвалу за правильные поступки и порицание за неправильные.

Мама учила меня ходить и говорить, а отец — думать и проявлять силу воли. Она брала меня с собой в лес за ягодами, мы гуляли вдоль реки. С отцом же я ловил рыбу в той самой реке и охотился в том же лесу. Это была необычная картина — родители не могли поделить собственного ребенка. Но отец понимал маму: как и любая другая мать, она хотела передать мне всю свою любовь. А мне было интересно охотиться и ловить рыбу вместе с папой.

Когда я сказал отцу об этом, он рассмеялся:

— Мо Ша, — говорил он, положив руку мне на плечо. — Рыбу ловят в реке, а дичь — в лесу, а не наоборот.

В детстве я часто удивлялся, когда отец рассказывал мне такие вещи. С возрастом я понял, насколько терпеливым был мой отец, повторяя одно и то же вновь и вновь.

Когда мне исполнилось шесть лет, в нашей семье наступил кризисный момент. Он был связан не со смертью, а с расставанием.

Это был обычный солнечный день, полный радостных ожиданий. Я долго выпрашивал у отца лук. И все, что он мне отвечал: «Ты ещё мал, подрасти». Но вот наконец моя мечта сбылась! Я был на седьмом небе от счастья.

Лук — это не игрушка, а опасное оружие. На охоте я не раз видел, как отец одним выстрелом убивал дичь, и животное, истекая кровью, падало к его ногам. Тогда я не понимал, что такое смерть. Животное ходило, ело траву — оно было живо. А если лежало неподвижно — значит, мертво.

— Папа, а этот зайчик тоже мертвый? — однажды спросил я у отца на охоте.

Мы шли по зеленой поляне. Легкий ветер колыхал высокую траву, которая казалась такой яркой и живой. Движение — это жизнь. Увидев лежащего зайчонка, я осторожно подошел к нему.

— Нет, Мо Ша, — ответил отец. — Зайчик просто спит.

— Ну почему же? Он ведь не шевелится, не ест и не пьет. Просто лежит… — я не понимал. — Мама рассказывала, что когда мы спим, мы как будто умираем, а когда просыпаемся, то снова оживаем. Значит, зайчик тоже так? — задумался я. — Сейчас он мертв, а когда проснется, снова оживет?

Отец немного помолчал, а затем ответил:

— Не совсем, — сказал он. — Пусть в нашей деревне многие и считают так, но я думаю, что за снами скрыто больше, чем просто жизнь и смерть. Если бы человек умирал каждую ночь и оживал каждое утро, он бы, вероятно, никогда не вырос. Ведь мы приходим в этот мир младенцами, а не взрослыми. В этом мире есть много вопросов, на которые у людей нет однозначных ответов. Когда сталкиваешься с ними, важно найти свой собственный ответ, а не полагаться на те, которые предлагает общество.

Эти слова отца я запомнил. Порой человек должен сам найти ответ на вопрос, а не следовать навязанным ему представлениям.

Как оказалось, отец был прав. Зайчонок просто спал. Проснувшись, он быстро умчался прочь, и я увидел лишь его пушистый хвост, мелькнувший среди травы.

Уговорить отца купить мне лук было непростой задачей. Я напоминал ему о своем желании каждый вечер, каждое утро, на каждом завтраке и обеде, в течение двух месяцев. Вместо того чтобы рассердиться, отец лишь говорил: «Я подумаю, и когда приму решение, ты узнаешь ответ».

И вот наконец настал тот день. Мы с отцом шли по рынку: он нес пакеты с овощами, а я сжимал в руках свой первый лук, не отпуская его ни на мгновение. Я спал с ним, просыпался с ним, и даже гулял с ним по деревне. Когда отец звал меня на охоту, лук всегда был при мне.

Он стал моим другом, верным и надежным, тем, кто всегда рядом и никогда не предаст.

Вечером, вернувшись с охоты, на которой мы с отцом уложили здоровенного кабана, отец шутливо заметил:

— На всю деревню этого кабанюры хватит! — посмеялся Мо Гу.

Но когда мы вошли в дом, нас встретила мама, окруженная людьми в белом. Ее лицо было печальным, и от этого у меня на душе стало холодно.

— Здравствуйте, старейшины, — отец низко поклонился.

Я поспешил последовать его примеру.

— Здравствуйте, старейшины, — повторил я.

— Мо Ли, это и есть Мо Ша? — спросила одна из старейшин, седая бабушка.

— Да, — тихо ответила мама. — Вы уверены, что именно этот ребенок вам нужен?

— Вне всяких сомнений, — твердо подтвердила старейшина.

Вперед вышла молодая девушка. Она подошла ко мне, нежно коснулась моей щеки и подняла мой взгляд с пола. Она улыбалась. Я почувствовал тепло, исходящее от нее, и доверие. Темные волосы и белые одежды — она казалась светлым пятном в этом сером моменте.

— Прошу вас, поднимите голову, — попросила она моего отца.

Мо Гу подчинился.

— Здравствуйте, меня зовут Су Линь, — представилась она. — Я прекрасно понимаю, как тяжело родителям отпускать своего единственного ребенка. Я сама прошла через это.

— У вас тоже забрали сына? — спросил я, заинтересованный ее словами.

— Нет, не сына. Меня забрали из моего родного дома, — тихо ответила она. — Моим родителям тоже было тяжело смириться с тем, что мы не увидимся десятилетиями.

— Так надолго… — мама тяжело вздохнула. — На целые десятилетия…

— Твой ребенок был избран, Мо Ли, — сказала старейшина. — Не думай, что это проклятие. Скорее, это дар для всей вашей семьи. Не каждого ребенка приглашают обучаться у Врат Жизни.

— Я понимаю, — прошептала мама, стараясь не показывать свои красные глаза, хотя её покрасневшие щеки выдавали ее горе. — Но мне всё равно больно.

Слова старейшины неприятно подействовали на мою маму, но для отца они прозвучали возвышенно. То, что этот старик произнес вслух, Мо Гу не ожидал услышать. В детстве он сам мечтал стать последователем Врат Жизни, но понимал, что это невозможно. Его отец не пустил бы старейшин в свой дом, прогнав их с порога, если бы они пришли за его сыном.

— Врата Жизни объяснили, почему выбрали именно нашего ребенка? — спросил Мо Гу.

— Нет, мы — никто, чтобы перед нами объяснялись сами Врата Жизни, — ответил старейшина, пожилой мужчина. — Но они сказали, что это благодаря тебе стало возможным. Твоему роду дан путь свыше, от которого не стоит отказываться.

— Вот как, — задумался мой отец. — Понятно. Вы его хорошенько обучите, не позволяйте его душе лениться.

— Всё это зависит не от нас, а от Врат Жизни, — ответила молодая девушка. — На самом деле, Мо Ша, тебя никто не забирает, а всего лишь предлагают увидеть жизнь такой, какой её видим мы. Ты получишь ответы на вопросы о жизни и смерти, где мы рождаемся, куда уходят наши души. Мы можем только предложить, но не требовать от тебя. Понимаешь? Если ты скажешь"нет", тебя больше никто не потревожит. Ни один старейшина не может заставить тебя сделать этот выбор. Но если скажешь"да", я возьму тебя за руку, и мы вместе встретимся с Вратами Жизни. Они хорошие и любящие — ты сам в этом убедишься.

Её слова звучали успокаивающе и приятно. Она не кричала и не давила на меня, а просто предложила пойти вместе. Я посмотрел на маму, которая так не хотела отпускать меня, а затем на отца, в глазах которого видел радость. Он гордился мной, как родным сыном.

— Я хочу, — сказал я.

— Не спеши, — остановила меня старейшина. — Прежде чем ты предстанешь перед Вратами Жизни, нам нужно разрешение твоих родителей. Да, мы не можем тебя забрать против твоей воли, но и воля родителей важна.

— Мо Гу… — шепнула мама, её глаза ожили.

В этот момент она хотела услышать от своего мужа одно слово:"нет".

— Пусть идёт, — сказал Мо Гу. — Моего сына ждёт великое будущее! Как отец, я не могу и не хочу мешать этому. Главное, чтобы он не посрамил наш род и нашу семью. Не забывай, сын, что мы с тобой обязательно встретимся!

Его слова были сильными и вдохновляющими. Он смог отпустить своего сына в мир, преодолев личные желания. Мо Гу понимал, что у его сына великое будущее, и желал ему этого всем сердцем. Для мамы его слова звучали совсем иначе — скорее, как удар. Она не могла, не была в силах отпустить меня, своего единственного ребенка, которого так любила.

— Значит, ты на их стороне, — с горечью произнесла Мо Ли.

— Нет, ты ошибаешься, — ответил Мо Гу. — Я на стороне нашего сына. Лучшего будущего ему не найти. Взгляни на нашу деревню. Нет ни работы, ни образования. Неужели ты хочешь для него такую же обычную жизнь? Ему выпала возможность, которая приходит раз в миллионы лет. Я рад за Мо Ша и горжусь им, поэтому не могу ему мешать.

Мо Гу посмотрел на меня.

— Иди, сын мой. Если такова Воля Врат Жизни, значит, мы уже дали тебе всё, что могли. Теперь твоя жизнь изменится, и ты должен выдержать эти изменения. Мы с матерью останемся здесь, простыми людьми, и будем ждать тебя. Помни свой дом и своих родителей — заботливую мать и мудрого отца.

— Я не подведу тебя, папа! — я подбежал к отцу и обнял его.

Мо Гу присел на одно колено и обнял меня крепко. Мама не сдержала слёз. Расставаться с собственным ребенком ей было тяжело, но так ли это было необходимо?.. Она присоединилась к своей семье.

Я крепко обнимал их, как научила меня мама. И отпустил их легко, как учил меня отец.

2

Три дня спустя

Долина Врат Жизни

Птицы перелетали с дерева на дерево, а пчёлы опускались на яркие цветы. Их насыщенные цвета привлекали всех букашек и насекомых поблизости.

Отпустив руку девушки по имени Су Линь, что стало первым таким случаем за последние три дня, я поспешил присоединиться к птицам и насекомым.

Зелёная трава приятно щекотала мои ноги, и мне было радостно и легко на душе. Пчёлы, заметив меня, поднялись над цветами, почувствовав в моём приближении угрозу, хотя я не желал им зла. Я просто бежал вслед за бабочками.

— Этот ребёнок слишком к тебе привязался, — сухо заметила старушка Су Линь.

— И что с того? — ответила она. — Разве Врата Жизни не для этого попросили меня пойти с вами?

— Да, для этого, — согласилась старейшина. — Но я боюсь, чтобы это не обернулось для нас всех боком.

— Не переживайте, — спокойно ответила Су Линь. — Я уже не маленькая девочка, старейшина Ву Хензо. Поэтому прошу, не поучайте меня в присутствии этого хорошего ребёнка.

Я слышал их разговор, но не придал ему значения. Для меня Су Линь за короткое время стала важным человеком, и в скором времени ей предстояло стать моей наставницей (небольшой спойлер). Я остановился возле красного цветка, чтобы получше его рассмотреть.

Чашечка цветка манила меня своими яркими лепестками. Присев на траву, я уткнулся носом в его сердцевину.

— Как вкусно пахнет, — вдохнул я полной грудью.

— Правда? — осторожно поднимая своё белое платье, Су Линь подошла ко мне. Её мягкие руки опустились на мои плечи, и она присела рядом, как это делала мама. — А ну-ка, дай и мне попробовать.

Я уступил ей место, и Су Линь, женственно и аккуратно, наклонилась к цветку, принюхавшись. Её нос остановился в нескольких сантиметрах от бутона.

— Да, пионы действительно прекрасно пахнут, — согласилась она. — Тебе понравился этот цветок?

— Ага! — ответил я. — Он такой большой и красивый, и пахнет вкусно.

— Тогда мы одолжим у Врат Жизни один пион. Они ведь не будут против? — улыбнулась она мне.

— Да, не будут! — с уверенностью ответил я.

Су Линь потянулась, чтобы сорвать цветок, как вдруг мы услышали позади странный звук.

Мы обернулись. Двое старейшин стояли на вытоптанной тропинке, не ступая на траву.

— Замолчи, старуха! — резко сказал один из них.

— Эти пионы подарены нам самими Вратами Жизни, — указала она на нас своим кривым пальцем. — И вот как вы проявляете уважение к наследию предков?

Су Линь посмотрела на меня, ожидая реакции. Я только посмеялся. Её рука, прижавшая сорванный пион к груди, казалось, нашла что-то большее, чем просто цветок. Старейшина ворчала о том, как мы обесцениваем традиции Врат Жизни, но мы её не слушали. Старики всегда поучают молодёжь, а молодёжь редко готова этому учиться, предпочитая просто наслаждаться жизнью.

— Ты знаешь, что в нашей культуре означает красный пион? — спросила Су Линь.

— Нет. А что? — спросил я, с детской наивностью.

— Красный пион — это символ долголетия, крепкого здоровья и счастья, — ответила она. — Теперь я дарю тебе это счастье.

Она протянула мне красный пион. Старейшина на мгновение замолкла, наблюдая за нашим взаимодействием, и даже дедок рядом ничего не сказал.

Я принял её подарок, как искреннюю волю её души.

Су Линь была так добра ко мне. Мне было приятно, что она дарит мне такие подарки.

— Разоритель, — не сдержалась старуха.

— Ты обладаешь уникальным даром, Су Линь, — несмотря на то, что старейшины говорили почти одновременно, их голоса звучали на разных тонах. — Ты умеешь превращать простые вещи в нечто большее, придавая им особую ценность. Подарок, который ты сделала, очень важен. Береги его, Мо Ша.

— Я всем сердцем буду его беречь! — пообещал я.

— Молодец, — улыбнулся мне старик. — А теперь продолжим наш путь. Врата Жизни уже близко.

3

Гигантские горы вздымались в небо, их пики были покрыты снегом. Никаких растений или животных — только каменные выступы, пронзённые белыми вершинами. Мы поднимались по ступенькам, ведущим к Вратам Жизни, и когда пещера появилась перед нашими глазами, старейшины остановились. Ни один луч света не проникал внутрь, и не было слышно ни звука. Это было тайное место, скрытое от мира.

— Дальше ты пойдёшь один, — сказала старуха.

— Я уверена, ты справишься! — поддержала меня Су Линь.

Её заботливое поведение напоминало мне поведение любящего родителя. Мне не хотелось отпускать её руку, но я понимал, что она не могла пойти со мной. Суровые правила Врат Жизни запрещали новичкам брать с собой кого-либо на первую встречу. Этот ритуал нужно было пройти в одиночку, хотя я ещё не понимал всех причин.

Су Линь, заметив моё колебание, мягко помогла мне справиться с этим моментом. Она сделала несколько шагов назад, и старейшины последовали её примеру, оставив меня одного перед пещерой.

Я подошёл ближе к её входу и обернулся. Су Линь и старейшины внимательно следили за каждым моим движением. Вход в пещеру казался огромным, и я ощущал себя пылинкой на фоне этого величественного места. Передо мной висела тёмная завеса, скрывающая вход.

Я снова обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на Су Линь. Она поддерживала меня взглядом, сложив руки в молитве, прося Врата Жизни помочь мне в этом сложном испытании.

Сделав глубокий вдох, я набрался смелости и вошёл в пещеру. Моё тело погрузилось в густую темноту, и старейшины больше не могли ни видеть, ни слышать меня.

Тревожное чувство охватило моё сердце с того момента, как я вошёл.

— Ничего не видно, — прошептал я, осторожно двигаясь вперёд.

Мои маленькие руки пытались нащупать каменные стены или хоть какие-то ориентиры, но вокруг была только непроницаемая тьма. Я осторожно шёл вперёд, делая маленькие шаги, пока не уткнулся лицом в стену. Больше всего пострадал мой нос. Почесав его, я заметил поворот, где мерцал слабый оранжевый свет.

Я не стал унывать и побежал на свет. Какое облегчение и благодарность я почувствовал, когда увидел ряды факелов, освещавших ступеньки, ведущие вниз.

Тот, кто создавал это место, явно предпочитал пешие прогулки. Я спускался по ступенькам как можно быстрее, желая поскорее закончить это испытание и снова встретиться с Су Линь. Она верила в меня, и я не мог её подвести. Ступени мелькали передо мной, то погружаясь во тьму, то вновь освещаясь тусклым светом. Но в конце спуска меня снова встретила тьма.

Мне совсем не хотелось снова идти в темноте, рискуя удариться о стену и разбить нос. Мне нужно было достать источник света, и, к счастью, за моей спиной находилось множество факелов. Подойдя к стене, я попытался одолжить один из них, но мои руки едва дотягивались до высоко висящего факела.

Факела были слишком высоки для моего роста.

В этой ситуации я нашел благоразумный выход. Мне нужна была опора, чтобы дотянуться до факела. Хотя валун прекрасно подходил для этой роли, он был слишком тяжелым, и с моими силами его не сдвинуть. Кроме того, где его искать в этой темноте?

С разочарованием, что не могу помочь себе, я принял горькую правду и продолжил свой путь. Очередная драма грозила мне разбитым носом.

Мои руки снова пошли по знакомому сценарию. Нащупывая ориентиры в темноте, я сделал неосторожный шаг вперед и споткнулся о что-то твердое. Руки инстинктивно потянулись вперед, чтобы смягчить падение.

Острая боль пробежала по ладоням, словно что-то впилось в них при встрече с полом. Это было что-то мелкозернистое, обломки горных пород, впившиеся в кожу. Я присел, чтобы вытереть руки об одежду, избавляясь от назойливых ощущений.

— Какой дурак оставил что-то твердое посреди дороги в темноте? — прокомментировал я, почесывая ногу, от которой разлилась неприятная боль. — Хотя подождите, этот «дурак» — гений!

Не сразу, но до меня дошло, что этот подарок недоброжелателя может принести не только вред, но и пользу.

Приземлившись на колени, я начал ползать по полу в поисках этого объекта. Моя рука наткнулась на твердую деревянную ножку, покрытую трещинами, затем еще одну и пару ножек. Это был маленький табурет.

Быстро вскочив на ноги, я поднял табурет и подбежал к стене, где находились факела. Подставив его под один из факелов, я залез сверху. Сняв факел, я крепко обхватил его обеими руками.

Теперь я мог смело продолжать путь, не опасаясь разбить нос. Однако освещенная пещера испугала меня еще больше, чем темнота. Разные пауки, скорпионы и прочая нечисть ползали по неровному горному спуску.

Я думал, что факел поможет преодолеть трудности, но оказалось, что он лишь усложнил ситуацию.

Осторожно ступая на цыпочках, я пытался обойти этих страшных букашек. Пауки спокойно ползали по моим ногам, их мохнатые лапки без стеснения касались моей кожи. Пробравшись под одежду, они поднимались все выше.

Скорпионы щипали пальцы ног, и мне казалось, что вот-вот их хвосты уколют меня. Их темные хвосты метались из стороны в сторону, подобно маятнику.

Все это вызывало только отвращение.

Не выдержав, я бросился в бегство с закрытыми глазами. Я двигался лишь вперед, стараясь избежать этого ужаса. Мне не хотелось больше видеть ни темноты, ни жучков. Я хотел вернуться к той тройке, что ждала меня у входа в пещеру. Позвать Су Линь, чтобы вместе преодолеть все преграды, отделяющие меня от Врат Жизни.

Я мчался с закрытыми глазами, пока не врезался головой в стену. Лоб столкнулся первым, за ним и нос. Разбив его, я почувствовал, как что-то текучее выходит из носа и опускается к губам.

Металлический вкус.

Я облизал губы языком и понял, что это была моя собственная кровь.

Я вытер нос рукой и осветил её. Да, это была кровь — красная, мокрая и немного приставучая.

Темнота, пауки, скорпионы и кровь, длинные ступеньки — всё это начинало запугивать меня. Я боялся шагнуть вперед, не зная, что меня ожидает. Эти мерзкие создания ползали по моему телу, исследуя меня, словно я стал их подопытным. Их мохнатые лапки елозили по моему животу.

Я не выдерживал этого. Мне хотелось спрятаться от всего.

Узрев тот самый объект, благодаря которому я разбил нос и набил шишку на лбу, я немного успокоился.

Передо мной распахнулись огромные двери с узорами двух драконов, окрашенных звёздами, из пастей которых вырывалось пламя.

Раскаты пламени, словно молнии, взмывали вверх, поражая пик горы. На уровне носа у каждого дракона находилась кольцевая каменная ручка — именно они открывали эти загадочные двери.

Они были настолько велики, что невольно вызывали ассоциации с вратами.

Подойдя к одной из них, я положил руку на кольцевую ручку и потянул на себя. Двери поддались.

Сначала появился небольшой, а затем огромный луч света, озаривший всю пещеру.

Су Линь и двое старейшин тоже заметили этот свет, исходящий от Врат Жизни. Темная занавеса спала с их глаз, свидетельствуя о том, что я справился со всеми трудностями.

Су Линь смотрела на меня с гордостью, словно я был её родным сыном, хотя я этого не осознавал.

Все преграды — темные зигзаги, ступеньки и другие неприятности — испарились. Я забыл обо всём и просто вглядывался в свет, исходящий из Врат Жизни. Он был почти таким же теплым, как и свет Су Линь, но с одним маленьким нюансом: его красота и блеск превосходили любые источники света, которые я когда-либо видел.

Это было невероятное место любви и заботы, словно я оказался в родном доме. Всё это нахлынуло на меня со всех сторон, обнимая крепкими объятиями.

— Ты справился! Поздравляю! — раздался голос Су Линь сквозь ослепительный свет.

Справился? Я обернулся на её женский голос.

Она стояла в десяти метрах от меня, на тех самых ступеньках, где проводила меня в это тайное место. Су Линь молилась за меня, скрестив пальцы. Она верила в меня и желала мне успеха. Такая добродушная и открытая, она была честной и интересной.

В этот момент я понял, что, сколько бы тьма ни пыталась выпятиться, она никогда не сможет победить свет. Моим светом стала Су Линь — первый и самый важный человек в моей жизни после родителей.

4

Я был на седьмом небе от счастья, осознав, что прошёл испытание. Старейшины не сказали ни слова о нём, но привели меня к испытанию, и я справился.

Цветущие растения прорастали из самих врат, обвивая мои ноги, руки, всё меня. Красочные бутоны распускались рядом с моим лицом, в нескольких сантиметрах. Я сорвал один из них, и его сочный аромат успокаивал мой разум.

Золотая пыльца осыпалась на мою ладонь, и от неё исходили такие теплые ощущения, словно я держал в руке маленькое солнце.

— Как это прекрасно, — произнес я, ощущая воздушную легкость.

Но с этой легкостью пришло и другое чувство — противоположное, которому не должно было найтись места, но нашлось. Это было тяжёлое осознание потери самого себя.

Неуместная тревога за собственное «я» протрезвила моё сознание от опьяняющего воздействия Врат Жизни.

Разве я мог такое сказать? Разве мог такое подумать? Мысли закрались в мою голову.

У меня не было ответа на эти вопросы, только странное чувство, не позволяющее моей душе успокоиться.

— Поздравляю, Мо Ша! — громко похлопала в ладоши Су Линь. — Ты справился с экзаменом!

— Кхм, — напомнила о себе вторая старейшина Священного Храма Врат Жизни, Ву Хензо. — Не рано ли ты поздравляешь этого ребенка? Он ещё не вступил в нашу школу, и нам неизвестно его будущее.

— Не нужно быть столь скрупулезной, — возразил первый старейшина Священного Храма Врат Жизни, Жо Ан. — Врата Жизни приняли его, а вступление в школу — это вопрос времени.

Вторая старейшина, Ву Хензо, и первый старейшина Жо Ан — откуда я всё это знаю? В моей голове возникла информация, о которой я не ведал всего несколько минут назад. Достаточно им было заговорить рядом со мной, как я узнал их настоящие имена и их ведущие роли в Священном Храме Врат Жизни.

— Старейшина Ву Хензо, старейшина Жо Ан, — обратился я к ним. — Я минутами ранее не знал о вас ничего, а теперь ваши имена сами появились в моей голове. Что это такое?

Старейшины замерли. Ву Хензо нахмурилась, явно недовольная моими словами, в то время как Су Линь радовалась за меня ещё больше. Её ладоши запрыгали в оживленных аплодисментах, а на лице расцвела доброжелательная улыбка.

— Молодец, Мо Ша! — произнесла Су Линь вслух.

— Не верю, — с недоверием посмотрела на меня Ву Хензо. — Почему именно он?

Первый старейшина подошел ко мне. Наконец-то, после окончания экзамена, они всей группой могли это сделать. Но сделал это только он, как глава нашей группы. Жо Ан положил руку мне на плечо.

— Врата Жизни — это тайный проводник, соединяющий все души нашего мира. Любая душа, любая светлая или темная мысль видна Вратам Жизни. Они владеют, но не притесняют, повелевают, но не принуждают. Ты, как и любая другая душа, связан со всеми душами через Врата Жизни, — произнес Жо Ан. — Это щедрый дар для тебя от Врат Жизни. Будь благодарен за это. Теперь, где бы ты ни был, ты сможешь узнать информацию о любой душе, которую тебе позволено знать.

— Правда? — удивился я.

— Правда, — подтвердила слова первого старейшины старейшина Су Линь. — Попробуй использовать его во благо.

— Пф, — скрестила руки на груди Ву Хензо. — Он только что получил этот дар, не думаю, что из этого выйдет что-то толковое.

Старуха вредная, она даже не верит в меня. Ладно, ты будешь первой, на ком я испробую этот дар. Я сосредоточился на ней.

Прозрачные линии начали расходиться в моем воображении, переплетаясь миллионы, миллиарды раз. Я мысленно коснулся одной из них.

Небольшая молния разлетелась от места нашего контакта.

Я увидел эту бабушку юной, совсем молодой. Она училась в том самом Храме, хорошо, но ей было далеко до старца Жо Ана. Я откатил время ещё дальше.

Теперь ей было всего 8 лет, до момента сдачи экзамена на принятие Вратами Жизни. Огонь… кровопролитие… смерть родителей. Я остановился. Дальше на этот кошмар я не мог смотреть.

— Сколько много крови, — произнес я.

Жо Ан и Су Линь, похоже, не поняли, о чем я говорил. Но Ву Хензо едва вздрогнула, почти скрыв свои переживания. Кажется, она поняла, о чем я.

— О чем ты? — попытался уточнить Жо Ан.

— Кровавая ночь, много крови, много смертей той ночью… но не здесь… где-то очень, очень далеко, — говорил я отрывками, не в силах соединить мысли в разумные предложения. — Люди убивали друг друга без жалости, много гнева, злости и невысказанных обид. Почему? Почему именно это я увидел? Мне так страшно стало. Я не смог до конца всё разглядеть.

Я посмотрел на Ву Хензо, которая смотрела на меня в этот момент.

Да, она прекрасно понимала, о чем шла речь.

— Быть может, это новое испытание для тебя? — задумалась на миг Су Линь.

— Давайте не будем зацикливаться на этом, — предложил Жо Ан. — Что скажешь, Мо Ша, если мы сейчас окажемся в более людном и дружелюбном месте? Тебе станет лучше и веселее?

— Конечно, да! — отозвался я.

Жо Ан поднял величественно руку над нашими головами, привлекая внимание. Придерживая белый рукав своего одеяния свободной рукой, он по щелчку пальцев открыл проход.

Врата Жизни закрылись, но на их месте появилось новое окно.

Жо Ан, словно из ниоткуда, открыл проход в новое место.

Это было пространство, неизвестное мне, но там было много людей, каждый из которых занимался важным делом. Кто-то сидел рядом с водой, кто-то изучал правильные стойки, а кто-то просто углубился в учебники.

— Как ты можешь так легкомысленно демонстрировать свои тайные силы перед этим шалопаем?! — не сдержала своего упрямого нрава Ву Хензо.

Су Линь с неодобрением взглянула на Ву Хензо, в её взгляде читался материнский упрек.

"Это уже слишком", — подумала Су Линь."Ему всего шесть лет, а ты используешь такие слова в его адрес."

— Не надо ссориться, девочки, — произнес Жо Ан, почесывая свою белую бороду, которая простиралась до уровня живота. — Я сделал это, чтобы Мо Ша понял, что не он единственный, кто одарен. Врата Жизни щедро награждают всех, но могут и забрать свои дары при определенных обстоятельствах.

Слова старца звучали высоко и сложно для моего маленького ума.

Шестилетний я только покачал головой, чтобы не усугублять и без того накаленную ситуацию.

— Хорошо, первый старейшина Жо Ан, — произнес я. — Скажите, пожалуйста, что это за место?

— Это всё — территория Священного Храма Врат Жизни, — ответил Жо Ан. — Это единственное в своем роде место в этом мире, самое богатое и обширное для всего человечества.

— Да, в нашем храме насчитывается более нескольких тысяч учащихся, — добавила Су Линь.

— Верно, Линь, — согласился Жо Ан. — А теперь пойдем, я познакомлю тебя со всем, что здесь есть. И если захочешь, то и с каждым учеником.

Старец прошел в это пространственное окно, словно вошел в здание через открытую на распашку дверь.

Для меня, маленького, это было поразительно. Священный Храм Врат Жизни, сами Врата Жизни, невероятные способности Жо Ана. Сестрица Су Линь наверняка обладала не менее восхитительными талантами, которые я еще не видел. Да и старушка Ву Хензо могла на многое, если занимала место второго старейшины.

Я взял Су Линь за руку, и мы вместе прошли через пространственное окно.

Замкнутое, пещерное пространство сменилось открытым двориком Священного Храма.

Солнце ярко освещало территорию Священного Храма Врат Жизни. Голоса студентов доносились со всех сторон. Молодые девушки шли на занятия с учебниками в руках, более взрослые парни спешили на пространственную тренировку.

— Куда бегут мальчики? — спросил я у Су Линь.

— Куда надо, — огрызнулась Ву Хензо, переходя порог пространственного окна. — Ты еще мал, чтобы знать такое.

— Хо-хо, — почесал свою лысую голову Жо Ан. — Вы с ней обязательно поладите.

— Мо Ша, они спешат на тренировочную площадку №3, созданную специально для старших курсов, — объяснила Су Линь.

— Если это №3, значит, есть ещё №1 и №2? — уточнил я.

Моё любопытство явно понравилось Су Линь. Она легко улыбнулась и продолжила:

— Верно. Есть еще две площадки: №1 для младших курсов и №2 для средних. Все они созданы специально для студентов академии Священного Храма Врат Жизни. Сам храм владеет двумя образовательными учреждениями: академией и школой. В академию поступают более взрослые учащиеся, а в школу — такие, как ты, и немного старше. В школе детей учат читать, писать и считать. Они осваивают основы боевых искусств и магии.

— Сколько здесь всего интересного! — сжались мои кулачки от волнения. — Я хочу увидеть всё это!

— Это лишь малая часть того, что представляет из себя Священный Храм Врат Жизни, — добавил Жо Ан. — Храм принимает последователей из ближайших деревень и отдаленных империй. Он закаляет характер и волю человека, дарит возможность раскрыть духовный потенциал и познать, насколько чудесен этот мир.

Его слова вновь ускользнули от меня.

«Старика снова ушел в свое, позабыв о моем возрасте…» — подумал я. «Почему нельзя быть как сестрица Су Линь? Она всё так интересно и хорошо объясняет».

Жо Ан заметил мой задумчивый взгляд. Шестилетний я, с серьезным выражением лица, даже не собирался углубляться в размышления. Я стоял с насупленными бровями, делая вид, что пытаюсь понять его слова. Жо Ана это не смутило, но и не развеселило.

— Для тебя, наверное, это уже слишком, — решил он. — Мне следует подбирать слова, чтобы информация была более доступной для детей. Вот почему нам нужны молодые учителя в Храме, такие как Су Линь.

— Что вы, первый старейшина, — засмущалась Су Линь. Эта молодая девушка была полна скромности. — Я просто выполняю свои обязанности.

— Не обесценивай себя и свой труд, — ответил Жо Ан. — Ты прекрасно справляешься с возложенными на тебя обязанностями. Ты умеешь находить общий язык с детьми. По воле Врат Жизни ты с нами, и они не ошиблись в тебе.

— Для меня счастье — дарить тепло другим людям, особенно детям, — улыбнулась она.

Мой задумчивый взгляд нашел новый предмет размышлений. Разве могут существовать такие добрые и искренние люди? Откуда в ней столько тепла, что даже мама не была такой доброй со мной? Она спорила с отцом за моё внимание, а сестрица Су Линь так легко и просто говорит о счастье.

— У меня что-то на голове? — заметила она, поймав мой взгляд.

— Ох, нет, всё хорошо, — поспешил я избавить её от смущения. Теперь смущённым оказался я.

На моих щеках вырисовывались розовые круги.

— Всё, хватит стоять на месте! — похлопала она по своим бедрам, наклонившись ко мне. — Пойдем, сперва ты должен вступить в Священную Школу, а затем я покажу тебе, где ты будешь жить.

Её слова поставили меня в неловкое положение. Учиться в школе? А что это такое, школа вкусная? Её можно есть? Возможно, моего папу научили в школе, как правильно охотиться на дикого кабана, а затем он передал это мне, чтобы я не сдавал в школу. Или мама в школе научилась готовить вкусно? Хотя готовить еду сложно, наверное, её этому научили в академии.

— А разве я не вернусь домой? — спросил я у Су Линь.

— Хочешь, я тебе это прямо сейчас устрою! — схватила меня Ву Хензо за шкирку. — И к родителям вернёшься, и школу от себя упасёшь.

— Ву Хензо! — опустились руки Су Линь на бедра. — Отпусти его!

Она вырвала меня из лап старого монстра.

Проклинающий взгляд старухи обрушился на меня и на Су Линь одновременно.

Теперь эта старуха ненавидела нас обоих. За что Ву Хензо так поступала с молодой учительницей? Неужели старик не мог повлиять на неё хотя бы немного? — подумал я.

Тем временем Жо Ан разглядывал лепестки чайной розы.

— Насколько вы прекрасно пахнете. Омм-оммм-оммм. Я вас съесть готов! — гладил он распустившиеся бутоны цветущих роз.

"У старика крыша поехала от этой старухи," — пришла мне в голову мысль.

— Су Линь, не слишком ли много ты себе позволяешь?! — разозлилась не на шутку Ву Хензо.

— Это вам следует следить за своими действиями! — уверенно ответила Су Линь. — Ваша работа — средние и старшие курсы, а первые четыре класса — моя! Поэтому следите за своими студентами, а за Мо Ша позвольте следить мне и другим учителям младших классов!

— Когда-то он выпустится из школы и поступит в академию. Там ты его защитить не сможешь! Просто дождись, этот момент обязательно настанет! Я припомню каждый момент этого дня с лихвой! — с лукавой улыбкой произнесла Ву Хензо.

— Тебя к психотерапевту отправить или на больничную койку? — спросил я у старухи.

— Чё? — удивленно выкатили глаза Су Линь и Ву Хензо. — Это что сейчас было?

(Да, походу, в тот момент я немного перегнул палку, но ничего страшного. Людям всегда полезно напоминать, где земля, а где небо. Не стоит заходить слишком далеко, особенно когда дело того не стоит).

Если бы я не сказал это, Ву Хензо могла бы считать меня беззащитной овечкой, а значит, для любого волка я стал бы лёгкой добычей. Можно приходить ко мне день и ночь, топтать меня в грязь сутками напролёт. Мне такая судьба не нужна. Отец учил меня быть сильным, чтобы я мог защитить себя и тех, кто мне дорог.

Су Линь взяла меня за руку и молча отвела от настырной Ву Хензо, которая так желала избавиться от меня. Я покорно следовал за сестрицей Су Линь, не жалея о том, что произошло. Родители учили меня почитать мнение старших, но благодаря старухе Ву Хензо я понял, что не со всеми нужно считаться. Есть исключительные моменты, когда стоит избегать слепого следования правилам.

— Сперва мы зайдём в мой кабинет, — сообщила Су Линь. — После ты вступишь в школу, и я тебе всё покажу.

Таким был план учительницы Су Линь, которому мы и следовали.

5

Школа

Школа представляла собой пятиэтажное здание, вытянувшееся на тысячи метров в длину, а поперек ещё больше. Деревянные окна и двери с изогнутыми линиями придавали школе изысканный вид. Внутри были обширные коридоры, этажи которых последовательно нарастали друг на друга, как многослойный пирог. Множество дверей, ведущих в классы, расходились от коридора неравномерно, что создавало атмосферу традиционного обучения. Да, в таком месте действительно могли обучаться тысячи учеников.

— Что это такое, учительница Су Линь? — спросил я, указывая на огромную черную доску, прибитую к стене.Су Линь прошла по коридору и вошла в класс под номером 18. Деревянные парты стояли тремя рядами по десять штук, а учительскому столу было выделено отдельное место рядом с доской.

— Это школьная доска, — ответила Су Линь, подойдя к своему рабочему месту. — Для младших классов сложно создавать энергетические символы, поэтому мы всё отображаем на чёрной доске белым мелом. Ученикам, из-за недостаточного развития своих способностей, приходится выражать свои предположения и ответы на вопросы учителя таким образом. Учитель же может самостоятельно проявить свою мысль в энергетической форме, поэтому мне необязательно брать в руки мел.

Су Линь приподняла руку. Не до конца использованный белый кусочек мела поднялся из кучи других мелков, пролетел несколько метров, едва не задев мою голову, и опустился в её ладошку.

Мел пролетел, как стрела, выпущенная из лука. Я даже моргнуть не успел, как учительница уже крутила его между своими длинными пальцами.

— Видишь? — приблизилась она ко мне. — Ты ведь умеешь писать? Родители тебя этому научили?

— Возьми мел, — сказала Су Линь, передавая мне кусок. — Напиши что-нибудь, что тебе хочется написать. — Да, — ответил я, не понимая, к чему она клонит.

С принятым куском мела и целой ответственностью за написание того, что хочу, я подошёл к доске. Высота доски подбиралась с учётом детского роста. Пусть дети и разнообразны, но каждому было удобно выражать свои мысли на доске.

Я напряг свои мысли, чтобы выдать что-то достойное и не опозорить своих родителей в этом престижном месте.

— О! — мелькнула идея в голове. — Придумал!

Я коснулся мелом доски. Став на цыпочки, чтобы прибавить себе роста, и прикусив язык, я с любопытством вырисовывал знакомые мне буквы.

Су Линь заинтересованно наблюдала за моим трудом, проявляя терпение, пока я оставлял свой первый след в этой школе.

Буквы складывались в слоги, слоги — в слова, которые затем образовали предложение.

Повернувшись к учительнице, я хотел увидеть её реакцию на моё послание. Надеялся на одобрение, а не на порицание.

«Я рад находиться здесь рядом с Вами!» — прочитала Су Линь.

— Как любопытно, — улыбнулась она. — А теперь взгляни обратно на доску.

Она попросила меня. Я вернулся вниманием к доске, готовый к её следующему шагу. Над моими корявыми буквами, которые трудно было назвать таковыми, с неровным, кривым написанием и различными размерами, вырисовывался аккуратный учительский почерк. Голубые точечки собирались в формы, превращаясь в буквы, а затем — в целые предложения.

«Я рада тебя приветствовать в нашей школе!» — прочитал я послание сестрицы Су Линь.

— Действительно рада! — добавила Су Линь вслух, пока я созерцал эти слова на доске.

Ответ учительницы вызвал у меня целое море эмоций. Мне одновременно хотелось обнять её и поблагодарить за добрые слова, петь и танцевать от радости. Сильное желание учиться в этой школе переполняло меня, и моё тело, казалось, само поддавалось этому чувству. Но в то же время я испытывал недоумение от произошедшего. Мне было сложно понять, как эти слова появились на доске. Су Линь каким-то неизвестным мне образом воссоздала текст, когда я использовал лишь общедоступный мел.

— Как вы это сделали? — спросил я, не понимая, откуда взялась эта надпись.

— Об этом я и говорила, — напомнила Су Линь. — Ученикам младших классов трудно выражать свои мысли с помощью энергии, поэтому в классах присутствует мел. Со временем, когда ученики переходят в более старшие классы, их учат использовать энергию. Поэтому в средней и старшей школе мел практически отсутствует. Использовать мел — это не так уж дёшево, особенно когда его в школе мало.

— Мало?! — в недоумении уставился я на кучи мела, лежавшие на специально отведённом месте рядом с доской.

— Не думай, что его хватает во всей школе, просто в моем классе его предостаточно, — поспешила успокоить меня учительница. — Вся моя тайна заключается в том, что я настаиваю на том, чтобы мои ученики сразу пытались вырисовывать энергетические узоры на доске. Первые попытки выглядят как несуразные, хаотические вкрапления энергии. Эти частицы, рисуясь на доске, быстро перемещаются по её поверхности. Со временем хаотическое движение частиц преобразуется в направленное, управляемое ребёнком движение. Этот уровень контроля энергии недостаточен для формирования чего-то естественного, например, для создания биполярной, трансферной сферы с несколькими видами энергии, но его достаточно, чтобы начать работать с образами. На этом этапе ребёнок способен проявить свои первые буквы на доске, не используя мел. В зависимости от количества написанных при первой попытке букв определяется скорость и степень развития ребёнка. Если ребёнок талантлив, я могу подать запрос в Высший Совет о переводе его в продвинутый класс. В последующие 10 лет он будет учиться в продвинутом классе, а при выпуске сдать экзамен. Врата Жизни вновь проверят душу ребёнка, насколько он готов продолжить обучение.

Какой огромный поток информации! Я не был готов к тому, что мой маленький вопрос вызовет столь глубокий и объёмный ответ. Первые три предложения Су Линь уже сбили меня с толку, и я не смог дослушать её до конца.

Между нами существовала огромная разница не только в развитии, но и в знаниях.

— Извини, — улыбнулась сестрица Су Линь с пониманием. Она поняла, что для меня её ответ оказался слишком сложным. — Что-то я немного разговорилась. Как учителю, мне не следует перегружать своих учеников. Я себе такое позволяю только в случаях, когда это действительно полезно. Но с тобой мне почему-то хочется делиться всем этим, даже не знаю почему.

— Всё хорошо, — ответил я. — Я хочу учиться в вашем классе.

— Правда? — удивилась Су Линь. — Мне приятно это слышать, но я не знаю, насколько это возможно. В моем классе уже 30 детей, я не могу взять больше. Но если тебя определят в мой класс, мне ничего не останется, кроме как принять тебя. Для меня это будет радостной весточкой.

Мы покинули 18 кабинет. Ответ учительницы Су Линь побудил меня задуматься о возможном будущем. Желание учиться именно у неё переполняло меня, но я понимал, что это не зависело ни от моей, ни от её воли. В каком классе я окажусь, решали другие силы.

Я шёл рядом с Су Линь, словно её родной ребёнок.

— А кто будет определять? — спросил я.

— Распределением учеников по классам занимается учительский совет младших классов, — ответила она. — Это неофициальное название. Настоящее же — Высший Совет старейшин младшей школы. Я являюсь его членом, как старейшина. Моё мнение важно, но не определяющее. Решение принимается группой старейшин. Знай, даже если ты не попадёшь ко мне, я хочу, чтобы ты принял их решение с радостью. В младшей школе все учителя великолепны, они понимают детей и прикладывают все усилия для раскрытия их потенциала.

Не быть рядом с ней… Эта мысль меня терзала. Она так легко приняла меня и так просто говорит о том, что я могу не учиться в её классе. Как мне на это реагировать? Она не хочет, чтобы я был рядом? Нет, она же рада меня видеть, но почему тогда не хочет, чтобы я находился рядом? Она не говорила, что не хочет, она лишь сказала, что это не от неё это зависит, хотя её мнение также важно. Неужели так сложно определить меня в её класс?

Пока я утопал в этих размышлениях, Су Линь привела нас под 28 кабинет. Характерной чертой этого кабинета была красная табличка на двери.

— Здесь находится учительский совет, — сообщила мне Су Линь.

6

В сотнях километрах от Священного Храма Врат Жизни.

Оно небрежно проводило посохом по деревянному полу. Украшенный цветочками и вырезанными на нём лошадками посох уже второе столетие прогнивал в его руках, так и не раскрыв своего истинного предназначения.

Корявые руки потянулись к верхним полкам за склянками, до которых его глаза не доставали. Дряхлое тряпьё свисало с его тела, как складки жира на горбе. Нащупав нужное содержимое грязными ногтями, оно вцепилось в склянку, которая при этом треснула.

Петрушечка иссыхала во тьме пустоты.

Оно заранее, за несколько месяцев до наступления момента своего блеска, готовилось ко всему этому. Этот момент нельзя было упустить. Оно собирало спелую травку, ягодку к ягодке. И на протяжении многих месяцев всё его добро заполнялось гнилью в этом старом доме.

Почти все его подружки и друзья давно подохли: кто от старости, а кто от рук благородных воителей. Но только не оно. Забыв свой настоящий пол — то ли женщина, то ли мужчина — оно многими годами отшельничало по стенам и комнатам этого здания. Выходило на улицу только с конкретной целью и лишь в крайних случаях.

Пару иссушенных человеческих пальцев закинуло в котёл, напевая при этом детскую песенку. Какое же волнение заполнило его, когда оно осознало: пришло время. Пришло время действовать. Оно не может оставаться в стороне. Никак нет.

Такие дети появляются единожды на миллион. Ох, как оно будет радоваться, когда получит новое тело! Весь мир узнает, насколько сильно оно любит жизнь. И не имеет значения, мальчик это или девочка.

7

Кабинет Высшего Совета старейшин младшей школы.

Старейшины сидели в кабинете, находясь в привычной для себя атмосфере, для меня же это было крайне неудобно.

Пятеро женщин и двое мужчин занимали свои важные места, как чины в собственной империи. Они ни о чём не говорили, никакие темы не поддавались обсуждению. Их зрелые лица смотрели прямо на меня, будто ожидали чего-то.

Сложилось впечатление, что я нахожусь на приёме у врача. Они наблюдали за мной всепроникающими взглядами, не упуская ни единого микродвижения с моей стороны.

Я поправил складку на своей обычной, мирской одежде.

Взгляд одного из мужчин нахмурился, будто он посылал мне личное неодобрение. Су Линь почувствовала направленный поток недоброжелательной энергии в мою сторону — он был полон суровости и дисциплины, но никаких мер противодействия она не приняла.

Похоже, это тот самый случай, когда её обязанности превосходят личные желания. Су Линь не имела права противоречить мнению Высшего Совета старейшин младшей школы, в который сама входила. Ей позволено было защищать безопасность ребёнка, только если её позиция была объективной и оправданной; лишь тогда учитель мог позволить себе подобную дерзость.

Зрелый мужчина смотрел на меня с серьёзным выражением, и мне на миг захотелось спрятаться за учительницей Су Линь. Я схватил её за белое платье, но, не успев скрыться от этой недоброжелательной атаки взрослого, остановился. Су Линь взяла меня за руку и покачала головой, сигнализируя, что не стоит так делать. Я воздержался от попыток уйти от этой ситуации.

— Не будешь прятаться за юбкой женщины?! — раздался твёрдый голос старейшины, как будто он мог огласить весь кабинет.

Мне показалось, что даже стены содрогнулись от его слов.

На вид он был не молод, но и не стар. На его лице не было ни бороды, ни свисающих усов, а отличительной чертой стал шрам на правой стороне лица.

Прислушавшись к его голосу, я уловил мыслительные образы. Передо мной возник более молодой парень, похожий на этого дядьку, получивший сгустком огня по лицу от своего же учителя, упавший на каком-то массивном поле.

Только номер «2» я успел прочитать на деревянной табличке.

Множество людей замкнули их в круг, не выпуская из него.

Учитель подбежал к своему ученику, а затем лишь спустя сутки лечения мне стали видны последствия сего шествия.

Вся цепочка мыслей прервалась, вернув меня обратно в кабинет совета старейшин. Мужчина ожидал моего ответа, который, казалось, уже лежал у него на столе, но которого там всё ещё не было.

— Нет, — выдохнул я, отпуская «юбку» учительницы Су Линь. — Я отказываюсь прятаться за своим будущим учителем!

Все старейшины, кроме него самого, никак не отреагировали на мои слова. Они сидели на своих местах и наблюдали за происходящим со стороны. Мужчина улыбнулся мне, но его улыбка не была связана с доброжелательностью. Скорее, она выражала продуманный план в его голове, от которого мне уже не скрыться.

«Почему именно он?» — опечаленно подумала учительница Су Линь. «Учитель Вэй Шан известный во всей школе как Непреодолимая Гора, проявляет к детям суровые требования. Пусть они и не выходят за рамки дозволенного, другим учителям они кажутся чрезмерными».

— Хочешь, чтобы она стала твоим учителем? — спросил Вэй Шан.

— Да! — твёрдо ответил я.

— А мне плевать, что ты хочешь! Кто станет твоим учителем, зависит не от твоего желания! Но раз ты не спрятался за ней, то хорошо… Давай сыграем в игру. Если ты угадаешь, откуда на моём лице появился этот шрам, я позволю тебе учиться в её классе и даже дам больше: ты сможешь получить доступ к библиотеке лично от меня. Не каждый ученик младшей школы имеет к ней доступ; для детей у нас другой читальный зал, но хранящиеся там знания способны многократно ускорить твоё развитие в школе, — предложил учитель Вэй Шан.

Высший совет старейшин продолжал просто наблюдать со стороны, после сказанных им слов. Вэй Шан ожидал моего ответа. Хорошо бы он оказался суровым, чтобы преподать урок этому нахальному мужику!

"Что за мерзкая ловушка?!" — недовольно подумала Су Линь."Откуда ему знать ответ на такой вопрос?! Хоть бы кто-то поддержал этого ученика! Ну же, старейшины!"

— Никогда не думала, что судьба ученика будет зависеть от горячего нрава старейшины Вэй Шана, — с любопытством заметила одна из женщин в составе старейшин.

— Для него сделаем исключение! — отозвался старейшина Вэй Шан. — Он твёрдо заявил, что хочет учиться в её классе! Ну и хорошо! Я тоже этого хочу, но для начала он должен сыграть со мной в игру и одержать победу!

— Хорошо! — согласился я.

— О! — Вэй Шан посмотрел на меня совершенно по-другому. — Я не договорил свою мысль, но ты уже согласен. Отлично! Значит, у парня есть яйца! Обожаю таких!

— Постойте, первый старейшина Вэй Шан! — остановила наш разговор учительница Су Линь. — Что его ждёт, если он проиграет в вашем споре?

— Су Линь, ты всегда слишком мягкая с детьми, — произнёс Вэй Шан. — Им не хватает строгости! Если этот парнишка проиграет в нашем споре, то он из твоих нежных, девичьих рук попадёт в острые когти истинного тигра! Он окажется на моём обеденном столе, и я сполна наслажусь его криками и мольбами отчаяния.

— Идёт! — остался я при своём.

— Не идёт! Он же не выдержит этого! — пыталась образумить Вэй Шана учительница Су Линь.

— Хватит ныть, Су Линь! — ему надоело выслушивать женские слёзы. — Если он слабак, то ему нечего делать в нашей школе.

Его слова не оскорбили меня, наоборот, после вышесказанного мне ещё больше захотелось поставить его на место. Я не какая-то беспомощная дворняжка, подобранная на улице. Я могу быть учеником этой школы, и буду им!

Конец ознакомительного фрагмента.