Наши отношения к храмам

cвятитель Феофан Затворник, 1893

Собираясь в храм, перечитайте хотя бы несколько глав из этой книги, и, даст Бог, наставления и молитвы святителя Феофана приблизят чаемое устроение души вашей в жилище Божие, когда святилищем станет дух, жертвенником – сердце, священником – ум. «Где… жилище Божие, там и небо, а кто небо в себе вмещает духовно, тот несомненно вступит и в истинное небо, как в верное наследие свое». Печатается с незначительными сокращениями и уточнениями по: Наши отношения к храмам. Слова епископа Феофана. Из слов к тамбовской и владимирской паствам, 1859, 1861, 1867 и 1869 гг. Москва, 1893.

© Издательство Сибирская Благозвонница, оформление, 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

1

Об устроении в себе каждым духовного храма по образцу видимого

Наконец благоволил Господь, чтобы в наши дни было приведено к окончанию давно начатое и столько желанное дело созидания сего священного храма.

Благодарение Господу!

Храм есть великое дело, кем бы и где бы он ни был устроен. В нем проповедуется слово Божие, совершаются таинства и возгревается дух молитвенный. Он есть хранилище всех Божественных даров ко спасению — возрождению, очищению, облагодатствованию, духовному питанию — с приставниками и раздаятелями их^[1]. И приходи всякий и черпай черпалом веры из сей сокровищницы! Но не забудем, братие, что, посвящая Господу храмы, мы налагаем на себя или возобновляем наши обязательства в отношении к Церкви Божией.

Святой первомученик Стефан в своем к народу поучении говорил: «Соломон создал Богу храм, но Вышний не врукотворенных храмах живет» (Деян. 7, 48) — не потому, чтобы рукотворенный храм был не нужен и ничего не значил, но потому, что на созидании его одного не должно успокоиваться, а надобно приложить к нему еще и другое здание — духовное, из умов и сердец сложенное. И это так необходимо, что коль скоро нет сего последнего, то и первое теряет свою цену.

И вот чего, после посвящения Господу храма сего, ожидает Он от нас — именно чтобы все представили из себя Церковь Святую, которую любит Господь, о членах которой сказал Он: вселюся в них, и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие (2 Кор. 6, 16). Сколько вожделенна сия близость Божия, столько желательно, чтоб было так в нас. И кто откажется от готовности всячески содействовать тому? Если же так, то должно приложить к сему желанию и самое дело. Каждый из нас есть то же в Церкви, что отдельный камень в здании храма. Как здесь каждый камень обделывается применительно ко всему зданию и тому месту, к какому предназначается, так и нам надобно быть образованными по духу Церкви, чтобы представить из себя камень живой, благопотребный к устроению храма Церкви, — с тем замечательным различием, что камень только прилаживается к зданию, а сам он не изображает его в себе, нам же надобно так образовать себя, чтобы представить в себе всю Святую Церковь. Посему заповедуют апостолы: сами яко камение живо зиждитеся в храм духовен… возносити жертвы духовны, благоприятны Богови Иисус Христом (1 Пет. 2, 5), созидайтесь в жилище Божие, духом растите в церковь святую о Господе (Еф. 2, 21, 22), то есть каждый должен устроить из себя малую духовную церковь по образу великой Вселенской Церкви. Обяжем же себя к сооружению в себе этого духовного храма. Расчистим место для здания истинным покаянием, углубим основание крепкой верой и твердой решимостью жить по вере и затем, оживляясь притоком благодати чрез святые таинства, будем с терпением возводить здание, полагая, как камень на камень, добродетель на добродетель, связуя их любовью и уравнивая рассуждением и руководством пастырей; прикроем все, как кровлей, глубоким смирением и возглавим преданностью в волю Божию, которой, как на кресте, распинается самоличное устроение дел и путей жизни; оградим потом все непоколебимой верностью всем уставам и предписаниям Святой Божией Церкви, за которыми, как за крепкой оградой, укроемся от всех бурь и волнений, воздвигаемых духом века, суемудрием и страстями; наконец, вошедши внутрь вниманием и трезвением, украсим сей храм сердца благими помышлениями, осветим невозмутимым созерцанием Бога вездесущего и облагоухаем фимиамом непрестанной молитвы в болезненном припадании к Богу, Спасителю нашему.

Сделаем так, и каждый из нас будет живый храм Господу, и вместе камение живо, благопотребное в здании живого храма Церкви. Как, камень к камню прилагая, устроили храм сей, так все мы, един ко единому прилагаясь и все единым духом исполняясь, составим из себя единую Святую Церковь, не имущую скверны или порока…

Конечно, это есть только совершенство, которого желать и к которому стремиться должно, на деле же всегда будут немощные и своенравные. Притчи Спасителя о плевелах, всеянных врагом посреди пшеницы, и о неводе, извлекшем множество всякого рода рыб — и годных, и негодных — сильны успокоить жаркую ревность, требующую совершенной во всем и во всех чистоты, указывая в смешении добрых и злых между христианами некоторое преднамерение Божие. Этим, однако ж, нельзя оправдывать нашей поблажки и равнодушия к распространяющемуся злонравию и суемудрию. Никак нельзя терпеть или допускать, сколько это от нас зависит, чтобы суемудрые и злые размножались, составляли общины, имели голос, потому что они терпимы только по снисхождению к немощам как исключение, а не как закон. Иначе мы обличим свое нерадение и холодность к общему долгу и благу и попустим умножаться злу, которое, разливаясь более и более, может угрожать опасностью всей Церкви, а с ней и всему государству. Какое укорное противоречие будет в делах наших, если мы будем вещественные храмы строить, а между тем малодушно попускать расстроиваться истинной Церкви? Что пользы строить храм, чтоб в нем проповедывалось слово Божие, а между тем позволять свободно распространяться учениям, противным слову Божию; здесь слышать изложение святых правил жизни, а вне охотно вводить и принимать обычаи, оскорбительные для христианского сердца; здание украшать великолепно, а себя отчуждать от Церкви и охлаждать к уставам ее? Что Ми множество жертв ваших, — укорно говорит Господь иудеям (Ис. 1, 11). Не скажет ли и нам Господь: «Что Мне в ваших пышных зданиях, когда вы разоряете Церковь Мою, которую стяжал Я Моею Кровию?» Красны были — первый храм, воздвигнутый Соломоном, и второй, воссозданный Зоровавелем и обновленный Иродом. И, однако ж, — и первый не пощажен, и от второго камня на камне не осталось по грозному суду Божию. Здание ли было виновно? Нет. Но то, что народ уклонен был от истинного пути и неверием (паче же восстанием на Господа и Христа Его), порочной жизнью и отчуждением от освятительных уставов расстроил в себе истинную Церковь, Богом через Моисея образованную. Не стало у народа истинной Церкви — не нужным сделался и внешний символ ее. Но, братие, более Моисея зде…^[2] Не думайте, что для нас у Господа другой закон или что Он может почему-нибудь делать поблажку, или что мы, действуя не по воле Его, менее оскорбляем Его, нежели иудеи или другой народ… Нет, аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог (1 Кор. 3, 17). Это суд на всех! Не будем опускать из памяти сего неложного глагола Божия.

Пусть никто не оговаривается: что я как частный человек могу сделать? Ничего особенного не требуется. Будь только всякий истинным сыном Церкви, образуй себя по духу Ее, — и ничто противное сему духу не водворится среди нас. Если каждый отдельно не согласится слушать какое-нибудь превратное учение, как оно распространится? Если каждый отвергнет злой обычай, как он найдет себе место в обществе нашем? Если каждый неуклонно будет ходить по уставам Церкви, они будут владычествовать и во всех. Если б было так, тогда конец всем новым учениям, обычаям и нарушениям уставов Церкви, тогда, если и явится кто противного духа, будет извержен вон, как мертвый член.

Отчего зло распространяется? Оттого, что мы сами равнодушно смотрим на него и охотно поддаемся ему. Печатается неистинное — мы читаем и не оговариваем; вводится недобрый обычай — и мы не только не противимся тому, но охотно и сами увлекаемся им. А тем и другим еще раздражаем охоту писать неистинное, вводить недоброе, и зло растет. Не будь сочувствия и содействия с нашей стороны, всякое зло рассеется и исчезнет само собой. В добром и один много значит, Богу поспешествующу^[3]. К тому же — кто когда оставляется один? Если зло, к которому не благоволит Господь, делается сильным общинностью — чего нельзя ожидать от общения в добре, которое всегда благословляет Бог?

Помолимся же, братие, чтобы Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал нам духа премудрости и откровения к познанию Его (Еф. 1, 17), дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения, но истинною любовью все возращали в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви (Еф. 4, 14–16). Аминь.

На освящение придела святой великомученицы Екатерины в Санкт-Петербургском кафедральном Исаакиевском соборе

Примечания

1

Со всеми, кого Господь приставил раздавать Его дары — священнослужителями и церковнослужителями. — Ред.

2

Ср. Мф. 12, 6.

3

С помощью Божией.