При негласной форме аукциона покупатели подают заранее обусловленные стандартные знаки о своём согласии поднять цену на определённую величину надбавки, а
аукционист объявляет новые цены, не называя покупателя.
– Раз… два… – выкрикнул
аукционист, ударяя по столу, – три… Продано! Продано джентльмену-медведю в шляпе за два фунта десять шиллингов.
– Побыстрее, – строго сказал
аукционист. – Вы всех задерживаете. Платите в кассу.
Если после троекратного повторения вопроса новое предложение по цене не поступает,
аукционист ударяет молотком, подтверждая продажу картины покупателю, который последним назвал цену.
Чайник китайского императора снискал до смешного высокую цену, а бутылка, как и ожидалось, очутившись на столе
аукциониста, особого ажиотажа не вызвала.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: донкерман — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Все работники были проданы, кроме одного, который стоял в эту минуту на помосте возле агента компании, исполнявшего роль
аукциониста.
Следует обратить внимание на суммы, которые называет
аукционист.
Аукционист делал свою работу, но по его недоуменному взгляду и реакции притихшего зала было ясно, что происходит что-то непонятное.
– Семь фунтов. Кто больше? – прокричал
аукционист. Вид у него был очень довольный.
Но вот из неё вышел молодой
аукционист.
– Вы что-то хотели? – Голос
аукциониста можно было бы назвать раздражённым.
– Вы можете повторить, сэр? – с уважением спросил
аукционист.
Аукционист поднял молоток, ударил по столу… и только тогда шеф вскинул руку, снова поднимая цену.
– Пятьдесят один миллион, – тут же провозгласил
аукционист, снова надевая очки и поворачиваясь к телефонисткам.
Молоток
аукциониста в последний раз опустился, торги завершились, она проиграла.
– Пять тысяч фунтов! – воскликнул
аукционист, и зал отвечал одобрительным гудением.
Вот в чём кроется причина того, что ей никак не удаётся успокоиться и сконцентрироваться на словах
аукциониста – слишком официальная и снобистская атмосфера царит в зале.
Аукционист уже готовился опустить свой молоток, как вдруг зал ахнул.
Аукционист обвёл взглядом зал, побуждая участников торгов делать ставки.
– Тридцать раз, тридцать два-а-а… – нарочно протянул
аукционист, но бабушка отрицательно покачала головой.
На скамье, похожей на учительскую кафедру, сидел
аукционист, производивший продажу с беспристрастием судьи и достоинством, не допускавшим, даже при самых похвальных замечаниях, ни малейшего оттенка энтузиазма.
– Теперь номер 254, господа, – машинально проговорил
аукционист, – большой ящик от египетской мумии, красиво…
– Семь шиллингов – восемь – девять дают за него там в углу, – говорил
аукционист.
Это могло бы позабавить зрителей, если бы не строгая неподвижность на лице
аукциониста, словно говорившая, что эксцентричность его поступков не каприз фантазии, а следствие совершенной поглощенности делом.
– Продано! – победно заявил
аукционист и звонко стукнул молоточком по кафедре.
– Бабушка кивнула
аукционисту и произнесла громко: – Двадцать пять пятьсот.
Аукцион проводился в подвале, так забитом людьми и мебелью, что, когда помощник
аукциониста переходил от одного предмета к другому, ему приходилось расчищать себе путь.
– Сто центов!.. Сто центов!.. Сто центов!.. – громко повторял
аукционист.
– Прошу тишины в зале! Требую! – колотил молоточком
аукционист, но зал не смолкал.
И тут в руках
аукциониста появилась она…
– Вы хотели провести ещё какие-то наблюдения? – поинтересовался
аукционист с непринуждённым видом, крепче сжимая в руках кубок.
–
Аукционист снова посмотрел в сторону телефонов.
– Лот двадцать два! – крикнул
аукционист.
Тем более о краже господа
аукционисты уже всем раззвонили.
Уже сейчас могу с уверенностью заявить, что эффективность таких зелий будет на двадцать, нет, даже на тридцать процентов выше по сравнению с зельем из обычной воды! –
аукционист ещё минуту рассматривал содержимое колбы через устройство оценки, после чего перевёл взгляд на красноволосого мага.
Через пять минут
аукционист вернулся с мешком, доверху набитым магической рудой.
И вот, спустя пятнадцать минут, показался
аукционист.
Сама вдова, статная, в чёрном шёлковом платье, с богатой золотой цепочкой, поднимающейся и опускающейся от небольшого волнения, которое сейчас наполняло её пышную грудь, сидела на стуле у стены, меньше чем в пяти футах от трибуны
аукциониста.
Аукционист ждал более высокой цены; но желание почтенной женщины уважили: никто не стал набавлять цену против неё.
Тем временем
аукционист начал.
– Рубль пятьдесят пять, – протяжно, нараспев, привычным тоном произнёс
аукционист. – Кто больше?
– Воспитанница демона-инкуба, жемчужина его гарема, готовая выполнить всё, что вы только сможете вообразить! – весело продолжил
аукционист.
Тем временем
аукционист говорил, что-то о могуществе и ценности драконов и даже полудраконов, что не имеют формы огромной крылатой ящерицы, но всё ещё несут душу истинного дракона.
– Всё в порядке очереди, господин, – невозмутимо заметил
аукционист. – Я жду первой цены. Прошу простить, но таков порядок…
Аукционист улыбнулся, но отвечать не стал.
– О, это точно! – подтвердила я, засовывая покупку в окованный сталью ящичек и передавая
аукционисту облигацию, куда вписала нужную сумму.
Его голову украшал чёрный цилиндр, который
аукционист сразу приподнял, приветствуя гостей.
– Это конфиденциальная информация, фрау, – ответил
аукционист и оценивающе оглядел мою фигуру, остановившись глазами на вырезе декольте.
Но его издатель любезно согласился поработать
аукционистом вместо него.
Полноватый
аукционист стукнул молотком по дощечке и вытер платком пот со лба, прежде чем объявить следующий объект для продажи.