Ни-какого труда для человека, владеющего сколько-то ремеслом
виршеплёта, – ни-какого труда не составляют.
И каким-то образом этот самый поэт, не политик, не адвокат, вообще там
виршеплёт, стоит в социальной табели о рангах выше этого шахтёра.
Ой, який зразумливый
виршеплёт попався! А слово «ДРОМ» что значит?
Я всё время ждал, что ты вот-вот вмешаешься в течение событий, ты ведь порой именно так и поступаешь даже и с гораздо меньшим основанием; но ты оставался спокоен, и, более того, взор твой сиял удовольствием, и под конец, после того как я совершенно пал духом и уже испытывал к себе неописуемую жалость, ты начал подтрунивать над несчастным
виршеплётом с иронией, которую он попросту не в состоянии понять, а ведь ты, по крайней мере, мог сказать ему, дабы предостеречь его на все грядущие случаи, что трагедия его слишком длинна и нисколько не пострадала бы от препорядочной ампутации!
С которой с незапамятных времён все величайшие
виршеплёты знали лишь одно средство борьбы.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: рептильность — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Что нужно приличному молодому
виршеплёту дворянских кровей?
Виршеплёт дёрнул самую высокую струну лютни, которая в ответ издала дребезжащий звук, режущий даже ухо, лишённое каких-либо претензий на музыкальный слух.
Но не было при этом радости в голосе
виршеплёта.
Понятное дело: для того чтобы творить,
виршеплёт должен страдать, но нельзя же в поисках мнимых страданий опускаться до столь дешёвого лицедейства!
– Разумею, – не произнёс, а простонал он. – У всех свой бизнес, и никому нет бизнеса до невзгод
виршеплёта.
Треклятый
виршеплёт имел милую привычку посреди улицы громко цитировать свои самые удачные строчки, держа при этом собеседника за пуговицу.
И красней не красней, а урезонить этого станичного
виршеплёта не было никакой возможности.
– Какой-такой
виршеплёт? – удивлённо переспросил вяземский воин.
Купцы и судьи, знаменитые врачи и никому не ведомые
виршеплёты, православные издатели, аптекари, мануфактурщики; знаменитые адвокаты, предприимчивые коммерсанты, пронырливые журналисты; владельцы хлебных лавок и фешенебельных яхт, роскошных ресторанов и подвальных «забегаловок» – рюмочных, коньячных, пирожковых.
– Фыркнув, вечно нищий
виршеплёт махнул рукой.
Я же, сжавшись в комочек страха, гонял по мозгу одну мысль – как же так получилось, что одного ослоумного
виршеплёта угораздило оказаться между небом и скверной верхом на бронированной страхолюдной твари!
А соваться туда
виршеплёту явно не хотелось.
– Вороны склюют… – успел расслышать княжич его предсмертный хрип. – Прав
виршеплёт…
В глазах
виршеплёта мелькнул страх. Он послушно замолчал.
Ой зря
виршеплёт это делает!
Может, будь у нас больше времени, контакт всё-таки случился бы, но этого
виршеплёта зарезала собственная любовница, когда он изменил ей с заморской рабыней…
Слово подпортилось, ибо его затаскали
виршеплёты.
Мы
виршеплёта знаем, не секрет, что он трепач, к тому же сплетник знатный.