– Надо идти, – немного разочарованно сказал
лисиный приятель, когда зов свирели за дубравой утих. – Если старшие хватятся, будет… нехорошо.
И в глинистой почве хорошо были видны
лисиные следы – уверенные оттиски когтистых лап шли туда и обратно.
Вытащил рыболовную сеть, с которой когда-то с отцом ходили на голавлей и краснопёрок, прикрепил над
лисиной тропой к птичнику.
– Человек! – почти беззвучно ахнул
лисиный приятель, всем телом испуганно подавшись назад.
– Ну да, – покивал
лисиный приятель. – Так поможешь? По… пожалуйста!
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: трепня — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Спасибо, человечье дитя, – сказал
лисиный приятель.
Однако было как-то неудобно заикаться о деньгах здесь, у волшебных живых огней, рядом с лисом, который понимает человеческую (вернее, не-человеческую) речь, рядом с этим вот невыясненным
лисиным приятелем.
– Считай, благословение, – весело пояснил
лисиный приятель.
Тут матушка, конечно, немного кривила душой: её птичник, даже с учётом потерь от частых
лисиных набегов, был совсем не в таком плачевном состоянии.
Перед
лисиной норой был терновый колючий забор, так как лиса боялась диких собак и только она знала как пройти ей к норе не поранившись о колючки.
Мелькнув рыжими молниями,
лисиное семейство исчезло в подлеске.
Мама брала его на руки, и он неизменно зарывал свой нос в её лису, стараясь всё-таки не попасть в зубастую
лисиную мордочку, между тем как отец сваливал в его кроватку пакеты и коробки с шёлковыми лентами – московские подарки.
– Скоро увидишь, – подмигнув мне тем самым
лисиным взглядом, сказала моя подруга, и знаете, мне это уже не нравится.
Бесчисленные толпы наевшихся вычурных людей кружатся в тумане и ходят в масках, скрывая уродства души своей – собачьи зубы,
лисиные хвосты, волчьи когти и обезьяньи рожи.
Но стук
лисиных лап сзади прекратился.
– У нас тут… небольшая неприятность, че… человечье дитя, – заговорил
лисиный приятель, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.
Особенно на нём выделяются такие отличия: большие глаза, настолько тёмно-карие, что со зрачками кажутся едва ли не однотонными; чёрные брови, представляющиеся тонкими, чётко очерченными (как и длинные естественные ресницы, а вместе с ними и верхние веки они украшаются неброской косметикой); смуглая гладкая кожа, передающая, что в родословной прослеживаются и южные, горячие корни; маленький нос, на конце слегка заострённый (он выдаёт
лисиную хитрость); чуть напомаженные чувственные губы, немного выпяченные, словно обиженные; волнистая чёлка, наравне с остальными локонами спускающаяся по нижнее окончание милой, как будто точёной, шеи (она имеет ярко выраженный окрас, подпадающий под описание эффектной брюнетки).
Неприветливо чертыхнувшись (поскольку неожиданно нарушились первостепенные планы), ослепительная красавица наморщила остренький нос (он выдавал
лисиную хитрость), нахмурила тонкие брови (как и длинные ресницы, и верхние веки, они украшались неброской косметикой), выпятила чувственные, чуть утолщённые, губы (они подкрашивались неяркой помадой), но, так или иначе, переложила чёрную папку в свободную руку и полезла за надрывавшимся телефоном.
Надо избавляться от этой
лисиной ловкости.
– С именем, красотуля. Ты ж волчица. За что
лисиное имя дали?
И правда, здесь было на что невольно залюбоваться: не выделяясь высоким ростом, величавая фигура оказалась попросту изумительной; каштановые волосы волнистыми кудряшками аккуратно спускались на плечи; эффектная чёлка прикрывала сморщенный, не наигранно рассерженный, лоб; серо-зелёные очи, большие и выразительные, излучали и острый ум, и находчивую отвагу, и кокетливую игривость, и напыщенную суровость; точёный подбородок, чуть выступавший вперёд, выдавал непреклонную волю; аристократический нос, имевший незначительную курносость, обозначал
лисиную хитрость; чувственные губы, немного выпяченные вперёд, представлялись обиженными и предъявляли сокрытую капризную сущность.
– Я же говорю: необычайная трудность с безопасной поставкой, – лживый наркоторговец попытался придать
лисиной физиономии правдивое выражение, – одна «трава».
Если остановиться на личностном описании, можно увидеть молодого мужчину, достигшего тридцатилетнего возраста; приятная наружность подчёркивалась средним ростом да коренастой комплекцией; мужественное лицо считалось по-мужски привлекательным и представлялось формой худощаво-продолговатой; гладкая кожа выделялась по-цыгански смугловатым оттенком; высокий лоб подчёркивался строгими надбровными дугами; прямой, явно аристократический, нос и карие, уверенные в себе глаза выдавали человека дисциплинированного, отважного, по-умному просветлённого; узкие, широкие губы передавали
лисиную хитрость; волевой подборок говорил о несгибаемой воли; ровные округлые уши чуть отступали и вообще не скрывались за тёмно-русыми волосами, уложенными в аккуратную короткую стрижку.
Дианочка не считала это плохим качеством по типу лицемерия, она наоборот записывала его себе в плюс, называю своё «двуличие» хитроумной
лисиной натурой.
Медленной,
лисиной походкой, прохожу мимо них, и располагаюсь близ фонтана, делая вид, что с любопытством разглядываю непонятную, на первый взгляд, фигуру, из которого состоял сам фонтан.
Яшмовая серьга мигнула – это
лисиный приятель резко обернулся.
– Да знаю, знаю! – шикнул на неё
лисиный приятель.
Пришлось зайцам и белкам удирать, чтобы не случилось с ними серьёзных неприятностей от
лисиного семейства.
Приятное лицо казалось несколько смугловатым и смахивало на типово́го латиноамериканца: округлая форма выражалась книзу неявной продолговатостью; большие глаза, игривые, но выразительные, отливали каре-зелёным оттенком и выражали дюжий ум, прозорли́вую проницательность,
лисиную хитрость, рациональную логику; густые чёрные брови сходились к горбатому носу; короткая стрижка оставляла виски практически голыми, зато смолянистым «ёжиком» отливала на ровной макушке; маленькие уши прилегали настолько плотно, что едва-едва замечались; идеально круглая голова могла сравниться разве с футбольным мячиком.