Поначалу в университете мой интерес к словам и языкам привёл меня в сферу сравнительного
литературоведения.
Советское
литературоведение достигло определённых успехов, особенно в области истории литературы, в первую очередь – русской.
Современное
литературоведение находится на пороге нового этапа.
Поскольку кафедры вузов занимались не только педагогической, но и научно-исследовательской работой, то результаты и основные положения совещания отразились и на научной работе в области
литературоведения.
Необходим для нас также диалог с изучением художественной антропологии в российском
литературоведении.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: аммонолиз — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Всё самое интересное уже случилось – это я поняла почти сразу же, как только в восьмидесятых занялась
литературоведением.
– Но так как работники литературных кафедр вузов обязаны вести не только педагогическую, но и научную работу, то наше совещание должно уделить серьёзное внимание и вопросам научной разработки проблем
литературоведения.
С точки зрения
литературоведения и философской эстетики специфика литературы трактуется как онтологическая проблема фиктивности изображаемых предметов.
Не выходил бы за рамки
литературоведения – ездил бы за рубеж по различным конгрессам и так далее.
Западное
литературоведение начало искать более эффективные методы анализа в 20–30-х годах, а в 50–60-х значительно расширило свои возможности, когда стало опираться на новейшие философские методы аналитической работы.
Пушкиноведение в последние полтора с хвостиком века выросло в довольно престижную сферу интеллектуальной деятельности, далеко выходящую за рамки классического
литературоведения.
Конкретное
литературоведение совершенно не стремится вытеснить какие-либо другие подходы к литературе.
Этот смысл естественным образом обретает уместность в сфере
литературоведения и искусствоведения.
Огромную ценность для японской фольклористики и
литературоведения имеют старинные записи народного сказа.
Если
литературоведение может опереться на более чем двухтысячелетний опыт анализа текстов в школах и университетах, то искусствоведение – дисциплина намного более молодая.
Мало того, «занимательное
литературоведение» незаметно для исследователя даёт ему фантастическую возможность не только ощущать ушедшие в прошлое эпохи, но и как бы проживать некоторое время в их необычной для нас атмосфере, обстановке, в которой жили, творили, воевали и любили герои моей книги.
Я тогда учился в университете и для себя разбирал труды прямо по университетским разделам
литературоведения и языкознания: драматургия, лексика, фонетика, образная система и так далее.
Проблема душевной истории писателя имела в отечественном
литературоведении двоякое преломление.
И действительно, между фольклором и литературой, между фольклористикой и
литературоведением существует самая тесная связь.
Так, почти демонстративно подчёркивало свою особость структурное
литературоведение, структурной была и семиотика.
Очевидно, что на эти вопросы
литературоведение ответить уже не может.
Я глубоко убеждён, что она станет событием не только для отечественного, но и для мирового
литературоведения – даже если поначалу и встретит отчаянное сопротивление.
Хотя между этими двумя научными направлениями синхронно не было институциональной или личностной связи, в научной перспективе, особенно если продолжить её в ещё не разложенное нами «по полочкам» будущее, представляется, что в них идёт речь о всё тех же научных категориях «сюжета» и «мотива», с которых начали размышлять два основоположника современного русского
литературоведения – о сюжетекак синтагматическом инварианте повествований, объединённых в те или иные смысловые группы, классы или жанры, и о мотивахкак инвариантных единицах парадигматической структуры.
Особое внимание к материи, к форме литературного произведения, собственно к словесности объяснялось, между прочим, и тем, что в рядовой критике и академическом
литературоведении долгое время (да и сегодня) рассуждали о содержании без особого внимания к способам его словесного воплощения, отождествляя образ реальности с самой реальностью.
Нерасчленение этих двух аспектов приводит к тому смешению, на которое указывало ещё традиционное
литературоведение и избежать которого на интуитивном уровне оно пыталось, требуя различать «массовое» и «индивидуальное» в литературном произведении.
В энциклопедическом справочнике "Современное зарубежное
литературоведение" мифологема определяется иначе: это "термин мифологической критики, обозначающий заимствование у мифа мотива, темы или её части и воспроизведение их в более поздних фольклорных произведениях".
Следует предварительно сказать о намеренномпочти полном вынесении за рамки данного очерка истории
литературоведения и искусствознания – дисциплин, сложившихся сравнительно поздно.
Одну из характерных черт развития
литературоведения составляет интерес к проблемам поэтики и стилистики.
У нас же марксистское
литературоведение ныне, как правило, воспринимается как отживший и неплодотворный опыт.
Какой же может быть вывод из буржуазного
литературоведения и искусствоведения?
Одной из задач
литературоведения должна стать разработка новых возможностей литературного творчества; задачей семиотики и лингвистики – создание новых знаков, лексических единиц или грамматических моделей, увеличивающих богатство и выразительность языка; задачей философии – проектирование новых универсалий и универсумов, альтернативных миров.
Более того, в тех случаях, когда в отношении современной поэзии
литературоведение становится бессильным, способность увидеть и объяснить юмор становится единственным ключом к пониманию поэзии.
Дело не в том, что тема мелкая – мелких тем не бывает, – а в том, что она периферийна, что, обращаясь преимущественно к таким темам, мы не объясняем суть явления, а вносим в уже существующее объяснение дополнительные нюансы; и если такие темы преобладают, то и все сравнительное
литературоведение должно остаться наукой периферийной, нюансирующей.
Так, соответствующие обзоры истории английского, американского, французского и даже немецкого
литературоведения, действительно, будут иметь, в основном, чисто профессиональный интерес.
Просто потому, что эти страницы далеки от того, что принято называть
литературоведением.
Очевидно, тогда теоретическое
литературоведение оказалось бы вовсе невозможным.
В голове крутились обрывки теорий
литературоведения, цитаты из лекций по творческому письму, но ничего не подходило к этой ситуации.
В американском
литературоведении термин «фельетон» практически вышел из употребления, и его значение значительно отличается от представленного в отечественных исследованиях.
Более того, можно думать, что и в других странах в это время
литературоведение приобретало, здесь и там, более широкий размах в результате, помимо прочего, контактов с русскими литературоведческими школами.
Однако в процессе этого сам предмет
литературоведения к нашему времени подвергся почти полному размыванию.
Не помню фамилии той, кому я сдавал основы
литературоведения.
Продолжающаяся более полутора веков русская шекспировская сонетиана выросла в самостоятельное значительное явление, достойное изучения с позиций
литературоведения и культурологии.
Помимо исследований еврейской топографии и идентичности, под знаком «культурного поворота» в
литературоведении последних двух-трех десятилетий все бóльшую популярность приобретают исследования еврейской культурной памяти.
Учитывая всё вышесказанное, я принципиально не использовал научное
литературоведение в своей работе и попытался забыть то немногое, что мне было известно из его достижений.
Работу по уточнению понятия романтизма начало отечественное
литературоведение конца XX века, определяя романтизм уже не в марксистской историко-социологической перспективе и не через противопоставления (романтизм vs классицизм, романтизм vs реализм), а через более общие понятия поэтики.
Методология данной работы строится на взаимодополнении различных методов
литературоведения, а также оригинальном авторском методе исследования идеи литературного произведения.
Так русское
литературоведение начало осознанное изучение семиотики и мифологии города.
Есть отделения
литературоведения и «сравнительных исследований»; есть отделения литературного творчества (проза, поэзия, драма).
Литературоведение рассматривает произведение с двух позиций – его продуцента (автора) и его реципиента (читателя).
Свод знаний о литературе называется
литературоведением.