Между тем, несмотря на возмущение, в глазах
мистрис скользнуло жадное любопытство, смешанное со священным ужасом.
Он нервно оглянулся, но, увидев
мистрис, просиял и тут же принял излишне самоуверенный вид.
– Всё же вам следует отлежаться леди, – поджимая губы, сказала
мистрис она, когда я попыталась привстать, чтобы взять с тумбочки стакан.
Джентльмены склонились над телом, а я вздрогнул, заметив, с каким лицом
мистрис Palashka разглядывает подошвы несчастного, лежащие прямиком на белых простынях!
– Ты оставишь свою старую? – приподняла брови
мистрис.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: лютесценс — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– А ты слышала, о чём говорили
мистрис?
Не обнаружив в гостиной
мистрис, а вместо неё троих незнакомых… точнее полузнакомых мужчин, замерла на входе, но тут же поторопилась встать у стены, когда её совсем невежливо толкнула в спину идущая за ней претендентка в супруги.
– Ничто не даёт вам права считать, что мы замешаны в этом, – ледяным тоном произнесла
мистрис.
– Ты очень демократичен, – скептически заметила
мистрис, поправляя причёску.
– Я чувствую в тебе большой потенциал, моя девочка, – продолжала
мистрис. – Способности к лидерству.
Но стоило слугам принести храпящее тело домой и уложить его на диван в гостиной, как мстительная
мистрис давала выход гневу – с помощью острых каблуков туфель и его же трости, вкладывая в каждый удар всю свою ненависть к мучителю.
Только вот
мистрис очень нравятся папоротники, которые выросли на его коре.
Суровая и строгая
мистрис приводила с собой специалистов различных направлений, и они по-своему тестировали девушек, выясняя уровень химер.
– Вроде ничего особенного, – беспечно отозвался тот, – но
мистрис выглядела довольно… озадаченной. Она в маленькой гостиной. Ждёт вас там.
– Собирайся, – приказала
мистрис коротко. – Ты поедешь со мной.
И недовольно заворчала, когда
мистрис решительно раздвинула гардины.
– Это ничего не меняет, – отрезала
мистрис и чуть ли не впихнула меня в экипаж.
Обе
мистрис тоже отправились в долину, правда, в экипаже, а не верхом.
– Жду вас внизу, лейны, – пропела
мистрис и так же торжественно удалилась.
Сёстры слажено охнули, вспомнив, как безжалостная
мистрис порой будила их дома.
– Если ты не научишься держать язык за зубами, вести себя, как полагается достойной
мистрис, я проявлю жестокость.
Отведите туда эту юную
мистрис, и побыстрее.
– Не стоит приближаться к воротам, маленькая
мистрис, – произнёс он, и голос оказался под стать виду: глухой и низкий.
Каким образом
мистрис Palashka сумела поджать и без того неодобрительно поджатые губы, я понять не смог – но у неё вышло.
– Отойди, замараешь! – сквозь зубы процедила
мистрис.
Портьеры в комнате так и остались задёрнутыми, и мрак разгоняла свеча, что водрузила
мистрис Palashka у изголовья постели.
– Да уж пополуночи! – встряла
мистрис Palashka.
– От хороших-то гувернанток дети не бегают. – ни на кого не глядя, буркнула
мистрис Palashka.
Он облокотился на спинку кресла, в котором сидела
мистрис.
Однако сдаваться так просто
мистрис не желала.
Надо ли удивляться, что дедок счёл за счастье взять предложенную доброй
мистрис плату в обмен на двух жирных судаков.
– Не соизволит ли
мистрис пройти с нами на ужин?
К счастью,
мистрис быстро накинула простыню на верёвку, натянутую под потолком, вероятно, именно для этой цели отделив «купальню».
– Ну, прости, надо ж было
мистрис убедить.
И вдруг такая перемена. «С чего бы?» – насторожилась
мистрис.
Следующая пятнадцатиминутная речь
мистрис содержала много пафоса и патетики и мало смыла.
– Так какое именно правило я нарушил, уважаемые
мистрис?
Одинокой
мистрис этого хватило бы на несколько дней обильных обедов, а голодному полоумному лорду – на один зубок.
Мистрис медленно приблизилась к монолиту, приложила ладонь к холодному, полированному граниту.
Мистрис сердито мотнула головой, не отвечая. Следа не было. Коридор начал было спускаться вниз, потом круто пошёл наверх. Магическая нить не появлялась.
– И фиш, – добавила с антисемитской интонацией
мистрис.
Столовая посуда пылится в древнем, как этот мир, буфете, а пользуется
мистрис лишь парой тарелок и несколькими чашками.
В широченной ночной сорочке с белым от ужаса лицом,
мистрис походила на привидение из бульварных романов, где юные малокровные леди томятся в древних замках под деспотичной властью порочных красавцев-вампиров.
Пожилая сухощавая
мистрис в сером учительском манто и старомодном капоре, из которого её маленькое личико выглядывало, подобно зверьку из норки.
– Не буду… – Хмыкнув, кошка широко зевнула, показывая, как ей скучен и неинтересен собеседник. – Шёл бы ты… а то решит
мистрис обход внеплановый провести.
Мистрис покивала головой и оставила эту тему.
Сей возмутительный факт произвёл на
мистрис столь сокрушительное впечатление, что она замолкла.
Ближе к центру здания мы вместе с коридором сделали поворот на девяносто градусов, собираясь направиться в другое крыло, и чуть не налетели на группу
мистрис.
– Приказ
мистрис. Чтобы спасти тело, надоть, быват, и ногу оттяпать.
– Я не знаю, сэр.
Мистрис боялась маленького мастера.