Петрович выходил к реке из травянистого лесного овражка со стороны недалёкой приречной деревушки и одиноко усаживался на краю каменистого, подступавшего к самой воде обрыва.
Петрович спрашивал о тебе.
–
Петрович делиться задумал, Сань. Да вот не знает, как быть… Лавка-то одна, а нас трое. Пилить собрался…
Петрович даст нам адресок, он же у нас всем туристам турист.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: апулийский — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Петрович говорил о том, что есть такая гипотеза о происхождении ритуала.
Петрович сказал, теперь нам положено электричество.
–
Петрович знает своё дело, – заверил мастер и опять исчез в недрах ванной комнаты. Появился он через минуту, мокрый и довольный:
Петрович начал шить шинель, и затратил на это дело – «две недели»…
Петрович насупил брови и поскрёб пятернёй затылок.
Петрович блаженно расплылся, предвкушая, опёрся на барьер, вдохнул горячий, пахнущий бензином воздух.
Негромко выругавшись,
Петрович вылупился в небо.
Сосед покачал головой и скрылся. На балкон опускалась лёгкая золотистая пыль.
Петрович осторожно взял её, размял пальцами, кожа заблестела на солнце. Понюхал.
Петрович присел и начал собирать с пола разбросанные деликатесы.
–
Петрович достал из бардачка несколько дисков.
Петрович устроился в кабине, а парням повезло меньше.
Женщины пригорюнились,
Петрович сплюнул, Илюха хлопнул дверцей, и машина как-то печально тронулась в путь.
Петрович быстро подойдя к ребятам сказал:– Пойдёмте, милые!
Петрович разозлился, раскипятился и чуть из штанов не выпрыгнул, доказывая нам, какие мы все дураки, что не хлещем мочу стаканами.
Петрович довёз бы быстрее.
Петрович молчит больше обычного.
Петрович возится с трудовыми книжками, что-то заносит в компьютер.
Петрович падает на своё кресло почти без чувств, ударяясь лбом об свой стол.
–
Петрович отказывался понимать людей, цеплявшихся за прошлое, и неважно, на чём оно отметилось: на домах, фотографиях или вещах из гардероба.
Петрович выдал сухпай только на членов рейда, подзабыв немного, если найдутся свои (за чем они соответственно и направлялись), то кормить их нужно будет из рациона группы и так изначально скудного.
– Ага, –
Петрович покрутил завод часов. – Если что, я у начальника.
Петрович перехватил дубинку, поднял чемоданчик и вразвалку двинулся к штабному вагону.
Петрович вздыхает и кивает.
– Друг умер, –
Петрович развернулся.
Петрович ходит вокруг хозяйки, мурлыча от удовольствия.
Петрович умело вёл аппарат, лавируя между островами-остатками кораллов и небольшими камнями.
Петрович вылез весь и нависал надо мной своим грузным медвежьим телом.
Петрович сплёвывает, качает головой, уходит в бытовку.
Петрович просил помочь, но как тут поможешь, если человек не хочет?
Петрович может подтвердить, нет у меня такой черты в характере…
Петрович предложил попробовать пойти к ним.
Петрович покажет дом и гараж.
Петрович ушёл в ночь. Долго ещё смотрели сталкеры, как старый свободовец удалялся от костра вместе с контролёром.
Петрович помог нам перетащить зэка назад, к нашему островку, немного отдохнул, перекусил и ушёл.
Петрович видел узкоглазых миротворцев либо очень далеко от себя, либо хорошенько контуженными от побоев.
Петрович протискивался в узкой траншее к командиру.
Петрович схватил её за руку и быстренько увёл.
Петрович протянул руку, чтобы погладить пса, но тот угрожающе оскалил пасть и зарычал.
Петрович прислушался к ощущениям в животе и задумался.
Сухой, невзрачный с виду 53-летний
Петрович оказался довольно жилистым работягой и ловко таскал в одиночку весящие по полцентнера мешки с картошкой.
Петрович помнит их, такие большие, прямоугольные, торцы синего цвета, боковины белые, а вы, молодые, верно, не то что не видели, но и не слышали про такие…