Образы связывают личные мысли и эмоции с прошлым опытом, они обладают качествами, значительно превосходящими простую связь по типу
пропозиций стимул-реакция…
Иконические жесты образуют высказывания или участвуют в высказываниях, в которых одни жестовые знаки функционируют как субъекты
пропозиции, а другие исполняют роль предикатов.
На первом уровне обработки происходит трансформация текста в ряд
пропозиций.
Его знание о значении соответствующих
пропозиций имеет практический, а не рассудочный или абстрактный характер: оно является тем, что можно назвать первопорядковым знанием.
Нижний из них – это сам текст, представленный в виде
пропозиций; затем располагается описываемый в тексте уровень фактов; следующий уровень – макроструктуры текста, на вершине расположен уровень целевой схемы.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: сощуривать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Общая идея, на основе которой построена модель, состоит в том, что «понимание» текста представляет собой конструирование некоторого рода концептуальной структуры, описываемой в форме
пропозиций.
Работа, которую он выполняет, – это проясняющий, рассудочный и абстрактный анализ
пропозиций; и поэтому его деятельность может быть названа лингвистическим анализом.
Тут с умом нужно подойти, – выдал новую
пропозицию он.
Второй, во вневременном возвращении жестов ритуала длящий свою идентичность, образует – независимо от различий литературных жанров – что-то вроде общей модели постижимости: дискурс о человеческом, чьи базовые
пропозиции, без конца возобновляясь, служат для отсортирования общепринятого и необычного или же подвергаются помехам и искажениям, которые требуют осмысления.
Другими словами, философы расходятся не только во мнениях о том, какие
пропозиции являются истинными или ложными, но и, что ещё важнее, о том, что значит утверждать, что нечто является истинным или ложным.
Это относится к теории языка как образа реальности, к положению о том, что все значимые
пропозиции состоят из простых, и к теории о невыразимом.
Этот результат неопровержим, и именно отмена
пропозиции противоречия (и других законов понимания) является conditio sine qua non для существования диалектики, по которому она отличается от обычной логики; – это совершенно необходимо отметить, и мы, несомненно, вправе вывести окончательные следствия из этого ясного и необходимого утверждения.
– Кто же будет думать о множестве, а не о простом множестве в хорошо понятной логической
пропозиции тождества, которая, однако, не возникает и не может возникнуть ни через что иное, как через простое повторение одной и той же мысли, – простое повторение A = A = A и так далее до бесконечности.
Прежде всего мы должны прояснить смысл
пропозиции тождества.
Он гласит, что детерминация A никогда не может измениться, что она может быть отнята от вещи или дана ей, а также что к ней может быть добавлена детерминация B или, если она делима, от неё может быть отнята часть, что таким образом общая
пропозиция может быть изменена и превращена в нечто иное, чем A, но тем не менее детерминация A не изменяется сама и не изменяется как детерминация того, что пропозиционируется или не пропозиционируется, в том смысле, что вместо неё пропозиционируется только другая.
Чем, спрашиваю я диалектика, отмена
пропозиции противоречия отличается от патологической фиксированной идеи?
Однако оно не описывает
пропозицию желания.
Если бы было возможно вывести синтетические суждения из чисто аналитических, то где-то в ряду умозаключений должен был бы появиться вывод, обе посылки которого по-прежнему аналитические, а заключительная
пропозиция уже синтетическая.
Тогда смысл
пропозиции суждения должен содержать нечто большее, или он должен содержать нечто иное, чем те ожидания.
Объектом знания является истинная
пропозиция.
– По первой
пропозиции выражаю своё согласие.
Это одни и те же книги, которые мы можем считать как 7 +5 и как 12, то есть которые мы можем суммировать попарно с числовыми звуками один… семь, один… пять и с числовыми звуками один… двенадцать; но сосуществование этих двух возможностей аналитически вытекает из соответствующей чисто арифметической
пропозиции и, таким образом, имеет то же доказательство, что и последняя.
Составляющие априорные
пропозиции должны быть доведены до сознания посредством саморефлексии.
Однако более тонкий анализ (который будет проведён нами в своё время) показывает, что истинными гораздо более уместно называть
пропозиции (propositions).
Говоря в целом, модальность связана с тем, как нечто существует в мире: если определённая
пропозиция p истинна, насколько она истинна?
Простейшими вербальными конструкциями являются, например, давно изучаемые в логике
пропозиции.
Пропозиция должна состоять из субъекта и предиката.
А то они сами сперва говорить стыдятся, а как скоро мужчина сделает
пропозицию, то в одну минуту стыдливость их пропадает, потому что всякая женщина против мужчины имеет любовного жару более двух частей, а мы уже остаёмся в третьей.
Умозаключение несёт свет суждения последующим
пропозициям.
Конечно, тот факт, что показано сведение всех принципов критической философии к
пропозиции сознания, которое проф.
Если, таким образом, философские принципы в целом являются недоказуемыми
пропозициями, то нам остаётся – показать их таковыми в соответствии с каким-либо правилом.
Заключение содержит суждение, основанное на отдельных наблюдениях эмпирической
пропозиции, но выходящее за их пределы; следовательно, оно говорит больше, чем дано в опыте или может быть выведено из него путём дедуктивного рассуждения.
Однако третья
пропозиция и её обоснование не имеют никакого философского значения, и даже в отношении первой определённый интерес представляет только способ доказательства, и то в отрыве от исторического контекста.
Главное её достоинство состоит в открытии и размежевании тех новых сфер, где и литературный вымысел, и научная
пропозиция, и повседневная фраза, и шизофреническая бессмыслица и многое другое являются в равной мере высказываниями, хотя и несравнимыми, несводимыми друг к другу и не обладающими дискурсивной эквивалентностью.
Таким образом, синтез также имеет форму двойной
пропозиции, две стороны которой представляют собой исправленные тезис и антитезис.
Нельзя знать
пропозицию, которая является ложной.
Фактическая цель трансцендентальной эстетики состоит лишь в том, чтобы доказать, что
пропозиции математики на самом деле являются синтетическими суждениями a priori.
Поэтому истинность или ложность последней
пропозиции не может быть доказана априорно и с помощью абстрактного мышления.
Таким образом, принцип скептицизма: panti logo logos isos antikeitai [Каждой
пропозиции противостоит столь же обоснованная контрпропозиция] проявляется во всей своей силе.
В случае
пропозиций таковыми являются внешние частные наблюдатели, научно определяемые по отношению к той или другой оси референции, в случае же концептов это внутренние концептуальные персонажи, витающие в том или ином плане консистенции.
Даже маленькому ребёнку, уже имеющему чувственно-образную репрезентацию действующего объекта, например мяукающей кошки, по силам заменить в собственной существующей уже репрезентации чувственные образы усвоенными редуцированными понятиями кисаи мяудля того, чтобы получилась первая элементарная
пропозиция, а затем и фраза.
Поэтому прототипы могут представляться и в виде системы
пропозиций, и в виде системы изображений и так далее.
Невозможно изложить «способ думать», пытаясь создать какой-то ограниченный набор
пропозиций.
Ещё одно условие концепции надёжности знания: процесс, который приводит к обоснованному убеждению, должен быть контент-нейтральным, т.е. не учитывать содержание
пропозиции.
Но при этом он же не способен понять
пропозицию это – красноетак же, как понял бы её обычный необразованный человек.
Первый поворот означенного «колеса дхармы» совершился тогда, когда некоторые видные философы, работавшие с аналитическими методами, заговорили о том, что
пропозиции этические и даже метафизические относятся к тем, которые необязательно считать «бессмысленными» (нереференциальными).
Утверждают, что платоновская теория реальных сущностей выросла из размышлений над
пропозициями обыденного языка.
Философ, однако, размышляет об этих обнаруживаемых в обыденном языке
пропозициях и предпринимает строгий и абстрактный анализ их значения.
Поскольку аналитик выясняет «истинное» значение
пропозиций.
Отсюда вытекают важные различия между высказыванием фрагментарных концептов в философии и высказыванием частных
пропозиций в науке.