Казалось, что с появлением практики
реди-мейда институты искусства потеряли свою легитимность и устарели.
Так, достоинства художественного профессионализма особенно ценятся там, где
реди-мейд стал обычным делом, и, наоборот, обесцениваются там, где ремесло ещё слишком тесно связано с искусством.
В качестве
реди-мейдов коммерческие товары получили неограниченный доступ в мир искусства, продолжающий исключать политическую пропаганду.
Не так давно ожидалось, что практика
реди-мейда вместе с ростом популярности фото- и видеоискусства приведёт к эрозии и окончательному упадку музея.
Складывалось впечатление, что закрытое пространство музея столкнулось с неотвратимой угрозой быть захлёстнутым и смытым волной серийного производства
реди-мейдов, фотографий и цифровых изображений.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: четвероклассница — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Но, пожалуй, главным его достижением является
реди-мейд – промышленно изготовленный объект, наделённый художественным статусом посредством выбора художника.
Даже когда медиа пытаются представить повседневную жизнь посредством так называемых реалити-шоу, они всего лишь заимствуют приём
реди-мейда, принятый в музейной практике задолго до этого, и тем самым обнаруживают свою зависимость от музейной традиции.
Действительно, если искусство понимается как производство и демонстрация вещей, отличных от обычных вещей и называемых поэтому произведениями искусства, то
реди-мейды маркируют конец искусства, поскольку они демонстрируют, что любая обычная вещь может быть выставлена и воспринята как произведение искусства.
Низовые
реди-мейды – плоть от плоти культуры повседневности.
Принцип работы группы чётко выстроен, процесс композиции диктуется законами
реди-мейда.
При этом именно концепт нередко выполняет в концептуализме функции
реди-мейда, некоего готового интеллектуального продукта, заимствованного из внехудожественной сферы.
Одна из главных исторических тенденций движения в пространствах актуальных арт-практик: от отдельного
реди-мейда с его индивидуальной энергетикой (вещь в чистом виде) через композиции вещей-объектов в ассамбляжах и инсталляциях (поп-арт, концептуализм) к организации особых неутилитарных арт-пространств – энвайронментову в которых могут совершаться некие не поддающиеся логическому осмыслению действа – хэппенинги, акции, перформансы.
Сочетая
реди-мейд или найденные предметы с элементами рукотворных практик в разнообразных видах модификаций, ассамбляж бросает вызов традиционным средствам, с помощью которых критики-формалисты структурировали прогресс в современном искусстве.
Преимущество техники
реди-мейда заключается в том, что оба ценностных уровня – уровень традиционной культуры и уровень профанного мира – ясно продемонстрированы в каждом конкретном произведении.
В такой – сильно изменённой, конечно, – форме дюшановская эстетика
реди-мейда стала практически доминирующей эстетикой нашего времени: ведь она позволила искусству вновь обрести экспрессивность, индивидуальность и богатство содержания.
И самое главное: предлагаемая здесь скорректированная модель не отвергает и не подавляет, а признаёт ту иррациональность, что просачивается на поля любого чётко выстроенного материала, посвящённого этим художникам, любого материала, в котором их жизнетворческие практики сводятся к изготовлению (а в случае
реди-мейдов – к апроприации) предметов и картин.
Явный переизбыток ностальгических артефактов, продаваемых индустрией развлечений, большинство из которых – сладкие
реди-мейды, отражает страх перед неуправляемой тоской и временем, не превращённым в товар.
Однако жанр
реди-мейда до сих пор чаще всего рассматривают лишь как одну из художественных техник среди множества других.
Теперь получалось, что
реди-мейд даёт всему пространству профанного возможность возвыситься до уровня высокоценного искусства.
Между тем эстетика
реди-мейда давно перестала казаться оригинальной или инновационной.
Одного-единственного
реди-мейда, например дюшановского «Фонтана», вполне было бы достаточно, чтобы доказать, что ценностные иерархии отменены, и ознаменовать конец искусства или, если угодно, конец профанного.
Другое дело, если
реди-мейды отражают тайные желания художников, их бессознательные ритуалы и фетишистские фиксации.
С такой точки зрения техника
реди-мейда превращается в новую версию международного арт-салона, подобного французскому салону конца XIX века.
Дело в том, что если рассматривать
реди-мейды исключительно как критику художественных институтов, то перед нами открывается только одна сторона потенциала радикальных практик и в более широком смысле нью-йоркского дадаизма (или даже постмодернизма, хотя это уже тема для другой книги).
Если
реди-мейды служат образцом минимализма, концептуализма и постмодернистского апроприативного искусства, демонстративно отвергающего художественную субъективность, то хаотичное городское фланерство баронессы (а также её радикальная экспериментальная поэзия, самодельные наряды и клептомания, выдающая её отношение к потребительскому капитализму) может стать как раз той призмой, которая позволит нам рассмотреть другой важный пласт позднекапиталистической культуры, вобравший в себя феминизм, боди-арт и другие менее рациональные – и рационализирующие – формы современного искусства66.
Примерами использования инновационных техник и материалов в антиискусстве выступают
реди-мейд, фаунд арт, апроприация, хэппенинг, перформанс, боди-арт.
В 2017 году
реди-мейд – форма столетней давности.
Чтобы определить и инициировать такую философскую практику
реди-мейда, нужно только продемонстрировать, что некоторые обыденные, повседневные практики не ограничиваются рамками индивидуальных культурных идентичностей, и в этом смысле они преодолевают любой культурный релятивизм.
Коллеги функционировали в качестве
реди-мейда, искусственной среды, оркестровой ложи, суфлёрской будки и т. п.