При этом сама эта адаптация является одной из множества экранных интерпретаций
толстовского текста, воспроизводящих его как модельное описание некой общей утраты.
Но если под этим понимать приятие тех или иных периодов и явлений русской истории такими, каковы они есть,
толстовское слово вполне уместно.
Укажу здесь лишь на несколько
толстовских приёмов визуального изображения ряда военных эпизодов.
Бунинские, купринские,
толстовские места проходили перед его глазами чередой удивительных впечатлений, навсегда сохранившихся в его памяти.
Они дополнительно воспитывали питомцев
толстовской гимназии.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: переливный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Присмотритесь к новому слайду – почувствуйте, что найденные картинки не просто вторят
толстовской мысли, а помогают быстрее её понять и придают ей дополнительную выразительность.
Но это не предел замысла: чуть позже приложение дополнили визуальными графами отношений
толстовских героев в формате соцсети и проекцией текста на географическую карту.
Так мы попали в
толстовский дом.
Где бы в реальной жизни
толстовская цитата могла появиться?
Вдовин даже приходит к выводу, что, «несмотря на свою репутацию консерватизма и пренебрежения потребностями русского общества, “
толстовский классицизм” сыграл решающую роль в повышении статуса русской литературы и продвижении вполне современной политики национальной мобилизации через школьное образование».
Теперь мы не можем склеить фрагменты разорванной
толстовской фразы воедино (рис. 3): это будет попросту бессмысленно.
Не случилось бы
толстовского учения и яростного отрицания православной религии, которые весьма расшатали и без того некрепкое здание самодержавия.
Но принятие ими
толстовских идей было довольно избирательным.
Симпатии и интерес к анархистским идеям демонстрировали и рядовые участники
толстовского движения.
И это – не
толстовское непротивление, это – братство, добытое кровью и борьбой.
Основной темой
толстовской лирики в середине XIX века была несчастная любовь.
Она решала вопросы по их реализации и хранению, собирала
толстовские рукописи и определила их на хранение в музей.
Не будем обстоятельно анализировать типы
толстовских романов, но окинем беглым взглядом хотя бы некоторые из них.
Создаётся впечатление, что он как бы «увлажнял» рационализм
толстовского понимания религии, которое сводилось к простой мысли: всё, что находится за пределами нашего разума, для нас не существует.
И правда, появилась целая глава. Яркая, сильная, являвшая поистине вершину
толстовского творчества. Описывался сенокос.
Мой метод будет состоять в следующем: сначала я обозначу основные источники, которые создадут контекст для тщательного прочтения охотничьих глав «Войны и мира», а затем поэтапно рассмотрю
толстовское описание псовой охоты, на каждом этапе обращаясь к этому более широкому контексту.
Он разъяснит массам трудящихся и эксплуатируемых значение
толстовской критики государства, церкви, частной поземельной собственности – не для того, чтобы массы ограничивались самоусовершенствованием и воздыханием о божецкой жизни, а для того, чтобы они поднялись для нанесения нового удара царской монархии и помещичьему землевладению, которые в 1905 году были только слегка надломаны и которые надо уничтожить.
Н. Страхов предлагал своё заглавие
толстовской эпопее: «Война и семья». Авторский промежуточный вариант названия – «Всё хорошо, что хорошо кончается».
Чтобы быть эффективным, психологу необходимо быть на том же уровне сложности, на каком протекает внутренняя жизнь
толстовских персонажей.
В «Эпоху великих реформ» последствием хорошо выученного урока стали свирепые расправы над наивным студенческим бузотёрством, обеспечив кадры первых призывников в мир профессиональных революционеров и дав старт народовольческому террору; в 1905-м – «знание истории» предопределило расстрел верноподданных рабочих демонстраций (руководимых священником
толстовских взглядов и даже партнёром охранного отделения).
Наконец, тот же текст, представленный как «другой-для-меня», – это
толстовская философия истории, включающая множество «дифференциалов истории», движимых «скрытой теплотой патриотизма», в том числе «великих исторических личностей» – императоров, полководцев, и «простых людей», и доказывающая естественность «мира» («мiра») – во всех его проявлениях (как порядка, гармонии, общего строя) и противоестественность «войны» (как хаоса, разрушения, дисгармонии) – на всех уровнях их осмысления.
Существенная часть исследований посвящена заглавным и автобиографическим образам героев
толстовских произведений.
Иными словами,
толстовская коммуна может представлять собой общество, не унижающее человеческого достоинства в силу того факта, что в нём отсутствуют перманентные институты правления, но в то же самое время оно не является достойным обществом, поскольку жизнь в тяжёлой нищете воспринимается как унизительная.
Проблема – приложившись раз и навсегда, как делать «хорошо» (в
толстовском смысле) на предназначенном шестке.
Во-первых – истинно эпический размах повествования и охват событий, продолжающий
толстовскую традицию в русской литературе.
Это довольно типичная
толстовская колония русского образца 90-х годов.
Сюжет
толстовской повести в житийном контексте оказывается контаминацией двух популярных в патериках сюжетных схем.
По нашему мнению, этот
толстовский рассказ, который, казалось бы, оказывается рассказом «ни о чём» и непонятно по какому поводу создававшимся, является аллюзией на указанное диккенсовское «описание бури» и может быть адекватно понят и оценён только в сравнении с ним.
Как видим, в русском обществе
толстовского времени сосуществовало несколько основных представлений о высшей жизненной правде.
Так как моё «чтение» романа развивалась в течение многих лет (и некоторые мои размышления были опубликованы в отдельных статьях), я, разумеется, одновременно читала и «
толстовскую литературу».
Я просто повторил
толстовские имена, но его действующие лица стали московскими архитекторами советских семидесятых.
Во-первых, его изыскания одобрили и просили продолжать сотрудники
толстовского музея, Центрального архива и других уважаемых научных учреждений.
Почему название
толстовской книги и желание её перечитать так взволновало его?
Толстовский принцип непротивления злу был возведён здесь в основной закон жизни.
Только гармоничное сочетание анализа этих разных, но тесно связанных между собой сторон творческой деятельности писателя может гарантировать продуктивность изучения и осмысления
толстовской концепции праведничества.
Впрочем, у всех нас одна болезнь –
толстовская порода!
Читатели в научном зале часто выглядят странно: у молодых учёных дам синие волосы, пирсинг, у пожилых джентльменов
толстовские бороды в крошках.
Я ещё долго размышлял о справедливых и несправедливых войнах, о невозможности к воплощению в жизнь
толстовской теории о непротивлении злу насилием, о том, что добро должно быть с кулаками.
Они посидели на поваленном дереве у дороги к
толстовской усадьбе.
Я только теперь по-настоящему понял смысл знаменитого
толстовского изречения: «люди как реки».
Барышня просто заснёт, а проснувшись и думать забудет о всяких глупостях вроде попытки повторить судьбу
толстовской героини.
Я долго думала – что всё же не совпадает с
толстовскими образами, выбивается из них?
Он руководит делами
толстовского народного издательства «Посредник».
Это – словно новый вариант
толстовского «Живого трупа».
Вот в «опростившихся»
толстовских общинах жизнь была бы прекрасна!