Мол, родственники репрессированных в сталинских лагерях достали самую нарядную одежду и
хлеб-соль готовили.
А иногда и то, и другое вместе – вначале ноги уносишь, а потом
хлеб-соль делишь.
Царь принял
хлеб-соль и проследовал со свитой на яхту «Штандарт», где подняли императорский брейд-вымпел.
По ободку деревянной тарелки, где лежит хлеб, вьётся резная русская пословица: «
Хлеб-соль ешь, а правду режь».
Государю преподнесли
хлеб-соль, а после тоста за его здравие все присутствовавшие исполнили гимн «Боже, царя храни».
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: упарка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Вместо русских выражений «делить
хлеб-соль» или «потчевать хлебом-солью», у кабардинцев услышишь: «есть соль-пасту», «угощать солью-пастой».
Только старый
хлеб-соль она позабыла: забыла она, как мать её с горем растила, как трудилась для неё, как нужду одиноко терпела.
Господа офицеры были приглашены откушать
хлеб-соль в здании клуба.
Как на том столе
хлеб-соль вечно будет стоять, как бы в дому (имярек) всегда было бы чего жевать.
Бабы подносили матушке
хлеб-соль и яйца.
Брось
хлеб-соль назади – очутится впереди.
Но перед началом жатвы клали
хлеб-соль и серпы в начале загона.
Встреченный администрацией, государь пошёл в мастерские, при входе в которые рабочие поднесли
хлеб-соль.
Исстари славился народ русский своим хлебосольством; славится он этим неотъемлемым качеством и в наши дни: любит честных гостей – и званых, и незваных – угощать, с добрыми соседями
хлеб-соль водить.
Теми, что с нами и
хлеб-соль отведали…
Почетнейшие граждане выносили
хлеб-соль; духовенство напутствовало предводителя армий молитвами; окольные монастыри высылали к нему на дорогу иноков с иконами и благословениями от святых угодников; а народ, не находя другого средства к выражению своих простых душевных порывов, прибегал к старому, радушному обычаю – отпрягал лошадей и вёз карету на себе.
– Но, к счастью или к несчастью, в политике ещё скорее, чем в частном обиходе, старая
хлеб-соль забывается.
Он при всех встречах всегда
хлеб-соль подаёт… всегда впереди всех стоит с блюдом или с образом… и у генерал-губернатора с митрополитом принят…
Эту
хлеб-соль давали им в виде владений, и при этом князья из самостоятельных превращались в служебных.
Кошевой, опоясавшись саблей и поцеловав
хлеб-соль, прочитал народу высочайшие грамоты, и вся процессия двинулась в войсковую церковь.
На столе традиционные
хлеб-соль и фрукты.
По-прежнему шумны как липец, по-прежнему гнев их сердец опадает как пена, и незлопамятная рука новогородца охотно покидает меч для кубка мирового, и недруги садятся друзьями за гостеприимный стол, за
хлеб-соль русскую.
И все эти сгребанья всегда почти оказываются вполне нелепыми и неосновательными; но нелепости и отсутствие всяких оснований не запрещают «сгребать» и не заставляют стыдиться несправедливой жестокости и безобразия, а осмотреть нумера, в которых пропал и убит человек, – «стыдно», потому
хлеб-соль и «всё такое»…
– А за
хлеб-соль благодарю, очень красивый каравай.
Гофмейстер сказал речь, а три старейших уездных предводителя поднесли высокому гостю
хлеб-соль на роскошном блюде византийского стиля.
– Вот и шабер и приятель, вместе
хлеб-соль водим, а на первый же раз свечей просит, даром ведь, не заплатит: за труды скажет, даром не велик труд – молча сидеть в приказе.
– Ну, я пойду, – сказала она. – За
хлеб-соль спасибо. Чужого мне не надобно. Прощайте.
– Пан есаул, почему она не радуется нам, не предлагает
хлеб-соль?
Дальше, в глубине вестибюля, стояли три румяные девушки в сарафанах и средняя держала на вытянутых руках
хлеб-соль.
Решил, что довольно уж он родительский
хлеб-соль ел, пора самому людям пользу приносить.
– Садись,
хлеб-соль кушай, – пригласил босс, кивнув на кресло поскромнее своего и сервированный десертный столик.
Так, а что эта красавица тут расселась, не пора отрабатывать
хлеб-соль?
– Почёт дорогому гостю! – у ворот толпились люди. Они кланялись в пояс. Вперёд вышел бородатый толстый дядька, в руках он держал
хлеб-соль.
– А-а, – капитан хлопнул в ладоши, и лицо его озарилось лукавой догадкой, – теперь все понимаю, вам устроили
хлеб-соль…
Но мы восточные люди, только что вкусили
хлеб-соль.
Что ж, попробуй, каково оно сладко своими трудами жить, попробуй, тогда авось и нашу
хлеб-соль больше оценишь.
У их, у немцев-т, сказ’вают, кажная крошечка подсчитана, потому
хлеб-соль достаётся потом д’ кровию!
За твою
хлеб-соль оставлю ей – надолго хватит.
– Живут и хуже… Крыша над головой есть, на
хлеб-соль хватает. Не всем же на «Ягуарах» раскатывать.
А чтоб и тебе тоже знать, с кем
хлеб-соль ведёшь, и сам скажусь тебе.
– Ну-ну.… А ты знаешь, чем я на
хлеб-соль зарабатываю?
– Предлагаю вам верную дружбу, давайте весь свой век
хлеб-соль пополам делить.
Посланец брал
хлеб-соль и бежал к повитухе.
– Если по дороге увидишь змею, которая тебя съесть захочет, то ты ей скажи: «Сначала
хлеб-соль мои отведай, а тогда уж за меня берись!» И брось ей в пасть целый каравай.
В назначенный час сбирались гости, принося на новоселье
хлеб-соль в виде кренделей и сладких пирогов, и ждали священника.
Матушка вышла с поклоном, держа на цветном рушнике
хлеб-соль.
Вышли и закурили две девушки в истинно турецких кожаных плащах, накинутых на псевдорусские платья до пят – только что подарившие, видать, гостю местный
хлеб-соль.